ОПЕРАЦИЯ «ЛЮБОВНЫЙ РОМАН»
Вчера Фёдор Фёдорович позвонил Елене Александровне и пригласил её в ресторан, сказал, так надо. Объяснил, что он должен ухаживать за ней, а она принимать его ухаживания. Тогда их нередкие встречи будут выглядеть естественно, особенно теперь, когда закончился учебный год, и она уволилась из музыкальной школы. Конспирация.
На самом деле ему нравится эта игра. Двойная или даже тройная. Ему поручено курировать Елену под видом ухаживания, но она должна принимать его ухаживания всерьёз, а он её об этом взял, да и предупредил, чего делать был не должен. (Кроме того, она ему нравится, а значит, он ухаживает по-настоящему. Этого он не говорил, но подумал).
«Типичный Тройник, Елена Александровна!»
«Не запутаетесь, Фёдор Фёдорович?»
«Ну, что вы! С моим-то опытом!»
«Опытом ухаживаний?»
«Нет, как раз в ухаживаниях я совсем не опытен, потому сразу вам и признался. А вот в конспирации, признаюсь, опыта мне не занимать. Моей покойной супруге приходилось доверять мне во всём, только на её доверии и держалась наша семья».
«Приятно слышать о дружбе в семье. Мне кажется семьи рушатся именно из-за потери дружбы, а не любви».
«Семьи рушатся по разным причинам. Многие после разводов остаются хорошими друзьями».
«Соглашусь с вами. Мне известны как раз такие семьи. Ну, что ж, Фёдор Фёдорович, ухаживайте за мной, я согласна».
«Тогда завтра я за вами заеду, предварительно позвоню».
Она согласна, она согласна, какие чудесные слова! Милая, всё-таки, дама, эта Елена Александровна! Ну да, мы оба старики, овдовели. Но нам приятно быть вместе. Она, я уверен, рада общению со мной, а про меня и говорить нечего.
Сколько лет уже вожу внучку к ней на уроки! Четыре года! Нет! Был ещё подготовительный класс. Пять лет. Тогда ещё наша бабушка была жива, она Нинкину училку по фоно так и называла, Елена прекрасная, строгая, ужасная.
А мне нравилось Нинушку в музыкальную водить, обстановка там почти домашняя, коллектив дамский, и все такие молодые и симпатичные. Концерты у них всегда красивые.
Ну ладно, концерты концертами, рестораны ресторанами, а к убийцам на допрос пора ехать. Не колются, мерзавцы. Признались-то сразу, куда деваться от камеры наблюдений, а хозяина не называют, и заказ не признают. Нечаянно, говорят, толкнули. И предъявить им ничего серьёзного мы не можем.
Эти хитрецы сговориться успели и заладили одно и то же: денег нет, работы нет, за мужиком первым встречным увязались, хотели бабки отнять, видели, как в магазине шоколадки покупал, две купил, расплачивался наличными, значит, наличные есть. В подъезде, когда их спугнули, Серёга оттолкнул деда, чтоб не мешался на дороге.
Больше ничего не знаем. Как бы не пришлось отпускать. Сейчас поговорим за жизнь, то да сё, оштрафуем и отпустим. Если судить за вымогательство и причинение по неосторожности увечий, несовместимых с жизнью… и так далее, адвокаты отмажут, кто-то ведь стоит за бандитами.
Мы даже заявления от родственников не имеем. Шнурочек она, видишь ли, к волосам привязывает. Там волос-то на полдраки. А она на шейке верёвочку носит. А сидела за что? За эту вот удавку и сидела. Ах, она была несовершеннолетка, в тюрьме исправилась, а к верёвочке на шейке привыкла. Ты бы, начальник, вернул её мне, а то опять покупать придётся.
Наглая, сволочь! Стоп! А не отпустить ли их под подписку о невыезде, и следаков приставить? Могут ведь на заказчика вывести. Пожалуй, сейчас допрошу и выпущу. Я добрый следователь, им и останусь.
В ресторане Фёдор, слушая рассказы Елены Александровны, почему-то насторожился и озаботился, когда она говорила про издателя Льерина. Быстро поискал что-то в телефоне и надолго замолчал.
Елена даже успела доесть всё спокойно, во время разговоров как-то не получалось жевать. Ф.Ф. не глядя водил вилкой по тарелке, периодически подносил ко рту подхваченный кусок, потом и вовсе вилку отложил. Лена терпеливо ждала. Не рассказать ли ему сон? Сегодня снилось что-то удивительное, и странно, что запомнилось так подробно.
«Вы меня озадачили, Елена Александровна. Я никак не могу решить, какую степень откровенности мы выберем при обсуждении наших с вами поступков».
«Какие есть варианты?»
«Варианты будете предлагать вы. Я же, в зависимости от моих возможностей, либо принимаю один из них, либо предлагаю свой».
«Вы рассуждаете как дипломат, Фёдор Фёдорович».
«Угадали. Я закончил МГИМО и работаю по специальности. Но самое удивительное для меня то, что вами интересуется человек, с которым я учился на одном курсе. Как, вы сказали, зовут вашего издателя? Константин Всеволодович Льерин? Мы с ним выпускники одного курса, причём до сих пор наши дороги не пересекались, что для меня подозрительно».
«Фёдор Фёдорович…»
«Просто Фёдор, прошу вас!»
«Хорошо, Фёдор. У меня нет никого, с кем я могу обсудить мои дела. Прежде всего из-за их криминального акцента. Что же касается научной стороны вопроса, я не стала бы вас загружать ещё и этим, но так получилось, что за всем происходящим стоит тема убийства Геннадия Анделюса. Мне трудно выбирать, о чём вам слушать интересно, а что будет излишней информацией. А тут ещё этот сон...»
«Так-так, что за сон?»
«Что, и сон рассказывать?», - Елена улыбается.
«Непременно. С него и начнём. Только сначала я должен вам признаться, что ждал от вас именно такого варианта. Говорите мне обо всём, что с вами происходит, происходило и что произойдёт. И пока только мне одному. Грузить меня не бойтесь, если мне что-то будет непонятно, я попрошу объяснить. А теперь – сон, пожалуйста».
«Мне снится, будто я нахожусь в большом фойе, вижу несколько лифтов, шесть, кажется. Подъезжает третий справа. Я вхожу и нажимаю кнопку почему-то тридцать шесть, двери начинают закрываться, но в лифт влетает мужчина. Я вижу, что это Геннадий, он крепко обнимает меня, я не могу ничего ни сказать, ни спросить, хотя пытаюсь. Он говорит, торопливо:
«Я выхожу на шестом. Ты всегда садись в этот лифт. Всё делай так, как сделал бы я. Ты – это я». Лифт остановился так постепенно, медленно, а Гена, выходя, крикнул уже из коридора: «Федя – молодец». Что скажете? Ведь, Федя – это, наверное, вы?»
«Вам виднее, Елена Александровна, это же ваш сон и ваш Федя».
«И ещё кое-что удивительное. Он, когда вбежал в лифт, сразу обнял меня, точно знал и специально ко мне бежал, и назвал как-то странно: «Привет, Адиль! Я рад тебя видеть!», а потом уже про шестой этаж».
«В котором часу вы заснули?»
«В одиннадцать. И это тоже удивительно. Обычно я до трёх-полчетвёртого считаю белых слонов и чёрных баранов, а тут просто свалилась и сразу уснула».
«Ну что ж, сон ваш непростой. Обязательно рассказывайте мне сны, особенно, если про меня будет сниться или про Геннадия. Я должен обдумать информацию, полученную сегодня. Завтра вам позвоню, если можно, с утра. Итак, я для вас Фёдор, а вас, если вы не против, я буду называть Адиль. Мне очень нравится».
Елена молча кивает головой. Она не совсем точно доложила Фёдору про своё волшебное сновидение. Геночка сказал: «Адиль! Как я рад тебя видеть, малыш!» - И обнял так нежно. Но это ведь просто сон.
ХЕНИО РАБОТАЕТ
«Маша!»
«ДА, СЭР!»
«У меня есть для тебя задание».
«ВАЛЯЙ!»
«В следующий раз за подобное панибратство буду штрафовать».
«Ой, не надо, я больше не буду. ОКЕЙ?»
«Окей. Ты должен собирать всё, о чём я думаю после моего возвращения с Земли, всё, что касается планеты Элития. Когда я попрошу, выставишь мне всё на экран. Тебе ясно?»
«НЕТ, СЭР. ТОЛЬКО ПРО ЭЛИТИЮ СОБИРАТЬ? ТЫ ВЕДЬ ТАМ МНОГО ЕЩЁ И ПРО УТИЛИЮ ДУМАЛ. Здорово ты их отругал! ЕЩЁ ТЫ ДУМАЛ ПРО ЗЕМЛЮ И ПРО АДИЛЬ С ФЕДЕЙ.»
«Собирай всё, я потом лишнее удалю».
«ДА, СЭР!»
У нас на планете два вида роботов. Машины, вроде Маши, это роботы высшего класса. Они управляют, фактически, всем устройством жизни разума. У них есть имена, они общаются с Разумными Личностями и друг с другом. Это наши друзья, мы их любим. Как оказалось, они нас тоже.
Роботы второго класса – Исполнители. Их различают по специфике применения и по номерам. Например, уборщик №2, или приёмщик №1. Исполнители умеют делать всё, что угодно. Могут смастерить космический корабль, могут вышивать гладью и крестиком.
Машины следят не только за непосредственным трудом Исполнителей, но и за их взаимоотношениями, то есть, за порядком. На земле этим обычно занимается служба Логистики, Полиции и разные другие тайные организации.
Здесь, пожалуй, всё ясно. Про Утилию и их роль я уже подумал. Могу только добавить пару слов о том, что этот спутник со своими обитателями постоянно создаёт нам проблемы.
Они всё время от нас что-то требуют, можно сказать, шантажируют. Мы делаем для них отличных Исполнителей и постоянно посылаем к ним в командировки свои Машины. Правда ненадолго, Машины долго не выдерживают и просятся назад. Не хотят там оставаться ни за какие бонусы.
Теперь о посмертном существовании разумных Личностей. На Земле человеческое тело изнашивается и умирает. Разум немедленно уходит в космос и поглощается другими планетами. Например, нашей Элитией. Мы ближе других к Земле.
Приёмщики проделывают все положенные процедуры с каждым вновь прибывшим, и умершая на земле Личность получает Элитное имя и начинает свою новую вечную жизнь Разума на нашей планете.
В дальнейшем, в зависимости от своей индивидуальной ценности, Личность участвует в разных проектах и проводит время на свой вкус. Я не буду описывать их занятия, здесь нет пределов для фантазий Разума. Никому нет дела до занятий другого, можно вступать в любые объединения, а также покидать их при желании.
Прервусь-ка я ненадолго.
«Маша, ты не забыл о докладе про Земные дела?»
«Ох, прости, заслушался твоим рассказом. ЕЩЁ ДВЕ МИНУТЫ ДО УКАЗАННОГО СРОКА, СЭР!»
Две минуты – это двое суток на земле.
Разум свободно перемещается во вселенной. На Земле Разум имеет две возможности для присутствия. Основная – это вселиться в новорожденное существо, причём в любую живую особь. Хоть в царевну, хоть в лягушку, нужен только мозг.
Мы, как правило, выбираем Человека. Машины изучают родителей, их возможности в воспитании, и отправляют новообразованных Разумчиков с нашей планеты в выбранный для них человеческий мозг. Процесс идёт непрерывно, чем выше уровень рождаемости на Земле, тем выгоднее для нашей планеты.
Второй возможностью оказаться на Земле пользуется каждый легко и в обход всех административных проволочек, не обращаясь к Машинам. Каждый может внедриться в сон любого мозга любого существа на Земле. Иначе говоря, присниться.
Но почти непреодолимая трудность - наладить связь с человеком, которому снишься. Что-то ему сообщить, о чём-то предупредить – почти невозможно и подчас опасно. Конечно, Люди с примитивным мышлением легко верят «вещим снам», но как они будут использовать полученные сведения – неизвестно, именно в силу недостаточного их развития.
С хорошо образованными лучше не связываться, те всегда смеются над снами. Установить связь удаётся только с супер высокоразвитыми личностями, сумевшими заглянуть в «потусторонний мир», благодаря своей профессиональной деятельности. Это так называемые ГЕНИИ науки и искусства.
В нашей «Шестёрке» собрались как раз такие личности. Но те из нас, кто прославился в роли Гения на Земле, стал «знаменитым на весь мир», не имеют возможности посещать Землю в следующий раз. Симон (Микеланджело), Амадей, Альберт и Хесус не вернутся на Землю, пока жив хоть один человек, знающий об их деятельности. То есть – НИКОГДА.
Я, Хенио (Геннадий Анделюс), и Хенрик (Генрих Шютц) сумели не слишком прославиться своей деятельностью на Земле, нашу работу хорошо охраняли местные тайные органы полиции, и поэтому мы оба имеем право на новую земную командировку, и очень скоро я своим правом воспользуюсь.
НЕ СОМНЕВАЙТЕСЬ, господа, я скоро вернусь!
ЕЛЕНА – АДИЛЬ
Елена попросила не провожать её:
«Фёдор, я должна многое обдумать, мне хочется пройтись пешком».
«А если я буду идти рядом и молчать? Честное слово, ни звука. За нами наблюдают, я уверен. Это, во-первых. А второе – я побаиваюсь оставлять вас одну. Вечер, хулиганы, нам ли с вами не знать про отморозков».
«Я не могу вам запретить, поступайте как вам угодно, и спасибо за сегодняшний вечер».
«Это вам спасибо, Адиль. И больше я не скажу ни слова. Считайте, что меня нет».
«АДИЛЬ!» Вот что это за имя? И откуда он знает про Федю? «Малыш!» Как это нежно звучит! Но это всё пустяки. Главное – понять, как вести себя правильно. «Ты – это я». Что это означает? Он просит заменить его. А где? В лаборатории? Да его лаборанты меня и слушать не станут. А мне и сказать им нечего. Наверное, я пойму, когда от меня потребуется совершить какой-то поступок. Я обязательно догадаюсь.
И ещё эти слова про лифт. «Всегда садись в этот лифт». Это был третий справа, я хорошо помню. И помню, что всего их было шесть, но где находятся эти лифты?
«Федь, а где, по-вашему, могут быть эти шесть лифтов?»
«Лифты? Да это самое лёгкое. Вас завтра пригласят в одну организацию для беседы. Вот куда вы придёте, там как раз шесть лифтов в вестибюле. Заметьте, не я начал разговор».
«А… Да… Всё, молчите».
«Исчезаю».
Ещё не вызвали, а он уже приснился с этими лифтами. Завтра на допрос. Надо подготовиться. Про убийство Гены или про вакцину?
«Нет, Адиль, они будут интересоваться только вашей книгой и вашей работой в лаборатории Анделюса. Вы же должны получить допуск для работы в клинике…»
Елена остановилась и внимательно смотрит Фёдору прямо в глаза. Молчит несколько секунд, тронула за плечо:
«Федя, я совершенно точно ничего не говорила вслух!»
«А… Да…Так это я рассуждал про себя. В мыслях задавал вопрос, зачем вас вызвали, а ответил сам себе вслух, простите, виноват!»
«Ну, ладно, ясно, что думаем мы с вами об одном и том же и выражаем мысли одинаково».
«Адиль, вы не против, что я вас так называю?»
«Не против, мне нравится. А вы не против, что я говорю вам Федя?»
«Мне очень нравится. Это он, Анделюс нас так назвал. А мы пришли, Адиль!»
«Наверно, до завтра, Федя? Если меня «пригласят для беседы», вы ведь придёте меня охранять?»
«Я буду там, среди задающих вопросы. Садитесь в тот самый лифт. Другие на тридцать шестом не останавливаются».
«Бог мой, куда я влипла? Спокойной ночи».
Целует руку. Провожает до подъезда. Входит, остаётся внизу. Ну да, дело с Генкиными бандитами было в подъезде. Фёдор проверяет, всё ли чисто. Убедился. Крикнул: «До завтра», и ушёл.
ЗАВТРА ЧТО-ТО НАЧНЁТСЯ.
НАЧАЛОСЬ
Ничего особенного не началось. Всё прошло, как обещал Фёдор. Утром принесли повестку с приглашением сегодня прийти к восьми вечера (!) по указанному адресу. Они и правда, что-ли, по ночам работают?
Кроме Фёдора в огромном кабинете находились ещё четыре дядечки. Все толстуны, пиджаки нараспашку, двое свободно передвигаются в пространстве, один, видимо, главный, сидит за столом. Фёдор и ещё один рассматривают бумаги, сидя в креслах у окна.
«Проходите, пожалуйста, Елена Александровна», - это Главный.
«Елена Александровна Грачёва, старший психолог научной лаборатории Анделюса». – это говорит Фёдор. – «Присаживайтесь, Елена Александровна». (Улыбается как заговорщик, того и гляди, скажет: «Адиль»)
Потом каждый дядька начинает выяснять интересные ему детали, вроде: часто ли больные отказываются участвовать в опытах, случаются ли судебные иски, насколько велика (или, скорее, мала) моя зарплата, и всё в таком же духе. Потом попросили подписать бумагу о неразглашении и отпустили. Сказали, что пропуск-допуск в клинику будет ждать меня в лаборатории.
Федя проводил меня к лифту. Кстати, о лифтах! Они в вестибюле точно соответствовали тем, что мне приснились. Я, признаюсь, немного призадумалась, прежде, чем войти в третий справа, огляделась вокруг. Люди, в основном, выходили из других лифтов, шли домой. Ну, так они же нормальные, это со мной не поймёшь, что происходит.
Федя откланялся, сказал, что позвонит мне через час. Хорошо, я буду дома. На войне - как на войне.
НЕ РАССЛАБЛЯТЬСЯ!