Предисловие
Доченька, я безумно тебя люблю. И очень важно, чтобы ты это знала потому, что то, что описано в этой сказке заставляет улыбаться от умиления, иногда веселит до смеха, но порою ужасает до дрожи в коленях.
Многие считают, что писатель волен лепить судьбы героев, как скульптор лепит из глины причудливые статуэтки. Видимо твой любящий папа - не настоящий писатель. Прикасаясь к перу, я могу лишь описывать то, что способен вспомнить, то, что ТАМ было, и не могу придумывать то, что мне приятно было бы описать.
ТАМ, в том сказочном мире, полном волшебства и чудачества, тебе пришлось нелегко! Но когда слёзы капали из твоих глаз, они текли по моим щекам. И мне оставалось лишь утирать наши слёзы и продолжать! Продолжать, испепеляя себя надеждой на то, что этот кошмар закончится так, как должны заканчиваться сказки о девочке со смешными растрёпанными косичками и говорящем медведе.
Сейчас, сидя перед только что законченной рукописью, я потираю онемевшие от переживаний и напряжения пальцы и восхищаюсь своей малышкой! Описывая твои приключения, я прерывался лишь тогда, когда глаза закрывались сами, потому, что не мог бросить тебя ТАМ одну. Хоть злая колдунья и пленила меня, но моя душа витала над рукописью и в любую секунду готова была отдать себя на заклание во имя твоего спасения, моя любимая доченька, мой смелый, добрый и сильный человеческий медвежонок.
И, если тебе всё же удастся снова меня спасти, я обещаю, что никогда больше не буду знакомиться в ресторанах с подозрительными тётями. Удачи тебе, родная. Я в тебя верю!
В путь...
"I"
Шёл дождь. Саша брела сквозь Предгорный лес уже четвёртый день. Было холодно и страшно, но волшебница сказала, что папа в городе, значит нужно идти. И ещё она сказала, что косолапый поможет найти папу, но какой-то он странный этот мохнатый громила. Вроде бы медведь, а глаза как у лисы, явно преследует какую-то цель, хоть и говорит только о папе и успешном завершении предприятия:
- ... я его, конечно, своими глазами не видел, но бабушка говорила, что он в городе. Точно в городе, ей соседка сказала, говорит сама видела! Она то врать не станет. Зачем ей врать? Незачем. Так, что ты не переживай!
- Миша, ты хоть замечаешь, что сам врёшь?!
Саша так разозлилась, что остановилась и топнула ногой прямо в лужу.
Медведь на мгновение замер в раздумии, стёр мутные брызги с носа косматой лапой и затараторил:
- Да, с чего ты взяла, что я тебе вру?! Сама рассуди: чего медведям в городе делать? Мы в город вообще не ходим! А я тебя туда веду! Я же только, чтобы тебе помочь!
- Вот именно! Медведи в город не ходят! Как соседка могла увидеть папу в городе, если медведи в город не ходят?! Я вашу соседку хорошо запомнила, она - медведь! И до калитки полдня идёт! Какой ей город?! Мы то, уже четыре дня топаем!
- Вот, ты, мать честная! Да, что с этим недоверчивым ребёнком делать, то?!
- Сожри! Чтоб не мучилась...
- А, вот и сожру!
- Сожри!
- Жрать - свинячье дело! А, я медведь!
- Медведь-вашуметь!
- Тьфу на тебя!
Капли дождя шлёпали по широким листьям клёнов. Небо было почти чёрным. Дорога впереди стала едва различимой. Девочка шла на слух и ощупь. Если под правым сандаликом переставало хрустеть и хлюпать, значит нужно принять левее, чтобы не врезаться носом в дерево. В носу, кстати, тоже начало неприятно хлюпать. Простуда не заставила себя ждать, но нужно было идти. Уж волшебница то точно не станет врать...
Саша прищурилась, тщетно стараясь разглядеть дорогу. Голос слегка осип:
- Страаашно то как.
- Чего тебе страшно то? Лес - пустой! Рядом - медведь!
- Вот и я говорю: лес – пустой, рядом – медведь. Страшно.
- Да, чтоб тебя! - вспрыснул зверь.
- Ладно, не обижайся, просто на самом деле страшно и простыла. Ноги, который день мокрые...
- А я тебе говорил: давай в той берлоге заночуем! Сухо. Тепло. А, днём дальше двинем.
- Ага. В пустом лесу. В берлоге. С медведем. Заночуем. Шикарно!
- Да не съем я тебя. Сколько раз говорить?
- Да, я понимаю, что если бы хотел, то давно бы съел. Только никак в толк не возьму, зачем же ты со мной в город прёшся, если медведи в город ни ногой? И врёшь через слово, а?
- Да, помочь я тебе хочу! Глупая девчёнка!
- Ну-ну-ну! Будешь обзываться, папе наябедничаю, он из тебя ковёр сделает, во всю гостиную. Буду по тебе топтаться до пенсии.
- Да-да, сколько ты его уже ищешь? Полгода...
Медведь прикусил язык на полуслове. Даже лапа, увенчанная огромными когтями, зависла над лужей, не успев коснуться коричневатой воды.
- Эй... я не то хотел сказать... ну, Сааааша...
Но было поздно. Хоть она и была самым большим и взрослым человеком на весь предгорный лес, всё равно этот человек был единственным на весь лес четырнадцатилетним ребёнком. К тому же девочкой. Испуганной, измождённой и физически и морально, простуженной девчонкой в мокрых сандалиях и протёртых, в бесконечном пути колготках. Саша, конечно, пыталась сдержаться, на протяжении долгих нескольких мучительных секунд, но когда медведь закончил шаг, малышка искренне рыдала, уткнувшись в серый рукав, который ещё пару недель назад был почти розовым.
Медведь тихо подошёл к девочке, аккуратно сгрёб её лапами сел на траву обочины как бабай и усадил ребёнка на мохнатый живот.
- Ну, всё. Не реви. Я же извинился...
- Мы точно его найдём? - девочка всхлипывала через слог.
- Точно.
- Обещаешь?
- Обещаю... - сказал медведь и замолчал, а огромные черные глаза блеснули во тьме хрусталиками стыда.
Зверь мотнул косматой головой и наваждение спало. А Саша уже спала, пригревшись в буром меху странного попутчика неизвестной породы, ведь породистые бурые медведи, по Сашиному мнению, были лишены белого воротничка на груди, а так же должны были быть исключительно правдивы и бескорыстны.
Утро оказалось, на удивление тёплым. Саша проснулась в огромном гнезде, устланном до краёв мягкими перьями.
- Мы, что не далеко от Чернобыля? - кряхтя, спросила Саша, адресуя вопрос куда-то за край гнезда.
- Что такое Чернобыль? - голос медведя прозвучал как-то невнятно, откуда-то снизу.
- Чернобыль - это то место, где живут бройлеры, которые строят такие огромные гнёзда... я так думаю, - Саша встала на коленки у края гнезда, высунув наружу только голову, чтобы не вывалиться ненароком, - ты, что? Жрёшь?!
Девочка ещё не разглядела медведя, но чавканье слышала довольно отчётливо.
- А, поделиться?!
- Ничего не попишешь - я был единственным ребёнком в семье. Нет привычки делиться. К тому же ты так сладко спала, не хотелось тревожить ваш сон, принцесса.
- Сними меня отсюда! Я последний раз ела позавчера! Бабушка твоя, похоже, тоже единственная дочь твоей прабабушки. Я ей всю избу "вылизала", а она даже мёдом не поделилась, жадюга!
- Ты бабушку не тронь. А мёд у нас вообще не в ходу. Ненавижу мёд!
Лапа медведя едва заметно затряслась. Мед! Мёд! Мёд! Медовый костёр полыхал в мозгу медведя, опаляя чувства и помыслы. Весь мир замкнулся на сладкой золотистой капле, возникшей перед мысленным взором. Зверь едва не сорвался с места, но неимоверным усилием смог унять дрожь и прогнать медовый морок из головы.
- Никогда больше не произноси при мне это слово!
- А, ты всё не съешь, эгоист!
Густой кустарник с треском разверзся перед огромной клыкастой тушей. Медведь подошёл к треснувшему ветвистому дереву, поднял лапы к гнезду и опустил девочку на шелковистую низкую изумрудную траву живописной полянки.
- Не трясись, на всех хватит, - аппетитно протянул бурый, раздвигая кустарник.
- Кооосооолааапыыый, - благодарно протянула Саша, увидев перед собой куст малины размером с танк.
Саша никогда не видела танк, но почему-то ей казалось, что он должен быть именно таким - огромным, значимым и чуточку красным.
- Сама – косолапая, - буркнул мишка сквозь улыбку, отправляя в пасть горсть малины, крупной как виноград.
- Миша, а сколько...
- Я Потап.
- Да, Миша, я помню, что ты Потап.
- В этой шутке протёрлись дыры от времени.
- Да, Миша, я помню, что ты очень начитанный, но всё же, сколько ещё до города?
- Э-э-э, - замялся мохнатый, - нужно будет ещё через речку переплыть...
- Через какую речку?
- Через горную, лес то - Предгорный, - деловито пояснил зверь.
Саша кашлянула, выплюнула недоеденную ягодку и медленно повернула голову, "буравя" собеседника серо-зелёными глазами.
Миша старательно фокусировал взгляд на ближайшей малинке и проговаривал про себя заранее придуманное оправдание.
- Девочка моя...- сказал он вслух.
- Папина.
- Хорошо. Девочка папина, ты так волнуешься, будто тебе переплыть не на ком!
- Не рычи.
- Кхм. Тебе не о чем волноваться. Волшебница же сказала тебе, что я помогу тебе найти папу. И так как мы найдём его далеко за рекой, то в реке ты точно не утонешь. Всё очень просто...
- Откуда ты знаешь про волшебницу?! Что значит, далеко за рекой?! Сколько ещё до этой, долбанной реки?! Что ж ты за человек?! Почему нельзя сразу сказать как есть?!
Щёки Саши пылали праведным гневом.
- Как ты узнал про волшебницу?!
Медведь царапнул когтем густой дёрн и отвернулся.
- Она и мне, кое-что обещала, если я отведу тебя куда надо.
Девочка просияла. Она обошла, сидящего спиной к ней, топтыгина. Встала перед ним на цыпочки и, едва дотянувшись, постучала кулачком по его макушке будто бы это был эмалированный тазик.
- Вот, чудак-человек! Что ж ты сразу не сказал, что с волшебницей знаком, а?
- Медведь.
- Угу. Вот уж точно - медведь! Ни ума, ни фантазии! Сразу нельзя было сказать?! Надо было сначала запугать ребёнка до икоты? Я две недели тряслась как тряпочная от страха, а он молчит! Не, ну это нормально?!
- Да, чего ж тебе тут бояться то?!
- А, ты никогда с огромным медведем по лесу не ходил?!
Миша оторопел на секунду, пытаясь припомнить.
- Ходил, - промямлил медведь, - и, что?
- Пипец! Да, что ж вы за люди?
- Медведи.
- Угу. Точно. Медведи.
Медведь почесал когтями загривок, пока девочка в досаде нарезала перед ним круги и спросил:
- Как ты вообще здесь очутилась?
- Я? - Саша слишком резко выпала из раздумий.
- Нет. Я вон с тем деревом разговариваю, - скорчил рожу медведь, - конечно ты.
- Я за папой прилетела.
- Н-да. Кто из нас медведь, теперь совсем не понятно. Я имел ввиду: как ты оказалась в нашем мире тех-ни-чески.
- У-ух, какие мы слова знаем, вы поглядите, - девочка вскинула бровки в напускном удивлении.
- А, то! Так, как ты сюда попала?
- Мой папа изобретатель... - весёлость опала с личика девочки как листья опадают с ветвей, - перед тем как он исчез, он рассказал, что случайно познакомился в ресторане с какой-то очень умной тётей. И она ему что-то рассказывала, и случайно натолкнула его на гениальную идею сделать какую-то гениальную машину...
- ...и он гениально с этой задачей справился...
- Не ёрничай!
- Что значит "не ёрничай"?
- Не зубоскаль.
- Дошло, - напрягся медведь.
- Так вот: папа живёт в трёх кварталах. Но, у нас с мамой есть ключи. Мы в милицию позвонили, и я ждала у папы, а мама у мамы, в смысле дома. Меня аж колотить начало! Я, давай шариться по квартире. Может записку, какую оставил? Может засунул куда не туда по рассеянности. И-и-и, на тебе! Та-дам! Стоит как живая! В смысле лежит в ящике посреди мастерской.
- Папа?!
- Ага! Папа лежит как живая! Ты, что совсем ку-ку? Машина его дурацкая лежит!
- И, ты, конечно, её включила!
- Ага! Точно! Я прям такая дура, что попало включать! Сначала записку прочитала: "Не трясись, вернусь к обеду"! И смайлик!
- Что такое "смайлик"?
- Не важно. В общем, прикинула: почерк, конечно, странный какой-то, но раз там смайлик, значит ничего страшного...
- Что та-кое с-май-лик?!
- Улыбочка нарисованная. Короче, нажала!
- Понятно...
- Ничего тебе не понятно! Как оно жахнуло! Я то думала оно как-то по-другому должно происходить. Ну, там, туннели всякие разноцветные, полёты сквозь бесконечность, звёзды мимо проносятся. Ну, или радуга, на худой конец. Нихренашеньки! Как долбануло по мозгам! Нам в школе на БЖ как то описывали симптомы контузии. Разом всё вспомнила! Спросят, на пятёрку расскажу! Где болит! Как тошнит! Но это ещё фигня! Я же в квартире была, а тут чувствую, рукам сыро и носик что-то щекочет! Открываю гла-а-аза... трава! Думаю, это как?! Это что?! Только что в квартире была! Так это ещё ладно, я ж думаю оглядеться надо, сориентироваться на местности, как учили. Поднимаю глаза, стоит!
- Кто?
- Медведь! А я же медведей один раз только видела, в зоопарке. И то там не медведь был, а одно название. А тут, как слон, только медведь! Я каааааак заору! А он каааааак заорёт! А я от этого ещё громче кааааак заору тоже! Короче, очнулась в постели. Тётя какая-то подходит и говорит, мол, здравствуй, девочка. Я, говорит, волшебница! Здрасссте, приехали! Думаю, дура, что ли совсем? Вот уж угораздило! А, она говорит, мол, мороженку хочешь? Пальцами щёлк! И ре-а-льно мороженное в руках держит! Я думаю, пааанятно кто здесь дура! Лежу не дышу. Думаю, папу, скорей всего украли бандиты потому, что он какие-то нереальные наркотики изобрёл, кино такое есть, и в эту свою машину спрятал, а я нашла! Думаю, так вот вы какие – галлюцинации! Как только очнусь, думаю, пойду в больницу, сдаваться! К психиатру! Так и уснула.
Саша замолчала. Легкий теплый ветерок теребил листья огромного куста, то и дело обнажая крупные ароматные ягоды. Изумрудная полянка вдруг стала тесной. Деревья, кусты, трава. Снова кусты, опять трава, и куда не взгляни, всюду деревья, деревья, тропинки и снова деревья.
Саше хотелось бежать сломя голову и кричать во всё горло: "Выпустите меня из этого дурдома! Это какой-то кошмарный сон! Папа! Какого черта, ты изобрёл эту проклятую машину?! Где же ты?! Папочка, забери меня отсюда, пожалуйста! Ну, пожалуйста...
Медведь сидел возле размашистого куста малины, прислонившись спиной к старому клёну. Подбрасывал на широкой лапе несколько крупных ягод и наблюдал, как маленькая спутница медленно тускнеет. Молча смотрел на то, как она, словно в замедленной киносъемке, опускается на коленки и закрывает чумазое личико ладошками и думал: "Зачем?! В чём же она могла провиниться, чтобы вот так, за край леса?! Зачем я на это согласился?! Я же не смогу! У меня же кишка тонка! Ребёнка! Вот так запросто! Да, сколько бы его потом ни было этого мёда! Мёд! Много, много, много мёда! Да кто она мне?! Это же человеческий медвежонок! Да ещё и из другого мира! Папу ей подавай! Да твоего папы, небось, уже и в помине нет! Кто когда из этого замка живым выходил?! Ангелина отказов не принимает! Сделал дело - гуляй смело! Столько мёда с неба не падает! Переживу как-нибудь! Медвежонок то человеческий, не своего же! А, ведь точно как медвежонок, только худющая..."
Девочка утонула в воспоминаниях. Волшебница была так добра к ней. Так уютно и тепло было в её лесном домике. Вкусная еда. Мороженного хоть ушами черпай. Странно, конечно, что одежды не было. Говорит, детей здесь не бывает, размеров детских не держим, мол. Да и зачем тебе, говорит новая одежда? Папу найдёшь и домой! Может она просто, кроме мороженного ничего больше колдовать не умеет? Главное, что сказала, где папу искать! Остальное не в счёт! Может быть потом, как-нибудь еще и научится колбасу копчёную колдовать.
- Ладно! Думками сыт не будешь! - решительно отчеканила девочка, отнимая ладони от личика, - я за папой, ты за наградой! Всё справедливо, как говорит папа! Быстрее сядем - быстрее выйдем, как сказал кто-то из древних мудрецов!
Саша хлопнула ладошками по коленкам и встала.
"Да откуда ж в тебе столько прыти?" - подумал медведь, поднимаясь на четыре лапы, но промолчал.
- Миша, а почему бы мне, наконец-то уже, не прокатиться бы с ветерком на огромном сильном медведе?
- Не-е. Так не договаривались. Сказано было отведи, а не отвези.
- Ну, и фиг с тобой. В целом, вроде бы справедливо. Ладно, потопали!
Саша зашагала к краю полянки.
- Я тебе сейчас историю одну расскажу, обхохочешься! Значит так: папа с друзьями каждый год ходит на фестиваль пива. И там...
- Расскажи о нём, - перебил медведь.
- Ну-у, пиво - это такой напиток из...
- Да, нет же. О папе, а не о пиве.
Саша поджала губы и склонив голову, смотрела куда-то в далёкие воспоминания. Настолько приятные и радостные, что в этом диком лесу они казались несбыточной мечтой. Девочка молчала не меньше минуты, затем как-то резко улыбнулась и вслух закончила свою мысль:
- ...а, когда мы дурачились, папа называл меня "мартышка бесхвостая".
- И, что?
- Да, ну тебя. Медведь и в Африке медведь.
- Что такое Африка?
- Ой, все!
"II"
Никогда ещё журчание воды где-то вдалеке, не было настолько желанным. Огромный медведь едва поспевал за девчонкой.
Саша карабкалась по замшелым валунам как заправский альпинист. Как кошка скакала по поваленным стволам деревьев с одного на другой. Как вода текла по оленьим и лисьим тропам.
Шум, разбивающегося о камни потока, был уже таким громким, что приходилось слегка повышать голос, чтобы мохнатый собеседник не переспрашивал через слово.
- Миша. Я тут вспомнила насчёт "переплыть", и, если честно, засомневалась. Ты слышишь, как она грохочет? Если за тем холмом я увижу не речку, а огромную мясорубку, чесслово ни капельки не удивлюсь!
- Там и есть "огромная мясорубка", если лезть, как попало. Мы её стороной обойдём. Я брод знаю.
Путники взошли на вершину холма, за которым бушевал... водопад!
- Это речка?! - прошептала девочка, не слыша своего голоса.
Саша готова была разрыдаться! Готова была биться в истерике! То, что открылось её взору, было непостижимо! Не реально! Не нормально! Не честно! Не справедливо!
Огромное овальное озеро одним острым краем простиралось до горизонта, а второй острый его край срывался в бездну, соревнуясь в грохоте с самим громом небесным!
Ручейки слёз прочертили розовые полосочки на запыленных щеках девчушки. Саша тёрла ладошки, приседала, едва подгибая коленки и плакала, глядя с ненавистью и обидой то на медведя, то на бушующий поток, то на блестящую полосу горизонта! Как же можно ЭТО переплыть?! Как же можно ЭТО обойти?!
Как выяснилось позднее, княжество Ангелины располагалось на огромном плато, плавно спускающемся к берегам океана на севере, и резко обрывающемся на юге.
Водяная взвесь, образованная водопадом, не позволяла разглядеть внизу плодородную долину, вспоенную могучей рекой.
Солнце заигрывало с водяной пылью, обрывки радуги висели в воздухе, нелепо подрагивая. Как будто передразнивали отчаяние ребёнка.
- Мы никогда его не найдём! - девочка кричала так, чтобы даже водопад обратил на неё внимание, сжалился и исчез как мираж.
И вдруг Саша умолкла. Лицо всё ещё было влажным от слёз, но оно сделалось угрюмым, спокойным и серым с проблесками торжества учёного, решившего сложную математическую задачу. Пазлы вранья, оправданий и случайных оговорок медведя всплывали в памяти ребёнка и укладывались один к одному образуя не полную, но совершенно чёткую картину.
Саша прошла мимо густого куста неизвестного ей ореха, и вплотную приблизилась к медведю.
Потап молчал, его взгляд скакал от подбородка Саши к её губам.
Саша холодно улыбнулась целясь зрачками в пляшущие глаза медведя словно остриём спицы. И неожиданно, настолько неожиданно, что огромный медведь вздрогнул всем телом, когда маленькая девочка в перепачканной прохудившейся одежонке, резко схватила его за шерсть у самых уголков пасти! И потянула к себе. И тащила его морду до тех пор, пока медведь не ощутил носом "огненное" дыхание малышки, пока костью не услышал её "ледяной" голос:
- ...икогда его не найдём потому, что мы ведь его не ищем, правда? Никакого города нет? Ведь так? Мы здесь совсем не для этого? Ты должен меня убить? Но, почему?! Почему нельзя было сделать это там?! Для чего нужна была эта пытка?! Я сбилась со счёта на восемнадцатом дне пути, а я ведь даже не помню, когда именно сбилась.
Мысли Потапа метались от глупой до дикой: "...сбросить. Она ведь ничего не сможет мне сделать! Нужно просто подойти к самому краю и зашвырнуть как можно дальше! Вода подхватит её и всё произойдёт уже за границей княжества! И всё! Дело сделано! Награда ждёт своего героя! Да! Героя! Ведь только герой может разделаться с беззащитным ребёнком! Святая Вселенная, я должен победить это маленькое чудовище! Отпусти! Только отпусти шерсть, и я схвачу тебя! Только отпусти шерсть, пожалуйста..." - сладковатый человеческий запах проникал в ноздри, растворялся в крови и навсегда выжигал в мозгу чумазое личико с розовыми полосками ручейков слёз, - "...она всё знает. Всё равно она всё уже знает. Теперь нет смысла придумывать. Скажу всё как есть. И покончу с этим"!
Потап поочередно освободил шерсть из захвата маленьких кулачков:
- Город есть. Но он в другой стороне, - медведь опустил голову так низко, что коснулся челюстью мохнатой груди, - я должен был отвести тебя за границу леса, иначе волшебство разрушилось бы. Там другая волшебница. И у неё другое волшебство, там тебя можно было бы, Кхм.. ну, это... без последствий...
- Сожрать? Да, ты не стесняйся, мой мохнатый. Друг! Теперь уже можно не врать. Теперь уже незачем.
- Растоптать, - прошептал медведь,- медведи не едят детей, в смысле вообще людей не едят.
- Ну, а как же ещё! Звери то благородные! Где же это видано - есть детей! Растоптать - вот это совсем другое дело! Это по-мужски!
- За-мол-чи, - прошипел медведь, скрестив когти на лбу и поник.
- А, я ведь знала, что ты мне врал! Но я заставляла себя верить! Почему?! Ради чего?! Что я тебе сделала?!
- Она обещала мне мёд...
- Что?!
- Колдунья Ангелина обещала мне МЁД!
Саша отказывалась верить своим ушам.
- Ты променял жизни ребёнка и её отца на сраный мёд?!
- Она сказала, что мёда будет столько, что я смогу умываться им по утрам! Реки! Океан мёда! Ты – всего лишь человек, тебе не понять!
- А-а-а, так вон оно что! Ну, как же не понять?! Всё понятно,ты делаешь это ради дозы – ты наркоман!
Зверь не знал, что означает последнее слово, высказанное в его адрес, но по пренебрежению, сквозившему в голосе девочки, понял, что оно могло значить.
- Не смей говорить со мной в таком тоне! - взревел медведь, - Ты не знаешь, что значит жизнь без мёда! Каково это - считать каждую каплю! Каково это - дуреть от запаха, зная, что это лишь запах мёда, а самого мёда нет! Не смей осуждать меня, человек!
- А, то, что?! Сожрёшь меня как вонючий мёд?! - Саша была ослеплена обидой настолько, что перестала видеть реальную опасность в перепалке с огромным клыкастым зверем.
- Сожру! - ревел медведь, когтистые лапы его тряслись в припадке негодования.
- Жри! Подлый, эгоистичный медохлёб! Как папа мог доверять вам?! Доченька, говорил он, когда мы гуляли по лесной дороге, не бойся медведей, милая, если они появятся, я с ними договорюсь. К-а-а-а-ак?! Как с вами можно договориться?! Потап – тоже мне! Косолапый предатель! Ничтожество!
Девочка плюнула в сторону Потапа, повернулась к нему спиной и ушла. Не выбирая дороги, прямо сквозь куст орешника. Саша утонула в зелени листьев даже не пытаясь защитить руками лицо. Тонкие веточки хлестали по пылающим румянцем щекам, но девочка лишь механически прищуривала глаза.
Медведь рухнул на мохнатый зад и передние лапы его повисли плетьми. Дыхание сбилось, будто он пробежал без остановки сквозь весь предгорный лес. Эгоист? Да, возможно. Медохлёб?! Да, чёрт побери! Да! Медохлёб! Но как же так? Саша впервые назвала его по имени! Она сказала Потап! Потап – подлец! Потап – предатель! Слово как ледяной кнут полоснуло по сердцу зверя, окропляя мохнатую душу кипящей кровью, Потап – ничтожество! Смелость и патологическое осознание справедливости, беззащитность и стальная воля человеческого детёныша сломили волю взрослого зверя!
"Нет! Это не закончится так! Этот маленький беззащитный человеческий медвежонок не останется один на один с дремучим лесом кишащим прихвостнями колдуньи, пропади она пропадом вместе со своим мёдом! Да, девочка, ты права! Мёд воняет! Воняет предательством и обманом! Прости!
Потап нёсся по низкому подлеску сшибая сучья, топча кустарник, не замечая ничего, кроме сладковатого запаха человеческого медвежонка.
Она не могла уйти далеко. За зарослями кустарника, скрывшими за собой ребёнка, небольшая площадка и скалистый обрыв. Саша наверняка сидит на траве, не зная куда идти. Её запах усиливается. Она уже совсем рядом.
Потап пронёсся сквозь кусты, вырывая молодые побеги с корнем. Вот он каменистый уступ. Вот он обрыв. Вот он запах. Но медведь был здесь наедине с шумом воды и водяной взвесью. Один. Лапы подогнулись от ужасной догадки. Медведь приблизился к краю обрыва и заставил себя посмотреть вниз.
"...нет! Это уже слишком! Всё не может закончиться так! Она жива! Если бы она упала, я бы услышал крик! Но его не было! Нет, я не просто не расслышал! Крика не было! Птицы унести не могли. Птицам плевать на мёд. Им мозги не запудришь. У них с колдуньей разговор короткий. Значит магия! С этой поляны можно исчезнуть или по воздуху, или по волшебству. Значит, немного времени ещё есть. Волшебство очень тонкая штука. Если колдунья причинит Саше вред на своей территории, то колдовская комбинация разрушится и девочка вместе с папой навсегда вернутся в свой мир. Но Ангелина приложит все усилия, чтобы не допустить этого. Она ослеплена страстью и постарается подстроить несчастный случай, сделает грязную работу чужими руками..."
В одном медведь был не прав: волшебство не действует на выходца из другого мира, Саша исчезла не благодаря колдовским манипуляциям Ангелины, девочку унесли именно птицы. Но в другом косолапый не ошибся, птицы не стали бы помогать колдунье. Просто они были уверены в том, что спасают ребёнка. Лож и коварство, увы, универсальны для всех миров.
Потап опустился на четыре лапы и рванул назад в ту сторону откуда пришёл. Камни, вырванные из вековых объятий сырой земли, посыпались по склону обрыва, увлекая за собой всё больше и больше своих молчаливых собратьев. К тому времени как Потап выбежал на знакомую тропу, за его спиной, к шуму воды добавился грохот камнепада сметающего на пути даже деревья толщиной с шею годовалого оленя.
Медведь бежал днём и ночью. Иногда пил воду из луж, чтобы не тратить драгоценное время на поиски ручьев и источников. Иногда выбивался из сил и не мог подняться. И ему было стыдно, стыдно на столько, что он вставал. Спустя несколько суток безумного галопа, Потап увидел вдалеке стены города, над которыми возвышался разноцветный шпиль замка колдуньи Ангелины.
Город "растёкся" по живописной долине, окруженной грядой высоких холмов. Густая высокая растительность скрывала их вершины и кое-где спускалась к подножиям изумрудными потёками, словно художник-великан случайно разлил здесь сто тысяч тонн зелёной гуаши.
Медведь держался изо всех сил, пока цель казалась недосягаемой, но достигнув её, Потап даже не успел осознать, до какой степени он устал. Медведь просто "опал" на травяной ковёр, как роса опадает с ветви, стоит лишь случайно её задеть.
День завершился ослепительным «аккордом» кровавого заката. Алые отблески тонули в грязном свалявшемся меху измождённого до потери сознания зверя, но ярко отражались в глянце листвы и в хрустале вечерней росы.
Замок Ангелины выглядел заброшенным. Разноцветная весёлая роспись стен казалась яркой только издалека. Внутри же царил полный хаос вечного косметического ремонта. Из низшей прислуги остались только медведи, те, кто уже не мог покинуть пределов города. Именно поэтому лесные медведи не торопились под белокаменные своды старинных зданий, чтобы не остаться в радужной крепости навсегда.
Когтистые лапы горе строителей не поспевали за изменчивым вкусом взбалмошной хозяйки и ей, как и всем остальным обитателям замка, приходилось обходить кучи строительных материалов и мусора на протяжении долгих лет.
Массивные дубовые двери тронного зала были открыты всегда, но в этот час за ними происходило не мыслимое! Двери были плотно закрыты. Из-за резных дубовых створок доносились лишь отголоски брани.
- ...ты совсем ополоумела, Ангелина?!
- Да, как ты смеешь, слуга?!
- Слуги носят за тобой шлейф! А, я - советник! И на этот раз, я советую тебе следовать моим советам! Твои любовные похождения, на глазах у всего княжества - это было как праздник! Твои грязные методы порабощения медведей - это было омерзительно, но что ж! У всех свои слабости! Но когда ты начала таскать мужиков из другого миииррааа! Это перешло все границы!
- Я перенесла всего лишь одного! Подумаешь! Моя любовь - это не твоё пёсье дело!
- Один?! Отец и дочь - это два!
- Закрой! Свой! Рот! Мне плевать на твоё мнение!
- Сколько угодно! Мииилледи! Но помните: в один прекрасный момент, Волшебство обидится на Вас, и прекратит подчиняться! И ещё: ребёнок, что сидит в клетке, вот-вот погибнет! И вы, миледи, напрасно тешите себя иллюзиями о том, что в этом случае вы расстанетесь лишь с вашим, как вы выразились, возлюбленным! Вы расстанетесь с ним, с властью, с богатством, а множество ваших подданных и это невинное дитя – с жизнью! Навсегда! А Мирослава станет единственной властительницей Медландии!
Советник Алам, следуя порыву негодования, презрел этикет и развернулся, чтобы уйти, но остановился и стоя спиной к своей госпоже, продолжил:
- И, ещё: медведь, которого вы наняли для вашего коварного предательства по отношению к вашему, как вы осмелились выразиться, ВОЗЛЮБЛЕННОМУ, предал Вас! И теперь мчится по лесу для того, чтобы придать вас лютой смерти, я полагаю. Мииллеееди!
- Не страшно! Я уже заплатила охотникам за его облезлую шкуру! Золотом! Они не остановятся пока не найдут его и не пристрелят как шелудивого пса! И девчёнку, как только я вышвырну её за границу моих владений!
- Пока что Ваших! Милледи! - поправил Алам.
Советник замолчал и приподнял стопу, намереваясь уйти, но кровожадная сталь клинка блеснула в полумраке тронного зала. Остриё метательного ножа впилось в плоть, опалив сознание болью. Алам опустился на колено, будто перед причастием, и рухнул лицом на мраморный пол. По крайней мере, для одного героя эта волшебная история неразделенной любви закончилась.
Потап очнулся далеко за полночь. До рассвета осталось уже не долго. Ночная прохлада сквозь широкие ноздри пробиралась прямо под косматую шкуру хищного зверя, заставляя его трястись как пугливого грызуна. Страдальческий рык непроизвольно вырвался из пасти в ночное небо, лишенное звёзд. Медведь зажал лапой собственную пасть и поднялся с травы.
До города оставалось недалеко, но время утекало будто песок сквозь пальцы. Потап добросовестно пытался бежать, но получался лишь торопливый старческий шаг с приплясом. Спустя час с небольшим, добровольное самоистязание закончилось. Теперь нужно было красться вдоль расписных стен.
Людей в городе практически не осталось и опасаться их не стоило - они крепко спят, кутаясь в шерстяные одеяла от предрассветного холодка. Но медведи чаще бодры именно ночью. И Потап не знал, стоит ли ему надеяться на благосклонность своих собратьев по шерсти, ведь они так долго были жертвами медовых интриг. Их некогда могучие души давно уже превратились в крохотные золотистые капельки прозрачного мёда, востребованный товар.
Мохнатый спаситель не рискнул идти напролом, что-то слишком важное для него было в эту ночь на кону - огромная душа в крохотном слабом теле отсчитывала время не в минутах или даже секундах, она считала время в ударах сердца, поровну преисполненного отчаянием и надеждой! Медведь крался в противоположную сторону от главных ворот, к маленькой дубовой калитке заброшенной и забытой. Не окажись Потап перед сложным выбором, тоже не вспомнил бы о ней и за бочку душистого мёда.
Даже уставшему, изголодавшемуся зверю понадобилось одно лёгкое усилие для того, чтобы сорвать человеческое творение с ржавых петель. Лишь на миг тишина надорвалась натужным скрежетом срываемых с резьбы болтов, и снова зазвенела в ушах комариным писком.
Медведь с трудом протиснул зад в узкий проём и побрёл по шершавой городской дороге, как ни в чём не бывало. То и дело мимо проходили медведи, но их взгляды были прикованы лишь к собственным искалеченным судьбам. Потап их не интересовал даже вскользь.
Стальной обруч «пролетарской» ненависти сковал сердце «чужого среди своих»! Потап поклялся перед собой на святыне, что вернётся в это место, как только опасность, перестанет нависать над Сашей, мечом Домокла, и растопчет коварную колдунью, как ещё недавно собирался растоптать дитя, преисполненное любви. Мысль о столь недавнем позорном намерении хлестнула душу унижением и ненавистью к себе. Потап вздрогнул, поморщился и продолжил путь в тишине ночи.
Обходя замок, медведь занервничал. Второй круг, а запаха девочки всё нет. Но вновь приближаясь к заднему двору, зверь всё же различил знакомые нотки. Потап едва не рыкнул от счастья!
- Ты, что шляешься тут без дела?!
Голос пожилого медведя, раздавшийся неожиданно за спиной, едва не опрокинул Потапа навзничь в буквальном смысле.
- Бери и неси! Хозяйка придёт в ярость, если не закончим к утру! Или хочешь снова остаться без мёда?! Тупой бездельник!
Потап начал беспорядочно озираться по сторонам в поисках того, что требовалось нести. В отсвете ламп, выпадающем из широкого дверного проема, мохнатый шпион заметил стопку картонных коробок наполненных какими-то строительными премудростями. Схватив несколько штук без счёта, он, было уже, шагнул внутрь здания, но мощная когтистая лапа с посеребрённым сединой мехом, легла на плечо.
- Ты, что?! Совсем обезумел от голодухи?! Где твой ошейник?!
Сердце Потапа провалилось под холодный камень брусчатки! "Вот и всё!" - подумал Потап, - "теперь только сила покажет, есть ли справедливость в этом волшебном мире!"
Молодой медведь приотпустил стопку коробок и перенёс их вес на левую лапу, готовый отбросить груз в сторону. Кисть правой лапы напряглась, фиксируя когти в боевом положении. Нужно было бить очень точно и очень сильно, чтобы разорвать шкуру на шее надсмотрщика с первого раза. Потап медленно повернул голову, прикидывая длину выпада.
- На-а-а, держи бездельник! - седой медведь вытянул вперёд лапу, на которой поблёскивал кожаный ремешок, коричневого цвета, с костяной пряжкой, - это Никифора. Ему уже без надобности. К утру, чтобы отыскал свой! Этот вернёшь! Выполняй!
Потап не знал, что нужно было ответить. Правую лапу свело судорогой от напряжения. Медведь стерпел боль, взял ошейник и молча вошёл внутрь замка.
Запах ребёнка ворвался в ноздри, рисуя в памяти заплаканные серо-зелёные глазки. Потап едва не отбросил в сторону серые коробки с непонятными надписями по бокам. Нет! Нельзя привлекать внимание! Ошейник, конечно, сильно упрощал дело, но нельзя поступать опрометчиво!
Потап донёс груз до ближайшей паллеты с подобными предметами, уложил коробки одну на другую и, оглядевшись по сторонам пошёл на запах, как истинная ищейка.
"III"
Саша лежала на полу клетки предназначенной, по всей видимости для больших птиц. Таких как та, что принесла её в этот проклятый замок.
Тётю волшебницу Саша узнала сразу же, как только птица бросила девочку у её ног. Тётя волшебница, так неподдельно обрадовалась, что едва не расцеловала птицу в огромный жёлто-черный клюв. А Саше, в ту же секунду, досталось восхитительное мороженное в белой глазури. Саша заплакала от счастья. Птица отстранилась от волшебницы и одобрительно кивнула, взмахнула крыльями, оттолкнулась от резного парапета широкого балкона и взмыла ввысь.
Сашины зубки уже готовы были впиться в вожделенное лакомство, но тётя волшебница резко развернулась на каблуках и пинком выбила молочное облачко из дрожащих пальчиков. От удивления Саша даже забыла вскрикнуть от боли. Только сжимала кулачки и смотрела на добрую тётю волшебницу снизу вверх непонимающим взглядом.
Не прошло и пяти минут, как девочка оказалась в стальной клетке с изогнутыми наружу прутьями. Прежний обитель, безусловно, был сильнее испуганного ребёнка.
Как только Саша снова смогла думать, первым делом она поняла, что тётя волшебница и есть та самая Ангелина. А раз так, значит папа совсем близко и его нужно срочно спасти потому, что домой уже очень сильно хочется. А, для того, чтобы спасти, нужно сперва найти. А, для того, чтобы найти, нужно выбраться из этой проклятой клетки. А, это, как раз, и невозможно. И, дело не втом, сдалась девочка или не сдалась, а в том, что сбежать из этой клетки, объективно, не возможно! Никак!
От горя и лишений, от осознания безнадёжности положения, малышка едва не превратилась в загнанного зверька. Но, папа всегда утверждал, что мечты сбываются, все до единой! И Саша убедилась в этом на собственном опыте. Она мечтала найти папу и это произошло! Но, папа, так же говорил, что мечты не всегда сбываются так как мы это представляли. И в этом девочка тоже убедилась, когда выяснилось, что папа уже несколько дней буквально в четырёх метрах внутри глыбы нетающего льда, накрытой огромным сереневым пологом.
Выяснилось это, тоже, достаточно неожиданно: медведь в кожаном ошейнике наступил на край полога и ткань плавно опала с глыбы, стелясь по каменному полу тряпочным сереневым сугробом.
Саша, тогда, взвизгнула от счастья. Но уже через несколько секунд застыла в ужасе, будто это она была заключена во льду. Ведь она выросла в другом мире, в том где люди не остаются во льду живыми. Но этот мир был волшебным. Саша надеялась.
Девочка часами вглядывалась в его лицо. Лёд немного размывал и искажал черты, но даже он не мог скрыть удивление, застывшее на лице Сергея.
Холод, голод и жажда делали своё дело. Саша уже не засыпала, а просто теряла сознание время от времени.
И, кто знает, чем бы это закончилось, если бы Ангелина вдруг не расщедрилась. Сашу накормили как во французском ресторане! Овсянка была поистине восхитительной! Саша даже нашла в ней несколько ягодок ежевики, а как только расправилась с едой, жадно запила кашу настоящим молоком, такого молока девочка не пила даже дома в своём родном мире. Ужин вернул ясность мысли, а настоящий сон, в пушистой соломе золотистого цвета, позволил набраться сил.
Следующий день удивил ещё больше: на завтрак что-то растительное вроде щавеля, но не кислое, на обед вкусный суп из какого-то мелко порубленного корнеплода, а на ужин чудесная ежевичная овсянка и каждый раз большая чашка прохладного молока!
- Да, да, да. Знаю. Не разговаривать с набитым ртом! Ни в коем случае, а то подавоюсь и, что потом со мной дохлой делать?! Прости, папусик. Больше не буду, чесслово! - говорила девочка, пережовывая вкусную кашу и не отрываясь глядела в глаза, застывшие за толщей льда.
Саша воспрянула духом, но всё ещё не представляла себе, как вообще возможно выбраться живыми из этой невероятной переделки. Но мир то - волшебный! Значит, есть надежда на то, что люди в этом мире от гипотермии не умирают.
И, Саша надеялась. Даже когда зарывалась в мягкую соломку, как хомячок, думала лишь об этом. В кучке соломы было очень тепло и, по домашнему уютно. Девочка уснула.
Проснулась Саша так резко, что невольно вскрикнула. Но её крик никто не услышал потому, что рот был зажат здоровенной мохнатой лапой.
В помещении было очень темно. И видно было только большие глаза, светящиеся красным, да блёклую луну, следящую за происходящим через неостеклённое окно.
Саша попыталась освободиться и закричать в ужасе, во всё горло. Но существо по ту сторону изогнутых прутьев клетки, было не в пример сильнее девочки.
- Тише, дурёха! Тише, ты... ну! Это же я, - шептало существо гортанным басом.
От его голоса становилось жутко до колик в боку. Но Саша уже окончательно проснулась, и разум смог одержать победу над, леденящим кровь, страхом.
- ... Потап, - шептало существо, - медведь твой. Ну? Узнала? Всё? Отпускать? Орать не будешь?
Девочка закивала головой то снизу вверх, то справа на лево. Лапа расслабилась и медленно отстранилась от её лица.
- Где ты был?! - Саша шептала, и голос её срывался на писк, - Ты, лапы то мыл?! - девочка плакала и отплёвывалась от шерсти, - У тебя глаза, кстати красные! Вампир, блин!
- Папу нашла? - тихо спросил медведь, разгибая толстые стальные прутья клетки.
- Да. Вот он, - Саша указала рукой куда-то за спину медведя.
- Где?! - Потап резко обернулся, глядя то на пол, то на потолок, - где?! - Повторил медведь.
- Да, вот же он!
Саша выбралась из заточения и на ципочках подбежала к ледяной глыбе.
- Ой! Такая холодина здесь! Папусик, как же ты там?! - всхлипнула девочка.
Медведь окинул взглядом ледяную глыбину от верха до низа. Мысленно оценил свои силы и, молча, помотал головой из стороны в сторону. А, вслух прошептал:
- Саша, нужно уходить. Немедленно! Иначе всё зря!
- А, папа?!
И, что же Потап мог ответить ребёнку, страдавщему столько времени, только ради ответа на этот простой вопрос?!
- А, папа, пока останется здесь и будет нас ждать.
Теперь настала Сашина очередь мотать головой справа налево:
- Нет, нет, нет, нет, нет! - Саша схватила мишку за лапу и шерсть на боку, - нет, нет, нет, нет, нет, нет, не-е-ет! Мы не можем его здесь бросить!
Медведь присел перед Сашей и обхватил её голову мягкими лапами.
- Деточка, не терзай меня! Ты же сама всё понимаешь! Я не смогу? Я не волшебник, я всего-лишь медведь! Мы должны уйти, иначе она тебя убьёт! Мы вернёмся за ним! Вместе! Я обещаю!
Да. Саша всё понимала, но когда Потап сгрёб ребёнка в охабку, Саша всё равно повизгивала, прижимая ладони к губам.
И, вдруг, в помещении вспыхнул свет. На пороге стояла Ангелина, в окружении трёх огромных медведей в чёрных ошейниках с серебряными пряжками.
Потап выпрямил спину. Губы над клыками дрогнули вверх. Медведь медленно опустил девочку на пол и отодвинул её за свою спину.
- Отойди к окну, медвежонок. Я скоро… - голос Потапа был холоднее ледяной глыбы, стоящей в нескольких метрах слева.
На этот раз, Саша повиновалась.
Какой же он был огромный! Девочка смотрела на "своего" медведя, будто видела его впервые в жизни. Один взгляд на Потапа, стоящего в боевой стойке, вызывал озноб ужаса.
Ангелина мило улыбнулась:
- Фас.
Медведи в чёрных ошейниках обошли хозяйку и молча шагнули к Потапу.
- Вижу, договориться не получится? - попытался Потап.
- Не получится, - спокойно ответил медведь, приближающийся первым.
Ангелина отступила за порог, от греха подальше. И ни капельки об этом не пожалела.
Потап разразился таким рыком, что даже, нападающие втроём, медведи поёжились.
И, был бой. Один против троих! Измождённый и изголодавшийся, против холёных и тренированных! Когти Потапа крушили камень колонн, рвали лощёные шкуры врагов. Слуги колдуньи нападали не по очереди, а разом, но отлетали кубарем с рваными ранами. Они дрались за свою пайку мёда, понимая, что мёртвому медведю мёд не понадобится, а Потап сражался за "своего" медвежонка, а значит за правду, а значит насмерть!
Главный чёрноошеечник изловчился и схватил Потапа за заднюю лапу. Бурый взревел, вонзил клыки в шею обидчика, и рванул что было сил. Медведь отлетел в угол и затих навсегда. Кровь вытекала из его ран горячим ручейком. Ангелина отступила ещё на шаг. Уцелевшие нападающие оглядывались в её сторону, взывая о милосердии.
Гримаса бешенства исказила милое лицо колдуньи. Саша стояла у окна, ухватившись за подоконник, и с ужасом наблюдала за тем, как Ангелина свела ладони перед собой, едва не касаясь. И между её ладонями вспыхнуло тусклое мерцающее пурпурное свечение. Да, к сожалению, колдунья умела колдовать не только мороженное!
Свечение становилось всё ярче и ярче. Когда оно начало слепить глаза, Ангелина швырнула комок энергии в потолок и... ничего не произошло! Светящийся шар рассыпался мириадом искр. И всё!
Ангелина хохотала как безумная, а Саша и Потап ожидавшие ужасных последствий лишь переглядывались.
Саша не выдержала первой:
- Что?! Кроме мерзкого мороженного с комками, ничего больше не получается?! Недоучка!
- Ну, почему же? Получается. Любуйся. Недотёпа!
А, и правда ведь! Действительно получается! Чтоб её!
Первым упал раненный Потапом медведь, что стоял ближе к глыбе льда, слева от Саши. Колени Потапа затряслись, а плечи поникли, словно на них лежал непосильный груз. Второй приспешник колдуньи опустился на четыре лапы, тщетно борясь с неимоверной тяжестью собственного мохнатого тела.
Потап силился дольше всех, но и он был вынужден сдаться. Позвоночник медведя с чёрным ошейником пративно хрустнул, и бедолага рухнул на каменный пол с такой силой, будто его сбросили с третьего этажа.
Потап издал нето рык, не то стон сгибая дрожащие ноги до тех пор, пока тело не коснулось пола. Медведь лежал на полу и хрипел, будто его пытаются раздавить.
Ангелина вошла в комнату, потирая ладони и улыбаясь:
- Ну почему же ты не сдохла лёгкой смертью, по ка ещё была такая возможность, дорогая моя соперница?! Зачем тебе всё это нужно?! Ты же уже взрослый человек! Папа больше тебе не нужен! Что же ты всё время ходишь к нему и ходишь?! Что ж ты всё время целуешь его и обнимаешь?! Что ж ты забыть о себе ему не даёшь, то?!
Саша решительно не понимала, что происходит и с кем разговаривает колдунья. Какая ещё соперница?! Вы о чём, вообще, люди дорогие?! Кто здесь кому соперница?!
- Вы, со мной разговариваете? - нерешительно осведомилась девочка оглядевшись по сторонам.
- Не прикидывайся дурой! - заорала Ангелина, - я подстроила всё это потому, что больше не могла слушать о том, как сильно он любит свою ненаглядную дочунечку! Он должен любить только меня! Меня! Меня! - визжала колдунья.
В памяти Саши возник папин голос и слова зазвучали как колокол: "... с тётей странной в ресторане познакомился..."
"Так вот значит откуда ноги растут"?! - подумала девочка.
- Го-о-осподи! Да кто ж, Вас такую полюбит то? - понимание рассеяло остатки страха.
- Да, как ты смеешь, малявка?! - кричала Ангелина - любуйся! Это ты во всём виновата! У него могло быть всё! Весь мир! Любовь! Страсть! Вот весь его мир!
Колдунья ткнула пальцем в ледяной куб.
- Любуйся! Теперь он будет моим вечно! А ты сгинешь без вести! Я наняла тысячу убийц и они с радостью вышвырнут тебя за границы моих владений и растопчут как ящерицу!
В голове Саши на мгновение "отключили электричество". Последние детали мозаики возникали и укладывались на свои места, образуя полную картину заговора. Разум девочки вспыхнул как бенгальский огонь. Страха больше небыло. Совсем. Была злость!
- Вот, же ты сучка! - выпалила Саша, в ней больше не осталось сил быть "воспитанной девочкой".
- Что?! Ты назвала меня сучкой, маленькая мерзавка?!
- Приеду домой, рот с мылом помою! Ничего страшного!
- Что ты сказала?! - прошипела Ангелина.
- Я сказала, что ты дура! Любовь не купишь!
- Сама дура! Я владею гипнозом!
- А, я владею этим кирпичём! - крикнула Саша, заметив у камина кирпич морковного цвета.
В недостроенном замке Ангелины их было хоть завались. Саша решительно шагнула к камину, но ослабевшие в передрягах руки не смогли поднять тяжеленное глинянное оружие.
- Ла-а-адно! - процедила сквозь зубы девочка, - придётся овладеть кочергой!
Саша схватила кочергу, но и та оказалась настолько тяжелой, что выскальзывала из пальцев.
- Ой, что это?! Предметы стали вдруг неподъемными?! - мерзко передразнивала Ангелина, - это магия, детка!
Саша кашлянула, медленно выпрямилась, молча подошла к колдунье и пнула её в колено. Ангелина согнулась от боли, хватаясь за ногу и заверещала как поросёнок, но удар локтем в челюсть быстро её утихомирил.
- А это - тайский бокс, дрянь! На меня твоя магия не действует. Позабыла?! - едко передразнила малышка.
Ангелина рухнула на пол бе чувств.
- А-аа-ааа…
Саша вздрогнула озираясь. Стон исходил от медведя в черном ошейнике. Колдунья потеряла сознание и больше не могла подпитывать отяжеляющее заклинание.
Девочка подбежала к Потапу с жалостью в глазах. Осторожно взялась за шерсть у уголков пасти и потрясла:
- Миша-а, Ми-и-ишь. Очнись, косолапый.
- Саама косолапая, - прохрипел медведь, переворачиваясь на спину.
- Миша...
- Я Потап...
- Да, Мишуня, я помню. Нужно срочно связать эту тварь. Я не умею.
- Я её растопчу! - рявкнул медведь и вскочил на четыре лапы.
Но Саша преградила ему путь:
- Нет! Мы ещё не узнали как папу разморозить! Нужно её допросить. С пристрастием!
- Это я с радостью!
Потап буквально, спеленал бесчувственную колдунью сереневым пологом, что некогда скрывал от глаз ледяную глыбу. А затем бросил преступницу в клетку и выгнул толстые прутья "как было".
- А как теперь быть с ними? - Потап кивнул в сторону поверженных бойцов спецназа колдуньи.
- Двое, точно поправятся, - с жалостью выговорила Саша.
- Скорее всего так и будет, но я имел ввиду тех, которые там, за дверьми. Как будем пробиваться за стены города?
Девочка ненадолго задумалась и подошла к стонущему медведю:
- Как тебя зовут, пушистик? - Саша говорила так нежно, что Потапа перекосило от ревности.
Медведь смотрел на девочку с недоверием. И когда Саша потянулась, чтобы его погладить, глаза раненого зверя дрогнули в сторону руки девочки и клыки обнажились в оскале. Потап напрягся и подался торсом вперёд, но маленький доктор знал, что делает и не позволил паниковать. Ладонь Саши даже не приостановилась. Малышка коснулась пальцами чёрно-бурой шерсти и медведь успокоился:
- Варлам, - тяжело выговорил раненый.
- Варла-а-ша, - шептала малышка и гладила окровавленную морду зверя, - хоро-о-оший мой. Мёдика хочешь?
Медведь не знал как реагировать. Было ясно как белый день, что зверь впервые в жизни столкнулся лицом к лицу с нежностью. А ещё и мёд! А вдруг эта маленькая волшебница способна выдерживать колдовство защищающее медохранилище, и на самом деле может одарить его каплей вожделенного мёда?!
- Да, - не решительно выдавил зверь, каждую секунду ожидая подвоха и наказания.
- Так, я принесу, мой хороший! - улыбнулась Саша, - где он лежит? Я сейчас сбегаю.
- Медохранилище... подвал... - прохрепел медведь.
Он пытался сказать ещё что-то, но слов уже нельзя было разобрать. Зверь выдохнул остатки воздуха, и его черные глаза "остекленели". Саша вспомнила как хрустнули его кости под заклятием отяжеления, и слезинки блеснули в уголках её глаз. Несчастное обманутое животное погибло в бою за собственное медовое рабство.
Саша шмыгнула носиком и решительно встала, расправив плечи. Несколько долгих секунд вглядывалась в глубину льда пленившего самого дорогого во всём этом мире существа, будто искала молчаливого одобрения, и шагнула к выходу.
- Миша, защищай меня! Мне нужно в подвал! - приказал маленький командир своему мохнатому войску, в лице одного свирепого бойца.
Приказ - есть приказ! Потап даже не обратил внимания на то, что плечи его расправились, будто он шёл в строю. Он был готов отдать жизнь за генерала с косичками, если это потребуется.
Саша шла несбавляя шаг. Она даже не задумывалась над тем, дотянется ли до неё хоть один коготь обидчика. Она знала, что не дотянется. Знала это как то, что её имя Александра!
Потап сражался! Сражался так, словно сам бог войны коснулся его темени своей дланью! Его лапы, увенчанные когтями длинной в полтора пальца взрослого человека, мелькали над головой маленького ребёнка, озабоченного, лишь ей известной, великой целью.
Девочка шла через широкие залы, спускалась по узким лестницам, слышала эхо своих шагов, отражённое от каменных стен длинных коридоров.
Лишь однажды, коготь неприятеля коснулся кожи малышки. Саша даже не заметила царапины на предплечье, а обидчик даже не успел пожалеть об этом. Потап рвал, грыз, крушил и ломал. Ничто не помешало Александре достичь подвала и оказаться у прохода в медохранилище.
Двери не было. Её заменило заклятие не позволявшее проникнуть к залежам драгоценного мёда никому, кроме самой колдуньи Ангелины. Сам дверной проём источал мерцающее фиолетовое свечение. Саша не боялась. Слишком многим уже пришлось пожертвовать, а за спиной девочки всё ещё бушевал «ураган» по имени Потап, невольно уносящий жизни обманутых колдуньей слепцов в чёрных ошейниках гвардейцев. Да и сам Потап уже был на волосок от поражения. Нужно было прекратить этот ужас сию же секунду!
Саша даже не моргнула, когда фиолетовое свечение сомкнулось вокруг неё. Ещё шаг, и девочка оказалась в медовом погребе таких размеров, что количество колонн, поддерживающих своды, невозможно было бы сосчитать за неделю. А уж количество глиняных горшочков с мёдом, лежащих на бесчисленных многоуровневых стелажах и запечатанных сургучом, вообще невозможно было бы сосчитать!
Саша схватила ближайший горшочек и выбежала в коридор. Потап задыхался. Раны на лапах кровоточили. Шкура на спине была разодрана. Защитник едва стоял на ногах.
Девочка размахнулась и бросила горшок с мёдом так, чтобы он упал между Потапом и нападавшими на него гвардейцами. Глиняный сосуд разбился, и в воздух взлетели золотистые брызги.
Всё произошло так быстро, что Саша на миг ощутила себя настоящей волшебницей. Её план сработал как швейцарские часы. Сражающиеся на смерть медведи застыли в мгновение ока! Зрелище было настолько непостижимо для них, что звери попросту забыли о том, что секунду тому назад наносили друг другу смертельные раны.
Потап и двое, нападавших на него, чёрно-бурых, вместе бросились спасать драгоценный мёд.
Никто из медведей, никогда за всю жизнь не видел мёда в таком несметном количестве! Маленькая ароматная лужица тягучей субстанции, медленно растекавшаяся по пыльному полу, казалась им океаном.
Медведи пытались собрать мёд мохнатыми лапами, но густая жидкость протекала между когтистых пальцев.
Молодой защитник замка медленно поднёс лапу, измазанную мёдом, к морде. Дрожащими ноздрями жадно втянул аромат, дурея от наслаждения. Мясистый язык показался из пасти и как змея потянулся к меху пропитаннаму мёдом.
- Не сме-е-еть! Заорал взрослый чёрно-бурый, - Отста-вить, ли-зать, госу-дарст-венную каз-ну! - медведь аж зашёлся дыханием от увиденного святотатства.
Саша вернулась в хранилище и вышла с двумя горшочками. Она подошла к старшему гвардейцу и протянула ему горшок полный мёда:
- Это ваше. Берите. Не бойтесь. Ангелина вас обманывала. Мёда очень много! Там хватит на всех. На всю жизнь!
- Этого не может быть, маленькая волшебница! Хозяйка лично входила в хранилище и своими глазами видела как мало осталось Мёда! Она говор...
- Она лгала! Чтобы удержать вас на поводке! Хранилище тянется далеко за пределы замка. Вы можете выкопать проход. И жить! Свободными!
Медведь всю жизнь прожил в ошейнике, и слово "свобода" было не мыслимо для него.
- А, что будет если мёд всё-таки закончится?!
- А, у вас, что, лап нет?! - вспыхнула девочка, - потрудитесь, уж! Пчёл разведите! Ещё мёда насобирайте!
- Все пчёлы погибли, маленькая волшебница.
- Саша.
- Что?
- Меня зовут Саша.
- Да, Саша. Я понял вас, волшебница Саша. Страшная болезнь выкосила всех пчёл до единой. Хозяйка сказала, что пчёлы никогда больше не смогут жить в этих краях. Мы обречены делить мёд по каплям!
- Кашмар! Брехня! Как же просто вас облапошить! Что ж вы за люди?!
- Медведи, - поправил старший гвардеец.
- Точно! Вот уж лучше и не скажешь! Ангелина, скорее всего, сама их и извела, чтобы вы не могли самостоятельно обеспечивать себя мёдом! Наколдовала гадость какую-то, чтобы пчёлы умирали и всё тут.
- Даже если вы и правы, волшебница Саша, - продолжал упираться медведь гвардеец, - как же нам развести пчёл, если ни одной не осталось? И как преодолеть колдовство?! Даже если мы добудем пчёл в соседнем княжестве, они всё равно погибнут.
- Короче, Склифосовский! Если, никто из присутствующих сказок не читал, верьте на слово! Сказочный закон гласит: тот кто злую волшебницу победил, отгребает себе всё движимое и не движимое имущество! Так, что замок мой! Подвал мой! Лес мой! Медведи мои! Временно, разумеется. Так что, на правах исполняющего обязаености волшебницы, повелеваю вам, товарищи офицеры: немедленно выкопать подземный ход в медовое хранилище! Медведей мёдом отпуза накормить! Паники и разгильдяйства не допускать! А пчёл мы с папой вам из дома пришлём. На наших пчёл, ваше колдовство не действует. Повеление немедленно передать кому следует, а вам приказываю срочно подружиться с моим Мишкой, вылечить побои и спасти моего папу! Домой уже хочу, сил нет!
"IV"
- Разморозь папу и отправь нас домой!
- Развежите меня и я отправлю вас на тот свет! - шипела обезумевшая колдунья.
Саша отошла от клетки к окну. И несколько минут молча разглядывала тенистый сад. Потап тоже мочал.
Девочка повернулась к медведю. Её личико было печальным и озабоченным.
- Ума не приложу, что теперь делать.
- Думать тут, в общем то и неочем. Ангелина окончательно спятила...
Колдунья в клетке, на самом деле вела себя абсолютно неадекватно. Всё время бросалась на железные прутья и шипела совершенно невероятные ругательства в адрес всего и всех кто оказывался в поле её зрения.
- ...толку от неё не добьёшся. Поэтому выход один - Мирослава. Она очень могущественная волшебница, она сможет помочь, я уверен.
Потап почесал загривок, глядя в окно.
- Я кое что придумал! Сейчас ты отправишься отдыхать, а утром мы кое-куда прогуляемся! Все. Иди. Мне нужно кое-что сделать.
На утро Сашу ждал сюрприз.
Потап разбудил девочку дробным постукиванием когтями в дверь спальной. А, когда они вышли за стены города, медведь заставил Сашу завязать глаза платком, и повёл девочку вымощеной дорожкой через сад.
Шли недолго. Саша пыталась выудить из Потапа подробности куда и зачем он её ведёт, но ей никак это не удавалось, медведь был не приклонен до конца, единственное на что он сподобился, это сказал что идут они на берег реки:
- Пришли, - Потап коктем распустил узел и платок опал с лица девочки, - Это королевская пристань. А, это - королевский корабль! При Ангелине никто, кроме неё не имел права путешествовать по реке, но ты же отгребла всю недвижимисть, - пошутил медведь, - значит тебе можно! Лодочник отвезёт тебя на берег Небесного озера...
Саша замялась:
- Мишенька, но как же я спущусь со скалы? Миша, я не смогу.
Умытая, причёсанная и одетая в новое платьице, Саша выглядела как изнеженная принцесска. Последние несколько дней, Потап не мог ей налюбоваться, но сейчас, заглянув в Сашины глаза, вновь увидел уставшую, испуганную девчушку.
- Я, тут, немного подсуетился на этот случай. С минуты на минуту прилетят птицы. Попробуем договориться с ними, чтобы они помогли тебе спуститься в долину.
Птицы прилетели целой стаей и очень скоро. Пернатые были раздосадованы тем, что Ангелине удалось обмануть их. Они испытывали чувство вины за то, что собственноручно принесли Сашу в руки злой колдуньи, и поэтому было легко договориться с ними о помощи.
- Но на то, что мы и тебя отнесём, можешь даже не рассчитывать. Ты весишь как множество быков! - воспротивился пожилой беркут и вытаращил глаза на медведя, - но, дитя может быть спокойно. Мы отнесём его в замок волшебницы плодородных низин! Можешь отправиться к своему гнезду, большой медведь. И можешь быть спокоен как это дитя.
- Ну, уж нет! Я буду рядом покуда смогу! - привстал с места Потап.
На том и решили!
Сборы не заняли много времени. Медведи подготовили всё минувшей ночью. Они были так благодарны маленькой волшебнице за своё освобождение из медового рабства, что за одну ночь, превратили, слегка потрёпанный баркас Ангелины, в восхитительную яхту, убранную внутри не хуже царских покоев. А о количестве съестного можно и не упоминать, припасов хватило бы и Саше, и Потапу на несколько недель.
Прогулка по реке тоже не затянулась и была настолько восхитительной, что если бы..:
- Если бы папа был сейчас рядом, - загрустила девочка, - я бы уболтала его прокатиться туда и обратно.
- Да-а-а. Причём раз пять или шесть, поддакнул медведь, слизывая прозрачный мёд с когтей.
Потап разделывался уже с третьим горшочком за присест. А Саша смотрела на него и улыбалась. И думала лишь о том, что все беды уже позади. Далеко-далеко позади. И теперь остаётся лишь наслаждаться чудесным путешествием, освободить папу из ледяного плена и отправиться домой. И, конечно, первым делом по прибытии, раздобыть улей и самых трудолюбивых пчёл, иначе этот обжора слопает весь мёд из медохранилища, без остатка.
Трёх дневное путешествие приближалось к завершению.
Маленький кораблик плыл вдоль берега Небесного озера туда, где кристально чистая вода превращалась в пыль, с грохотом срываясь в бездну. Водопад был уже настолько близко, что его шум заглушал все голоса этого волшебного мира.
Течение вод озера стало слишком сильным. Пожилой, добрый и учтивый медведь в синем ошейнике офицера речного флота, состоящего из одного корабля, причалил судно к песчанному берегу.
Радушно попрощавшись, он заверил пассажиров в том, что обязательно их дождётся, а Саша и Потап спешились и отправились в то место, где медведь, так недавно обрёл своё счастье. Осознал мерзость и пагубность своих замыслов, продиктованных лживой Ангелиной. Принял решение пожертвовать жизнью во имя своей чести и Сашиной любви и доброты. И благодаря этому, стал верным, нужным и дорогим сердцу другом маленькой волшебницы из далекого мира. Да ещё и принял непосредственное участие в спасении своего мохнатого народа, сыграв далеко не последнюю роль. Потап - герой!
Оказавшись на знакомом каменистом берегу, путники остановились. Пышный густой кустарник невысокой стеной отгораживал от них уступ, с которого в прошлое путешествие, птицы унесли Сашу в замок колдуньи.
С одного края каменная площадка, поросшая редкой травой, оканчивались пропастью, с другого возвышалась отвесной стеной высотой около двадцати метров. Плоская вершина обильно поросла деревьями и кустарником.
- Миш, а, давай туда не пойдём. Давай на берегу посидим. Медку хочешь? - лукаво заулыбалась маленькая хитрюга.
- Лиса, ты, принцесса, - шутливо пожурил медведь, - хочешь не хочешь, а всё равно придётся туда идти. Птицы прилетят именно туда, причём, с минуты на минуту. Ладно. Посидим немного. Мертвого уговоришь. Колдунья повержена! Волшебница ожидает! Опасность миновала! Теперь немного подождём, папу твоего вызволим и полетите домой!
Да. В одном Потап был абсолютно прав: колдовство колдуньи Ангелины больше не могло причинить кому-то зло. И уж темболее Саше, и тем паче во владениях Милой Миры, до которых уже было рукой подать. Но над механикой и взрывотехникой волшебство не властно, увы. И далеко не все граждане бывшего княжества Ангелины, а ныне Медового княжества, были благодарными друзьями.
Саша и Потап слушали Ангелину не достаточно внимательно. Потап понял это, и даже вспомнил слова, пролетевшие мимо мохнатых ушей, но мягко говоря поздновато.
Медведь беспечно оставил девочку в одиночестве на каменистом берегу Небесного озера. А сам отошел за стену непролазного кустарника. На минутку…
Облегчение, почти всегда заставляет поднять взгляд, преисполненный блаженства. И медведи не исключение. Потап задрал морду скалясь в улыбке удовольствия и в поле его зрения что-то мелькнуло. Точно, мелькнуло! На плоской заросшей вершине скалы над памятным уступом.
Охотники!
Охотники нанятые злой колдуньей, были слишком заняты свой работой, оплаченной золотом. Заняты настолько, что они ещё не знали о том, что их наниматель повержен, пленён и безумен.
- Миша, ты там долго ещё?! На изнанку смотри не вывернись, обжора!
Сашу веселили шуточки придуманные на ходу. И Мишу, но Миша не засмеялся. Миша встал на четыре лапы и оттолкнулся так что комья дёрна полетели выше кустов.
- По-тап, - шептал медведь, прыжки разделяли слова на слоги, - ме-ня зо-вут По-тап, де-тка.
Стена кустарника закончилась и взору медведя открылся берег.
Саша сидела на покатом валуне лицом к глади озера, так, что другой валун служил спинкой кресла. Но голова увенчанная косичкой возвышалась над укрытием.
- Ложись! - заорал медведь, - Лежи! Жди! Лежи!
Любой человек прошедший армейскую подготовку, распластался бы на камнях и ждал приказа отбой, но ребёнок...
Дети иначе реагируют на приказы. Ребёнку необходимо сперва осознать причину суматохи, утолить любопытство.
А Саша, всё ещё была ребенком. Девочка выпрямила спину и выглядывала поверх валуна в сторону несущегося к ней медведя.
- Лежи! Жди! - ревел косолапый, уже осознав ошибку, но, к счастью, он знал повадки охотников. Сперва они будут стрелять в медведя!
Мысли метались в бурой голове как пчёлы. Реакция дикого зверя восхищала:
- Растопчу! - закричал Потап глядя Саше в глаза.
План сработал. Малышка действительно испугалась и присела, закрыв голову руками.
Выстрел прозвучал как миниатюрный гром. Эхо ещё долго блуждало вдоль скалистого берега. Медведь споткнулся, но скорость не сбавил. А Саша поняла, кого ей нужно бояться. Взгляд девочки метался от морды зверя к тени деревьев, укрывающей наёмников колдуньи от глаз.
Звук выстрела был знаком девочке по фильмам, но звук настоящего выстрела отличался. Звук настоящего выстрела заставлял взрогнуть и вжаться в землю. Заставлял бояться смерти как пьяного бандита на ночной улице.
Потап был уже совсем рядом.
Саша кричала так громко, что не слышала собственного голоса. Второй выстрел прозвучал так же неожиданно как и первый, неожиданно для ребёнка, но взрослый медведь разбирался в повадках охотников достаточно хорошо. За секунду до выстрела, он развернулся, обхватил Сашу передними лапами и зажмурился, стиснув массивные челюсти, способные перекусить паровоз, но не боль. Шерсть на шее побагровела и слиплась. Девочка была невредима, только это и было важно!
Птицы подоспели почти вовремя. Они пикировали за спины стрелков как реактивные истребители. Как ураган сметали одного за другим. Шум водопада заглушил свист могучих крыльев. Острые когти хватали охотников и сбрасывали их в пропасть.
Медведь обернулся, вглядываясь в то место где прятались охотники. Саша неистово вырывалась, но куда ребёнку тягаться с огромным медведем? Миша не отпускал девочку, покуда не убедился в том, что последний из охотников совершил свой последний полёт. Затем зверь медленно опустил лапы и сел, нежно глядя в глаза снизу напротив, и улыбался.
- Зачем?! - Саша колотила огромную мохнатую грудь медведя своими "игрушечными" кулачками, - ты же сказал ждать! Почему ты не подождал?!
- Нет привычки делиться, - прошептал Миша, глядя в серо-зелёные глаза, - Эгоист, что с меня взять...
- В тебя же могли попасть! Глупая зверюга!
Медведь молчал и улыбался. Саша схватилась за длинную шерсть на щеках медведя, он как-то проболтался, что ему все равно так не больно, и собралась потрепать его с укоризной, но шерсть почему-то липла к правой ладошке.
Зверь осторожно лёг набок и закрыл огромные черные глаза, в которых в последнюю секунду блеснули хрусталики гордости и любви. Потап - молодец!
Саша всё поняла. Она продолжала трясти морду медведя. Всё понимала, но всё равно продолжала звать, уговаривать, гладить.
Предводитель птиц, тоже всё понимал. И он знал, ради чего прилетел в это место. Он прилетел для того, чтобы помочь. И он знал, кому он уже не может помочь, а кому всё ещё может, а значит должен.
Беркут подхватил протестующего ребёнка и насильно унёс в небо. Так же как в прошлый раз Саша пыталась вырваться. И как в прошлый раз, девочка не могла кричать от страха и горя, сковавших голосовые связки. Но в этот раз, птица несла Сашу, пусть и против воли, но всё же к спасению!
Когда девочка оказалась на твёрдой земле, а точнее на каменной брусчатке перед входом в замок волшебницы Мирославы, она несколько секунд пыталась удержать равновесие и как только смогла, развернулась и побежала прочь. Она бежала туда, где остался её медведь. Но кто-то остановил малышку. Её обхватили за плечи, и что-то говорили. Её обнимали и гладили золотистые волосы. Спрашивали о том, кто она и как оказалась в этом месте, и получили ответы на все вопросы, но не от Саши.
Беркут в подробностях повествовал волшебнице Мирославе, обнимавшей одуревшую от горя девчушку, обо всём случившемся. Когда его рассказ дошел до гибели медведя, Милая Мира утирала слезинки уже и со своих щек.
Волшебница отвела девочку в свои покои, напоила отваром из особых трав, и Саша уснула.
Проснулась девочка уже в замке Ангелины. Она долго пыталась понять где она, пыталась вспомнить всё, что произошло. Успела даже подумать о том, а не сон ли всё что она могла вспомнить, ущипнула себя за ушко, вскрикнула от боли. Не сон. Значит папа должен быть на прежнем месте этажом ниже внутри ледяной глыбы, а её, Сашиного мишки рядом нет и не будет.
Саша бежала по широкой лестнице в большую комнату с неостеклённым окном.
Девочка вбежала в огромную кладовую. Увидела клетку, в которой ей пришлось «гостить» какое-то время. Увидела и льдину, но не увидела папу!
Глыба льда была расколота надвое и в ней никого не было. Саша даже не пыталась предполагать что-либо. Слишком непредсказуем был этот волшебный мир!
Даже когда она услышала очень знакомый нежный голос Милой Миры, девочка не пыталась понять смысл услышанных слов. Что-то там про папу, про Мишу, ещё про кого-то, про то, что пора домой, даже про пчёл что-то мелькнуло вскользь. Но когда за спиной прозвучал другой голос, Саша окаменела на секунду, медленно развернулась не веря своим ушам. Поморгала, не веря своим глазам и со всех ног бросилась, к тому кому принадлежал этот голос, не веря своему счастью:
- Папа! Папулечка! Папочка! Папусечка!
Саша кричала изо всех сил и изо всех сил обхватила шею Сергея, так что ему пришлось немножко ослабить объятия дочери, чтобы не задохнуться по-настоящему.
Счастью не было конца. Горю не было предела. Любой взрослый человек сошел бы с ума от такого сочетания, но Саша была ребёнком. Ребёнком, который побывал в реальном волшебном мире. Она всё ещё могла надеяться на чудеса.
Девочка не отходила от папы ни на секунду.
Волшебнице Мирославе понадобилось немало времени на то, чтобы выведать у обезумевшей колдуньи Ангелины, некоторые детали применённой к Сергею и Саше, магии. Но в конечном итоге, магическая комбинация злой колдуньи была разгадана, и Мирослава объявила о готовности к путешествию из мира магии и волшебства, в мир механики и кибернетики.
Саша уже успела смириться со счастьем, но смириться с горем куда труднее. Девочка подошла к волшебнице так близко, что Мирославе, высокой статной молодой даме, пришлось присесть, чтобы Саше не приходилось слишком сильно задирать голову.
- Вы, такая умная! Вы, такая всемогущественная! Может вы подумаете ещё немножко? Я об этом столько раз читала. И в сказках и в кино, одно и тоже. Волшебники всегда оживляют кого-попало направо и налево. А тут всего лишь один медведь. Это же пустяки. Щелкните пальцами, раз два и готово.
- Девочка моя, - как можно нежнее и спокойнее проговорила Милая Мира, - Я понимаю и чувствую твоё горе, но ты должна услышать и понять меня, иначе тебе будет ещё тяжелее. Ни магия, ни волшебство не в силах оживить мёртвое. Ты должна смириться и отправляться домой, в твой родной мир. Пока твоего папу ещё кто-нибудь не похитил. Ты справилась. Ты пришла в этот мир, чтобы спасти папу, и ты его спасла. Ты умничка. Ты смелая и добрая. Но вам на самом деле пора.
С этими словами, Мирослава подтолкнула Сашу к Сергею, и ударила маленьким золотистым молоточком о каменный пол.
Сашу тряхуло так, как в тот раз, когда она нажала кнопку на непонятной машине в мастерской Сергея.
Свет вокруг путешественников померк, а когда вспыхнул вновь, то оба уже лежали на полу той самой мастерской с которой всё и началось. А точнее закончилось, но это уже другая история.
В тот же день, Девочка вернулась к маме. Но каждый день заходила к Сергею, иногда даже просто для того, чтобы убедиться в том, что он есть.
Однажды, перед тем как отправиться к себе, Саша остановилась в дверном проёме и смотрела в окно, поверх головы Сергея.
- Может слетаем? Покоя нет. Миша сегодня снился…
- Потап, - машинально поправил Сергей.
- Саша улыбнулась нежно-нежно:
- Да, папусик. Я помню, что он Потап. Тебя там медведи не кусали?
- Нет, а что?
- Да, так. Просто показалось, что в медведя одного знакомого превращаешься.
…
"V"
Прошло уже больше года, с того момента как Саша и её папа, вернулись из невероятного путешествия, в свой родной мир.
Девочка частенько просыпалась посреди ночи, и до утра не могла уснуть. Сидя у окна, она вглядывалась во тьму ночи и всё ждала, когда же по двору пройдёт чёрно-бурый медведь в черном ошейнике с серебряной пряжкой. Но больше всего она желала увидеть огромного бурого мишку без ошейника. Своего мишку. Но это было уже совсем невероятно. Невозможно.
Школьные каникулы уже заканчивались. Оставался всего лишь один месяц свободы, и Саша, всё свободное время проводила с Сергеем.
После всего пережитого, того, о чём не расскажешь первому встречному, да, что уж там! Этого даже психиатру то не расскажешь без последствий. Одним словом, девочка сильно повзрослела за этот год. Она была счастлива видеть папу целым и невредимым, однако счастье было омрачено горечью самой большой в её жизни, утраты.
Но однажды, а именно, первого Августа, в почтовом ящике, Саша обнаружила странное письмо в конверте с вензелями без обратного адреса:
«Здравствуй, дорогая Сашенька! Пишет тебе твоя давняя знакомая Мирослава. Не стала говорить тебе раньше ( боялась обнадёживать) и вот, получился сюрприз! К тому же сегодня для этого весьма подходящий день! С днём рождения, дорогая! Думаю, известие о том, что Потапчик снова с нами, будет для тебя приятным подарком. Год тому назад, мне не удалось вернуть твоего медведя, но волшебство позволило сделать так, чтобы он родился вновь! Я нашла для него чудесную мамочку! Она его очень любит и хорошо о нём заботится. А, главное, наш мохнатый озорник ещё смышлённее чем был раньше. Сегодня он попросил научить его писать! Медвежьи лапы не приспособлены держать перо поэтому маленький Потапчик попросту окунал в чернильницу коготок и вот что у нас получилось:»
А, после двоеточия, Саша увидела всего несколько слов, написанных огромными корявыми буквами между чернильных клякс. Всего несколько слов, смысл которых был понятен только одному человеку в обоих мирах.
«…: Я тебя никому не отдам! Нет привычки делиться. Как нужно рисовать смылик? Так?»
- Правильно говорить «смайлик», дурында мохнатая, - прошептала Саша.
И хрусталики абсолютного счастья блеснули в слезинке, упавшей на улыбающуюся рожицу, нацарапанную на бумаге, коготком обмакнутым в чернила. И в следующей, упавшей на корявые буквы, нацарапанные после рожицы:
«… Твой Мишка (Потап).»