- Папа, а почему мы ни «ГТА», ни «Манхэттэн Проджект» не купили? Продавец же говорил, что они самые новые и модные, что всем детям покупают...
- Сынок, ты бы сам не стал в «ГТА» играть, она про того наркомана и уголовника, помнишь, который зимой с твоего одноклассника пуховик снял, шапку-«петушок» снял, часы наручные снял, из портфеля всё на снег вытряхнул, бутербродницу оттуда забрал и унёс, гелевую ручку унёс, энциклопию про динозавров порвал! Точь-в-точь он, и куртяйка чёрная - как у него, и штаны грязно-зелёного такого, болотного цвета, как будто в войсковой части брезентовую палатку или чехол от зенитки украл и из них себе штаны сшил, и чешки синие с толстыми такими белыми подошвами - всё то, что наркоманы носят! Это мы с тобой такие чешки не станем ни в компьютерной игре, ни по-настоящему носить, а они носят. Русским языком по-человечески и то не могут выразиться, всё у них жаргончик какой-то наркоманский, говорят, например, не «машина», а «манана»... - тут ударение на последний слог делается, когда всё лицо презрительно искривлено и сморщено - ...Как выскочить, как выпрыгнуть с автоматом из помойки на дорогу, как сесть в первую попавшуюся «манану», хозяина выкинуть из неё прямо на ходу, а проехать всего один километр и в аварию попасть - вот и вся игра...
- Папа, а зачем такие игры делают?
- Ох, если бы только про наркоманов делали... Да и то уже все мы устали от них, соседи наши устали, я устал, мама твоя устала от наркоманов. А то ведь второй диск про атомные бомбы был! Видно ж было по продавцу, что в школе кое-как учился, что по истории ничего кроме учебника не читал, да и то забыл, как только госэкзамены сдал, всё остальное тоже забыл и теперь вот сидит на базаре, диски продаёт, да ни сном, ни духом о манхэттенском проекте...
Папа, а что это за проект был?
- Проектировали там, сынок, бомб атомных наделать, из той воды сверхтяжёлой и урана, который на атомных электростанциях расщепляется. И весь мир этими бомбами закидать, а начать с нашей Москвы. Да такие бомбы сделать хотели, чтоб они при взрыве в пол-мощности на двадцать километров вокруг выжигали всё, а при взрыве в полную мощность земную кору разламывали, как при землетрясении в Армении, где твой дядюшка финский паровозик с разрушенной узкоколейки вывозил. Это ж мы с тобой ни в какое метро не спрячемся, представляешь себе, какая игра про манхэттенский проект получится?!..
- Страшнее, чем тот мультик про мальчика японского босоногого и атомную бомбу, когда после взрыва у людей глаза вытекали и кожа сгорала? Когда мы телек выключили и дальше смотреть не стали?
- Намного страшнее.
- Папа, я многим бы пожертвовал, чтобы узнать, кто и для кого такие игры делает.
- Сынок, я скажу тебе, для кого их делают. Когда-то в нашей автоколонне работал один диспетчер противный, Черепан - Черепан - Черепанище! До чего же оно всё-таки противное было, это Черепанище Черепановское, сколько гадостей сделало всем, сколько пакостей сделало, сколько зла сотворило! И потом соберутся они с электриками и с технологами из соседних цехов, ну и давай все эти игры ужасные друг с другом обсуждать! Самая первая игра про манхэттенский проект тогда уже была, у меня волосы на голове дыбом встали, когда мимо них проходил и они про второй эпизод из той игры говорили, «Лунный Апокалипсис», кажется, где аж на нескольких уровнях какая-то зелёная радиоактивная плесень космонавтов ела! И скажу я тебе, сынок, кто эту игру сделал: программист Кен Сильвермэн, лучший друг певца-сатаниста Мэрилина Мэнсона! У нас с тобой на даче как повелось? Сова живёт там, так мы ей - ты и совушка, и вдовушка, и мудрая головушка, а Кен Сильвермэн к Мэрилину Мэнсону в гости пришёл, вместе с ним в бассейне чучело совы жёг и на видеокамеру снимал, а потом один новую песню про сатанизм сочиняет, другой - новую игру про насилие, специально для бывшего диспетчера нашего! Вместо того, чтобы развивающую и обучающую игру для детей сделать. А диспетчер потом прямо на работе, да при начальстве, да никого не стесняясь пиво своё дешёвое из бутылки отхлёбывает и электрикам рассказывает: ах, во что мы с друзьями намедни поиграли, ах, как там из трёхствольного пулемёта в туалете унитаз расстреливаешь и льющуюся оттуда воду пьёшь, чтоб здоровье поправить! Вот он, результат манхэттенского проекта с планом Даллеса в комбинации, нате полюбуйтесь, если вдруг в одной автоколонне работать посчастливится! Скольким ты жизни испортил и добрые имена замарал, сколько же гнуси в тебе, сколько же надписей и рисуночков похабных ты на стенах туалетных оставил, с каким позором и скандалом наконец-то уволили тебя, мерзавца! Честный трудовой человечек на свои отпускные деньги едет в Египет - культуру посмотреть, пирамиды, пляжи посмотреть... А возвращаюсь я из отпуска на работу, захожу в туалет - а там фломастером на стенах намалёвано и начирикано, что я в Египте с верблюдом... Ой-ой-йошеньки мои!.. Даже слов-то таких вслух произносить нельзя, в любом приличном обществе даже думать нельзя о таком! Господи, срамота-то какая!
- Папа, а как ты думаешь, где он теперь, этот ваш диспетчер?
- Сначала думалось мне, что он спился или снаркоманился вскоре после того, как его с работы выгнали, но, кажется, он где-то лазает до сих пор, раз такие диски с играми всё ещё выходят и на рынках продаются...
* * *
В выходные летние дни ничего так не умиротворяет, как компьютерный рынок: просто ходить и бродить, присматривая, что нового вышло, перекидываться парой фраз с продавцами, ничего не покупая у них, но обнадёживать их, что в скором будущем ещё вернёшься за игровым диском, якось на работе выдадут зарплату - злую, низкую и беспристрастную.
Очень злую зарплату: Черепаном Мечиславовичем вскоре после её получения лишь один диск покупается.
Злую: на обочине грунтовой дороги, тянущейся вдоль крайних палаток с прилавками, Мечиславович сидел на сломанном деревянном ящике, думал о машинах из видеоигры «ГТА 3», на компакт-диск которой у него уже вторую неделю подряд не хватало денег, и жевал пожаренный на животном жиру пирожок с серым картофельным пюре, жёлтым укропом и коричневым луком, купленный неподалёку.
- Сами мы не местные, голодаем тут и скитаемся, умница моя и красавица все тяготы и лишения преодолевает, как жена декабриста, дай-ка я для тебя сейчас располовиню по-братски! - откусив четверть пирожка, Черепан отдал остальное своей собаке-полуафганке Танюше - Для тебя ничего не жалко, весь мир тебе подарю, все сокровища мира к твоим лапам положу!
Зарплата - злая, а купленный на оставшиеся от неё, скомканные и засаленные в кармане спортивных трико десятирублёвые купюры фаст-фуд - такой же: толком не разжёвываясь и не заглатываясь, шмат жирного теста с картошкою в собачьей пасти не задержался и выпал оттуда на грунт обочины, пусть теперь там валяется! Хоть потом метиска афганской борзой и приблизила к не съеденному ей пирожку свою узкую длинную мордочку, хоть и обнюхала сие жалкое подобие пищи, уши свои длиннющие в придорожной пыли пачкая, но подбирать и доедать его так и не стала.
«...What took you so long?
What took you all night?..» -
- звучало в одной из палаток. Несмотря на понятнейший британский диалект американского языка, на котором пела свой хит Эмма Бантон - экс-участница распавшейся группы Spice Girls, вариантов перевода слова «Took» на улицах, по которым ветер гонит волны мелкого пластикового мусора и тёмно-серые облака густого дыма от горящего где-то неподалёку картона с пенопластом, насчитается не менее пяти. Причём все пять вариантов означают действо, чаще всего совершаемое маргинальными бедняками и практически никогда - элитой.
Очень зла зарплата: поводок собаки Танюши последние пол-года представлял из себя связку из старого поводка, порвавшегося зимой, ремня от дамской сумочки и нейлоновой бельевой верёвки, на новый же поводок из зоомагазина при размерах российских зарплат, уступающих размерам французских или шведских пособий по безработице, волей-неволей задушит жаба. Телевизор, велеречиво заговоривший о подъёме экономики, оторван от реальности: о каком подъёме, каком развитии и каком величии может идти речь, если афганских борзых - пусть и не чистокровных - в стране на таких поводках водят?!
- Нафига вообще смотреть эту политику? - Мечиславович бросил презрительный взгляд в сторону одной из палаток, где к телевизору, транслирующему новости, ни в какую не подключалась игровая приставка «Сони Плейстейшн 2» из-за сломанного штекера на шнуре - Подключили бы тогда первую «Соньку», может, на ней ещё есть какие-нибудь игры чёткие про... Про что же?.. Во, про проституток или наркоторговцев! Скажи ж, Танюш... - собаке, окончательно потерявшей интерес к выплюнутой в пыль стряпне с картофельной и луковой начинкой, хозяин ласково потрепал густую шёрстку на груди - ...Что наркомафия и огнемёты гораздо интереснее, чем все эти депутаты и президенты?
В торговой палатке телевизор вещал-верещал о какой-то встрече глав государств в Петербурге с последующим подписанием неведомых Черепану деклараций и хартий, а толпящиеся рядом школьники то советовали продавцам починить штекер с помощью фольги, в которую была завёрнута жареная курица, и содранного с одной из старых упаковочных коробок скотча, то спорили, какую игру нужно будет продемонстрировать после того, как приставка подключится: «Devil May Cry» или «Metal Gear Solid 2 - Сыны Свободы»?
- Кто ж так чинит?! Ну кто ж так чинит?! Прям как когда-то давно, ещё в девяностых, чёрт один в заводе был, Мишка то ли Раковинников, то ли Раковальников, то ли Рукомойников: уверял всех, что джемом из калужских карамелек можно паять, как флюсом, потом какой-то трансформатор с выпрямителем нашёл, залудил, затупил, запаял как насрал вот такими вот каплями оловянными, с мои ногти размером, и говорит, типа, вот как джемом паяется расп... - лицо Черепана, облизанное вставшей на задние лапы собакой, сморщилось от удовольствия - ...Драгоценная ты моя Танюшка, твоя шерсть - не шнур китайский, а целое произведение искусства, вот её пластмассовыми щётками чинить и от колтунов расчёсывать - в натуре мастерство, пижоны все эти московские тут нервно в стороне курят!..
Здесь ни злобы, растраченной на зарплату, ни каких-либо других эмоций не остаётся для отношения к своим спортивным треникам - чёрным нейлоновым адидасовским «дойчерсам» с полосами германского флага поперёк штанины: только полное равнодушие, с незамеченными серами брызгами дорожной грязи на голенях и чуть более тёмными отпечатками собачьих лап на бёдрах. А где-то под самым большим грязным отпечатком, в кармане, позабыто полтора десятка подсолнечных семян, купленных ещё в прошлом месяце, от такого равнодушия и такой забывчивости разлетается даже обитающее вблизи рынка вороньё, каркая над полными различных компакт-дисков стеллажами у палаток и сбрасывая на покупателей перья.
Чем дальше в прошлое - тем ещё злее зарплаты.
Строительство торгового центра у станции метро, где Черепан Мечиславович уже несколько месяцев как трудился разнорабочим, по меркам гастарбайтерских московских окраин и кишмя кишащих лимитчиками спальных микрорайонов ещё более-менее благополучным считалось. По крайней мере, на стройке Черепану удалось - затянув потуже пояс, отказав себе во многом остальном и даже покупку нового поводка с ошейником для своей любимой собаки на неопределённый срок отложив - заработать на новый компьютер. Ощущения Мечиславовича были непередаваемыми, когда он выходил с новым компьютером из магазина и бросал полный презрения взгляд на коренного, по-видимому, москвича в штанцах из нелепого вельвета и в майке с совершенно непонятным сине-красным принтом, грустно рассматривающего ценники на видеокартах не первой свежести и собирающегося покинуть магазин не солоно хлебавши: каждой нервной клеткой упоённо чувствовалось, как унижается и морально уничтожается москвич.
Но много ли таких ощущений испытывается с работами и зарплатами нашими?
Системные требования для видеоигры «ГТА 3», наконец-то портированной с консоли на персональный компьютер, далеко не всем местным с их старыми компами под силу, но Черепан, в отличии от них, спокоен - у него всё соблюдается, кажись. Купит игровой диск он в присутствии как можно большего числа народа, исходящего завистью, нарочно подождёт, чтоб побольше народа в у прилавка собралось, и с только что приобретённым диском, взятым в руки обложкой вперёд, гордо пройдёт мимо всех - как проходят мимо пресмыкающихся, не наступая на них лишь из мимолётного желания не измазывать их желчными внутренностями кроссовки. Пресмыкающееся тем временем либо глазами, потухающими от мутных испарений Москвы-реки, либо пальцами, слабеющими от тошной промозглости старых арбатов с бульварными кольцами, обречённо вопьётся в стеллаж, на котором замелькают блеклые обложки стремительно устаревающих, занудных и неприхотливых игр про спецназ «Дельта», «формулу-1» или магов-чародеев каких. Правда, надо ещё зарплаты дождаться, и деньги имеют свойство уходить: на мазь от язв - собаке, противорвотное лекарство - собаке, шприц специальный - чтоб собаке в пасть таблетку протолкнуть, бинты - порезанные на прогулке собачьи лапы перебинтовывать, даже витаминные добавки импортные, от выпадения шерсти, именно для породы «афганская борзая» разработанные, ну а себе - пиво и чипсы, складной нож-бабочку из киоска на автобусной остановке - взамен старого, поломавшегося при попытке воткнуть его в соседский жестяной почтовый ящик, новую куртку-бомбер «FILA Grand Sport» из коричневого кожезама - взамен старой, прожжённой в нескольких местах аккумуляторным электролитом, новую вязаную шапочку «New York - Yonkers» - взамен старой, нечаянно облитой известью и порвавшейся после стирки в растворителе, снова чипсы, пиво и «Кока-Колу», снова «Спрайт», пиво и чипсы, лапшу «Доширак», «Доширак», «Доширак», семечки и сухарики, солёную курагу - за пол-цены в магазинчике с просроченными продуктами, аудиокассету «Дискотека в стиле Руки Вверх - 7» - из-за песни Божьей Коровки «Сердце моё»... Группа, исчезнувшая было из эфира, своим внезапным появлением на сборнике российской танцевальной музыке подала надежду на то, что после перерыва в вот уже несколько лет её новый альбом таки выйдет.
Отдельная статья расходов - автомобиль «Ситроен Икс-Эм» 1993-го года: два раза за последний месяц ездил, завести не всегда удавалось, очередное ноу-хау - замена воздушного фильтра, «Икс-Эм» - та экзотическая машина, на воздушном фильтре которой в изобилии водится не только твёрдая, но и жидкая грязь. Стрелка спидометра после замены фильтра застыла на делении «20 километров в час», за первые пол-часа поездки не сдвигалась ни на миллиметр и зашевелилась лишь после удара кулаком по приборной панели: как такое вообще объяснить?
«Тьфу!»
Но покупка диска с игрой «ГТА 3» - уже не за горами. Есть ли что-то слаще тех предвкушений, как выполнятся первые мафиозные задания в игре, как от визга бензопилы разбегутся прогуливающиеся по игровой локации прохожие, как очередной локацией станет ночной клуб с проститутками, как выстрелом из базуки раскидает и разбросает в кровавую кашу противников, как опрокинется в кювете, загорится и взорвётся первая угнанная машина - по возможности что-нибудь псевдоспортивное и чем-нибудь напоминающее постылый «Ситроен», доставшийся Мечиславовичу от съедаемого неизлечимыми болезнями дяди, и как, если верить словам продавца, собственноручно создастся своё радио с песнями Божьей Коровки, Рук Вверх, Демо и Вируса в формате .mp3? Фантазия не узнает границ: безымянному клону-пешеходу, оказавшемуся на пути мчащейся на выполнение мафиозного квеста машины, не успевшему отскочить, проехавшему на капоте не одну сотню метров, кувыркнувшемуся с него на асфальт набережной и оставшемуся там помирать, игрок Черепан за считанные секунды придумает незамысловатую биографию - пятёрочный школьный аттестат, оконченный институт, монотонную работу банковского служащего, квартиру в центре и жену, никогда не говорившую о сексе, словом - всё то, обладателей чего убивать на экране будет не просто рутинно, а забавно, такие же биографии придумаются для водителей, выброшенных из собственных авто на ходу, и для случайных прохожих, на которых будет испытана убойная сила очередного появившегося в игре оружия. Скорее, скорее бы установить на компьютер!
В общественном транспорте, на котором из-за постоянных поломок «Ситроена» доводится ездить с коллегами по работе или с друзьями, также понаехавшими в столицу из провинции и работающими на стройках-автостоянках-заводах, можно будет коллективно и шумно обсудить прохождение сей видеоигры, местным же останется глаза отворачивать, вполголоса нести свою московскую ахинею о какой-нибудь учёбе в экономическом ВУЗ’е и наивно полагать, что заветная бумаженция под названием «диплом» когда-нибудь сделает солью Земли их, а не Черепана.
Призракам Советского Союза, сделавшего «белых воротничков» намного беднее рабочих - что, быть может, и справедливо - тоже нужна передышка.
Стройка плоха, но до неё было ещё хуже.
Будущее манит огнями, пылающими в разрываемых на части низкополигональных - пока что - 3D-объектах компьютерных игр. А прошлое всегда было и будет хуже будущего, в прошлом всё злее. Трудоустройство на стройке не обнадёжит и тем более не перечеркнёт воспоминания о предыдущих рабочих местах, сменивших друг друга калейдоскопом блевотных расцветок.
Вспомнилась охрана железной дороги: проработал Черепан Мечиславович там чуть более месяца. О первом же ночном дежурстве Мечиславовичем вкратце было сказано «Не-а, что-то мне очково здесь!»: выйдя из сторожки по малой нужде, в свете карманного фонарика он увидел бетонную плиту в разводах чьей-то засохшей крови - самой что ни есть настоящей, потемнее и погуще, чем на экране компьютера. «Это во-о-он в том отцепленном вагончике, на восьмом пути бывшие зеки живут!» - поведал наутро сменщик - «Шастают к нам иногда, на той плите предшественника твоего зарезали, до него ещё один труп был, только на насыпи, там железнодорожники всё химией полили и смыли, у нас на работе в основном из-за этого вакансии свободные появляются и кто-то требуется!» Едва дождавшись первой зарплаты, Черепан просто-напросто перестал приходить на дежурства.
Вспомнился и сетевой маркетинг, где Мечиславович девять дней проработал водителем: дистрибьюторы, продающие китайские электромассажёры под видом панацеи от всех болезней и посредством поквартирного обхода, постоянно ругали не только машину Черепана с её не работающей печкой, стойкой вонью горелого эбонита в салоне, отдающим в заднее сиденье стуком откуда-то со стороны левого заднего колеса, торчащими из переднего пассажирского сиденья пружинами и раздавленными мухами на стёклах, но и самого Черепана, его не среднерусский говор, характерный для побережья Белого моря и низовьев Северной Двины, его спортивные штаны-«германки», его манеру порулить одной рукой, одновременно поиграв взятым в другую руку ножом-бабочкой, и его кассету «Союз 25» - последнюю из тех, что пока ещё не сжевала разбитая не меньше самой машины автомагнитола... Ни сам Черепан, ни его друзья никак не могли понять, почему совершенно разных людей, объединённых лишь двухлетним и более опытом прямых продаж, до белого каления бесит песня Чайфа «Аргентина - Ямайка 5:0». Еженедельная зарплата на деле оказалась чуть ли не вдвое меньше обещанной, а расход ситроеновского трёхлитрового двигателя, растущий из года в год и к тому времени уже переваливающий за сорок литров бензина на сто километров, сводил рентабельность водительской работы к нулю. Без толку другие водители советовали выкручивать то одну, то другую свечу зажигания и чистить её от нагара половинкой маникюрных ножниц: совет оказался бездейственным, жрать меньше горючего «Ситроен» не стал, лишь густой чёрный дым из глушителя стал сизым.
«Тьфу!»
Уйти с той работы Мечиславовичу захотелось красиво. На девятый день поехали за город, в Домодедово, где дистрибьюторы с полными пакетами товара, выйдя из машины и направившись к первому подъезду пятиэтажки, сначала не заподозрили ничего необычного в том, что водитель не заглушил сверхпрожорливый двигатель своего рыдвана, а спустя пару минут побежали за уезжающим прочь «Ситроеном», громко матерясь, размахивая пакетами, спотыкаясь об выброшенную Черепаном из салона «Ситроена» коробку с шестью оставшимися электромассажёрами и падая на грунт домодедовской внутриквартальной дороги. Следующую минуту спустя, уменьшившись и исчезнув в верном Черепану внештатном широченном панорамном зеркале заднего вида - «Мурманская область моя им не нравится, кассеты мои не нравятся, Демо, Руки Вверх и Алсу им не нравятся, «Аргентина - Ямайка» не нравится, пара адидасовская не нравится, кепка не нравится, стайл не нравится, а если по...» - дистрибьюторы поднялись на ноги, пощупали ушибленные места, отряхнулись, заглянули в коробку, где помимо массажёров оказались окурки из автомобильной пепельницы и кожура от съеденного Мечиславовичем в дороге банана, да прочитали матерную надпись маркером на коробке, в переводе на более цивильный язык гласящую об эффекте плацебо. С кем-то из местных жителей, поинтересовавшихся, кто это по их дворам ходит и хлам какой-то впаривает, началась словесная перепалка, а после предстояли мучительные раздумья о том, как бы с минимумом денег в карманах, полной коробкой не проданных «физиотерапевтических аппаратов», ушибами коленей и понизившимся до нуля джусом добраться до Москвы хотя бы к вечеру.
Вспомнился офис фирмы-однодневки, связанной с грузоперевозками. По зарплате там за пару месяцев не вышло ничего вообще - «Извините, Мечиславович, но так и так, бизнес не попёр, поставщики подвели, груз на границе стопорнули, братва наехала, зам с язвой желудка слёг, бу-бу-бу-бу-бу!», но зато ключом от верхнего ящика письменного стола, стоящего в очередной съёмной квартире, открылась одна из кладовок офиса. Там, в кладовке, помимо швабр с тряпками, мятых ксерокопий неизвестно чего и хромоногого венского стула оказался и старый компьютер - «Пентиум 200». Причём слегка проапгрейженный: оперативной памяти у него было не 16, а 32 мегабайта. Клавиатура и мышь прекрасно сохранились, монитор - без единого пятна на экране, от системного блока даже крышка не откручена, словом - мог бы и дальше служить «200-й пень» верой и правдой, если бы новым версиям «1:С бухгалтерий» и «1:С предприятий» не потребовалась техника помощнее и посовременнее. За три недели до увольнения Черепана по собственному желанию компьютер со всеми его устройствами удалось незаметно от всех переставить из кладовки под железную лестницу во внутреннем дворе офисного здания, задвинуть подальше за завал строительного мусора и укрыть от непогоды двумя поношенными плащами-дождевиками, найденными на ближайшей помойке, а за неделю до увольнения, когда в кладовку успели наведаться другие сотрудники и о пропаже списанного со счетов компьютера никто ни слова не сказал, Черепан увёз его к себе окончательно. Тот комп стал у Мечиславовича самым первым, на нём был наконец-то пройден «Халф Лайф» - хедкрабы, да, феерические монстры из видеоигр - хедкрабы, если костюмы супергероев и лазерное оружие - не самый смак и всё это уже где-то было видено, то из-за хедкрабов безумно игру полюбить - запросто, и всё это хедкрабы, хедкрабы, хедкрабы, запрыгивающие на голову, обхватывающие её всеми клешнями и медленно высасывающие мозг, так ли просто рука поднимается, чтобы от полчища хедкрабов монтировкой отбиться?!
Вспомнилась автобаза - последнее рабочее место, где был заключён трудовой договор и потребовалась трудовая книжка, где-то без дела валяющаяся уже года два как.
Вспомнился начальник автоколонны - скользкий и мерзкий тип, из-за ссоры с которым пришлось уволиться.
Вспоминались зарплаты, с которыми покупка нового компьютера казалась чем-то фантастическим.
Много что вспоминалось: цеха и мастерские, конторки и кабинеты, отнеси-принеси, бери больше - кидай дальше - отдыхай, пока летит...
Много кто вспоминался. Встретить бы их и высказать безнаказанно всё то, что на работах из-за нежелания быть уволенным не высказано было, пожелать бы смерти от рака или СПИД’а бывшему начальству - вслух, да в глаза, да с лицом понаглее, хотя бы того начальника встретить, по возвращению из отпуска возмутившегося карикатурой в туалете и оравшего на Черепана благим матом: «А вдруг ты здесь, на рынке, где-нибудь поблизости прохаживаешься, и чё, теперь-то ты не такой важный, как там, на автобазе, сказать тебе, что ты в Египте не только с верблю...»
- Таня! - послышалось со стороны, противоположной той, на которой Черепан мысленно представил себе медленно идущего начальника автоколонны и его сына, знакомящегося здесь с новинками индустрии видеоигр.
Дёрнувшийся в руках и едва не разорвавшийся собачий поводок вырвал из воспоминаний - метиска афганской борзой потащила Мечиславовича туда, где было выкрикнуто её имя.
- Таня! - голос, на который бросилась собака, принадлежал семилетней светловолосой девочке - Я знала, что ты тут гулять можешь!
В серости горько и безотрадно прожитых дней, недель и месяцев - при зарплате менее 1000 долларов в месяц, но при этом не сломавшись морально - люди как-то поневоле запоминают на всю жизнь не только основную работу, но и «подработки» в выходные дни в компании кое-кого из коллег. А именно: воровство всего подряд с закрывающихся заводов, научно-исследовательских институтов и санаториев, с не охраняемых складов, с полузаброшенных насосных станций, из недостроенных частных домов или гаражей, в отдалённых дачных кооперативах... Словом - там, где хозяева куда-то пропали, сторожа не наняты, а вокруг лишь малолюдная глухомань. Последним таким местом для Черепана Мечиславовича, работающего с ним штукатура Тохи и тохиного брата стала дача одной одинокой пенсионерки, помирающей в больнице от инсульта - штукатур и его брат давно знали врача из поликлиники, легко входящего в доверие ко всяким постоянно приходящим к нему кларам захарьевнам и мидиям патефоновнам, а потом, если его пожилым пациенткам становилось совсем плохо, охотно дающего наводки. Оказавшиеся на ближайших «шести сотках» соседи - девушка Карина и её младшая двоюродная сестра Катя - благополучно приняли Черепана и его подельников за родственников хозяйки дачного домика, спешащих вывезти самое ценное до того, как в палате интенсивной терапии выпрямится линия кардиографа, как по всему кооперативу поползут слухи о намечающихся похоронах очередного садовода-огородника из старожил и как на осиротевший участок слетятся, словно коршуны на падаль, мародёрствующие бомжи.
Карина тогда попыталась познакомиться с Мечиславовичем, рассказывала ему о себе, о своей работе в парикмахерской и о своём переезде из Воскресенска в Москву к дяде - профессору. Черепан же, не видя смысла в знакомстве и всячески уходя от ответов на расспросы о себе - ибо миниатюрные шатенки, не похожие ни на одну из героинь видеоигр, были не в его вкусе - рассказывал девушке и её сестре о своих способностях, как то: разговаривать со своей собакой Танюшей, зажигать спички об брендовые шильды кассетных плееров или собственную стальную зубную коронку с напылением, ставить спортивный автомобиль на дыбы, трогаясь с четвёртой передачи, левитировать ранней зимой, зависая в воздухе на несколько минут... Прощаясь с ними, он сказал: «Я - Бэтмэн!»
И вот теперь, посреди компьютерного рынка, они снова повстречались ему.
- Привет, Бэтмэн! - Карина, как её сестра, лезущая обниматься с собакой-полуафганкой, была рада встрече.
- Приветствую! Не ожидал даже, что мы снова увидимся после того, как у нас на семейном совете с нерентабельностью огородничества согласились и забросить нафиг эту дачу решили! - Мечиславович по-пацански пожал Карине руку - Хотя... Все современные люди сейчас в компьютерных магазинах встречаются, красные площади и александровские сады - для старичья, снобов и тех, кто только что из деревни приехал.
- Мой дядя бы сейчас спорить начал, хотя сам на Красной площади только один раз был, когда после школы в Москву в Бауманский поступать приехал, в Кремле вообще ни разу не был и в Третьяковку всю жизнь собирается сходить. Как соберётся - либо дождь пойдёт, либо в универе работой загрузят, либо бывшая жена приедет, либо кто-то опять соберётся дачу нашу покупать, мы туда приедем с утреца, шухер наведём, что успеем - сожгём или на мусорку вывезем, на огороде всю крапиву выкосим, осиное гнездо собьём, а покупатель нам потом: «Извините, я передумал!» Наверное, он без нас съездил дачу посмотреть, всех бабок соседских увидел там, услышал, о ком и как они говорят, «Де мортуис аут бене, аут нихиль» - точно не про них! Родионовну вашу сейчас чуть ли не матом кроют, говорят - «Вот же ведьма, вот же вырастила уродов, всё подчистую вывезли, нам ничего не оставили, старую русскую традицию не соблюли, по которой вещи покойника соседям раздаривают!» Года три назад, кажется, Родионовна впервые на своё давление всем соседям пожаловалась, сказала, что так высоко у неё ещё ни разу не скакало, вечером домой уехала - чтоб на следующий день к врачу записаться, говорила - врач хороший, душевный, лучше родного сына, на дачу бы с ней ездил, если бы действительно её сыном был. Дядя с женой бывшей тогда на даче с ночёвкой остались, утром на автобусную остановку идут, а там!... Христофоровны, никаноровны и помидоровны все эти орут, шумят, руками и клюшками машут друг на друга, делят вовсю, что и кому достанется, когда Родионовна помрёт, не поделили какую-то жёрдочку - этажёрочку, на которой кузнечик со скрипкой нарисован, дядя думал, что они из-за неё в волосы друг другу вцепятся и глаза друг другу выцарапывать начнут...
Мечиславович вспомнил, как на веранде дачного домика, вместе с Тохой Грибом и его братом обшариваемого в поисках чего-нибудь ценного, ему попался тот самый настенный шкафчик с узкими полочками из пожелтевшей от времени пластмассы, кривыми прутиками, на которых полочки держались, и выцветшим изображением пиликающего на скрипке кузнечика на дверце, закрывающей одну из полочек: в шкафчике не обнаружилось ничего ценного, только плоские баночки из-под приторно-слащавого новосибирского монпансье, наполненные то ли плесенью, то ли зеленоватой пылью, да пара пустых бумажных спичечных коробков с надписями «Спички детям не игрушка!» и «Осовиахим». С досады Черепан сорвал шкафчик со стены, швырнул на пол и растоптал ногами вместе со всем его содержимым.
И Карине, и Черепану стало весело от собственных воспоминаний.
* * *
- ...Очень много, даже слишком много крови и насилия, пару игр таких мы уже прикупили, мафия-гангстеры, ножи-пистолеты, всё по канонам, как наша Катюха любит! - Из сумочки Карины явился на свет первый игровой компакт-диск, а Черепан Мечиславович не без морального удовлетворения увидел на его обложке чёрно-белую кирпичную стену с тёмным силуэтом вооружённого человека и кроваво-красной обрывистой надписью «Нью-Йорк, нечего терять» - У нас это называется «В семье девочка растёт и нормально развивается», хи-хи-хи-хи-хи!..
Компьютерный рынок остался шуметь продавцами, покупателями и «Сони Плейстейшнами» где-то позади. Хихикающая Карина и улыбающийся Черепан шли бок об бок вдоль широкой окраинной улицы с блочными двенадцатиэтажками на другой стороне дороги, позади плелась на поводке собака Мечиславовича и замыкала процессию младшая сестра Карины, пытающаяся поговорить с собакой о чём-то своём. «Между нами, девочками...»
- Если бы дядя увидел, то спорить бы начал - девушка спрятала диск обратно в сумочку - Сказал бы, что детям это вредно, что это психику калечит. Я стараюсь не показывать ему, что мы с Катей из магазинов в дом приносим, потому что что бы мы ни купили - всё вредно и всё плохо, видеоигру купим - «Ой-ой-ой, там же убийства и кровища!», «Кока-Колу» купим - «Ай-ай-ай, там же консерванты и химикаты, подсластители, красители, глюкоза, кислота ортофосфорная!», из шмоток я сама что-нибудь куплю сестре - «Вай-вай-вай, не интеллигентно, не женственно и ткань не натуральная!» Я ему всегда отвечаю так: «Паниковать поздно, первый класс нашей школы благополучно убьёт в любой юной леди всю интеллигентность и женственность, научит питаться всякой гадостью и искалечит психику так, что мало не покажется!» А то спохватился о психике. Это как... Примерно как... Наверное, это как залезть сейчас в сестрёнкин гардероб, все её нарядные принцессные платьица оттуда выгрести, на швабры намотать, вымыть ими полы в общественном туалете сельского автовокзала после ярмарки, а потом со швабр снять, в стиральную машинку засунуть и сказать: «На программе «Мини 30» не стирайте, от неё ткань испортится, «Деликатную стирку шёлка» выберите, и кондиционер для белья какой попало не лейте, только финский!»
- Мне в этом плане повезло - Мечиславович вспомнил детство, прошедшее вблизи финской границы, и зарубежную восьмибитную игровую приставку, впервые увиденную собственными глазами ещё до анонса отечественной «Денди» - Игры тогда попроще были, в основном бродилки двухмерные из пикселей во-о-от таких вот, с кирпич размером. Ни в чьи больные головы не приходило, что это якобы может на что-то повлиять, чему-то плохому научить, чего-то покалечить, чё да как совратить, развратить и маньяками сделать, у всех маньяков тогда не что «Денди» и «Сег» - телевизора и того могло не быть дома. И все это помнили, на видеоигры не гнали. Поначалу, конечно, взрослые возбухали - «Му, хрю, наши кинескопы попересажаются!», а потом ничё, свыклись и решили, что пусть уж лучше дети в «Марио» и «Супер Контру» рубятся, чем по улице лазают, курят, в заводских отстойниках купаются, микрорайон на микрорайон махаться ходят, гаражи с «москводонами» и «запорами» поджигают - как у соседа сгорел...
Возникла дилемма: исчезнуть ли из жизни Карины около ближайшего перехода метро, в буквальном смысле уйдя под землю - так как на примете уже есть одна знакомая, внешне очень похожая на Джилл Валентайн из игры «Обитель Зла» - и промолчать о том, что злополучный гараж с гнившим в нём многие годы «ушастым» синим «Запорожцем» был нечаянно сожжён самим Черепаном, или всё-таки продолжить общение с девушкой, оказавшейся достойным собеседником, да рассказать ей захватывающую историю о том, какой тогда кострище Черепан с двумя своими лучшими дворовыми друзьями за гаражами разжёг и как потом туда пожарная машина приезжала?
- Дяде ничего не нравится - Карина пожала плечами - Ни компьютеры, ни то, чем дети на улице занимаются, даже к куклам Барби у него предъяв куча. Он о каких-то «традиционных» игрушках всё пытается вспомнить, которые сеют разумное, доброе, светлое, женственное, интеллигентское...
Снова вспомнился дачный кооператив: пока на одном участке Мечиславович с подельниками обдирали с крыши остающегося без хозяев домика рубероид, на соседней даче, тоже покидаемой в перспективе, Карина вместе с дядей и сестрой вывозила на мусорку всё скопившееся там барахло. Среди прочего выбрасывались и старые игрушки - замордованный сыростью и плесенью синий плюшевый кролик, дырявый надувной телёнок, восточно-германские и советские куклы, лишившиеся рук и волос, пластмассовые пупсы, похожие на розовато-серые скрюченные трупики, резиновые карлики со страшными лицами, стёпки-растрёпки... Перед тем, как отправиться в утиль, всё это игрушечное убожество по неизвестной причине было аккуратно разложено на деревянном топчане возле водопроводной колонки.
- Доктор Геббельс при слове «культура» за пистолет хватался - Черепан сжал указательным пальцем петлю собачьего поводка, представив, что это курок огнестрельного оружия - А я при слове «традиционная игрушка» буду вашу дачу вспоминать, где все эти куклы совковые безрукие и безногие возле колонки лежали. И чё вы их сразу не выкинули?
- А я решила сначала посмотреть на них всех и подумать, как это грустно - за спинами взрослых семилетняя девочка заговорила не только с собакой, но и с ними.
Мечиславович обернулся: Катя выглядела гораздо радостнее, чем тогда, во время первой встречи около забора, разделяющего дачные участки. Может, дело было ещё и в погоде - в отличии от летних месяцев, апрель довольно-таки промозглым выдался. Может, девочка всегда радуется, когда удаётся хотя бы на пару-тройку часов сбежать от дяди - консервативно настроенного университетского профессора. Может, и в одежде дело: если перед прогулкой в компании старшей сестры можно одеться в чисто утилитарном стиле, что очень удобно и как многие младшеклассницы с индустриальных окраин летом одеваются - джинсовые шорты, растоптанные кеды и короткий синтетический топ безо всяких принтов, то во время поездок с дядей на дачу приходится надевать вырвиглазные цветастые свитера, маркие белые колготки и задирающиеся от первых же порывов ветра юбки. Произнесённое Катей слово «грусть», в первый раз казавшееся более чем в тему, теперь выглядело ироничным. И будь человеческое цветовосприятие хотя бы на порядок примитивнее - младшая сестра Карины воспринялась бы единственным разноцветным и ярким объектом, всё остальное вокруг неё было бы чёрно-белым - и скудная растительность вдоль дороги, и едущие по дороге автомобили, и панельные многоэтажки на заднем фоне, за треснутыми и наглухо занавешенными оконными стёклами которых только чьи-то жалкие существования влачатся, даже любимая метиска афганской борзой - и та чёрно-серо-белая, про асфальт и бетон, составившие львиную долю ландшафта, вообще промолчать можно.
- Это всё грустно было - девочка улыбнулась, демонстрируя две бреши на месте выпавших передних молочных зубов - Я представляла себе, что все мы такие же, как и эти кролики и пупсики: сначала нас покупают, с нами играют, нас любят, нам свои тайны и секреты доверяют. Потом, когда мы старыми и дрыхлыми станем, нас увезут на самую далёкую дачу и вываляют там в пыли, в воде и с крысами, а потом, когда мы совсем старыми станем, нас побросают в двухколёсную тележку и повезут сжигать в компостной яме. Я никогда не стану играть с такими, только в компьютер... Диски с играми - это как бы?.. Что бы?.. И почему бы?.. Да, мы - уже не такие же, а они - уже не как мы. Мы - не компакт-диски!