В ЭТО ВРЕМЯ ЛЬЕРИН…
Он вернулся быстро. В Париже нечего было делать, просто пережидал похороны Геннадия. Очень не хотелось там появляться. Приехал и сразу навестил Анестезиолога. Не застал, оставил записку:
«Деньги за билеты артистам нельзя платить ни в коем случае. Спектакль не состоялся, вы с ними не знакомы, за что платить? Увидимся нескоро, разве что, случайно. Говорят, вы сильно изменились, боюсь, я вас и не узнаю при случайной встрече. В отпуск не собираетесь? Всё-таки, лето».
Его продолжало волновать нераскрытое убийство. Если выйдут на Анестезиолога, тот не станет его покрывать. А здесь надо срочно заниматься Генкиной вакциной, будь она неладна.
Хорошо, что совещание по лаборатории прошло без него. Не хватало ещё встречаться одновременно с Еленой и с Фёдором. Они с Мамаевым впервые сошлись в одной теме, и Константин пока не продумал тактику своего поведения. В какой степени он может раскрывать собственную заинтересованность в антиалкогольной вакцине?
«Интересная мысль, надо бы обозначить сначала для самого себя границы моих интересов. Что я хочу получить? Конечно деньги, это ясно. Вопрос – сколько? Чем больше, тем лучше. Это тоже ясно. И что для этого следует делать? Продвигать вакцину или мешать её разработке? Если представлять интересы Кормильца, надо не пускать, а если хочется заработать, наоборот, всячески помогать продвижению опытов.
А нельзя ли совместить противоположные интересы лично мои и Талакадзе? Я кажется понял, что лучше всего делать в этом историческом случае. НИ-ЧЕ-ГО. Нужна только видимость бурной деятельности.
С одной стороны, я двумя руками поддерживаю борьбу с алкоголизмом, везде сую нос, изображаю трудовой энтузиазм. С другой – выполняю поручения Кормильца и точно также изображаю трудягу. Главное в этой истории то, что мне абсолютно наплевать как на вакцину, так и на Талакадзе.
А вот на что мне совсем не наплевать, так это на тюрьму. Здесь надо крепко подумать и постараться выяснить, каковы у них дела в расследовании моего преступления. Я для себя этот вопрос уже решил. Это сделал я. Ну, не братья же Талакадзе и не парочка тех молодых идиотов.
К Мамаеву с этой темой соваться нельзя, это всё равно, что явиться с повинной, а вот его милая дама, наверняка, в курсе. А ведь и правда, довольно милая. Поухаживать, что ли?
Теперь надо придумать позицию моего основного ведомства, того, где мне зарплату дают. Предположим, я ставлю вопрос, как скоро будет использоваться вакцина в государственном масштабе?
Ага, так они и сказали! Тогда так: Начались ли испытания на людях? А это уже известно, начались. Или: Нам бы хотелось ознакомиться с результатами опытов в клинике.
Ладно, заготовки у меня есть, буду решать по обстоятельствам на месте. Всё, что узнаю, пойдёт для Кормильца. А мне-то что делать? Для себя-гениального?
Первое, срочно завладеть книгой мадам Елены. Там могут всплыть кое-какие идеи, которые надо для себя почерпнуть, а из книги, наоборот, выбросить, или замаскировать хотя бы. Это я сумею. Потом посетить её в лаборатории и что-нибудь нарыть. Да, и съездить к Генке на кладбище, цветок положить братишке.
Что ж, вспомним, какими словами закрывался Двадцатый Съезд КПСС: НАШИ ЦЕЛИ ЯСНЫ, ЗАДАЧИ ОПРЕДЕЛЕНЫ, ЗА РАБОТУ, ТОВАРИЩИ!»
Не зря я закончил хорошее учебное заведение в СССР.
ХЕНИО РАБОТАЕТ
«Маша, ты опаздываешь, докладывай!»
«СЛУШАЮСЬ, СЭР. Состоялось совещание на высоком уровне. Постановили разрешить испытания в условиях клиники. Испытания начались…»
«Есть результаты?»
«Не перебивай! А как же, ещё какие! Прошёл первый день испытаний. Троим (естественно, у алкашей так принято) ввели вакцину и выставили ящик водки. Мужики тащатся от возможности лакать Родимую без ограничения, не поняли пока, бедолаги, что их ждёт полное разочарование. Сейчас пока толкуют за жизнь».
«Всё! Я так больше не могу!Ты оштрафован на пять бонусов. Невозможно больше слушать ненаучную речь».
«НЕ СОГЛАСЕН. ВСЁ В ПРЕДЕЛАХ ОПЫТОВ. АДИЛЬКА ТАК И ПИШЕТ В ДНЕВНИКЕ. КАВЫЧКИ СТАВИТ. Я ТОЖЕ СТАВЛЮ КАВЫЧКИ, ТЫ ИХ ПРОСТО НЕ ВИДИШЬ».
«Ладно, так и быть, штраф снимаю,благодари Адиль, продолжай».
«Приехал Льерин. Вырубил среднее звено твоего убийства. Сжигает концы. Ты хоть понял, что это он тебя заказал? Продолжаю. Потом твой так называемый братишка позвонил Адильке, приказал срочно прислать книгу, она тут же по электронке отправила, обрадовалась сильно.
Он лично сделал редакцию, прислал ей готовый вариант и заявил, что уже отдал в печать. Адиль прочитала якобы отредактированную книгу и теперь также сильно расстроилась.
Жалуется своему Феде, что Льерин испортил всю работу. Выбросил основные её личные наблюдения и открытия, испоганил стиль языка, теперь книжка похожа на советский учебник, читать противно. Федя её утешает довольно странно. Говорит: книга стоит дорого, никто не будет покупать, а он, Ф.Ф., найдёт для неё другого руководителя проекта, и они выпустят второе издание, исправленное и дополненное».
«Да, жаль, не успел я Леночку предупредить, хотя и пытался».
«Ещё он посетил твою могилку и принёс цветочки. ТЕПЕРЬ ВСЁ».
«Ну, хоть так. Спасибо, Маша. Работаем дальше».
«Ой, я прям прослезился. Ты не расстраивайся, всё будет хорошо, Федька исправит твою ошибку!»
«МАША!!!»
АНЕСТЕЗИОЛОГ
Получив письмо, Анестезиолог крепко задумался. Что это? Приказ? Совет? Предупреждение? У него с Писателем не те отношения, чтоб тот ему указывал. Они друг другу не начальники и не подчинённые, купил – продал, заказал - заплатил, и только. Следовательно, на «приказ» его письмо не тянет. И без «советов» его мы до сих пор прекрасно обходились, ему это известно. Остаётся «предупреждение»?
По поводу внешности я не против, время от времени неплохо менять облик, как и окружение. Профессия требует. С мастерами я расстанусь, сегодня же заплачу им за месяц вперёд, мужики не обидятся. Они понимают. Скажу, срочно закрываюсь, и правда, закроюсь.
Но совсем на дно ложиться - что-то я не вижу необходимости. О чём он меня предупреждает? Что на очной ставке не признает? Так и мне зачем он сдался? Подумаешь, не узнает он меня! А вот и не узнает.
Я сейчас же к Валюше схожу в салон, пусть поработает над моим образом. Посмотрим тогда, кто кому указания раздавать станет. «Прошу прощенья, разве мы знакомы?» Хорошо бы голос ещё изменить! Можно говор или акцент добавить. Подумаю над этим, а сейчас попрощаюсь с мужиками и к Валюше.
Из дорогого салона вышел хорошо одетый мужчина. Усы и бородка, модные очки, светлая летняя шляпа, лёгкая, слегка подпрыгивающая походка – всё вместе хорошо скрывают элегантного, но немолодого уже Анестезиолога. Куда делась сутулость усталого интеллигента?
Разумеется, непременные трость-зонтик и дорогая сумка-барсетка дополняют этот облик - человека явно ненашего воспитания. Стёкла в очках дальнозоркого гражданина, конечно, простые, но слегка затемнены. Нет, узнать его невозможно. Поменьше говорить и изменять слегка голос, и не надо никуда уезжать.
А то, что ребятам он не заплатит – это и так ясно. Сидят же, голубчики. Вот, когда выйдут, тогда и расплатимся. Как это не платить артистам? А с кем дальше работать? Это, извините, мой бизнес, и я сам буду решать, как поступать с исполнителями.
И ещё одну операцию надо провернуть. Возьму-ка я путёвочку в Италию, пусть Писатель успокоится. Кто его знает, какие у него связи, непростой мужик. А у меня есть в турагентстве прикормленный работничек, он всё устроит и пошлёт кого надо с моими документами. Пусть отдохнёт человек. ВСЁ-ТАКИ, ЛЕТО!
СДЕЛКА СО СЛЕДСТВИЕМ
Фёдор Фёдорович вынужден доложить вышестоящему начальству о своих неуспехах в работе с подследственными. Нет никакого смысла продолжать их держать. Нет смысла и передавать дело в суд. Эти люди интересуют контору, в которой действительно служит полковник Мамаев, только как связующее звено. Через них хотелось бы выйти на более жирную рыбу.
Главной задачей следствия было понять, кому и чем помешал Геннадий Анделюс, и какова связь между гибелью учёного и его работой над вакциной. В результате полковнику предложили поступать с арестованными по своему усмотрению, только бы получить от их разоблачения хоть какую-то пользу. В конце беседы генерал стал совсем добрым:
«Делай с ними, Федька, что хочешь. Сажай, отпускай, следи за ними, под суд отдавай, хоть застрели ненароком – шучу, только поймай мне их хозяина, а уж с ним мы по-другому говорить будем».
И вот Фёдор, натянув на лицо маску «доброго» следователя приглашает к себе для разговора то одного - то второго, то парня – то девушку. Начать решил с барышни-бандитки:
«Расскажи-ка мне, Наталья…»
«Нателла меня зовут, начальник».
«Ах, вот так, значит! А давай я тебя буду называть Натали, ты как?»
«А давай!»
«Договорились. Так вот, Натали, твой парень, он тебе кто, муж?»
Бандитка покривлялась сперва, как положено, даже пококетничала на свой тюремный лад, но постепенно разговорилась, сообщила, что «любит дурака-Серёгу, что нафиг им жениться, он и так от неё никуда не денется, что мастер он «золотые руки», и если бы не пил как сапожник…»
«Стоп-стоп. Вот с этого места давай обсудим».
В результате длительных бесед с обоими подследственными Фёдор выяснил, что Серёга отличный мастер по изготовлению ювелирных изделий, работает по мельхиору, «из ложек чайных делает кольца, серьги, да что хошь. А из серебра кто даст делать-то, это статья. Серебро бы лучше, оно помягче будет, да из ложек зато крепче получается. Вон у меня колечко, сами гляньте, у вас здесь лежит, отобрали, когда посадили».
«Тебя, Натали, никто ещё не посадил. И никто не посадит, если пойдёшь на сделку со следствием».
Фёдор объяснил сначала, что именно ему от них, бандитов, нужно. Пусть сдадут хозяина. Потом рассказал каждому в отдельности об уникальном лекарстве Геннадия Анделюса. Можно полностью излечить человека от алкогольной зависимости, причём абсолютно безболезненно.
Два укола, вакцинация и ревакцинация. Можешь выпивать потом сколько душа просит, да только вряд ли она водки попросит после лечения. Скорее, сок или квас захочешь выпить, чай да кофе, чем зря деньги на горький алкоголь тратить.
Наташка сразу согласилась, перед ней спокойная зажиточная перспектива засветилась-замаячила. Жизнь без воровства и удавки, чтоб ей пропасть. Без тюрьмы и пьяного Серёги. Только насчёт хозяина – это дело нелёгкое, боится она. С Серёгой обсудить надо.
«Не волнуйтесь, мадам Натали, обсудим все втроём. Мне, Наташ, твоё принципиальное согласие нужно. – Фёдор включил сердечные нотки, ни дать, ни взять, отец родной – Вижу, тебя заинтересовало моё предложение».
С «мастером-золотые руки» пришлось повозиться подольше. Здесь и природная туповатость сыграла свою роль, и бандитская недоверчивость.
«Чёй-то ты, начальник раздобрел как, лечение недешёвое, поди, то, што предлагаешь мне. Не поверю, што без моей наводки на Ан…, на заказчика выйти не можешь?»
Фёдор пообещал, что называть заказчика не понадобится, что операцию они вместе, втроём, разработают. Тут Сергей испугался уже за себя. Опасно, наверное, опыты на людях ставить. И тогда Фёдор как бы «откровенно сознался»:
«Опасно, Сергей, ведь тебе придётся подписку при нотариусе давать, что ты после лечения не прикоснёшься к наркотикам ни в каком виде. Вакцина только против алкоголя действует, а наркота после прививки убивает сразу наповал. Потому и даю тебе ещё сутки на размышление. Как ты решишь, так и поступим. А завтра в это же время отпускаю вас обоих, не интересуете вы следствие даже как возможные убийцы. Иди, думай, парень».
После суточных размышлений Сергей согласился. Сказал, что всё подпишет. Наташка не скрывает своего счастья, на шею к приятелю бросилась, а он-то как доволен, что угодил барышне, наконец.
Фёдор решил не рассказывать Елене про полу-семейные сопли в сахаре, те, что ему пришлось наблюдать. Неприятно, наверное, будет Адили понимать, что так отпускали на свободу убийц её друга. Назначил подследственным явку в клинику сегодня, немедленно, как раз к восьми вечера.
«Можешь потом обмывать своё освобождение, тебе в клинике и нальют сразу после укола».
Неожиданно Наталья сообщила, что она тоже согласилась бы сделать прививку, на что Фёдор спокойно объяснил «героине», какое опасное на самом деле это мероприятие с точки зрения неизведанности поведения испытуемых.
«Давай посмотрим на кролика-Серёжу, а уж потом, если он посоветует, и, если будет выполнена другая часть нашего договора, я обещаю попротежировать для твоего участия в опытах».
Наталья не стала выяснять, что это такое начальник обещает ей сделать, вряд ли что плохое. Согласилась. И поехали в клинику. Всё прошло как по нотам. Сергей в присутствии нотариуса подписал согласие на применение противоалкогольной вакцины и обязательство никогда не принимать наркотических препаратов, перечисленных в специальном списке.
Попрощался с подругой и пошёл в палату готовиться к процедурам и анализам, коих перед введением вакцины немало. Бандитка-Наташа одиноко побрела домой, обдумывать своё дальнейшее поведение, о чём договаривались в кабинете у господина полковника Мамаева Фёдора Фёдоровича.