Илия отыскал по телефону-автомату, с синей ракушкой вокруг аппарата, своего старого знакомого и попросил о встрече. Телефонный голос пригласил его в клуб "Криг". Илие идти было некуда и он охотно согласился.По пути Илия старался ни на кого не смотреть, чтобы не перевоплотиться в самый неудобный момент на виду у людей.
Чтобы попасть в клуб, необходимо было пройти в квадратный двор, который был огражден воротами с кодовым замком. Подобрать код труда не составило - кнопки немного стерлись от частых нажатий. "Видимо, часто посещают. Посмотрим", - подумал Илия и толкнул половину ворот.
Илию окружили девятиэтажные домами. Казалось, что такая расположенность неспроста, что небо играет роль надежды среди таких высоких стен, закрывающих от внешнего мира, а скорее это он сам себе придумал. У подъездов не было ни единой души и куда идти Илия не знал. Путь был назад на улицы и вперед сквозь арку к точно такой же крепости с небесной башней надежды наверху. Возвращаться смысла не была и выбор был очевиден.
Во втором квадрате дверей оказалось еще меньше и количество составляло две единицы: одна - в подъезд, другая - в подвальное помещение. Логически рассуждая о том, что клуб такой секретный и набрести на него случайно не удастся, то вход может крыться за отшелушенной дверью в подвал.
Когда Илия поднял первую створку, его тут же встретил достаточно молодой парень на ступенях ведущих вниз с лампочкой над головой:
- Как нашел? - спросил охранник, не особо обращая внимания.
- Ногами, - Илия прошел вперед.
Вдруг Илия запарил в воздухе. Обернувшись, он увидел, что его на весу за шиворот держит тощий паренек.
- Я же здесь не для мебели и не просто так спрашиваю, - спокойно сказал юноша, не запыхавшись.
- Оставь меня, - грубил Илия.
- Или говоришь или долетишь вниз уже сломанным.
Илия воспринял эту угрозу еще как по живому, вспомнив своего недавнего соседа по палате.
- Леон мне рассказал, как сюда прийти.
Илия вновь оказался на ступенях и говорил вежливее, чем при знакомстве.
- Так ты из этих?
- Ну да.
- Нужно будет руки вымыть после вашего брата, - охранник сплюнул на пол с отвращением.
- ...стой. Ты о чем?
Охранник рассмеялся так громко, будто доносились пулеметные выстрелы.
- Леон – гомосексуалист. Теперь я спрошу еще раз: ты из "этих?"
- Ни в коем разе. Я...из твоих, ну, наших.
- Ладно, я просто пошутил. Это личное дело каждого.
- И Леона.
- Именно.
Илия было засобирался спускаться, но обернулся к охраннику:
- Илия.
- Герман, - охранник руки не подал из-за расстояния, но достаточно приветливо кивнул головой.
Из колонок по клубу разносились звуки старой рок-музыки на подобии песен “Mambo Sun” Марка Болана. Под заводные ритмы Илия отыскал своего знакомого Леона, который сидел за столиком в гордом одиночестве, попивая виски в черных очках в, не без того, темном помещении:
- Слышал ты цвета поменял.
- Еще в твоем возрасте. - Леон осушил стакан и лениво сказал, - В наше время уже никого таким не удивить.
- Поэтому ты один сидишь? - подшучивал Илия.
- Ты, вроде, по делу хотел встретиться.
Илия отставил в сторону свои шутки и настроился на серьезный лад:
- Не поверишь, Леон, я недавно из больницы сбежал.
- Почему же? Охотно поверю, - Леон указал официанту, чтобы тот повторил заказ и принес то же пришедшему гостю.
- В общем… – начал Илия, но Леон его остановил, пока официант не принесет выпивку.
Официант молниеносно выполнил заказ и снова вернулся на свое место за барной стойкой, совмещая две должность бармена, и уже обслуживал других клиентов.
Илия продолжил:
- В больнице я встретил такого же, как мы парня. Вид у него жуткий, но что-то есть в нем необычное: его сбил грузовик, он поступил с ужасными переломами лучшими переломами рук и ног…
Леон оторвал от губ бокал и на лице промелькнуло раздражение. Он попытался скрыть ее, опустив голову в стол и поглаживая стеклянные ребра стакана.
- Я понял, - Илия заметил недовольство собеседника. - За два дня кость сломанной руки срослась. Я не удивлюсь, если он уже прыгает по палате без своих гипсов. Как тебе, а? - Илия наконец отпил глоток.
Леон поднял свою седую голову с жирными редкими волосами вверх, поморщил лоб и глубоко вдохнул носом:
- Правда, молодец? - Леон покивал в сторону бармена. - Раньше этот вихрь пугал посетителей, я ругал его тысячу раз и теперь вся посуда и предметы не разлетаются от его скорости, - восхищался Леон.
- Виды на него имеешь? - пошутил Илия.
Леон пропустил очередную шутку Илии, взялся за стакан и отпил маленький глоток.
Музыкальное настроение сменилось в тон разговора и теперь слышались совершенно иные, не смотря на запись живых инструментов, холодные мотивы.
- В моем гадюшнике только таких полулюдей и встретишь. Ты ни на что не открыл мне глаза, - Леон поставил на стол свои черные очки и лицо засияло от белых глазных яблок без зрачков, уставленных в стену за Илией.
- Рад, что в тебе осталась ирония, - впервые от Илии послышались нотки грусти.
***
- Макс, у меня есть вопрос на понимание, - начал доктор. - Вы представляете, что вообще произошло за эту неделю?
- Я не могу толком ничего пояснить, - после тысячного раза ответил Макс.
- Ладно, - сдался доктор. - Итак, судя по снимкам, - перед Максом возникли его же руки и ноги на синих фонах, - конечности целы, как бы удивительно не было. Они еще слабы, но умеренные нагрузки будут полезными.
Птица слышал для себя ясные и простые вещи, которые не нуждались в подробных разъяснениях. Живым и здоровым он мечтал теперь найти тот теплый вечерний город из сна, которым он был одержим с момента их первого знакомства. Доктора Макс слушал из уважения к его потаенному секрету, который он раскрывать не хотел, но особо не внимал к словам. И Птица задумался о том, почему доктор не стремится понять причины невероятного выздоровления:
- В Вас это тоже есть? - перебил монолог Макс.
- Что именно? - спросил доктор.
- Эта же сила, как во мне. Я отчетливо понимаю, что люди умирают или чаще остаются инвалидами на всю жизнь после таких приключений; что кости так просто не сходятся без трещин за одну неделю; что невозможно через стены слышать медсестру, которая жалуется на то, как ее заплевывают кровью пациенты, пробывшие в клинической смерти около десять минут. Что-то мне подсказывает, что я далеко такой не единственный в этом мире. Поэтому, доктор, я Вас спрашиваю еще раз: в Вас тоже есть эта сила? Я чувствую огромный прилив энергии и не вздумайте мне врать.
Макс заметно окреп и был тверд в своих словах. Он искал подобных себе, чтобы понять почему все это произошло и как с этим даром дальше жить? И дар ли это?
Доктор присел на нетронутую кровать Илии и склонил голову вниз в замешательстве от того, что не знал с чего начать. Ему понадобилось секунд тридцать, чтобы нарушить молчание:
- Когда я был в подростком, мой старший брат отправился добровольцем на войну. Он объяснил это тем, что уходит защищать наш дом от врагов. Через неделю он вернулся героем...в гробу. На похоронах я себе пообещал, что буду бороться со смертью, потому что она отняла у меня самого близкого человека, которому никто не был ровней. В морге мне пришлось с братом остаться один на один, пока наши родители разрешали вопросы организации похорон. Брата я безумно любил и решил проявить к нему свою чувства в последний раз, потому что иного шанса уже не представилось бы, а при всех я был стеснительным ребенком. Я коснулся его головы и перебирал самые теплые воспоминания, связанные с нами, как вдруг он открыл глаза и посмотрел на меня. Сам я застыл и был уже не в состоянии говорить, пронизанный этим чудом. Взор мертвого гипнотизировал, никаких слов не было, я почувствовал необыкновенную радость, что брат снова будет с нами живым и невредимым. Но в комнату зашли родители и я отдернул руку от страха, что они увидят такое воскрешение. Глаза закрылись. Больше никогда мы не виделись.
Доктору было неудобно об этом говорить с первым встречным и рассказ окончился.
Птица требовал продолжения:
- Что было далее? - спросил он.
- А далее я закончил медицинский с отличием. "Лучший на выпуске" – звучало для родителей гордостью. Им казалось, что их младший сын лучше всех резал лягушек и они наконец что-то хорошее сделали в своей жизни.
- Они, должно быть, считали Ваше становление смыслом своей жизни, - Птица вспомнил свою мать, которая отдавала все свое здоровье ради его счастливого будущего, пока была в состоянии все выносить.
- С учетом обещанной борьбы со смертью и старательным обучением по сложным врачебным специальностям в течении семи лет, мне все-таки думается, что это моя заслуга.
Доктор направился к двери:
- Макс, я позвоню одному человеку, который сможет Вам помочь. Думаю, уже завтра он будет здесь.
- Я не совсем Вас понимаю.
- Мой друг знает толк в подобных вещах и объяснит больше. Скажем так, Вы не будете таким одиноким.
Перед тем, как закрыть дверь, доктор решил внести еще одну ясность:
- Меня зовут Розен.
***
- Ты знаешь, я до сих пор отчетливо помню, каков цвет неба, - Леон держал Илию под руку во время прогулки. - Скажи, оно таким же и осталось?
Илия посмотрел на Леона, удивляясь наивности взрослого мужчины, но вовремя вспомнил о недуге Леона и ответил:
- Да такое же, как и было. Небо, как небо.
- Зря ты так говоришь.
- Почему же? Есть вещи, которые никогда не меняются.
- Скажи, Илия, а много вещей ты не можешь изменить?
- Ну, небо уж точно не могу.
- А мир?
В вопросе Леона было что-то необычное и у Илии на месте мозга возникла часовая бомба. Обратный отсчет шел беспощадно, разрывая своим шумом виски. Илия заранее был уверен, что когда произойдет ее взрыв, то в разуме родится идея. Но сам он пока не знал, какая именно и для начала нужно подробнее расспросить Леона, чтобы понимать: совпадают ли их мысли?
- Зачем мне нужен весь мир? - боязно спросил Илия.
- А зачем тебе мир? Я спросил, хочешь ли ты изменить его и только. Мир является непостижимой ношей для одного человека.
- А для нескольких? - Илия чувствовал, что с этим вопросом детонация скоро случится и он лично ее приближал.
- Только в том случае, если они смогут... - Леон поднял голову к небу и ощутил тепло от своего любимой, непостижимой его взору синевы.
- Чего ты завис?
- Ты не представляешь, каково чувствовать мир кожей, запахами и звуками.
Еще в ранней юности Леон почувствовал необъяснимую тягу к мужскому полу в лице своего близкого друга, чье имя он постарался насильно забыть после случившегося открытия.
Волна чувств захлестнула двух невинных молодых романтиков в маленькой комнате на площади нескольких квадратных метров. Партнер Леона признался, что и сам давно является скрытым гомосексуалистом и был несказанно рад, когда узнал, что ему близкий по духу человек стал близким телесно и достал сигарету.
- Стой, - остановил Леон своего друга, тянущегося за спичками. - Я боюсь.
- Теперь ты можешь все мне сказать. Не бойся, - Леон ощутил теплую ладонь на своей щеке и встал с постели.
Расстояния между друзьями растянулось на полметра и Леон, став у дверей, напряженно посмотрел на сигарету.
Его друг лежал и не отвлекал, как ему показалось, решающегося на серьезный поступок Леона, пока тот совершал глазами целый обряд, постепенно краснеющими глазами. Любовник не успел опомниться от смены цвета, как учуял дым от тлеющей, только что холодной и нетронутой сигареты. Леон почувствовал удовлетворение от раскрытого секрета, но покорно стоял у двери с видом нашкодившего ребенка.
- Я же сказал, не бойся, - услышал Леон и ступил обратно в постель под окном, над которым возвышалось яркое голубое небо.
Способности не пугали молодого парня и их счастье с Леоном продолжалось около двух месяцев, пока Леон не узнал страшную правду.
Его друг пришел с признанием о том, что он является бисексуалом и кратковременный роман длился только в качестве эксперимента, что есть некая женщина и новорожденный мальчик, которые очень ждут возвращения молодого отца и мужа обратно в семью.
Глаза Леона накалились.
Роковая встреча прошла в снятой на сутки квартире самим Леоном. Целый день в четырех стенах, что служили ранее крепостью от ненависти внешнего мира, Леон только и слышал слова утешения и оправдания, советы и просьбы с верой в лучшее, чувствовал объятия, но такое предательство уже не излечить и Леон отвергал всякую доброту и нежность, как бы дико не звучало, от мужчины. Если зло, от которого так упорно прячешься, уже явилось в дом, то беды не миновать: борьба неминуема и неизвестно, кто, - никто не говорит о выигрыше, - останется в живых.
- Леон, пойми меня, - прошептал голос и растворился в воздухе.
- Я понимаю, - это была ложь. Слеза высохла, не успев появиться и так раз за разом, пока не почувствовалось, как припекает кожа.
Внутри Леона заиграл юношеский максимализм. Он твердо решил не отдавать свою любовь без боя. Пока не стало поздно, Леон нашел в себе силы встать и проследить за своим дорогим обидчиком.
Движимый ревностью человек с горячим разбитым сердцем, терял свою робость и ступал тяжелыми шагами, превращаясь из романтичного юноши в убийцу. Некогда, герой Леона шел теми же путями по паркам и улицам, которыми они часто прогуливались. За Леоном тянулся жар по стеклам витрин.
Леон хотел было передумать воплотить в жизнь задуманное, но как только слишком долгая прогулка прервалась и объект обожания Леона вошел в подъезд, Леон больше не сомневался.
Стук шагов отдавался эхом и остановился на довольно высоком этаже от входа в дом. Леон определил, куда выходят окна квартиры и вышел на улицу.
Решительные поступки не требуют обдумывания, а действий сейчас и уже. Леон понимал столь простые истины, как счет на пальцах, но эмоции превышают здравый смысл, когда речь касается любви. Именно это ощущал Леон к своему родному человеку, и чтобы избежать ужасной дележки, сжег своими красными глазами целый этаж, дабы не мелочиться.
Переливающееся синим, желтым и красным, пламя покрыло собой стену и не выходило выше или ниже положенных границ, сжигая преграды и проходя внутрь. Когда пламя наполнило собой помещение прогремел взрыв, оторвав часть серого фасада здания и огонь унесся прочь в небо. Останков никто не найдет, в этом сомнений нет. Леон не боялся, что на него падут подозрения, потому что подобные вещи не случались и доказать их не представлялось возможным. Казалось, что все живущие на той высоте, украли его счастье, но жалости он не испытал.
Пелена спала с глаз Леона через пару часов в своем доме, пока он слушал песню с припевом: "Гори, гори, гори, моя звезда и как моя жизнь не угасай никогда". Только тогда Леон понял, что он сотворил, но уже со стороны наблюдателя. Леон еще раз убедился, что все это ерунда, когда люди о себе говорят, что им виднее вне и внутри ситуации и все держат под контролем. Откровенная ложь себя и только себя, потому что окружающему миру виднее. Но было уже слишком поздно.
Леону в зеркале отражалось жалкое плачущее лицо с видом беспомощной, ни на что не способной ошибки природы генетики. За свои поступки Леон привык отвечать с самого детства, а за способности – придется тем более. Леон смотрел на текущие слезы, испаряя по очереди каждую, вплоть до очага пламени и воды. Классическая борьба воды и огня, противостояние между которыми длится тысячелетия, завершилась победой огня в жизни Леона.
Сидя в кресле в черных очках, Леон слушал всю ту же песню, а над ним возвышалось яркое голубое небо.
- Если люди достойны, то они вряд ли захотят правления, пока им не предложить, - вышел из транса Леон.
- А политики? Есть же те, кто идут с благими намерениями.
- Таким нужна гармония мира, а не власть. Соответственно, пока человеку власть не нужна, то он будет довольствоваться созданной, благодаря ему гармонией в тени. Чего хочешь ты, Илия?
- Гармонии, но я отчетливо понимаю, что мне надоест и захочется большего.
- Только что все произошло, - тонко намекнул Леон. - Не бойся хаоса.
Бомба была взорвана. Илия предвидел предстоящий хаос и прошел стадию желания гармонии. Ему стал нужен, отвергающий его мир.