Стихии механика Ангеловского (Раиса Беляева) / Проза.ру

(Отрывки из повести "ОН ПОВТОРИЛ ПУТЬ МАКЛАЯ")

   Моряки и шахтеры, пожалуй, по праву считаются представителями самых героических профессий, ибо люди этих профессий нередко вступают с природными стихиями в неравную борьбу, из которой выйти победителем не у каждого есть шанс. Я дружил с семьей контр-адмирала Черноморского флота Василия Филипповича Чалого, который всю свою жизнь посвятил морю и морякам. Его морские нововведения навсегда останутся в истории мирового флота. Много лет общался с другим замечательнейшим человеком, горным инженером из Ровеньков, что на Донбассе, Иваном Андреевичем Чубарем, полным кавалером ордена «Шахтерская слава», свыше сорока лет отдавшего шахте «Ворошиловская». Каждый из них в своей профессии был олицетворением силы, надежности и мужества.

   Однажды в Краснодоне я познакомился с интересным человеком. Легкий ветерок умерял духоту первого июньского дня, располагал к неторопливой беседе, и чем больше мы с ним говорили о жизни, о путешествиях, и впечатлениях, тем больше я уяснял сущность и тип этого человека. Он обладал многими редкими качествами, свойственными моряку и шахтеру.

   Анатолий Иванович Ангеловский. Ему шестьдесят пять лет. И хотя он давно мог быть на заслуженном отдыхе, но по-прежнему остается в строю и в особом представлении не нуждается. Он хорошо известен в Донбассе. Работал в донецких шахтах «Лидиевка» и имени Скочинского. И вот уже свыше двадцати лет занимает должность главного механика головного предприятия «Краснодонуголь». Но это второй шахтерский период трудовой деятельности Ангеловского. Замечательной у него была и юность, романтическая, полная приключений и опасностей, которые он преодолевал с честью и достоинством, что, однако, не каждому под силу.

   … Окончив в 1962 году Одесскую мореходку, сначала матросом, а затем и помощником капитана на судах китобойной флотилии «Советская Украина» Анатолий Ангеловский побывал в портах Германии, Бельгии, Бразилии, Малайзии, Австралии, Индонезии, на островах Индийского океана, в Джакарте, Сингапуре, избороздил всю Океанию, восемь раз пересекал экватор. Как бы ни стремился человек воспитать в себе цельность характера и навсегда сохранить верность однажды выбранной стезе, он не может уйти от личного житейского опыта, от его преобразующего влияния на образ мыслей и поступки.

   - Зов моря, - говорит Анатолий Иванович, - смутно многих манит, всякого, пожалуй, отдыхающего. Да не все в моряки годятся. Для многих море с палубы - только вода с небом. И все. А моряк его, моря, душу чувствует. В этом все дело. Море всегда полно неожиданностей. Штиль, тишина, вдруг резкий порыв ветра сливается с раскатистым громом вздыбленных валов. Исчезают небо, море, не видно даже палубы корабля, через которую с грохотом перекатываются вспененные горы воды. Неистовый разгул стихии нарастает с каждым мгновением.

   Горе тем морякам, кто упустит хотя бы минуту, не найдет в себе силы вовремя подняться на борьбу со стихией. Бывает, эта борьба длится по нескольку часов кряду. До изнеможения уставшие, до мозга костей промокшие, моряки спасают свою жизнь и жизнь корабля. Несмотря на должности и ранги, на аврал выходят все до единого.

   - Давно исчезли за горизонтом Фолклендские острова, небезызвестный Порт-Стенли, - продолжает свои воспоминания Анатолий Иванович. Фонтаны китов радужными султанами все еще вспыхивали по всему горизонту там, где их было особенно много. В прозрачном солнечном воздухе четко вырисовывались утюги китобойцев. Со всех сторон доносились приглушенные большим расстоянием звуки пушечных выстрелов. Вслед за последним выстрелом раздался сильный удар в корму нашего корабля. Ют так подбросило вверх, что нос китобойца зарылся в воду всей гарпунной площадкой. Меня накрыло волной. Захлебнувшись, я едва удержался на ногах. Потом, когда корма опустилась, все судно начало трясти, как в ознобе. Я стоял у промысловой лебедки словно оглушенный. Линь вытравился уже на добрых три кабельтова, а колодки амортизаторов продолжали раскручиваться с бешенной скоростью. Я не пытался придерживать их. Все остальные, и даже вахтенный штурман, никто ничего не предпринимал.

   - Ангеловский, - заорал старпом, вдруг осознав, что все ждут его распоряжений, - Ангеловский, трави! - Я только и ждал этой команды, моментально рванул рычаг на себя. Туго натянутый линь еще немного прополз вперед и минут через десять провис. А кит сначала чуть приостановился, потом он, словно ударившись о невидимую стену, дернулся назад, выбросил окутанный розовым паром кровавый фонтан и замер. Я подумал: «Господь учит, не убий, а мы убиваем. По грехам и воздаяние!» Старпом успокоился и теперь четко управлял судном:

   - Выбрать слабину! Самый малый вперед! - Анатолий Иванович оказался таким великолепным рассказчиком, что я зримо, как в кино, представлял все, о чем он говорил.

   … Все шло как надо. На малом ходу китобоец трясти перестало, лебедка работала нормально. Обледеневший в своей насквозь промокшей одежде, Ангеловский тревожно поеживался, словно не было ни студеного холода, ни страшного недавнего удара в корму. Отрезок линя между судном и китом медленно сокращался. Боцман подошел к бортовому лееру. Приготовился вогнать в кашалота полую металлическую пику, чтобы компрессором накачать в него воздух. Иначе, когда линь обрежут, кит утонет.

   - Тебе следует переодеться, Ангеловский. Ты сегодня молодец, - сказал старпом, спустившись с ходового мостика на палубу.

   - Иду, - ответил Анатолий. – Хладнокровие старпома напоминало ему правило: чтобы ни случилось, самое лучшее - взять себя в руки.

   Корабль взял курс на поиски других китов. Он шел на резком попутном ветре со скоростью пятнадцать морских миль. Ангеловский был свободен от вахты. Он лежал, и каюта вместе с ним опускалась и поднималась в медленном темпе крутой волны. Посмотрев в иллюминатор, Анатолий увидел, что море омрачено ветром с мелким дождем, а через пару часов в серых пеленах неба уже таилось неопределенное обещание солнечного луча. Студеный, не по-морскому сухой воздух был недвижим и прозрачен.

   Искрясь на солнце, айсберги медленно дрейфовали на север. Там, за горизонтом, за сорок восьмой параллелью они навсегда исчезнут. Там теплые воды, там материк, там его дом, мама, жена, маленькая дочь - его кровиночка. Анатолию нестерпимо захотелось домой, но, чтобы тоска не заполонила сердце, он приказал себе спать. Это был четвертый, последний рейс. Каждый из этих рейсов длился чуть ли не по году.

В БИТВЕ ЗА «ЧЕРНОЕ ЗОЛОТО»

   26-летний помощник капитана Ангеловский списался на берег. На прощание капитан сказал ему:

   - Помни, удача сопутствует тому, кто умеет собой владеть и в любом положении кажется благополучным. Как только позволишь себе какие-нибудь жалобы, будешь искать сочувствия, в тебе начнут сомневаться, и тогда сам не заметишь, как придешь к поражению. - Морской волк знал, что говорил.

   Началась береговая жизнь. Опыт работы в морях позволил Ангеловскому без труда устроиться на Донетчине в своем поселке Лидиевка на одноименную шахту электрослесарем. От стариков-шахтеров он слышал, как прежде в шахтах Донбасса уголь добывали обушком. Шахтер берет железный крючок лампы, опускается на четвереньки и с трудом протискивает свои костистые плечи в рваную щель, пробитую между почвой и кровлей, ползет к забою: вот и уголек - черный-черный, обрушивается на пласт, тот падает, ломаясь на глыбы, крошится нерушимая веками угольная стена…

   С тех пор многое изменилось в оснащении горного производства. На смену обушкам и отбойным молоткам пришли породопогрузочные машины и проходческие комбайны, мехкомплексы. Электровозы, скребковые и ленточные конвейеры. Лебедки различных марок и т. д. Анатолий быстро вник в обязанности подземного электрослесаря и вскоре понял, что инженерная мысль не стоит на месте. В 1969 году он становится студентом-вечерником факультета «Горная электромеханика» Донецкого политехнического института и успешно его заканчивает.

   Об Ангеловском заговорили как о толковом инженере. Сначала его назначили главным механиком той же «Лидиевки», затем - шахты имени Скочинского, в 1985 году по инициативе Министра угольной промышленности Украины Н.С. Сургая - главным механиком производственного объединения «Краснодонуголь», где он проработал почти тридцать лет. За эти годы предприятие неоднократно реорганизовывалось, поменялось пять генеральных директоров, а главный механик по-прежнему Анатолий Иванович Ангеловский. Но шахта как была, так и остается производством особо опасным. Под «юрисдикцией» главного механика «Краснодонугля» находятся: ремонтно-механический завод, управление по монтажу и демонтажу горно-шахтного оборудования (УМДР), а также механические службы восьми шахт. Это - водоотливы, энергохозяйство, автоматика, гидравлика, противопожарная защита. Стационарные установки - вентиляторы и подъемы, внутришахтный транспорт, обслуживание, ремонт, монтаж и демонтаж    угледобывающих и породопогрузочных комбайнов. Ежегодно добавляется оборудование с программным электронным управлением и прочая разумная техника. И все это - предмет внимания и повседневной заботы шахтных механиков, на плечах которых и держится добыча «черного золота».

   - Кто знаком с шахтой, тот хорошо знает, что в каждом мехцехе, как правило, есть свои асы. Их светлые головы и умелые руки способны сделать все, а порой и то, что и ученым не под силу… - рассказывает Ангеловский.

   Нашу беседу прерывает телефонный звонок. Ангеловский внимательно слушает, а затем, устремив куда-то вдаль свой неоспоримо-хозяйский взгляд, говорит в трубку:

   - Нельзя быть слишком уверенным там, где необходимо проявить выдержку и холодный расчет. Я сейчас приеду. – Оказывается, на водоотливе возникла нестандартная ситуация, и чтобы она не переросла в проблему, главный механик головного предприятия хочет все увидеть своими глазами. Нам он обещает скоро вернуться. А мы продолжаем беседу с Коноваловым, директором УМДР. Он говорит:

   - Подъемы, вентиляция, водоотливы - объекты особого внимания Ангеловского, потому что они очень важные в работе каждой шахты. Застопорится откачка воды, и шахту сразу начнет затапливать. Надо немедленно прекращать все подземные работы, в том числе и добычу угля, в аварийном порядке выводить людей на-гора. А это может быть даже сотни человек. Механическая служба очень беспокойное хозяйство и должно работать бесперебойно. Поэтому механики всегда начеку. А главные механики шахт практически там днюют и ночуют. Нужно быть предельно внимательным к каждой мелочи, чтобы своевременно устранить неполадки. Большое значение имеет и человеческий фактор. Кто-то халатно относится к своей работе, кто-то заболел, и заменить некем. Но где тонко, там и рвется. Из котельной звонок – «завоздушил» котел. А чтобы он не взорвался, нужно просто «стравить» воздух. Это легко может сделать любой слесарь. Но его-то как раз и нет. Надо срочно найти другого, привезти с соседней шахты или участка. А это не всегда просто, например, на дворе пурга, дороги переметены. Телефонный звонок в ночи поднимает с постели главного механика - он решает вопрос подвозки слесаря: бензин, прочистка трактором дороги от снежных заносов, чтобы пройти дежурной машине. Слава Богу, успели вовремя «стравить» воздух, минутное дело. А сколько на него было потрачено времени и нервов…

   Коновалов рассказывает, что ему иногда приходится общаться с Ангеловским и в неформальной обстановке:

   - Однажды загораем мы на Донце: «Пацаны, - спрашивает Анатолий Иванович, - а для чего моряку нужен кортик, как думаете?- «Пацаны» - это мы, директора. Не успели мы и подумать, как на реке раздался крик. Тонула девушка. На берегу собралось много людей. Но никто не осмелился помочь бедолаге, так как течением ее относило все дальше и дальше от берега. И только один Анатолий Иванович бросился ей на помощь. Прекрасный пловец. Он быстро настиг тонущую на середине реки. Девчонка от страха мертвой хваткой вцепилась в него, и они оба скрылись под водой. Толпа на берегу замерла. Вскоре они вынырнули, и девушка снова стала цепляться за своего спасителя. Тогда он точным движением схватил ее за волосы и, изловчившись, слегка вырубил. Девушка обмякла, стала податливой, и только после этого Анатолий Иванович смог вынести ее на берег. Немного погодя, Ангеловский снова спросил у нас: «Ну, а теперь вы поняли, зачем моряку нужен кортик? Правильно поняли: чтобы, когда тонет корабль, спасти жизнь себе и другим, не дать тонущему затянуть себя в морскую пучину. Да… иногда добро приходится совершать и непривлекательным способом».

   У Анатолия Ивановича, говорит Коновалов, есть две взрослые внучки. А только что возвратившийся Ангеловский присоединяется к разговору о внуках.

   - А знаете, почему внуки любят дедов? Потому что деды менее строги к внукам, чем отцы, и    в любой момент могут отменить решение родителей, что внукам очень нравится. А вообще-то мужчине всегда нужно помнить о том, что он и главнее, и сильнее женщины, быть ответственным за жену, за детей, не порождать безотцовщину при живых отцах. В любой ситуации придерживаться доброго и сторониться злого. А тогда и перипетии жизни, которые пока еще где-то там, за горизонтом, пройдут так, словно их и не было.

   … Однажды Ангеловский снова встал за штурвал корабля. Это был теплоход, который умельцы «Краснодонугля» отремонтировали и запустили как прогулочное судно по реке Северский Донец от своего профилактория до детского оздоровительного центра. Трудно сказать, какие чувства испытывал опытный механик, вспоминая морскую волну…

* * *