В это утро обычно бодрая и неунывающая пенсионерка Марья Ивановна почувствовала себя необыкновенно плохо. В голове словно разрывались петарды, сердце колотилось как бешеное, пульс частил. Привычные лекарства не помогали. Давление зашкаливало. За свою долгую жизнь Марья Ивановна привыкла никого не беспокоить, но ситуация требовала поступиться принципами.
Прежде, чем вызвать «скорую», женщина позвонила дочери:
- Наташа, что-то мне плоховато, - призналась она. – Нет, не надо с работы отпрашиваться, чем ты поможешь? Я «скорую помощь» вызову, а тебя просто предупреждаю...
- Мам, сейчас я к тебе Лерку пришлю, - взволнованно сказала дочь. – Пусть подежурит у бабушки, взрослая уже стала, пора ей нам помогать...
- Ох, не знаю, какая от нее помощь, но пусть приходит, - вздохнула Марья Ивановна. Свою единственную внучку Леру она очень любила и баловала. Для нее 20-леняя девушка по-прежнему оставалась маленькой белокурой пышечкой, которую так приятно целовать в тугие щечки.
Решив отложить звонок врачам до прихода внучки, Марья Ивановна опустилась в кресло. В голов е по-прежнему стучало и звенело, так что она даже не сразу услышала звук домофона.
- Ба, это я, открывай! – донесся до нее знакомый звонкий голос, и через несколько минут в прихожую влетела Лера. Несмотря на плохое состояние, Марья Ивановна в очередной раз залюбовалась девушкой. Какой цветочек вырос! Высокая, крепкая, волосы как рыжее пламя, глаза зеленые блестящие... Не модные ныне бледные немощи, а настоящая юная красавица! Вот мужа бы ей еще найти хорошего, чтобы любил и баловал, как любят и балуют мать с бабушкой. Честно говоря, Лера тяжелее пирожного ничего в руках не держала. Ни готовить, ни шить, ни вязать не приучена. Да в нынешнее врем это и не так уж нужно уметь...
- Ба! Ты чего это разболелась? – Лера чмокнула бабушку и потащила ее к дивану. – Ты ложись... Я сейчас сама тебе врача вызову... Только...
Взгляд девушки оценивающе пробежался по комнате...
- Что «только»? – перехватила этот взгляд Марья Ивановна.
- Как-то пыльно тут у тебя... Может, я быстро притру пол до приезда «скорой», а то прям неудобно... Скажут: забросили бабулю, а это ведь не так.
- О, Лерик, ты и впрямь повзрослела – пыль стала видеть, - с усилием улыбнулась Марья Ивановна. –Да, я подзапустила квартиру, как разболелась...Ну, ты так легонечко тут тряпкой махни...Знаешь, где тряпка и ведро?
- Конечно! – Лера умчалась на кухню. До Марьи Ивановны тут же стали долетать звуки, позволяющие отследить порядок действий внучки. Бамс! – слетела тарелка с видом Анапы со стены – ее сама Лера в прошлом году и дарила. Пум! – упала табуретка. «Блин», - сама Лера комментирует ход работ. Шаги... Вот уже на порожке появилась швабра с кое-как намотанной тряпкой и – бамс, пум, блин!!! – все вместе! Споткнувшись о порожек, Лера замахала руками, уронила ведро с водой и чудом сама не свалилась к ногам бабушки.
Марья Ивановна даже на миг забыла о боли в голове.
- Вот это помощь! – приподнялась она с дивана. – Тащи из ванной большое полотенце что ли...Давай срочно воду собирать. У нас ведь тут все как картонное. Хоть бы соседей не замочить.
- Бабуль, сиди! Я сама! Я мигом!
Лера плюхнулась на пол и лихорадочно стала вытирать воду, неумело выжимая тряпку в ведро. Джинсы ее мигом намокли, но девушка этого не замечала, стараясь как можно быстрее ликвидировать аварию.
- Во, бабуль, смотри, уже все... Зато как блестит! Сейчас я еще тут вытру!
Лера легла на живот и засунула руку с тряпкой далеко под диван...
- Смотри, какая тут пыль вековая! – радостно констатировала она. – Сейчас и воздух в квартире станет свежее, чище... А это ведь для здоровья полезно – чистый воздух! Сейчас я еще сюда влезу... Ой! Ба! Ой!
- Что ты там нашла? – Марья Ивановна с трудом встала с дивана и опустилась на колени рядом с внучкой...
- Бабуль... Ой, бабуль, у меня рука там застряла и не вылезает... Может, я рукавом зацепилась за что-то...
-Ой, Валерия, в недобрый час ты затеяла уборку, - Марья Ивановна не знала, что ей делать: смеяться или плакать. – Надо, может, не «скорую», а МЧС вызывать – тебя спасать.
- Ба, ты не пугай меня... Какая МЧС, - лица внучки было не видно. Лера лежала на животе, засунув руку далеко под диван... – А нам никак нельзя этот чертов диван легонечко отодвинуть или приподнять...
- Так мне одной придется приподнимать, от тебя-то сейчас толку нет, - вздохнула Марья Ивановна и ухватилась за боковую стенку дивана. – Я попробую приподнять, а ты быстро выдергивай руку. Ну, раз, два, три!
Зажмурившись, Марья Ивановна рванула край дивана вверх. Вся операция заняла полсекунды. Освобожденная из диванного плена внучка кинулась к бабушке:
- Бабуленька, миленькая, как ты? Ложись быстрее! Все, бегу вызывать врачей. Наплевать на уборку! Прости мня.
Увидев, как Лерины ноги в мокрых джинсах пробегают в опасной близости от ведра, Марья Ивановна крикнула: «Лера! Стоп! Не надо «скорую»! Мне вроде получше стало!»
Марья Ивановна не лукавила. Молоточки в висках утихли, перестало ломить затылок, да и дышать стало легче.
- Как-то и дышится легче, - озвучила она один из симптомов, а внучка расплылась в улыбке:
- Я же говорила, что после влажной уборки станет лучше! Бабуль, ты померяй давление на всякий случай!
Как ни парадоксально, давление снизилось. Лекарства ли наконец-то подействовали или Лерина уборка – тут уж не скажешь точно... Зато часом позже, сидя с внучкой на кухне и попивая чаек, Марья Ивановна знала наверняка, что пока она слушает этот беззаботный девичий щебет и заливистый смех, стимул к жизни у нее есть и сдаваться болезням она не будет.