7.? Эта Харих-Шнайдер
15 мая (четверг) 1941 года Зорге как обычно очень рано, пока никого не было, приехал в посольство. В задачу Зорге входило отобрать для посла Отта интересные сообщения германской армии, итальянской армии и Германского агентства печати. Затем наступало время идти завтракать с послом, что стало почти ежедневной рутиной. За завтраком Зорге сообщал Отту последние известия и они обсуждали расшифрованную информацию, прибывшую из Берлина.
В 9 часов, когда Отт проводил совещание начальников отделов посольства, Зорге отправился по своим делам и столкнулся с незнакомой ему средних лет женщиной, вышедшей из одной из комнат резиденции посла. Хельма, жена посла представила ее Зорге как г-жу Харих-Шнайдер, известную исполнительницу на клавесине. О ней он читал отличные отзывы во «Франкфуртер цайтунг». Зорге отметил привлекательность женщины. А он сразу же произвел впечатление на нее.
На биографии Маргарет Харих-Шнайдер, которая предпочитала, чтобы ее везде называли «Этой» (но в тексте, чтобы не было путаницы используется «Ета»), можно было бы не оста-навливаться, хотя она сама по себе довольно интересная личность. Но в связи с тем, что ее близкие, интимные отношения с Зорге приходились на самый напряженный период работы резидентуры с мая по октябрь 1941 года, они представляют вполне определенный интерес. Ета написала и издала в 1978 году книгу о своей жизни «Характеры и катастрофы» (Chararktere und Katastrophen) и в ней посвятила своим отношениям с Рихардом раздел «Любовная интрига с Зорге» (Die Sache mit Sorge). Следует отметить что в своих произведениях о Рихарде Зорге на эту книгу ссылаются такие писатели как Ю.Мадер и Р. Уаймант.
Поскольку в этом разделе книги Еты есть выдумки, которые использованы рядом авторов, а также некоторые интересные детали об обстановке в посольстве, о характере и деятельности Зорге, необходимо на них остановиться подробнее.
Эта Харих-Шнайдер, (Маргарета Эльфрида Берта), 1897-1986 – специалист в области теории музыки, знаменитая исполнительница игры на клавесине родилась в 1897 г. в Ораниенбурге, Германии, католичка, происхождение - из среднего класса. Вышла замуж за известного писателя д-ра Вальтера Хариха сразу после окончания средней школы. Он дал ей возможность учиться в Берлинской Высшей школе музыки как пианистке. Но затем они растались и она очутилась в Берлине без работы и музыкального опыта с двумя детьми на руках, которых надо было кормить. Но ей повезло, так как ее пригласили играть по вечерам на фор-тепьяно в Ассоциации новой музыки в Берлине. За этим последовали приглашения и она стала востребованной. В течение десяти последующих лет она завоевала репутацию и дала концерты во многих больших европейских городах. Осенью 1933 г. она поступила на работу в Государственную академическую консерваторию в Берлине, преподавала игру на клавесине и за два года стала профессором. Но у нее возникли проблемы. Руководство консерватории состояло в нацистской партии и ожидало, что все преподаватели тоже вступят в нее. Она была государственной служащей, а они были обязаны поддержать партию, хотя это было и незаконно. И на нее стали давить. К этому добавилось то, что Ета позволила выступить выпускнице, еврейке и концерт прошел с огромным успехом. Но после этого она попала в число лиц вредных для немецкого народа. В 1939 году без предупреждения Министерство культуры уволило ее из академии. Она устроила скандал и берлинский районный суд признал ее уволь-нение недействительным. Но, на этом дело не закончилось. Ее объявили «врагом партии». На нее отрицательно действовала обстановка в гитлеровской Германии с гестаповскими осведомителями. В этой связи ее друзья рекомендовали ей на время уехать из Германии, что она и сделала, оставив дом и детей. Будучи энергичной женщиной, и имея многих влиятельных поклонников, она сумела организовать приезд в Японию в качестве гостя посла. После концертов в Японии она планировала уехать в Южную Америку, если удастся достать билет на пароход.
Она прибыла в Токио 14 мая 1941 года. В начале посол Отт думал, что она приехала в Японию только, чтобы дать концерты и провести занятия по курсу клавесина в Музыкальной академии Мусашино, а также для изучения своеобразия японской музыки, но долго не знал, что она приехала в Токио вынужденно, в силу обстоятельств. Он предоставил ей в посольском здании, где были его личные апартамены, две комнаты. К моменту ее приезда в Токио прибыл клавесин. и она начала давать концерты, исполняя произведения французского композитора, клавесиниста, органиста «великого» Франсуа Купер;на, а также Доменико Скарлатти, Себастьяна Баха, как в самом посольстве, так и вне его. Музыцировала каждый вечер. Это было очень выгодно для посла, так как с ее приездом германское посольство стало своеобразным культурным центром. Среди приглашенных были дипломаты из посольств разных стран и том числе интересные для Отта японцы. Ета изучала японское музыкальное творчество и через какое-то время планировала покинуть Японию. Отт узнал, что у нее есть определенные проблемы по политическим мотивам, но сделал вид, что ему об этом ничего не известно, так как ее исполнительское мастерство не только прославляло искусство немецкого народа, но в определенной степени помогало его деятельности в качестве посла. В тоже вре-мя, когда она обратилась к нему с просьбой помочь выехать из Японии, он ей отказал и более того подчеркнул, чтобы она не обременяла его просьбами и не ставила в ложное положение.
Кроме концертов Ета Ета начала изучать японский язык и японскую музыку.
Зорге сразу обратил внимание на Ету, но пока было не до нее, чтобы познакомиться побли-же, так как в последующие несколько дней он был занят подготовкой к поездке в Шанхай по специальному поручению посла, где проходили американо-японские переговоры, представлявшие большой интерес не только для Германии, но и для Советского Союза. На основе бесед с Оттом и информации, полученной на встрече с Ходзаки, Зорге направил шифрограмму от 19 мая 1941 г. с донесением о том, что Америка предложила свое посредничество между Японией и Чунциноми, а также о переговорах урегулировать разногласия в японо-американских интересах. О планах Японии в случае советско-германской войны.
20 мая Зорге с дипломатическим паспортом вылетел в Шанхай с особым поручением пос-ла Отта выяснить подробности переговоров.
27 мая 1941 года Зорге вернулся самолетом из Шанхая и вечером обедал у посла. На нем присутствовали Ета Харих-Шнайдер в качестве гостя посла и генеральный консул Германии в Кобэ фон Бальцер. На обеде Зорге договорился с Етой о прогулке по городу на следующий день.
28 мая (среда) 1941 года Зорге повел Ету на экскурсию по Токио. Как пишет Ета, в начале знакомства Зорге он не произвел на нее впечатление. Она посчитала его нигилистом, у кото-рого нет ничего святого и который ненасытно наслаждается жизнью как она есть. Но затем она обнаружила, что он в значительной степени отличается от людей, окружавших его. Что удивило ее больше всего – это резкий контраст между Рихардом и людьми, которые окружали его – германские дипломаты и бизнесмены, большинство из которых радели о себе и были заинтересованны только в деньгах. В среде этих скользких, самодовольных и чопорных немцев он сверкал по ее слова: «как настоящий аристократ, чистый и неразвращенный, есте-ственный и непринужденный». Поэтому позже, когда она узнала его лучше, она пересмотрела свое первоначальное мнение. Нигилизм, она решила, является просто внешней защитой. Хотя его постоянный сарказм и скептицизм часто раздражали, но в нем не было злобы.
Шли дни, и она все чаще ловила себя на мысле, что она думает о Рихарде. К этому добавлялось, что Ета чувствовала себя не только одинокой, но прибыв в германское посольство в Токио она обнаружила там ту же нервозную обстановку всеобщего подсматривания и недоверия, что и в Германии.
Можно отметить ряд обстоятельств, которые способствовали сближению Еты и Рихарда. Сразу возникший интерес друг к другу подкреплялся не только принадлежностью к одной нации, их объединяли язык, пристрастие к классической музыке, общность культуры, одиночество.Всё это усиливалось проживанием в чужой стране, с непривычными обычаями. Наряду с этим, каждый был заинтересован друг в друге по меркантильным соображениям.
После отказа со стороны посла она очень расчитывала на Зорге, что он сможет организовать ее отъезд из Японии. Кроме того, Зорге заботился о ней, впоследствии помог найти дом и выехать из посольства, пребывание в котором тяготило ее.
10 июня (вторник)1941 года посол Отт устроил коктейль – прием в честь грандиозного выступления Еты в токийском концертном зале, на котором присутствовали высокопоставленные японские политики, ведущие бизнесмены, военные, дипломаты, среди которых был и посол СССР Сметанин. Во время приема Зорге пригласил Ету на прогулку в город. Уже до этого Ета часто задумывалась о Зорге и легко согласилась. В тот вечер она откровенно рассказал ему о своей жизни и самое главное о тех причинах, которые привели ее в Японию. Поделилась тем, что она хочет вернуться в Германию, где остались ее дети, но посол Отт всего боится, считает, что за ним следят и он не сделает ни одного неправильного шага, в том числе и для Еты. Зорге успокоил ее, заверил, что все будет хорошо.
15 июня 1941 года Ета стала любовницей Зорге и они часто стали проводить время вместе, выезжая в город на прогулки, в рестораны. Так, 9 и 10 августа Зорге и Ета провели на курорте Каруизава в летней резиденции посла Отта под пристальным вниманием Хельмы.
Развившейся в течение нескольких месяцев роман с Етой дал ему то, что не могли дать ни Хельма, ни Исии, а тем более Катя, которая была слишком далеко. Чувство понимания одиночества было присуще и Ете. В Японии, несмотря на шумный успех, она никому не была нуж-на. Поэтому это была встреча двух одиноких людей. В тоже время, несмотря на «горячие любовные отношения», Ета относилась к нему критически. По ее мнению Зорге не обладал чувством юмора и не понимал иронии, он, по ее мнению не разбирался в литературе, великолепным искусством считал фильм «Унесенные ветром».
Как ни цинично это может быть прозвучит, но Рихард и Ета наряду с романтическими чувствами преследовали решение своих собственных проблем.
Ета хотела вернуться в Германию к детям (две дочери), но шла война и достать билет на пароход было крайне трудно. В мае можно было бы воспользоваться транссибирской железной дорогой, но посол Отт отказался помочь ей и в этом. К этому прибавилась проблема с жильем. В решении своих проблем Ета очень расчитывала на помощь со стороны Зорге, учитывая его отношения с послом.
В свою очередь отношения с Етой были для Зорге не только разрядкой в физическом и духовном плане, но что самое главное, крайне выгодными в решении оперативных задач. Следует иметь в виду, что их отношения наложились на период самой интенсивной и опасной работы Зорге и резидентуры в целом. Май-октябрь 1941 года был насыщен такими событиями, что на любовные утехи оставался минимум времени. В начале этого периода всё говорило о том, что в ближайшее время Германия нападет на Советский Союз и добывание информации по этому вопросу занимало у Зорге много времени. Затем возникла не менее острая проблема с намерением Японии напасть на СССР. При этом только-только Зорге разобрался, что пока прямой угрозы нашеё стране нет из-за разногласий между японским командованием армии и флота, как Германия напала на Советский Союз и вновь вознила еще более важная проблема знать о позиции Японии в новых услових международной обстановки.
С началом советско-германской войны, когда встал жизнено важный вопрос о добывании достоверной информации относительно позиции Японии, ее намерений открыть «второй фронт» против СССР, интенсивность работы разведывательной сети «Рамзай» резко возросла, как возросла и опасность из-за вынужденного снижения требований к соблюдению конспирации в работе. В этих условиях, когда Зорге надо было часто проводить агентурные встречи, готовить информацию и срочно передавать ее в Центр, большое значение стала играть в качестве прикрытия его действий связь с Етой. Выезды с ней на прогулки, посещение ресторанов и ее концертов, демонстративное ухаживание, совместные ночи в своем доме – все это создавало фон невинного времяпровождения как для введения в заблуждение различных японских спецслужб, так и для службы без-опасности в немецкой колонии, Связь с Етой отвлекала внимание от поведения Зорге и в тоже время давало ему определенную свободу действий. К тому же, эти отношения двух одиноких, талантливых людей находили понимание в обществе и не вызывали подозрений или осуждений.
Как уже отмечалось, отношения между ними не были гладкими. Зорге был часто в состоянии близком к стрессовому и это вполне объяснимо. Информация о намерении Германии напасть на Советский Союз, подготовка японских войск к броску на Приморье носила разноречивый характер как по намерениям, так и по срокам. Это не могло не нервировать. Но особо обстановка накалилась после нападения Германии на Советский Союз и в связи с противоречивыми и недостоверными часто меняющимися сведениями о возможном нападения Японии на СССР. Шли не только дни, а месяцы, но ясности, сто процентной гарантии достоверности добываемых сведений не было. Надо было спешить, немцы походили к Москве. Нервы Зорге были напряжены до предела.
Ета в книге довольно откровенно пишет о своей любовной связи с Зорге, о том, что их отношения носили неровный характер. По словам Еты, он часто приходил пьяным даже днем, взрывался, придирался по пустякам. В эти минуты выражался непечатными словами. 28 сентября в воскресенье Зорге устроил Ете скандал за то, что она ходит в церковь. Однажды, по ее словам, выдул бутылку виски, затем поволок ее в машину и стал гонять по городу с сумашедшей скоростью. Но в целом Зорге с Етой был нежен и заботлив до последних дней. Устроил ей переезд из посольства в арендованную квартиру. В тоже время 8 октября 1941 г. Зорге узнал о том, что Ета сидит без денег, так как ей не заплатили за концерт и он, несмотря на высокую температуру и слабость, поехал к ней, чтобы поддержать ее. Не исключено, что выше приведенные Етой отдельные факты, в силу огромного напряжения Рихарда в работе, имели место быть.
Описывая отношения Еты и Рихарда нельзя пропустить два очень важных события, которые приведены в книге Роберта Уайманта «Шпион Сталина» на основе интервью с Харих-Шнайдер.
Ета, чтобы показать особые, доверительные отношения с Рихардом, приводит в книге надуманные факты и вполне возможную историю с ключём.
Оценивая то, что написано самой Етой и с ее слов, надо подходить с критических позиций, причем по многим причинам. К ним относятся не только прошедшие тридцать лет с момента описываемых событий, когда многое забылось, но и сказывался возраст, когда прошедшие события воспринимаются совершенно по-другому, краткость их отношений, так как каждый в течение дня занимался своим делом (в ее книге о Зорге посвящено всего 8 страниц из 484-х). Появление в продаже многочисленных книг с описанием отрицательных сторон в характере и поведении Зорге могли повлиять на нее. Есть и другие обстоятельства, что в целом дает основание не доверять ее словам в главном. Зорге был скрытным человеком и, если только предположим, что он кому-то жаловался на свое одиночество, например Исии, он в тоже время нигде и никогда, ни при каких обстоятельствах не расскрывал свою принадлежность к России, а тем более к советской разведывательной службе.
Можно поверить в какой-то степени словам Еты о нервном поведении Зорге, об употреблении им алкоголя, о грубостях, гонках на автомашине, но, зная характер Зорге, не воспринимаются ее слова о его откровениях, так как это выдумки. Дело не в том даже, что он слишком мало знал Ету. Он вообще никогда не делился о своей работе и тем более это он не делал в отношении женщин. Это было бы просто не в его характере, полностью противоречло требованиям профессии и собственной безопасности.
Что касается красочной, но в одном месте не совсем внятной истории с ключем, которую описывает Роберт Уаймант в книге «Шпион Сталина. Рихард Зорге и его токийская разведывательная сеть», то прежде чем перейти к рассказу о ней необходимо сделать отступление.
В мае 1941 года в Токио прибыл Й. Мейзингер, оберштурмбаннфюрер СС, криминаль–директор, полковник полиции, о котором подробно написано в главе VI. Свое назначение в Японию он воспринял, как ссылку в результате интриги настроение у него было соответственное. Весь немецкий коллектив посольства и колонии с содроганием воспринял его появление, зная о его неимоверной жестокости. Поскольку посол Отт был в отъезде Мейзенгеру в посольстве было выделено свободное помещение на нижнем этаже.
Следует особо отметить, что его приезд вызвал особенно страх у Еты, так как Мейзингер мог проверить ее через Берлин и раскрыть, что она чуть ли не «враг немецкого народа», отказалась вступить в нацистскую партия, покровительствовала евреям, а Японию выбрала в качестве убежища. В этом случае ее могли бы депортировать в Германию. Этими опасениями она поделилась с Зорге, который ее успокоил. Но его приезд вызвал и у Зорге определенную настороженность и заинтересованность.
С возвращением посла из Берлина, немного «пообтершись» Мейзингер увидел, что какая-то музыкантша занимает комнаты выше этажом недалеко от апартаментов посла. В этой свя-зи он выразил крайнее возмущение и потребовал предоставить ему достойное помещение, соответствующее его высокому положению. Отт конечно не стал возражать, чтобы не нажить себе врага, являющегося протеже Гиммлера, и предложил занять помещение, в котором про-живала Ета.
Вскоре Зорге узнал от расстроенной Еты о том, что она должна уступить свои комнаты Мейзингеру, но Зорге посчитал, что сам Бог предоставляет ему благоприятный момент добраться в случае необходимости до документов в кабинете Мейзингера.
20 июня 1941 г. (пятница) Зорге на «ночь глядя» сумел передать Клаузену важное сообщение, которое поступило в Центр на следующий день и начиналось: «Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна…….»
В тот же день, он, примерно, в 8-9 часов вечера вернулся в посольство. С Етой он уже замысливал план обеспечить доступ в главное помещение Гестапо, расположенное в здании посольства. Можно полагать, что Зорге убедил Ету в необходимости в целях ее безопасности, просмотреть бумаги Мейзенгера, нет ли среди них каких-либо сведений порочищих ее. При этом он рассчитывал, что в случае успеха он получит доступ к ценной информации. Зорге уговорил Ету дать ему ключ от ее комнат, в которые 21 июня должен был переехать Мейзингер. Ета с радостью согласилась.
Приехав в посольство и выйдя из машины, Зорге через открытые окна бального зала услышал звуки музыки. Он пересек фойе и вошел в переполненный бальный зал. Ета играла на клависине, одетая в розовое вечернее платье, и имела огромный успех.
Далее на двух страницах книги красочно описывается проведенная операция, но при этом есть несколько неясных моментов (с комнатами, с изготовлением дупликата ключа и возвращением оригинала).
Короче, Зорге быстро вышел из зала, чтобы избежать участие в коктейль-парти, и в саду укрылся в тени, ожидая Ету. Она под предлогом усталости сумела удалиться в свою комнату в конце коридора, не включая свет, переоделась в простую одежду, взяла ключ от комнаты. По совету Зорге она спустилась вниз по лестнице для обслуживающего персонала. Спустившись, она поняла, что незамеченной она может выйти из здания только через окно. Она открыла его и неуклюже спрыгнула на цветочную клумбу, иягкую, но липкую после дождя. Она радостно бросилась к Зорге с гордостью держа ключ между грязными пальцами.
На машине они приехали в дом Зорге, где он вскипятил воду в чайнике, обмыл ее ранки и наложил пластыри. Эти опасные приключения сблизили их еще больше и Зорге раскрыл ей душу и откровенно рассказал о том, как он стал коммунистом, о работе на шахтах, как он организовывал коммунистические ячейки, о годах, проведенных в Москве, о русской жене, которая не совсем была его женой, хотя так считалось, но к которой он был глубоко привязан. Якобы он объяснил, что тайно работает для свержения Гитлера и что он поддерживает отношения с послом Оттом, чтобы знать информацию, которая послужила бы делу свержения Гитлера. Это было самым главным из того, что он мог раскрыть. Его настоящая цель приезда в Японию никому не могла быть раскрыта. Этой ночью он также раскрыл секрет о том, что Гитлер вот-вот начнет войну со Сталиным,
Зорге не терял время, изготовил дубликат ключа, а сам ключ рано утром вручил Ете. 21 июня днем мальчик-прислужник перенес вещи Еты в ее новую комнату.
20 августа в 9 часов вечера Зорге немного расслабился. Ета и Рихард пришли в затемненный бальный зал посольства. Ета села за пианино и стала играть при свечах «Лунную сонату. В посольстве была полная тишина. Мейзингер отсутствовал в городе, Отт был на приеме, а Хельма в Каруизаве. Однажды при такой же обстановке он прошел по коридору к офису Мейзингера, открыл его с помощью дупликата ключа. Просмотренные документы убедили Зорге в том, что в бумагах, направленных Мейзингером в Берлин, нет никаких намеков на обнаруженный криминал. Это успокоило его и дало возможность успокоить Ету.
Комментарий: Те, кто использует отдельные рассуждения Еты, которые характеризуют Зорге не как стойкого разведчика, а показывают его раскисшим «перед бабой» и выкладывающим всю подноготную о своей жизни, не говоря о характере Зорге, который всегда и в любом состоянии «держал язык за зубами», не учитывают одного важного момента. Когда стало официально известно от японских властей о том, что Зорге является, коммунистом, советским разведчиком, Мейзингер, безусловно, начал вести собственное расследование в посольстве и в немецкой колонии, чтобы, прежде всего, реабилитировать себя. Можно не сомневаться в том, что Ета, как любовница Зорге, стала тем первым человеком, которого Мейзингер («зверь в облике человека») с подручными подверг допросу с пристрастием и вытряс из нее всю душу. Что, что, а делать он это умел. Но Ета ничего не могла рассказать о настоящей биографии Зорге, так как ее не знала. В тоже время она прекрасно понимала, что операция с ключём равноценно ее отправке в Германию и жестокой расправе. Судя по ее биографии, она как волевая женщина стойко держалась и ничего кроме любовных утех с Зорге не рассказывала. Кроме этого, в ее пользу играла широко распростаненная в Японии популярность как талантливой исполнительницы. Поэтому ее оставили в покое и Мейзингер до конца войны не мешал ей жить.
Ета Харих-Шнайдер прожила долгую, очень насыщенную жизнь. Что касается мнения автора данной книги, ничего серьезного между Етой и Рихардом не было кроме мимолетного романа и указанные эпизоды она просто досочинила, поддавшись общей тенденции на Западе. После его ареста и гибели она неплохо жила в Японии, не горюя о Зорге. Ета продолжала давать концерты. У нее сложились на долгие годы дружеские отношения с Эрвином и Инге Викертами и даже флиртовала с германским военно-воздушным атташе генералом Гронау, поддерживала дружеские отношения с дипломатами посольства. В 1945 году она встречалась в Токио сперва с американским генералом Ч. Уиллоуби и произвела на него прекрасное впечатление, а затем нанесла визит, прошедший в доброжелательной атмосфере, командущему американскими оккупационными войсками генералу Макартуру. Прожила в Японии почти 10 лет.
В послевоенные годы преподавала в американском военном колледже в Токио. В 1949 году выехала из Японии в Германию, где пробыла год и три месяца. Затем два года и четыре месяца находилась в США. В Нью Йорке изучала японистику в Колумбийском университете и социологию в Новой школе социальных исследований. Во второй половине жизни была, прежде всего, крупным специалистом по японской музыке, автором монографий. С 1952 по 1973 года написала и издала ряд книг по теории игры на клавесине, о ритмах японской национальной музыки, о японском национальном песенном творчестве и др. Проработала с 1956 по 1972 гг. в Венской музыкальной академии.
За три года до смерти, в 1983 году она дала интервью Роберту Уайманту о Рихарде Зорге и сказала, что Зорге был самым благородным и бескорыстным человеком, которого она когда-либо встречала, но написано очень много лжи. И очень беспокоилась, что Уаймант может закрепить измышления и просила его записать то, что являлось правдой. Книга, написанная Р. Уаймантом, является попыткой выполнить ее пожелание и он сделал для этого многое, но не всё ему удалось сделать безошибочно.