Вдалеке сияли голубые огни. Это было единственное, что я могла разглядеть в почти полной тьме пейзажа.
— Нам пора, — сквозь зубы процедил Чернильник. Я крепче схватилась за рукоять меча — скорее машинально, чем осознанно.
— Думаю, стрелки не помогут в такой тьме, да ещё среди узких улиц, — я услышала за спиной голос невозмутимой Туманной.
— Возьмите оставшиеся револьверы. Они пригодны и для ближнего боя. Тем более вы нужны как поддержка с воздуха, а не на улицах города, — моментально откликнулся Чернильник. Туманная кивнула. Её невозмутимые, утончённые черты в свете факела были словно сделаны из бело-розового мрамора. Девушка бесшумно спрыгнула с площадки и исчезла из виду.
Около командира зажглась ещё одна искра; он курил, нахмуренно глядя вдаль.
— Чем я могу помочь? — прервала я молчание.
— С тобой отдельный разговор. Вам с Рубиновой Ворон решил поручить особое задание.
— Чего? — воскликнула я.
— Сам в шоке. Что-то наш Ворон излишне полагается на эту мутную дамочку, — хмыкнул Чернильник и протянул мне сигару. Я с жадностью схватила её.
— А что насчёт четырнадцатилетней девчонки, которая должна идти на «особое задание» с этой «мутной дамочкой»? — На площадку в два прыжка вскочила воинственно настроенная Релин. Чернильник засмеялся, презрительно глянув в её сторону.
— Значит так, господа курильщики-алкоголики. — Релин толкнула ногой пустую бутылку, валявшуюся около командира. — Если Хаглэс так решил, значит, на то есть причины, — ледяным тоном выговорила Рубин.
Затем, насмешливо смерив взглядом Чернильника, она поинтересовалась с ухмылкой:
— Ревнуешь меня к Ворону, а? — Я поморщилась в предчувствии чего-то нехорошего.
— Ревную, — согласился Чернильник. — Меня променяли на девку с драконом. После стольких лет дружбы старик решил, что ты будешь поинтереснее меня. Конечно, ведь у меня нет всех этих навороченных магических штучек. Везучая ты…
— Хватит! — заглушила ругательство Релин. — Сейчас мы должны ладить, хотите ли вы того или нет. Ссоры ни к чему. От этого зависит судьба Эндеса и этого вашего… Безрассветья.
— Мы и так прекрасно ладим, — заверил Чернильник, — не психуйте, миледи.
— Клоун, — выдохнула Рубиновая. Командир в знак согласия скорчил рожу.
— Эй, мелюзга, собери остальных, — наконец обратился ко мне мужчина; его глаза задорно поблёскивали в белом свете от факела.
Нервно жуя окурок, я рыскала взглядом по лагерю.
— В какой дыре пропадает Ворон? — услышала я голос Лазурного, болтавшего с кем-то из бойцов. Несчастный поёжился и поспешил ретироваться, пока командир отвлёкся на меня.
— В о-очень глубокой дыре, — сказала я, заметив, что Лазурный пялится в мою сторону.
— Кругом одни дураки, — фыркнул Лазурный. — Несмешные у тебя шутки, Кишкатонка.
— Тебя ждёт Чернильник, — проговорила я сквозь зубы, проигнорировав реплику пятнистого.
Лазурный нарочно прошёл мимо меня, толкнув плечом. Я хотела бы избить его прямо там, но сдержалась и ушла искать остальных. В конце концов, Лазурный тоже не против меня поколотить, и только симпатия к Синице, моей защитнице, удерживает его.
Трёхрогий, мертвенно бледный, до сих пор не оправившийся от последней битвы, вёл с перебинтованным во множестве мест Кукловодом напряжённую игру в шашки.
— Щас, подожди, — рявкнул Кукловод в ответ на моё сообщение. Синеволосое чудище выглядело особенно мрачно в этот момент. Значит, проигрывало.
Трёхрогий, не произнеся ни слова, взглянул на меня розоватыми глазами и удалился.
— Ты куда? — крикнул вслед ему Кукловод, а потом сплюнул и пробормотал что-то со всей своей злобой. И тоже ушёл.
Синица и Бешеный Лис пекли пирог и обсуждали, кому какой свитер больше идёт. В этом случае я даже рот не смогла открыть — так и стояла, ошеломлённая, около них.
— Наш последний пирог, наверное, — вздохнула Синица, завидев меня. И сразу же повеселела: — Ну, Бешеный, берись за меч! Порубим захватчиков! — Девушка схватила нож для нарезки мяса и принялась размахивать им. — На мелкие кусочки! Ар-р!
— Эм, ребят… — пролепетала я, совсем опешив.
— Всё, всё, уже идём. — Лис бережно поправил шарф и изящно пошагал вслед за Синицей, которая нервно расчёсывала белые волосы. — Нам нужно было отвлечься от всего этого, милая Хару. Не считай нас легкомысленными… Хотя, возможно, так и есть? — Я смотрела им вслед.
«Чем они, чёрт возьми, заняты в день перед самой важной битвой?» — недоумевала я, разыскивая последнего командира. Хотя бы она время даром не теряла.
Туманная прохаживалась вдоль рядов своих воинов; вооружённые револьверами и арбалетами, стоящие в абсолютной тишине, они не сводили взглядов с командующей.
— План действий изложу позже, — наконец произнесла Туманная. Вытерла пот со лба, непонятно от чего появившийся, и побрела к площадке. Мне даже не потребовалось ничего говорить.
Я в первый раз сидела на собрании командиров, где они обсуждали что-то важное, а не на простых посиделках у костра. Сгорая от радости оказанной чести, я пропускала мимо ушей слова и чаще всего не могла понять, что обсуждают командиры — глаза уже слипались. Но с большим усердием я вслушивалась в речь Чернильника.
— Наша задача — пробраться к башне и дать путь Рубиновой барышне и адскому дитятке. — Чернильник ткнул пальцем на карту. — Отряд Туманной будет атаковать сначала сверху, потом надо будет прикрыть мой отряд. Люди Кукловода и Трёхрогого пойдут впереди. Отряд Лазурного должен любой ценой добраться до башни обходным путём — на случай, если ребятам не удастся прорваться по прямой. Это будет дольше, но безопаснее. Под городом имеются всякие подземные ходы? — Ничего не услышав в ответ, Чернильник продолжил: — Неважно, в случае чего примените магию невидимости. Её сложно будет удерживать на бегу и в суматохе, но постарайтесь идти тише.
Я уже чуть ли не храпела. «Почему просто нельзя объединиться и не пойти вперёд? Кувалдами там помахать, популять из этих…» — подумала я и зевнула. В этот момент Лазурный больно пихнул меня под бок и зашипел проклятия.
— Мой отряд будет помогать Лазурному. Пойдём сначала под защитой Трёхрогого и Кукловода по этой улице. — Я всматривалась в карту родного города и представляла себе улицы, разорённые и опустелые, по которым пройдут Тени, сметая всё на своём пути.
— Как только недоросль и наша уважаемая рубиновая леди, — Чернильник деланно поклонился, — доберутся до верха башни, мы должны бросить все силы, чтобы ни одна тварь не подобралась к ним. Ворон уже объяснил своей возлюбленной, что от неё требуется? — Релин заскрипела зубами. Умеет же командир довести человека, усмехнулась я.
— Да, это уже не ваше дело.
— Ну вот и отличненько, мил…
— Чернильник, — заговорил Трёхрогий хрипло. Все резко повернули головы. — Я знаю, как лучше пройти. — Начавшие было перепалку Чернильник и Релин затихли.
Мне на плечо опустилась унылая Крэгелин, сдавленно каркнув. Я погладила её по голове, но в благодарность сразу же получила клювом по пальцам.
— Рубиновая барышня и мелкая пускай пока обсудят то, что нас с вами не касается, — отчеканил Чернильник и небрежно бросил напоследок: — Гуляйте.
Пока командиры ждали слов Трёхрогого, мы с Релин уходили всё дальше от места собрания. «Некоторые из них уже были в Эндесе, — размышляла я. — Надеюсь, когда-нибудь мне подвернётся шанс узнать о Зелёном Отряде побольше»
Релин остановила меня, как только мы отошли достаточно далеко. Бойцы были заняты приготовлениями к битве, так что на нас никто не обратил внимания.
— Ты готова? — надрывающимся голосом спросила Рубиновая. — Всё гораздо серьёзнее, чем этот шут описывает. Эндес, а вместе с ним и Безрассветье, лежат на наших плечах. Не спасём их… И тогда весь мир станет игрушкой для нескольких людей, возомнивших себя богами.
— Я ни к чему не готова. Я боюсь. Но я постараюсь сделать всё, что смогу. — Я сглотнула и потупила взгляд. — Я обещала… кое-кому.
— А без этого обещания? Где бы ты была сейчас? — презрительно поинтересовалась Релин.
— Не было бы обещания — то гори всё синим пламенем, — отозвалась я, многозначительно глянув на Оэгрэс, овеянный ярко-синими светилами. Рубиновая сжала кулаки.
— Вот как ты относишься к своей родине. К своим близким, к множеству людей, которые могут погибнуть из-за одного твоего неверного шага.
— И что с того? Им-то на меня тоже плевать, — пожала я плечами. — Да и вообще, Хаглэс мог выбрать для этого дела кого получше. Чернильника, например. — Релин скривила губы, а затем совершенно спокойно произнесла:
— Спасать кого-то нужно бескорыстно. Ты — всего лишь оружие в руках чего-то большего, не жди благодарности. Истинной наградой будет возможность увидеть знакомые лица и родные места ещё раз. А насчёт Чернильника… Он никого не может спасти. Хаглэс верит, что ты можешь. — Я рвано выдохнула, обидевшись за любимого командира, но не подала виду.
— Он спасает тех, кто заслужил…Ладно, не суть, — просипела я как можно быстрее и утёрла влажные глаза рукавом. — Умеешь ты слезу выбить. — Релин удивлённо посмотрела на меня. Ей не обязательно знать, что я всё же скучаю по родственникам, по прежнему Эндесу. Потому что на самом деле я тянулась к прошлому, а не к будущему, и скучала по тому, чего уже не вернуть. Без мамы родина стала просто клочком земли.
«В конце концов, я сама хотела быть кем-то вроде народного героя, — вспомнила я. — Ну, мама, сегодня я докажу тебе, что ты верила не напрасно. А остальные родственнички… Ящер с ними»
— Рассказывай, что нужно делать. Я готова. Но если ты собираешься долететь до башни на своём чешуйчатом, то я… пойду с командиром. Я нужна им. — Хотя скорее наоборот, сказала я про себя.
Через час небо разошлось серыми трещинами: «Эндес трещал по швам», как сказал недавно Хаглэс. Чернильник отдал первый приказ.
***
Вот только недавно — час назад? — все мы были обычными людьми, которые нисколько не были похожи на воинов, переживших не одну схватку. Мы делали обычные дела, отстраняя от себя мысли о дальнейшем сражении. Но теперь… теперь мы воины. Оружие в руках чего-то большего, окутанные смятением, но идущие вперёд, глядящие в лицо смерти…
После этих пафосных размышлений я закашлялась и вернулась в реальность.
Синим пламенем всё действительно горело. Город полыхал; языки огня в некоторых местах поднимались так, что воронам приходилось взмывать в воздух как можно выше.
Мы стояли в самом краю города. В этом районе было относительно тихо — страсти кипели в центре Оэгрэса.
— Кажется, Хаглэсу понравилась Релин не из-за её силы, — пробормотал Чернильник. Я непонимающе на него посмотрела.
— Хаглэс — умный мужик. — Чернильник вздохнул и вытащил мечи из ножен. — Передай Рубиновой мои извинения, когда увидишь её. Я… был не в себе. — Я кивнула. Почему командир решил именно сейчас размышлять об ошибках прошлого?
Когда я бежала по улицам Оэгрэса, то всё моё внимание было обращено на воинов Эндеса. Их были тысячи — так же как и разнообразных тварей, но я почему-то надеялась разглядеть под синими шлемами чьё-нибудь знакомое лицо.
— Не отвлекайся, — шикнул Чернильник, расправившись с очередной шестиногой Тенью. Самые сильные, в доспехах и с человеческими очертаниями, демоны были в глубине. Таких мы ещё не встречали до этого.
От развороченных тел союзников — эндесийцев и ребят из зелёного отряда — на глаза наворачивались слёзы, будто я всё это видела в первый раз. Тени могли сожрать человека без остатка за несколько секунд. Семиногий их раздери, этих чудищ.
Сжав зубы до боли, я прорывалась вперёд, иногда успевая зацепить мечом какую-нибудь мелкую Тень. По извилистым улицам мы добирались до башни.
Сверху помогали люди из отряда Туманной, они же и разбирались с крылатыми Тенями. Нас прикрывали отряды Кукловода и Трёхрогого, на которых приходился основной удар.
Задыхаясь от смрадного затхлого воздуха, пропитанного гарью, я, уже уставшая, старательно передвигала ноги. Впереди неслось прямо на нас полчище чёрных тварей. И они совершенно не боялись огня и жара.
Я, совершенно потеряв голову от страха, выскочила прямо на одну из громадных Теней, и выставила оружие вперёд. Внутри всё сжалось.
И не успела ничего почувствовать и осознать, но уже была отброшена на каменные плиты. Трёхпалая рука тянулась ко мне, норовя придавить своим весом, размазать по полу. Я откатилась за секунду до смертельного удара, но попытки подняться не увенчались успехом.
Всё — и трупы, и огонь, и существа, и проклятая тьма в небе, и недосыпание — давило на и без того усталый разум, пробуждая в нём панику. Я укоряла себя за трусливость, но ничего не могла поделать. Взывала к Харуло, но он молчал. Всё молчало.
Второй раз существо не могло промахнуться. Взревев и вытянувшись на весь рост, оно замахнулось для решающего удара. В горле пересохло; я до сих пор не могла осознать, что происходит.
Через грудь существа пролетел чёрный луч кислоты. «Чернильник», — ёкнуло сердце.
Меня подхватили за шкирку и поставили на ноги.
— Сколько я ещё буду тебя спасать? Надо было отправить тебя с Рубиновой, — прохрипел Чернильник. Его лоб был покрыт каплями пота и крови, и дышал он прерывисто. Где-то были пробиты доспехи, волосы свалялись.
— Я в порядке, не надо так пялиться на меня. Немного осталось, — утешающее пробормотал он и исчез в толпе. Я продолжила метаться из стороны в сторону, ища наиболее слабых противников, чтобы их добить.
Царапины и раны покрупнее не болели, но бежать было тяжело. Я искала командира. Башня Феникса, на площади вокруг которой кипело ожесточённое сражение, была близко.
Армия Тьмы. Вот она. Мощные воины с горящими глазами и топорами, закованные в доспехи со всех сторон. Земля тряслась от их шагов. Воздух становился всё гуще, пропитанный кровью и огнём. От одного их вида становилось не по себе.
— Прорвёмся? — Чернильник был рядом со мной. Я краем глаза заметила под ногой лёд, которого никогда не было в этой части Эндеса. На площади почти не было освещения и огня, и поэтому она покрывалась коркой льда. Этот мороз шёл от башни.
Кивнула. Но неуверенно.
Благодаря воинам Эндеса и оказавшимся здесь раньше отрядам Кукловода и Трёхрогого, число Теней сократилось, но не намного. Они действительно были сильные, а броня не сковывала их движения ничуть. Но всё же путь стал свободнее.
Харуло молчал. Сделав судорожный вдох, я рванула вперёд. Ещё немного, ещё немного, повторяла я и надеялась проскользнуть туда за счёт скорости. Релин уже наверняка ждала там. Элдор помогал воронам, скидывающим огненные бомбы, своим дыханием опаляя врагов. Но из-за густой темноты сверху сложно было попасть в противника. Да и стоящим на земле вряд ли удалось бы в одиночку одолеть хоть какую-нибудь из бронированных Теней.
— Стой! — За несколько шагов от меня была Тень — та Тень, с которой в одиночку мне не управиться. Это кричал Чернильник.
Увернувшись кое-как от массивного топора и почувствовав, что левую руку всё-таки зацепило, я отбежала назад. Но Тень не отставала.
Зная, что Чернильник не очень хорош в ближнем бою, я тянула время, чтобы дать командиру направить выстрел чёрной кислоты в противника. Подобравшись один раз максимально близко, пока Тень отвлеклась на того, кто стрелял сверху, я попыталась ударить — сначала воткнув в доспехи меч, но при неудаче я отчаянно проскребла мечом по доспехам. Остался едва различимый след, царапина на стали. От этого перехватило дыхание.
Никакой бреши в защите, сокрушённо думала я, отбегая как можно дальше. В Тень летели чернила. Но атака Чернильника едва повредила доспехи Тени. Я, разгорячённая и совершенно не понимающая, что творю, понеслась на тварь, только вот существо отбросило меня в сторону на приличное расстояние и направилось на Чернильника. Я застыла на земле в панике, ещё не чувствуя всего ужаса положения, но уже чувствуя, что прилично травмировала спину.
Вскрикнув от боли в позвоночнике, я всё же мигом встала и попыталась добежать до Чернильника. Да и что я могла сделать…
Командир со скоростью молнии замахнулся мечом и воткнул его туда, где доспехи были повреждены. Есть. Я гордо улыбнулась и выдохнула. Чернильник тоже выдохнул. Его ноги дрожали от усталости, но он держался.
Тень задёргалась как в припадке, топор выпал из когтей. Чернильник хотел было отпрыгнуть, но существо напоследок провело стальной рукой по его груди. Доспехи командира наверняка были более тонкими, судя по глухому вскрику. Зажмурившись на секунду, я побежала к сражённой Тени и раненому Чернильнику.
— Ты как? — Я старалась не смотреть на рану. Она была глубже, чем мне сначала показалось.
— Всё хорошо. Я догоню, — улыбнулся Чернильник. Струйка тёмной крови уже стекала на камни, и я просто захлёбывалась в слезах.
— Прекрати реветь, мелюзга. Смотри по сторонам, — прохрипел командир. — И дай закурить.
Хаос, творящийся вокруг, перестал существовать. Беспомощная паника, желание хоть как-нибудь помочь — вот и всё. Я уже забыла, зачем я здесь, я просто хотела довести командира до безопасного места. Хотела, чтобы боль, которую он пытался скрыть, исчезла из взгляда ясно-голубых глаз. Я тряслась от напряжения.
Немного успокоившись, я стала рыскать по карманам Чернильника. Откопала нужное и хотела было зажечь сигару, но сзади послышался рык.
Я стояла на коленях, спиной к Тени, около раненого командира. Я могла только закрыть глаза в ожидании неизбежного, лишь бы не смотреть в голубые глаза Чернильника, говорящие: «Беги или дерись». Я не могла ни бежать, ни драться.
Взрыв прогремел совсем недалеко от меня. Тень отнесло в сторону. Из последних сил, не поднимаясь, Чернильник направил чёрный сгусток в противника и тем самым добил его.
— Дай закурить, — повторил командир ещё более слабым голосом. Слёзы вновь хлынули из глаз, и я дрожащими руками пыталась зажечь спичку.
Ещё одна Тень.
— Беги, — отчеканил Чернильник как можно более твёрдо. Я подхватила меч, сорвалась с места и на этот раз сама сразила четырёхногого, более слабого монстра. Провернув лезвие внутри него, я обернулась на Чернильника с гордостью и волнением. Но его заслонило ещё несколько штук тварей. Сердце остановилось.
Почему я не заметила раньше, как много кругом этих существ? Почему союзники были так далеко, что не могли помочь?
Я оглянулась по сторонам. Все были заняты своими противниками, в этом нескончаемом хаосе не было видно практически ничего и никого, кто мог бы обратить внимание на командира. Сплошное синее пламя, бомбы, взрывающиеся вокруг, но Чернильник был сокрыт тьмой. Кровь застыла в жилах. Я дрожала, но уверяла себя, что должна быть сильной.
Решив, что лучше умру, чем оставлю Чернильника там, с приближающимися к своей жертве Тенями, я ещё крепче взялась за оружие, призвав остатки смелости.
Но меня оттащили в сторону. Я брыкалась, рвалась из рук неизвестного, верещала, пыталась замахнуться мечом, но ему всё было нипочём. Меня тащили к башне.
— Прекрати это! — наконец я услышала голос Релин, и волна ненависти вскипела во мне.
— Ты оставила Чернильника умирать!!! — что было силы заорала я. — Никто ему не помог!
— Там был Чернильник? — замирающим голосом спросила Релин и отпустила меня, повернувшись туда, откуда меня утащила. Там были только Тени, целые стаи.
— Ему уже нельзя помочь, — произнесла девушка, побледнев. Я снова залилась рыданиями.
Почему в тот момент не было никого, кто мог бы прийти на помощь? Почему никто не видел? Почему я не смогла спасти его? Почему, почему, почему?
Волна вопросов, на которые не было ответов, хлестала меня по щекам. Я ненавидела себя за то, что командиру пришлось меня спасать. Ненавидела всех вокруг за то, что они позволили Чернильнику умереть… Он не сможет в таком состоянии защититься… Так ведь?
Я спрашивала Харуло, почему он мне не помог. Харуло молчал. Тишина была ответом на мои оскорбления. Я больше не чувствовала внутри силы. Она покинула меня в тот момент, когда у меня была чёткая цель. А теперь её нет, и что теперь я должна делать?
Совершенно сломленная, я добежала до башни, безразлично заметив, что эндесийцев на площади становится больше, чем Теней. Мечи воинов Эндеса светились золотым. «Сделанные из огня Феникса, — пробормотала я. — Почему эти не появились здесь раньше?»
Релин, пыхтя, уговаривала меня подниматься быстрее. Эта проклятая башня была слишком высокой, а лестница — слишком крутой. Я еле перебирала ногами и всхлипывала. Здесь уже я не могла укорять себя за слабохарактерность. Слишком плохо для этого.
— Значит так, Нэтлиен, — затараторила Релин, склонившись надо мной. Остался десяток ступеней до верхушки башни, но почему-то Рубиновая склонилась передо мной с неизвестным пока что предметом, крепко зажатым в руке.
У меня кружилась голова. И болело где-то под рёбрами.
— Я знала твою маму. — Под рёбрами защемило сильнее. Я уже не могла не подрагивать при каждом выдохе. Колени подгибались. — Да что там, не просто знала. Я… была её ученицей.
— Хочешь выразить соболезнования? — Я бешено въелась взглядом в такую ненавистную Релин.
— Нет. Послушай меня, — попросила девушка и вложила мне в ладонь что-то холодное и гладкое. На цепочке. — Мекоар — а это была она — украла красный камень, чтобы пересоздать Эндес. У неё это не получится. Твоя мама отдала мне настоящий камень, а подделку носила сама. Знала, что рано или поздно так будет…
— Не спрашивай ничего, всё потом, — сказала Релин, как только я открыла рот. — Они уже погрузили мир во тьму и пытаются окончательно разрушить его. Окончательно без камня не получится, но если у них ничего не выйдет, то всё равно Эндес навсегда останется во тьме. Нужно воссоздать его заново.
— Кому?.. — Я округлила глаза.
— Нам. Но сначала… — Релин поднялась по ступеням и посмотрела на Войль, Мекоар и Галгона, князя Тьмы, который стоял прямо за колонной у лестницы и не видел Релин. Увидев то же, что и Релин, я затряслась от ярости и желания мстить.
— Так это Мекоар убила маму? — вполголоса спросила я.
— Так получилось, девочка моя, — не оборачиваясь, крикнула мне Мекоар. Нас с Релин аж перетряхнуло. Взгляд пустых глаз громилы Галгона вонзился в меня.
Мекоар продолжила возиться у какой-то колонны, куда она положила ту самую книгу, что своровала у Хаглэса, а Войль, улыбаясь и помахивая узорчатым стилетом, подходила к нам с Релин, стуча тяжёлой подошвой и отбивая весёлый воинственный ритм.
Рубиновая стрелой пронеслась на площадку башни. Здесь места будет достаточно, чтобы сразиться, подумала я лихорадочно. И заглушила боль в себе, подавила усилием, загнала всё только что произошедшее глубоко в себя. Только Войль и я.
— Беру громилу на себя, — сообщила Релин. Мы стояли спиной к спине. Несмотря на взаимное недоверие, сейчас мы… «должны были ладить».
— Я была старшей в вашей семье, дитя, — наконец обернулась Мекоар, жестом приказав Войль и Галгону подождать. — И я была изгоем. Отец хотел отдать престол Онирэну, а не мне. Видите ли, я слишком вспыльчивая. Слишком жестокая, мать твою за ногу!
— Я ненавидела их. Примерно за то же, за что и ты, — улыбнулась Мекоар. «Либо она читала мои мысли, либо она слишком много обо мне знает», — подумала я с испугом. — И вот до чего дошло. Я тоже хотела доказать, что чего-то стою. А твоя любимая мамочка была моим главным врагом. За её лицемерие, за её слащавость… Ладно, прости. Но я убила её не для развлечения (хотя и это тоже, впрочем). Всегда хотела показать, что я хладнокровная. Что я могу править не жалким миром и не парочкой. А Вселенной! И теперь ты хочешь помешать мне, потому что одержима таким же желанием кому-то доказать, что ты сильная.
— Никому ничего не надо доказывать, — Мекоар вскинула брови, возникнув прямо передо мной. Войль и Галгон стояли, вытянувшись по струнке. В глазах зелёноволосой бегали искры. Релин всё ещё стояла спиной ко мне, как будто парализованная, слегка наклонив голову.
— Ты и так сильная. Не надо кому-то что-то доказывать, сражайся для себя. Я только недавно поняла это и теперь наслаждаюсь своей… работой. И я не хочу причинять вреда тебе, но, — Мекоар посмотрела на Релин, тряхнув красной гривой, — вот ей — с удовольствием. Она такая же, как твоя мать.
— Ни капли, — шёпотом произнесла я, готовая вмазать Мекоар по лицу. Но тогда бы она заметила камень уж точно, если ещё не заметила.
— В любом случае, — засмеялась Мекоар, — ты не обязана биться против нас. В тебе есть Харуло — тот, кого усиленно подавляла твоя мать. Но ты-то его кормишь. Поэтому тебе будет легче всего пересоздать Эндес. Новая эра, — Мекоар вскинула руки к небу, — новая Вселенная. Сильная. Без сопляков вроде Онирэна, без простушек вроде Шилль и Лирнэйн. Мы с тобой да эти двое ребят. Посмеёмся над теми, кто считал нас слабаками.
— К чёрту их, Нэтлиен! Мы с тобой другой породы. Помоги мне, — Мекоар наклонилась ко мне совсем близко. — Я прощу тебе всё. Мы станцуем танец на костях умирающей жалкой страны, которая не может воевать. Которая обличена в маску лицемерия, которая лжёт, которая пытается отсрочить свой конец пустыми развлечениями и попытками выглядеть счастливо. Просто… отдай мне камень, я всё прощу.
— А я тебе ничего не прощу, — поколебавшись, рыкнула я.
— Что ж, — более холодно бросила Мекоар, — если ты хочешь умереть, так и оставшись никому не нужной маленькой девочкой, то и пусть. Но ты единственная, пожалуй, кого мне здесь жалко будет изничтожить. Ты нисколько не патриот, признай. Ты сражаешься за души мёртвых. Сражаешься, когда нужно танцевать.
Изящно махнув рукой, Мекоар встала там, где была раньше.
— Камень понадобится мне через несколько минут, — сообщила та Войль. Я напряглась.
Не знаю, сколько длилась эта бесполезная схватка. Релин с её великолепно отточенными магическими атаками была примерно одной силы с Галгоном, а я только и могла, что уклоняться от Войль, которая била словно понарошку, не прекращая улыбаться. Да, она убрала стилет и работала голыми кулаками, в то время как я не могла даже замахнуться мечом. Она была быстрее. И яростнее.
Как и в прошлый раз, Войль играла со мной, как кошка с мышью, гоняла меня из угла в угол, словно у неё был ещё вагон времени. Но когда Мекоар в следующий раз заговорила, Войль включилась на полную.
— Убери девку, Галгон…Войль, мне нужен камень, — равнодушно окликнула она подчинённых.
Войль занесла надо мной клинок, и я зажмурилась. Кажется, у меня текла кровь изо рта. Удары были слишком сильными. И их было много, очень много. Я сбилась со счёта.
Когда жизнь пролетела перед глазами, я не увидела там ничего хорошего. Только то, как я постепенно становилась более чёрствой. Это меня… радовало. Я увидела только то, как я, после безрассудных лет жизни, потеряла свою богиню и почти забыла о ней. Без неё мне всё было ненавистно, кроме нескольких человек. А семья… да пропади она пропадом. Они всё время хотели меня куда-нибудь сплавить.
И теперь, когда Чернильник был мёртв, Хаглэс — почему этот остолоп был мне дорог? — всё-таки погребён в своём зелёном раю, а Синица с Лисом погибают в битве, превращаясь в те застывшие силуэты, которые я видела в Ожерелье Королевы, мне не за что бороться. Совсем.
Мир внизу прекращал существование, застывая. Время остановилось, и только в последней живой точке Оэгрэса (а может, и всего Эндеса, если его поглотила тьма целиком), на башне Феникса, решалась судьба равновесия Вселенной. Всё кончено.
Я уже было приготовилась умирать и молча протянула Войль камень, когда она отставила клинок.
— Чудно, — брякнула Войль и потянулась рукой к камню. Я, замерев, ждала.
Сквозь Войль прошли сразу два ножа.
— Бить в спину… Некультурно, Вурсториад, — прохрипела она с улыбкой, не оборачиваясь и глядя сквозь меня.
Тёмный силуэт бросил ухмыляющуюся Железный кулак наземь, поставил ногу ей на пронзённую грудь, посмотрел на Войль — долго, как будто затянув время на секунду — и толкнул ногой в пропасть. Несмотря на затихавший, уходивший в небытие гомон битвы внизу, я услышала хлопок тела о каменные плиты. Снова заплакала, на этот раз не зная, от чего.
Когда я обернулась, то увидела тяжело дышащую Релин над трупом Галгона. Её лицо было покрыто ранами и царапинами, да и в остальном она выглядела ужасно ослабевшей.
— Я знала, что ты придёшь, дорогой мой принц, — мягко усмехнулась Мекоар, несмотря на мороз в его голосе. — Теперь у меня есть все камни, чтобы возродить Эндес.
— Они есть у меня. — Некто, оказавшийся Хаглэсом, резким движением выхватил камень с моей ладони и поднял меня за воротник.
Небо уже всё было в серых трещинах, а люди внизу… исчезли, превратившись в блёклые очертания. Эта гудящая тишина действовала на нервы. Всё должно было решиться прямо сейчас, а я, стоя у края, думала, стоит прыгать вниз или нет.
Когда Хаглэс уверенным шагом подошёл к Мекоар, та вжалась в колонну и ядовито посмотрела на него.
— Где твоё оружие, дрянь? — ровным голосом спросил Хаглэс. Мекоар сняла балахон и достала из кармана кожаной куртки пистолет. Настоящий.
— Они не стреляют в Эндесе, — фыркнул Ворон. Но женщина победно улыбнулась:
— Теперь это не Эндес. Теперь — стреляют.
Выстрел, пронзивший тишину, был ещё страшнее, чем молчание. Я открыла глаза. Но Хаглэса не было. Мекоар, выставив перед собой пистолет и даже не удосужившись пристрелить нас с Релин заодно, напряжённо вглядывалась в темноту.
Светящийся зелёным, со склеенным по кусочкам камнем в руке (так этот браслет действительно был сделан из треснутого камня!), Хаглэс стоял сзади неё. Заметив свечение, она повернулась и выстрелила, но пуля исчезла в зелёном ореоле. Мне показалось, что за спиной у Хаглэса с тихим шумом распахнулось два зелёных крыла. Он действительно не стоял на земле.
— Мой прелестный камень окрыляет меня, — драматично произнёс Ворон, наблюдая за реакцией Мекоар на его крылья. «Значит, он и с крыши храма тогда спрыгнул с помощью браслета, и чудом спасся после землетрясения в руинах тоже благодаря камню Хаоса?» — зачем-то ударилась я в воспоминания, не соображавшая ничего от шока.
Сейчас взгляд Ворона был как никогда спокоен. Ни капли безумия, только лёд в изумрудных глазах.
Мекоар медленно попятилась, но мы все уже знали, каков исход.
— Первый блин комом, — всплеснула руками Мекоар как ни в чём не бывало, но дрожь в её голосе была сильной. — Я вернусь.
И она снова исчезла. Хаглэс покачал головой и посмотрел на меня. Его взгляд не говорил о том, что я теперь считаюсь за предательницу (наверное?), но я поёжилась. Последние слёзы заполнили глаза. Я должна была сражаться до конца, а не сдаваться врагу.
— Создай Эндес, разрушив тьму. Постарайся не разнести мир на кусочки, хорошо? — улыбнулся Хаглэс. Я почувствовала руку Релин на своём плече, и мне стало спокойно. Тепло.
Хаглэс опустился, но крылья не исчезли. Взгляды этих двоих были устремлены на меня. Во тьме, озарённой лишь зелёным светом от Ворона, блеснул красный камень, который Хаглэс кинул мне. Я покрепче сжала его в руке.
«Значит, и чтобы уничтожить и чтобы спасти Эндес от вечного мрака, требуется один и тот же камень», — мелькнула мысль.
Меня залило красным. Красный, красный, красный. Молчание. Красный сумрак. Я уже не в своём теле. Меня не существует. Существует только волна из сплошного красного.
«Чтобы что-то разрушить, нужно чувствовать это…»
Я чувствую. И говорю «Ха-ру-ло» с упоением и надеждой.