Глава 9: Соната скорби.
Безоблачные голубые небеса, словно пренебрегая скорбью собравшихся на кладбище людей, ослепительно переливались в солнечных лучах. Прохладный весенний ветер картинно раздувал полы расстегнутого кожаного пальто Яна шествовавшего сквозь толпу в компании нескольких телохранителей, отпихивавших в стороны праздных зевак, возомнивших словно кладбище - то самое место, где им следует находиться на девятый день смерти президента Януса Валетте. Я следовала прямо за Яном, на расстоянии нескольких шагов, и в той девушке, которую шествовала в компании Виктора, несущего цветы. Со всех сторон мелькали вспышки фотокамер, словно приход на кладбище семьи умершего, непременно должно освещаться во всех новостях.
Я ощущала раздражение и злость, от которой подрагивали руки. Впрочем, сейчас я чувствовала себя значительно лучше, чем вчера вечером, когда едва не ранила Виктора. Мое душевное равновесие нельзя было назвать идеальным, и все же оно занимало отметку удовлетворительно, в моем личном рейтинге психофизиологических состояний, однако я прекрасно отдавала себе отчет в том, что если меня что-то потревожит, всем находящимся вокруг меня придется не сладко и кажется, не одна я это прекрасно осознавала. Судя по выражению лица Виктора, он был сильно встревожен всем происходящим, впрочем, сторонний наблюдатель вряд ли мог заметить это по его лицу. Карманы его пальто оттягивали два тяжелых револьвера. Признаюсь, то, что мой любимый солнечный мальчик Виктор умеет обращаться с оружием стало для меня приятной неожиданностью, ведь я была абсолютно уверенна в его невинности.
Своими мыслями я витала где-то далеко, подошедший к могиле брата Янус некоторое время молча стоял в окружении фотовспышек. Тем временем, поведение окружающих становилось все более навязчивым, и единственным моим желанием было, чтобы все эти наглецы исчезли прочь. Мои руки, спрятанные в карманы шерстяного пальто, ощутимо тряслись. Минуя телохранителей, из толпы выскочил особо активный репортер. Он бросился в мою сторону, принявшись делать фотографии. Виктор среагировал почти мгновенно, его рука метнулась к карману, и спустя мгновение в объектив фотокамеры смотрело дуло пистолета.
- Очень прошу не нарушать личное пространство моей госпожи, иначе я расценю это как нападение, и мне будет позволено выстрелить в вас, не зависимо от ваших намерений, - голос Виктора прозвучал невероятно хладнокровно.
Янус, прекрасно слышавший каждое слово и бровью не повел, глубокомысленно уставившись на холмик сырой земли, он изучал не успевшую еще просесть могилу.
Папарацци мгновенно поутихли, а многие даже отступили на несколько шагов назад.
- Могу я задать хотя бы пару вопросов относительно смерти вашего отца, госпожа Лили? - затараторил мужчина, опустив камеру вниз. - У вашего отца была масса врагов, как вы думаете, может быть, его кто-то отравил? Вам известны результаты вскрытия?
Толпа нас окружавшая удивленно притихла, была ли это реакция на бестактность журналиста или же все были удивлены тем как сильно изменилась моя внешность, но я буквально почувствовала как бледнеет кожа на моем лице. Виктор собирался было что-то сказать, в то время как его палец решительно лег на курок, но я остановила его жестом руки.
Взглянув на мужчину из-под дымчато-серых стекол очков, я с трудом сдерживала ту энергию, что вибрировала на кончиках моих пальцев.
- Вы переоцениваете свои детективные способности. Опубликовав подобные домыслы, вы лишь вызовите своей статьей недовольство публики. Мой отец был великим человеком, и ушел тихо и достойно, во сне. Вскрытие показало обширный инфаркт. Так что не стоит пытаться извлечь из всего произошедшего выгоду, - мой голос звучал ровно и достаточно громко, чтобы мои слова слышали окружающие. - Люди приходят на кладбище скорбеть об усопших и отлавливать их близких на месте скорби - самое недостойное, что вы можете сделать. К тому же, как вы сообщили ранее, у моего отца было много врагов, а потому именно здесь может произойти все что угодно от перестрелки, до теракта. В конце концов, вандализм никто не отменял, - я усмехнулась, бросив на журналиста многозначительный взгляд, и могу поклясться что, увидев мои вертикальные зрачки, он едва не лишился чувств, сильно побледнев.
Притихшие журналисты наблюдали за произошедшей сценой, даже не планируя никуда уходить. Мое терпение было на пределе. Вытащив руку из кармана, я стянула перчатку из тонкой кожи, и глядя совсем в иную сторону, незаметно указала рукой на старинный склеп. Прогремевший взрыв был намного более сильным чем я того ожидала. Камни разлетелись в разные стороны, под ноги Яна упала пара довольно больших каменных осколков, а на длинные распущенные волосы осела каменная крошка. Кажется, он и бровью не повел, в то время как репортеров и прочих зевак, словно ветром сдуло. Телохранители прежде сдерживавшие толпу выглядели рассеянными и встревоженными, впрочем, ничуть не растерявшийся Виктор тут же выслал их за ворота кладбища, и у могилы старшего Валетте наконец повисла подходящая случаю тишина.
Забрав из рук Виктора охапку белых роз, я рассыпала их по могиле. Кругом было грязно и сыро, но меня это ничуть не беспокоило. Я опустилась на зеленеющую рядом с могилой траву, вытянувшись и свернувшись на ней калачиком, некоторое время лежала рядом, прислушиваясь к ровному биению сердца Яна. Виктор сделал несколько шагов назад, оставив нас наедине со спящим глубоко в земле отцом. В молчании мы провели довольно долгое время. Янус взглядом буравил землю, в то время как я, слушала музыку ветра и тихие разговоры, доносившиеся из-за высокой кладбищенской ограды. В воздухе повисло ощущение опасности и в тот момент, когда раздался звон колоколов, из близлежащей церкви, Ян встревоженно обернулся. Бросив на Виктора многозначительный взгляд, он тут же исчез. Виктор вытащил из кармана пальто сразу два револьвера, в то время как я продолжала лежать на земле, прислушиваясь к знакомым шагам, прозвучавшим в отдалении. Биение его сердца было мощным, но абсолютно спокойным. Его ничуть не заботило то, что Ян находится неподалеку, ведь его без сомнения намеренно отвлек Джулиан. Адам не хотел нам зла, и пришел сюда, лишь затем, чтобы взглянуть на меня.
Он появился со стороны разрушенного склепа и выглядел абсолютно безразличным. Виктор был намерен выстрелить, но я мысленно попросила его не открывать огонь, и он послушался, однако оружие так и не опустил.
Адам подошел еще ближе, остановившись всего в метре от моей головы. Я даже не посмотрела в его сторону.
- Выглядишь намного лучше, чем я ожидал, - заботливо проговорил он, окидывая мою изменившуюся внешность заинтересованным взглядом. - Когда мне сообщили, что Александр умудрился выкрасть тебя, используя Марка, я и предположить не мог, что он сотворит нечто подобное. Ты определенно стала сильнее.
- Вероятно, твоими стараниями? - спросила я.
Адам усмехнулся.
- Ах, если бы. Полагаешь, я стал бы подвергать твою жизнь подобной угрозе? Я и предположить не мог, что он учинит нечто подобное.
Я безразлично пожала плечами. Настороженный, и готовый к нападению Виктор стоял в стороне, по прежнему держа Адама на прицеле. А тот и не смотрел в его сторону, его присутствие было безразлично моему брату. Адама всецело занимал мой печальный и трагичный образ.
- Зачем ты пришел?
Он усмехнулся.
- Когда я услышал о смерти старшего Соколовского, то сразу заподозрил что-то неладное. Поэтому попросил Джулиана наведаться к Александру и разузнать правду о произошедшем, а после того что мне стало известно, я не мог не навестить тебя и не полюбоваться твоим перевоплощением. Признаться, я удивлен, тем как хорошо ты выглядишь. Предполагал, что ты валяешься на больничной койке под капельницей, впрочем, я не намного ошибся, - произнес он, насмешливо имея в виду то, что я и в самом деле "валяюсь" на земле.
Он сделал шаг по направлению ко мне, и присел возле моей головы на корточки. Взяв меня за подбородок, он приподнял мое лицо вверх. Очки упали на траву, и глазам Адама предстали удивительные вертикальные зрачки с розоватой и золотистой радужкой.
Я выглядела абсолютно безразличной.
- Утолил свое любопытство? - спокойно спросила я.
Адам нахмурился, продолжая изучать мое лицо.
- Знаешь, если бы я не слышал того как тихо бьется твое сердце, я бы посчитал твое хладнокровие показным. Ты изменилась столь кардинально, за столь короткий срок. Это не может не удивлять.
В ответ я лишь слегка искривила уголки губ, и, оттолкнув руку брата удобнее устроилась на земле, теперь уже сидя. Взгляд Адама скользил по моим бедрам и груди. Разумеется он не мог не заметить то, как сильно изменилось мое тело.
- Почему Марк стал помогать Александру?
- Потому что, я его попросил. Но я был уверен, что этот безумный ученый ограничится огромной дозой гормонов и максимум - состряпает тебе новую матку. Я и предположить не мог, что этот ненормальный станет вливать в тебя свою сыворотку.
Я молча кивнула.
- Если ты узнал все, что тебе известно, верни мне моего мужа и катись ко всем чертям.
- Мужа? - Адам громогласно рассмеялся. - Я был уверен, что вы брат и сестра.
Я горько вздохнула.
- Совсем нет. К сожалению, мой единственный брат которому удалось сохранить жизнь - это ты, и это крайне прискорбно.
Адам улыбнулся моим словам, но за улыбкой его читалась ощутимая угроза. Он явно был взбешен.
Его рука метнулась к моему горлу, и я почувствовала прекрасно мне знакомое (и даже обожаемое) ощущение удушья. Он встал с земли, потянув меня за собой, и с невероятной легкостью, словно я и вовсе ничего не весила, поднял меня в воздух.
Перед глазами вмиг потемнело, но тут прозвучал звук возводимого курка и одинокий, но весьма меткий выстрел. Хватка Адама тут же ослабла, и мне удалось ускользнуть из его рук. Стоя в стороне, я взирала на то, как из его предплечья на землю капает кровь. Ненавидящим взглядом он взирал на стоявшего в стороне Виктора. Его поза была столь непринужденной, что отдавая ему должное, Адам не стал стрелять в ответ, а лишь заинтересованно разглядывал моего солнечного мальчика.
- Какой наглый мальчишка, - проговорил Адам, обращаясь ко мне. - Он совсем не боится смерти, раз посмел поднять на меня руку.
Я бросила на брата презрительный взгляд.
- Не все обязаны тебя бояться, Адам.
Он усмехнулся.
- Ты знаешь многих, кто, обладая знанием о нас, не боится к нам приближаться?
Я безразлично пожала плечами, облокотившись на надгробную плиту старой могилы.
- Лишь одного.
Адам кивнул.
- Это редкий дар, когда наиграешься с ним - дай мне знать, я с удовольствием приму его в свои ряды.
Я криво улыбнулась. Достав из кармана пачку сигарет Яна, я закурила, молча улыбнулась брату и погрузилась в свои мысли. Он вроде бы собрался уходить, и краем глаза, я видела, как он повернулся и пошел прочь.
- А впрочем, зачем так долго ждать?
Его сердцебиение было ровным и спокойным, даже в тот момент, когда он развернулся и устремился к Виктору. Я вскинула правую руку, указав пальцем на спину брата. Он резко замер, вздрогнул, его тело пронзила судорога, а в следующий момент он уже закашлялся кровью. Одно из сломанных по моему желанию ребер пронзило его легкое. Перед моими глазами, как на ладони раскрылся весь его организм. Я смотрела на его пальто, в то время как видела все кости и все внутренние органы. Он казался таким хрупким, даже не смотря на то, что был бессмертен и его хрупкость меня завораживала. Мне хотелось переломать каждую косточку в его теле и порвать его органы на мелкие кусочки. Никогда прежде я не ненавидела его столь сильно, как сейчас. Я взмахнула рукой, и кости его запястья хрустнули, потом я с легкостью сломала каждый из его пальцев. Мне, в самом деле было весело, я получала ни с чем несравнимое удовольствие, и готова была от души смеяться, глядя на то, как корчится в грязи тот, кто причинил мне столько боли.
Раздался резкий оглушительный выстрел, и спустя мгновение, я с удивлением обнаружила, что по моей одежде бежит темная кровь. Сердце болело, возможно, от того, что в нем была сквозная дыра от пули тридцать восьмого калибра, а может от того, что благодаря ранению я пришла в себя и осознала, какие ужасы совершаю. В любом случае, состояние шока было абсолютным, так же, как и нахлынувшая на меня волна ужаса и боли. Кто-то может посчитать выстрел Виктора мне в спину - предательством, кто-то напротив - преданностью. Я же могу охарактеризовать его лишь одним словом - спасение, потому что именно этим он стал для меня. Однако тогда мне еще не была известна вся правда о моем любимом солнечном мальчике, впрочем, я предпочла бы никогда ее не узнать, но судьба к нам беспощадна, и когда мое сердце остановилось, я уже об этом догадывалась.