- 2 -
Первой мыслью было - так пить нельзя. Мысль родилась еще до того, как я протянул руку, чтобы выключить надоедливо гремящий будильник. Можно, конечно, страдать, натирая мозоли в душе от жалости к себе, несправедливости потери работы и теде и тепе. Но что мешает делать это в трезвом виде? Из того, что я вчера напился, как верблюд, которому предстоит неделю шарахаться по пустыне, ничего хорошего не вышло. Просто снова, готовая в любую минуту явиться, затаилась в засаде головная боль, да во рту нехорошо и липко отдельной жизнью жил язык.
Я таки протянул руку в сторону будильника, и она неожиданно ткнулась во что-то мягкое. Мягкое застонало женским голосом. Я удивился. Любой бы удивился. Я резко повернул голову и тут же зажмурился – голова затрещала куда громче будильника.
Я сильный парень. Я переборол боль. Открыл глаза и увидел, что рядом лежит одна из вчерашних шлюх. Она снова застонала.
- Голова трещит? - сочувственно прохрипел я. - Выключи будильник. Это все из-за него.
Шлюха подчинилась. Будильник заткнулся. Стало легче. Я приподнялся на локте и посмотрел на циферблат. Начало седьмого. Зачем я завел часы на такую рань? Все от зеленого змия, чтоб он, гад, кожу по два раза в год менял!
С другой стороны тоже застонали и тоже женским голосом. Страшная догадка пронзила мой мозг, вызвав новый приступ дикой головной боли, снова вынудившей меня зажмуриться.
Глянув, наконец, туда, откуда стонали вторым голосом, я понял, что не ошибся - по правую от меня руку лежала вторая шлюха.
- Ай да я, - ошарашено сказал я. Нарезался так, что не помню, как затащил их к себе домой, а затем в постель. Не помню, что с ними делал, не помню даже, как их зовут. Подумать только.
Я выбрался из кровати, перешагнув через спинку - вспомнил примету, что через человека переступать нельзя: расти не будет. Я не был зверем и пожалел дамочек по обе стороны от меня. Прошлепав босыми ногами по полу, скрылся в душе, где минут десять издевался над собственным организмом, включая и выключая горячую воду при постоянно включенной холодной. Контрастный душ. Говорят, помогает. Помогло или нет, не знаю, но когда я выбрался из ванны, руки у меня ходили ходуном. Поэтому бриться я не стал. А вот зубы почистил - получилось очень удобно.
Потом прошел на кухню и включил кофейник. На столе стояли полбутылки рома и остатки закуски. Сперва я хотел опохмелиться, затем, совершенно неожиданно, вспомнил, что у меня сегодня начинается рабочая декада - везти какого-то типа в какой-то Томск, а по дороге отстреливаться от каких-то носорогов, которые имеют зуб на того типа, которого я повезу. В общем, чушь какая-то.
Пройдя в спальню, я, голосом, в котором звуки прорывались через раз, сообщил:
- Все, девки, кончай ночевать, вставай пришел.
Пока они, сопя и стеная, выбирались из-под одеяла, я оделся в ту самую одежду, что была на мне вчера, вынул из кармана пачку баксов и удивился: истратил не так уж много. Впрочем, это понятно - начал сразу с какого-то ужасного пойла, скорее всего, подкрашенного шоколадом самогона, который лицемерно назывался шотландским виски.
Отсчитав сотню, я положил ее на прикроватную тумбочку и объяснил:
- Это вам на двоих.
В кухне закипела вода и я вернулся туда. Навел себе крепкого-крепкого кофе, надеясь, что он вернет меня к жизни, и сел за стол, ожидая, пока остынет.
В дверях хором, как сиамские близнецы, нарисовались шлюхи. Одна из них прошла к столу, бухнулась на стул напротив меня и, привалившись спиной к стене, затихла. Очень больная и очень помятая. Что я с ними вчера делал - ума не приложу.
- Твоим душем можно воспользоваться? - спросила вторая.
- По-моему, можно, - сказал я. - Я недавно пользовался. Не туда, это туалет.
Шлюха сменила направление движения и попала, наконец, в ванную комнату. Вскоре оттуда донесся шум текущей воды.
- Хорошо мы вчера оторвались, - простонала вторая шлюха. - До сих пор в себя прийти не могу.
- Опохмелишься? - заботливо поинтересовался я. Она кивнула. Я налил ей рома в стакан, она в два глотка опорожнила его и застыла, ожидая, пока лекарство подействует.
Потом шлюхи поменялись местами. Одна, посвежевшая и даже немного похорошевшая, устроилась напротив меня и принялась лечиться ромом, вторая скрылась в ванной. Я занялся кофе. Он был горячий и пить его было неудобно, но я, медленно и осторожно, справлялся с этой задачей - прихлебывал мелкими глотками, катал во рту, остужая, и лишь после этого отправлял в желудок.
За окном раздались автомобильные гудки. Я догадался, что это по мою душу, тяжело вздохнул, встал, распахнул окно и прокричал в него:
- Пять минут, натурально! Шнурки доглаживаю.
После чего вернулся за стол и снова взялся за кофе. Не роддом, подождут.
Дверь ванной отворилась и из нее выползла вторая шлюха, тоже немного посвежевшая и уже не с таким количеством складок на лице.
Вопросительно посмотрев на свою напарницу и уловив ответный кивок, она сказала:
- Ну ладно, Миша. Мы пойдем.
- Счастливо, - буркнул я, с головой погружаясь в кофе.
Они вышли из квартиры. Я задумчиво посмотрел им вслед. Надо же! Имя мое знают. А вот у меня с этим проблемы. В том смысле, что их имен я ну никак вспомнить не мог. Видно, крепко вчера на зеленого змия наступил. Зачем, спрашивается? И зачем на этих девиц польстился? Не понимаю. Они даже после ванной тянули максимум на гривенник, а я им сто баксов отвалил. Щедрый. Интересно, почему я сразу двоих в кровать затащил? Избыток чувств? Вулкан гормонов? Черт знает.
Я допил кофе, отодвинул от себя кружку и прошел в спальню. Достал сумку, открыл шкаф и выбрал самое необходимое в дорогу. Потом тоже вышел из квартиры, закрыл дверь и поскакал вниз по лестнице. То ли душ помог, то ли крепкий кофе, то ли все вместе, но даже эта скачка уже не вызывала дикой, как бурый медведь, головной боли.
Вопли я услыхал, когда спустился до второго этажа. Три мужских голосища орали, соревнуясь, у кого получится громче. Для семи часов утра можно бы и потише. Дело явно было нечисто, и я, подобрав руки в ноги, перешел на галоп.
Во дворе меня дожидалась чудесная картинка: двое в черном, похожие на ангелов смерти, только без крыльев и всего остального, пытались вытащить из поджидавшей меня машины человека. Человек вытаскиваться не хотел, упирался, чем Бог послал, и визжал, но ему было неудобно – ангелы ухватили его: один за руку и за грудки, второй за ногу и за ворот, и было видно, что человеку в салоне таки не удержаться.
Ангелы тоже вопили что-то непонятное. Рядом стоял темно-вишневый "мерседес", и в нем сидел наблюдатель - лысый тип гаденького вида. Он с увлечением пережевывал папиросу и смотрел за операцией извлечения.
Такая зарисовка с натуры мне совсем не понравилась. Человек - не заноза. Если он не желает откуда-то вытаскиваться, значит, у него есть на то веские основания. Тут не силой брать надо, но нежностью, лаской. А парни в черном о таких понятиях, видимо, слыхом не слыхивали. И я закричал на них:
- Эй, вы! А ну, поставьте, откуда подняли!
Они даже не глянули в мою сторону. Визжа, продолжали свое дело. Я побежал к ним, предусмотрительно бросив сумку поближе к машине, чтобы освободить руки.
Гаденький тип беспокойно завошкался в своем "мерседесе" и попытался выбраться наружу. У меня возникло подозрение, что он хочет мне помешать, поэтому я резко сменил направление движения и, прыгнув вперед, двумя ногами ударил в дверцу темно-вишневого автомобиля.
Лысого защемило. Причем основательно. Он успел вылезти только наполовину, а потому между дверцей и каркасом попала как раз та самая деталь его организма, которая обычно наиболее восприимчива к боли. А именно - лицо.
Вскочив, я отряхнул штаны и снова направился было к ребятам в черном. На лысого даже не взглянул, догадываясь, что с него теперь, кроме анализов, и взять-то нечего.
Но бежать никуда не пришлось. Азазелы, при виде такого поворота событий, забросили визжащего человека обратно в салон и направились ко мне. Решительно, словно танки на полигоне. На костяшках одного сверкнул кастет.
Я подрастерялся. Во-первых, у меня под рукой не было ничего, чем можно было бы отбиться от ребят, а во-вторых, я был с похмелья и, естественно, не совсем в форме.
А чернявые между тем приближались, приближались и, наконец, приблизились. Кастет рванулся в мою сторону, но я успел пригнуться и с изяществом барана долбануть его владельца головой в живот. Тут же откуда-то сбоку прилетела нога и весьма чувствительно, - но по всей длине, что заметно смягчило удар, - приложилась к моему туловищу. Обхватив ногу обеими руками, я всем своим нелегким телом навалился на нее сверху. Громко хрустнули кости, и псевдокаратист отчаянно завопил от боли.
Я снова вскочил на ноги и снова попал под атаку кастета. Я не спортсмен, а потому не успел толком увернуться - удар пришелся в плечо. Меня обожгло болью и злобой. Протянув руку, я схватил кастетчика за роскошное ухо и рванул вбок и вниз. Тот потянулся за ухом и упал на землю. Трижды пнув ногой тело, я выругался и бегом побежал к своей машине.
Человечек на заднем сиденье забился в угол и, наверное, стучал зубами от страха. Не знаю, не стал прислушиваться. Схватил сумку, бросил тело за баранку, и, врубив зажигание, лихо развернулся на пятачке и пулей вылетел на улицу. Все эти разборки прямо во дворе не добавляли мне уважения в глазах соседей, и без того косившихся в мою сторону достаточно подозрительно.
Удар кастетом пришелся в правое плечо, соответственно не действовала у меня правая рука, что было весьма обидно. Вернее, она действовала, но с громким скрипом. Для того, чтобы переключать скорость, приходилось каждый раз покрепче стискивать зубы, удерживаясь от вопля.
Какой-то педик попытался подрезать меня перед самым светофором. Ничего у него не получилось, потому что мне совсем не понравился этот замысел. Я прибавил газу, высунулся в окошко и обругал его похабными словами. Он не обиделся, сбросил скорость и пристроился у меня в хвосте.
Человек на заднем сиденье молчал, и мне в конце концов стало немножко не по себе от этого его подозрительного молчания. Я не выдержал и сказал:
- Меня зовут Миша Мешковский. Сокращенно - Мишок.
Несколько секунд он молчал, видимо, переваривая услышанное и соображая, стоит ли мне отвечать, потом все же ответил:
- А меня - Леонид Сергеевич.
Я прикусил губу. Леонид Сергеевич, значит. Добро. На все десять оплаченных дней в дороге - Леонид Сергеевич. Строго официально и никак иначе. Нечто вроде злого барина. Но носки я ему стирать не собирался, факт.
После такого заявления у меня пропало всякое желание поддерживать беседу. Я заткнулся и принялся крутить баранку молча. Докрутил до следующего светофора, а там вдруг загорелся красный свет. Пришлось остановиться.
Педик, шедший следом, вырулил на соседнюю полосу, притормозил рядом и посмотрел в мою сторону. Потом улыбнулся, демонстрируя гнилые зубы в безуспешной попытке соблазнить меня. Ужасное зрелище. Я отвернулся и стал смотреть в другую сторону.
Неожиданность случилась за миг до того, как загорелся зеленый свет. Я уже держал руку на рычаге переключения скоростей и готов был стартовать, когда за моей спиной заверещали. Леонид Сергеевич, разумеется. Он в этом деле мастер, после событий в собственном дворе у меня не было никаких сомнений.
С перепугу я все перепутал и вместо передней первой включил заднюю передачу. Машина резко рванула в обратном направлении, и подпиравший меня своим "жигуленком" дедок отчаянно засигналил, но было уже поздно. Мой задний бампер врезался в его передний с неприятным звуком, почти заглушившим вопли Леонида Сергеевича. Почти, да не совсем.
Зато с этим делом вполне управились четыре выстрела, стройным рядом прогремевшие слева. Дедок в "жигуленке" от удивления перестал сигналить, а перед моими глазами лобовое стекло покрылось мелкой сетью трещин, но так и не рассыпалось, за что я был ему премного благодарен, но - потом.
Стрелял гомик с гнилыми зубами. Пистолет в его руке, очевидно, и навел Леонида Сергеевича на мысль слегка повизжать. И, если бы я не сдал резко взад, дело могло закончиться плачевно. Я рассердился. Включив-таки переднюю передачу, вывернул руль и, вдавив в пол педаль газа, рванул в сторону гомика.
Тот, понимая, что его затея не выгорела, тоже сорвался с места – от греха подальше. И успел улизнуть из-под самого носа моей "тойоты". Я, однако, оставлять дело без последствий не собирался и сел ему на хвост. И сидел там квартала четыре, пока Леонид Сергеевич, восстановив после визга дыхание, не выдохнул сердито:
- Оставь его в покое!
Я пожал плечами: воля клиента - закон для подрядчика, и свернул туда, куда направлялся с самого начала, а именно - на дорогу, ведущую за город.
И снова за спиной раздались странные звуки, что уже заставило меня поежиться. На сей раз это был треск. Я взглянул в зеркальце заднего вида, ожидая увидеть очередную пакость, но это был всего лишь Леонид Сергеевич. Отчаянно стуча зубами, он старался подхватить с ладони ловко ускользающую таблетку. Очевидно, валидол. Нервный, в общем, мужик попался. Скоро и я таким стану.
Когда ему наконец удалось справиться с этой нелегкой задачей, я, словно невзначай, поинтересовался:
- И часто теперь такие хипеши будут?
- Ты крути баранку! - зло бросил он. - Тебе заплатили деньги, вот и крути.
Я слегка рассердился. Ну, да, заплатили, ну и что? Разве после этого я не имею права слова? С таким отношением куда лучше и спокойнее будет вернуть задаток, вручить руль пассажиру, а самому отправиться домой. Но я решил пока не делать этого - в следующий раз, если таковой случится.
Ехать молча было весьма неуютно. Во-первых, потому, что я к этому не привык, а во-вторых, потому, что во мне все больше и больше росло раздражение на Леонида Сергеевича. Скрипя зубами и суставами, я молча вел машину, пытаясь сообразить, правильно ли сделал, послушавшись злого окрика пассажира и отказавшись от преследования гомика с гнилыми зубами. Поступи я по-своему, мог бы узнать много нового, даже, наверное, весьма интересного о тех, кто Леонида Сергеевича преследовал. Если бы догнал.
У клиента, конечно, был свой резон: рвать когти, пока не замочили. Чем меньше мы будем отвлекаться, тем дальше уедем. Если, однако уедем – с такой политикой особо не разгонишься. Тот же педик, обогнав нас на кружной дороге, что теоретически было вполне возможно, мог выскочить из-за ближайшего угла и - попытка не пытка - повторить свой огнестрельный номер на "бис". А может быть, даже и на "браво".
Так что, как ни крути, а я со всех сторон оказывался правым. Леонид Сергеевич, соответственно, не правым. И вообще он мне все больше не нравился.
Машин на трассе было не сказать, чтобы очень много, скорее даже, очень немного, так что я спокойно шел на скорости изрядно больше шестидесяти кэмэче, на всякий случай покручивая головой по сторонам - а не проявится ли где товарищ гаишник, работа которого состоит в том, чтобы делать честным водилам вроде меня разные нехорошие пакости, как то: штрафовать, изымать права, портить нервы, сворачивать кровь и далее в том же духе. Честным водилам все это было совершенно не по вкусу, но поделать они ничего не могли, поскольку рангом не вышли.
В это утро мне, говоря откровенно, повезло. Стражи дорожного порядка дрыхли, считая, что свой долг перед государством они выполнят гораздо лучше, если выйдут на трассу, скажем, под вечер.
Так что я без помех пролетел через весь город при полном попустительстве властей, и довольно скоро оказался на загородном шоссе, где вздохнул более или менее свободно. Опасность внезапного появления гомиков с гнилыми зубами и нехорошими намерениями относительно Леонида Сергеевича - а прицепом и меня, любимого – стала намного расплывчатее.
С радостью осознав сей факт всем своим организмом, - начиная от кончиков волос поверх кожи и заканчивая слепой кишкой, которую мне так и не вырезали вовремя, - я решил, что стоит предпринять еще одну попытку завязать душевный разговор с Леонидом Сергеевичем.
- Эй, пассажир! - весело сказал я в зеркало заднего вида. - Радуйся. Кажется, натурально, вырвались. С тебя бутылка.
- Тебе заплатили аванс, - холодно обронил тот. - Так что закрой рот и крути баранку.
Я скрипнул зубами, но решил подойти с другого конца.
- Слушай, а что это они за тобой охотятся? Ты что, такая важная птица гусь?
- Крути баранку! - повторил Леонид Сергеевич, и я не выдержал.
- А вот хрен ты угадал! Ты что, полагаешь, что я за эти копченые три штуки баксов жопу тебе вылизывать буду? Да в гробу я видал, в белых тапках на босу ногу. Я контрактов не подписывал, так что выложу сейчас баксы, остановлю машину и пойду домой. Понял? И мне хорошо, и тебе хорошо - если ты в мою сторону слово кинуть западло считаешь, то будешь кидать его в собственные уши.
- Да ты чего? - тревожно спросил Леонид Сергеевич. - А кто меня повезет?
- Машина тебя повезет, - весело пояснил я. - Сядешь на переднее сиденье, нажмешь сандалькой на педальку и - ту-ту! - поминай, как звали.
Я довольно усмехнулся. Миша Мешковский - я это всегда знал, но сейчас убедился еще раз - был действительно умным парнем. Он нашел бы выход даже из насквозь закупоренной бочки, запихай его туда кто. А мысль мне действительно понравилась - те две с небольшим сотни "зеленых", что я успел потратить, я, по собственному компетентному мнению, уже отработал, дважды подставляя свою драгоценную задницу ради спасения слишком гордого хуцпана, которого мне подсунул роялевидный крепыш. Так что моя совесть по этой части была чиста, как слеза младенца.
Обрадовавшись открывающейся перспективе, я даже засунул было руку в карман, нащупывая баксы с твердым намерением вернуть их и избавиться от лишней головной боли. Но сделать этого не успел - из-за поворота на более, чем приличной скорости вылетел "ГАЗ-53" с будкой, вильнул, выравниваясь и, нащупав носом нужный курс, помчался мне наперерез.
Леонид Сергеевич снова заверещал сиреной. Но я уже не обращал внимания на его вокальные изыски - собственная шкура была куда дороже, чем наслаждение совсем немузыкальным визгом пассажира.
Все происходило довольно тупо. Может быть, потому, что на дороге я чувствовал себя, как рыба в воде, никаких эмоций я не испытывал, действуя совершенно автоматически.
Для начала притопил педаль тормоза и вывернул баранку. Машину слегка развернуло, и я газанул, проскочив не просто рядом с "ГАЗом", а теронув его боком, как сука кобеля во время течки. Парень, сидевший за рулем грузовика, явно не ожидал такой подлости с моей стороны. Он тоже попытался изменить курс, но тяжелая машина, шедшая на изрядной скорости, такого обращения с собой не потерпела. Она попробовала пойти юзом, но в виду неудобства подобного способа передвижения опрокинулась сперва на бок, а затем на крышу.
Довольный собственной проделкой, я затормозил у самой обочины и обернулся, чтобы посмотреть на поверженного врага. Нервы Леонида Сергеевича не выдержали в очередной раз. Набрав полные легкие воздуха, он наклонился ко мне и, сделав паузу, заверещал в самое ухо:
- Поехали отсюда! Быстрее!
- Заткнись, понял, да? - спросил я. Хватит с меня и зеленых "жигулей", которые проворонил из-за него в городе. Теперь терять свой шанс я не собирался. Мне позарез нужна была информация. И я намеревался ею разжиться, добравшись до водилы "ГАЗа".
Автоматная очередь, прогремевшая из рощицы близ дороги, поставила крест на моих планах. Стрелок оказался аховым и в машину ни разу не попал. Я, парень хваткий, этим воспользовался, хоть и перепугался не на шутку.
Напрочь затоптав педаль газа, я поспешил покинуть опасное место, что оказалось довольно простым делом - стоило проскочить поворот, и мы оказались вне сектора обстрела.
- Говорил я тебе? - простонал из-за спины Леонид Сергеевич. - Говорил?
- Ой, ну я тебя как брата по разуму прошу - не стони! - попросил я. - Лучше скажи - часто это будет повторяться? Клянусь центральной нервной системой дедушки Ленина, - земля ему пухом, если таки похоронят, - кабы я знал заранее, что будет та-а-кой хипеш, я бы с собой упаковочку подгузничков прихватил.
- Говорил же я тебе! - продолжал хныкать пассажир. - А ты не послушал!
Скрипя расшатанными нервами, я притормозил у обочины и быстро сунул руку под сиденье. "Беретта" была там. Слава Богу, я таки вспомнил о ней. Вытащив ствол на свет Божий, я обернулся к Леониду Сергеевичу.
- Ну, так как? Часто такая канитель повторяться будет?
Увидев оружие в моих мужественных руках, он стал разноцветным, как полотно Сальвадора Дали и растекся по заднему сиденью.
- Не знаю я!
Клянусь остатками своей совести, которой у меня отродясь не бывало, он превратно истолковал мои действия. Я просто хотел переместить пистолет поближе к телу, чтобы легче было вынимать в случае надобности. Провернув эту операцию с блеском, я смерил трусливого спутника задумчивым взглядом. Тот был насмерть перепуган и, скорее всего, утратил львиную долю своей былой спеси. Поэтому можно было ожидать, что он ответит на любые мои вопросы. И я рискнул задать первый.
- Ты кто?
- ?! - он вытаращился на меня с таким видом, словно я попросил его объяснить половое строение мамонта.
- Ты кто есть по специальности? По слогам повторить?
- Не надо. Адвокат я, - он с мольбой посмотрел на меня. - Поехали, а? Разве ты не понял - они убьют меня, как только представится возможность!
- Если и убьют, - вполне резонно возразил я, - то только вместе со мной.
Однако с места все-таки двинулся. В одном Леонид Сергеевич был прав - если им представится возможность, то упускать ее они не будут.
Полностью прочитать книгу можно по ссылке http://www.litres.ru/dmitriy-krasko/. Всегда рад.