Утомленные лбом кружат,
Подбирают с земли монеты.
Они видели ветер в лужах,
Где не ветер, а ветра приметы.
Когда смотрят в свое отраженье,
Что почти не коверкает лица,
Эти люди чувствуют жженье:
«Виновата во всем водица!»
Кто же будет водиться с ними?
Кожа белая, кость слоновья:
Бог надел на скелет и снимет...
Исподлобья глядит, исподлобья
Неофит всех болот и бродов,
Негорящих кустов с искусом!
Им на десять ночных приходов –
Повезет, если треть с Исусом.
***
Галстук цвета падалицы,
Стальной, блестящий,
Разоделись подлецы:
«Кто вышестоящий?!»
Все неровные как Цы,
Падают под ящер.
Возмутились гордецы:
«Колосс не настоящий!»
Вы ж его кормилицы –
Глины пражской ящик
Ушел на небылицы!
Каждый здесь пропащий,
Кто подвязывает лица
Галстуком бодрящим.
***
Неровен час,
Крива минута:
Мне время –
Злейший враг.
Раздастся «фас!»,
И псы порвут,
К кореньям
Да в овраг
Отправив нас...
***
Пусть развалится злобное тело мое,
Пусть я встряну у самого Рая:
Ненавижу людей, и довольно давно
Издыхаю, им смерти желая.
Не уйти на бензине таком далеко,
Я читал и прекрасно то знаю...
Ненавижу людей. Довольно давно.
Задыхаюсь и всех задыхаю.
***
Боги – актеры комедии,
Которые не могут в драму.
Оттого они все в медии,
И лица не влезают в раму.
Ребенка горькая слезинка
В артисте зависть разжигает:
«Какая кроха эта образинка!
Ну кто же, боже, так играет?!»
***
Закружила метель,
Подняла канитель,
Как собака бездомная воет.
Снег роняет детей
В этот талый кисель:
Здесь ничто не мое – все чужое...
Слишком для меня большое.
***
Где сотню лет назад
Верблюды воевали за колодцы,
Пески мели первопроходцы,
Сейчас построен град.
Чудесен и невероятен,
Тот город в мареве танцует,
Его ничто так не волнует,
Как лужи черных пятен.
Когда-то, на закате Феба,
Пустыня не свела концы,
Теперь стеклянные дворцы
Скребут подбрюшье неба.
Все говорят, торчит там жердь,
На ней Луна-марионетка.
И каждая свободная монетка
Обозначает чью-то смерть.
Там черный ящик, за него
Приплюснутый земельный диск,
Преодолев неверие и риск,
На твердь лазурную подвешен.
Там зноен день, тягуч, неспешен,
Погонщик, вице верса, спешен...
Вы смеете твердить,
Впадая в истовый кураж,
Что этот город не мираж?!
Тогда я человек не ваш
И не поверю ни на грош
В искусно собранную ложь!
***
Художнику – себя полно,
Хоть он не рисовал автопортретов.
Чем больше вы измыслите запретов,
Тем ярче брызнет на панно
Пропитанная кровью краска.
Вы крикните: «Фиаско!»
Художник весь порозовеет,
Почувствует себя как будто бы он вор,
Но нарисует самый лучший помидор!
И в нем сомнения посеет...
***
Боги вас упаси
От печального знания.
Когда умирает музыка –
Больнее всего:
Рикенбакер
В саркофаге кофра...
Э.Т.А. Гофман,
Это все его:
Пьяного дурака
Романтизм
Из подвалов
Сознания.
***
Сон –
Мягких перьев перезвон.
Глаз сомкнешь – и вот Трабзон,
Теплый, как в июле крыши.
Воды по колено, не выше. Слышишь
Колыбельную песню подушек,
Твоих пухлых и добрых подружек?
Дела все остались за шторами век,
Превращается даже бег
В шаг... Сдавайтесь,
Шах.
***
«Еще год нищеты!» –
Я просил удачу, –
«Мне не нужно тщеты:
Столько не потрачу.
Что дашь за штаны,
За пиджак с плечами?
На признанье страны
И любовь ночами
Того хватит ли...?»
***
Пришла зима
И изнасиловала осень.
Но та, обиженно взглянув
На пьяный, ярко-красный нос,
Решила не писать донос:
С насильницы покрепче спросит
Распутная пожарница-весна!
***
Заврался мой компас сердечный –
Везде ему чудится норд.
В холодных поветриях орд
Снежинок, что сеют путь млечный,
Я тоже бы сбился с пути.
Вальсирует стрелка-квадрига,
Я ей: «Не спеши, погоди!»
Но голову кружит вертиго.
Как зиму вокруг обойти?
И раз тут кругом один север,
Куда цветы смотрят – иди!
Подснежник, трехлопастный клевер...
И снова я сбился с пути.
***
Оттените подбородки,
Подтяните животы –
Вот идут косоворотки
И скандируют: «Я – ты!»
Черноленточное братство
Средь подсвеченных планет:
Непростительно Богатство,
Если в деньгах Бога нет.
***
Мне снилось поутру,
Что я еще мальчонка,
Как будто влез в нору
И режу там волчонка.
Противно, но я все ж,
На слезы свои злой,
Вонзаю серый нож
В подшерсток молодой...
Так пусть не возмужает!
Не загрызет овец!
В норе волчонок тает,
И сну конец.
***
Головы на стенах
Прямо с гильотин.
Разливайся, Сена,
Вырвись из плотин
Да на площади!
Никого не щади.
***
Заломите мне голову,
Уж на это имею право:
Я аккуратно плюю на нравы
И безопасен как олово.
Мух не убил и сотни,
Враги мои спят спокойно:
Несчастные, с них довольно,
Деньги делят на дни,
Надеюсь, их примут в Мафию.
А когда я уйду, обернувшись в плащ,
Наймите актрису, пусть поплачет.
И пару слов автора в эпитафию:
«Разносил не чуму эболову,
А разумное, доброе, вечное».
Подушку ниже, освещение только свечное...
И заломите уже эту чертову голову!
(Ю.М.)