Люди и звери. Глава 38

               


 Дезертирство из антилопника.

   

          Совместное чаепитие сотрудников двух соседствующих точек постепенно переросло в добрую традицию, раз за разом крепли дружеские отношения между любительницами животных Верой Демиденко и Аллой Тимченко. «Мы такие разные: и по возрасту, по уровню образования, по семейному положению и по взглядам на жизнь, но когда общаешься с Верой, разница между нами стирается»,  Алла поделилась с мамой впечатлениями о новой подруге. Сегодняшняя их встреча – подходящий случай, чтобы не только обсудить итоги прошедшей на прошлой неделе дискотеки, но и замолвить словечко о своих планах на будущее.
Вера рассказала об увольнении Мирославы Гольданской. Однако по лицу заведующей секцией искусственного выкармливания читалось нечто иное, чем слышалось в ее словах. – Жаль Славку, она за последние полгода вся извелась, ломая голову над тем, как получить с Даля алименты. Обижалась она не только на Сашку. Скажи, Ал, ну, чем я могла бы ей помочь…
- Алименты за Даля выплатить.
Короткий смешок не изменил общего настроя в разговоре по душам. Вера продолжала, - А месяц назад она, вообще, придумала, чтобы я в суде выступала на ее стороне…
- И ты согласилась?!
- Нет, я про Петю знаю, в смысле: кто его отец, только с ее слов.
- Вера, а ты кому больше веришь: Славке или Далю? – взаимоотношения этих двоих, теперь уже разлученных обстоятельствами людей, мало интересовали Тимченко. Но прежде, чем ей спросить у Веры, той нужно было дать  возможность выговориться.
- Ой, не знаю. Об их романе всему зоопарку было известно. Осуждать кого-либо после свершившегося … - Вера пожала плечами, - Не знаю, насколько это верно, - некрасивое, лишенное бровей, слегка курносое лицо Веры с тоской и тревогой одновременно обернулось в сторону неприкрытой двери, так, если бы она все еще надеялась на возвращение Гольданской. – Она уволилась и даже не зашла попрощаться, как будто мы и не дружили.
- Да, обманываться в близких гораздо тяжелее, чем просто в знакомых. Единственное, что ее извиняет, может, ей стало совестно за доставленное беспокойство.
- Кому, Славке стало совестно?
Нет, все-таки, мне не показалось, заключила Алла. Вот именно в этот момент Вера искренна. – Ты презираешь ее?
- Ты что?! Она не права в том, что обиделась на меня …
- Или ты на нее, - предположила Алла.
Чтобы не отвечать, Вера отхлебнула остывший чай. Алла последовала ее примеру и, разговор, наверное, зашел бы в тупик, если бы не своевременное вмешательство Весты. Пожилая овчарка так деликатно умела выпрашивать подачки, что могла разжалобить, кого угодно. На Веру, которую она считала за хозяйку, достаточно было взглянуть печальными, вечно слезящимися глазами и, как говориться, «дело в шляпе».
- Красавица наша, Весточка, это она нас пришла успокоить. Сама бедненькая, неважно себя чувствует, а о любимых людях заботиться. 
- Да, Вер, иногда мне кажется, что животные лучше людей.
- Люди тоже разные бывают. У нас, в зоопарке, много энтузиастов, любящих животных и родную природу. Главная ветврач Валентина Иосифовна Коренева уже тридцать пять лет исцеляет питомцев. Голиков, между прочим, более двадцати лет трудиться в секции млекопитающих.
О! настал момент для того, чтобы замолвить словечко за себя, - Вера, возьми меня к себе в секцию. Когда-то у меня не вышло, может  быть, теперь, - с робкой
надеждой на успех задуманного проронила Тимченко.
Вера молчала, ее заскорузлые пальцы заскользили по макушке Весты. Пауза затягивалась, Алла нервничала, не зная, каким аргументом склонить подругу принять нужное решение. Опасения Тимченко оказались не напрасными, Вера не дала согласия. – А кто в антилопнике останется?
- Лида Шапошникова, Лера Руднева захотела к ней присоединиться. Я бы не стала подводить Евгения Дмитриевича и бросать животных на произвол судьбы.
Напрасно, Алла прикинулась обиженной, на Веру, которая была слишком увлечена собственными переживаниями. Насколько надо быть совестливой, чтобы, бичуя себя, сокрушаться над неполной занятостью?  Что это за секция искусственного выкармливания, если за последние полгода на попечении исполнительных сотрудников кроме сопутствующих животных никого нет?! Крик души вылился в Вериных откровениях. – Будешь удивляться, но после того, как я уберусь у мармозеток, схожу к козам, хочется понянчить малышню. До сих пор не могу забыть, как мы в ладушки играли с Личи и Упитой. Им уже, наверное, года полтора - два, по обезьяним меркам, они еще малышки, - Вера не смогла подавить вздоха. Глаза ее в обычное время серые, ничем непримечательные, светились нерастраченной нежностью.
Не удивляться, а смеяться надо. Вера неисправимая идеалистка, привыкшая смотреть на окружающих ее людей сквозь розовые очки. Где это видано, чтобы человек без работы скучал? – Вера, ты еще молодая. Возьми и поступи в институт, тогда тебе станет не до скуки.
- У меня семья, целый зоопарк дома на попечении, не до учебы. Но я считаю, что повышать профессиональный уровень нужно обязательно. Да, не улыбайся, я действительно так считаю, и не потому, что наши с начальство мнения совпадают…
- Ты сама себе начальство, - вовремя вставила Алла.
- Работаю в секции, которая не оправдывает свое предназначение, - в словах говорившей проскальзывала горечь.
- В том нет твоей вины, в зоопарке в этом году почти не было приплода, а теми, кто родился, занимались собственные матери, и это замечательно, - в поисках утешения подруги, Алла опиралась на факты, которые ей были известны со слов сослуживцев, - Значит, ты меня из-за первой неудачной попытки…, - ответная горечь захлестнула Тимченко. Вместо прощания она с шумом отодвинула стул.
- Подожди! – остановила ее Вера, - Пойдем, еще раз покажу: что и как делать у мармозеток.
Алла не решалась расспрашивать о тонкостях своего перехода на другую точку, а вдруг Вера засомневается в лояльном отношении Голикова к этой перестановке? Зато Алла похвалилась тем, что за время отпуска, проведенного на Еланском конном заводе, научилась доить, и не кого-нибудь, а корову, - Получилось у меня не с первого раза, хотя корова попалась мне спокойная. Было раз, потяну посильнее за сосок, корова начнет топтаться, а то и лягнет, когда ведро уже наполовину полное. Вера, не поверишь, три недели пролетели незаметно. Знаешь,  мне там все нравилось. Кстати, сосватала меня на конный завод в качестве конюха Вера Баталова. Она сама раньше, до рождения Феди, ездила подрабатывать туда. Как же там здорово! Утром воздух свежий-свежий, туман стелется, так, что идешь по полю, и ног не видать, словно паришь над землей. Позади топот слышится, то конюхи гонят маток на луга. По дороге к конюшне встречалось мне коровье стадо. Пастухи щелкали кнутами, соревнуясь друг с другом, кто быстрее свою часть животных пригонит. Я там воду из колодца пила, она вкусная, и камнями пахнет. В деревне косить научилась. Однажды так увлеклась, что не заметила, как с общественного луга перешла на частные угодья. Ленка, юннатка, что со мной ездила, притащила вечером ежика и некого об этом не предупредила. Ночью незваный гость напомнил о себе, пыхтел, пробовал копать, Ленка его засунула в подпол, вообщем, мама моя и я пережили неприятные минуты. Брат Гошка и спаниель Билл работали, как два пинкертона, а ежик взял и затаился. Смеешься? Это сейчас произошедшее кажется забавным, тогда было не до смеха.
За разговором незаметно пролетело время. Вера до расставания с Аллой успела поведать той о своем новом приобретении – щенке редкой в конце восьмидесятых годов породы бультерьер. Очень она сомневалась, а уживется ли Айрис с живущими у Демиденко среднеазиатской овчаркой Зухрой и средним пуделем Тошиком? Цитата из прочитанной недавно книги зарубежного автора гласила: «Бультерьеры плохо уживаются с домашними животными, в которых они видят конкурентов в борьбе за хозяйское расположение».
- А у меня еще две кошки, попугай жако, белка, хомяк. Больше всего боюсь за Леночку, - призналась Вера.
Со страхом на пару любых собак держать не стоит. Алла была категоричной, но опытную собачницу нелегко было переубедить. Но сегодня Алле и без нее будет с кем поспорить.
Скучно в зоопарке осенью, в дождливую погоду. Придерживаясь заданного маршрута, приходилось прыгать через лужи, высматривая под ногами скрытые препятствия. За решетками и оградами летних вольер скучали, в ожидании гуляющей публики те редкие питомцы, которых не успели перевести в зимние помещения. На втором году работы в зоопарке Алла сделала вывод, что ни ограниченное пространство вызывало меланхолию у зебры Венеры и будило агрессивность в черной антилопе Рыжике, а недостаток внимания. Одомашненные дикие звери адаптируются к присутствию человека, приоткрывая неизвестные ранее стороны своего существования. В неволе многие из них приобретают вредные привычки, некоторые из которых пагубно сказываются на их здоровье. Старушка Венера, к примеру, в те дни, когда посетителей мало, полностью справлялась со своей порцией овощного винегрета. Стоило какой-нибудь сердобольной мамаше с ребенком предложить ей бублик, печенье, Венера начинала привередничать. Перевернет миску с кормом, а затем пройдется ни единожды по раскиданным, мелко порубленным свекле, моркови, картофеле, перемешивая их с опилками. Алла, приметив непорядок, бросалась отряхивать овощи, но предложенный вторично обед постигала та же участь.
Рыжик, требуя к себе внимания, стучал рогами-обрубками по решетке. Не отставали от него самки Лора и Кармен. Но если Рыжик добивался цели поразить противника побольнее, то самки, чаще всего, просто пугали. Еще неизвестно: что более травматично: получить рогами по пальцам или проверить их на прочность точенными лошадиными зубами? Кстати, еще ни один посетитель в споре с сотрудниками не признал, что он неправ. Животные – попрошайки всегда виноваты, даже если обмусолят пальцы угощающего липкой слюной.
Минуя опустевшие вольеры, приветственно махнув рукой встреченной Тане Гореловой, Алла прошла мимо секции ихтиологии, второй год пребывающей в состоянии ремонта и, наконец, достигал пункта своего назначения.
Слонов уже успели водворить в зимнее помещение, но как сказал Даль: «погода еще может преподнести новый температурный сюрприз, одарив москвичей теплыми, погожими деньками, и тогда не исключено, что лопоухие снова выйдут на свободу». К удивлению Аллы из руководства она никого не застала, хотя был обычный будний день.
- Даль в отгуле, Голидзе где-то на территории, а Голикова я видел недавно, кажется, он направлялся к ветпункту, - со всеми подробностями пояснил Ложкин.
Что-то он сегодня слишком словоохотливый, отметила про себя Алла. Ее обоняние уловило резкий, бьющий наотмашь аромат. Вот, почему, когда Димка  говорил, то отворачивался. Ясно, кто его на такое сподобил. – А где Ленька?
- У него сегодня зуб заболел …
- А завтра у Горелова будет на один меньше, так?
Вместо ответа Ложкин занялся уборкой. Как не торопилась Алла, но все-таки осталась дожидаться начальство, а чтобы не страдать от ничегонеделанья, предложила Диме свою помощь.
- Нечего мне помогать, - грубо отозвался Дмитрий, - По технике безопасности не положено.
- Дим, а тебе известно, зачем Голиков ушел на ветпункт?
- Там сидит новый бородавочник, карантин проходит. На следующей неделе его переведут в слоновник.
Обстоятельный ответ вызвал заминку. Пока Алла раздумывала: о чем ей еще спросить, Ложкин взобрался на слона, чья медлительность, неповоротливость бросалась в глаза. Памир плохо слушался, его топтание на месте едва не стоило Ложкину падения.
У Памира оказалось больше терпения, первой не выдержала Алла, - Димка, не надо, никто не сомневается, что тебе по силам любой трюк, но, пожалуйста, не рискуй, - просила Алла.
С высоты многое воспринимается по-другому, Ложкину захотелось продемонстрировать собственное превосходство. Ткнув Памира лопатой, Дмитрий скомандовал ему сесть. Прижатые уши слона наводили на мысль о его нарастающем недовольстве. Так и вышло, долго сносить обидные тычки и шлепки Памир не стал, а вырвал лопату из рук Ложкина и стал размахивать ею, не обращая внимания на строгие окрики. Со стороны происходящее выглядело смешным, так, что Алла не смогла удержать улыбки, - Дим, а, Дим.
- Что?
- Еще неясно, кто кого дрессирует, - не без ехидства заметила Тимченко, - Дим, а ты меня на слоне прокатить можешь?
Очень скоро Алла пожалела о сказанном. Когда через плечо ее перекинулся шершавый, морщинистый хобот, она растерялась. «Пятая» рука ощупывала ее, обнюхивала, шумно вдыхая и выдыхая воздух, фыркая, не предпринимая попыток ухватить и, что еще страшнее, приподнять. Страх пришел после того, как спиной Алла почувствовала холод стены. Дальше отступать было некуда. – Дима, скажи ему, чтобы он не трогал меня.
Мольба в голосе, испуганный вид не разжалобил хозяина положения. Ложкин по-прежнему упивался властью, сидя на толстокожем гиганте. Алле даже показалось, что Ложкин подсмеивается над ней. – Дима, я боюсь, убери его.
Серая махина напирала, еще чуть-чуть и его плечо пригвоздит ее к стене. Алла зажмурила глаза. Будь, что будет.
- Ты уже с жизнью решила проститься?
О том, что произошло, Алла догадалась позже, когда горячительное амбре коснулось ее самым возмутительным образом. – Что ты делаешь? Пусти! – вместо хобота по ее телу бесцеремонно шарили чужие руки.
- Цела? А я, было решил, что с тобой не все в порядке.
- Ложкин! Ты объяснишь, что все это значит?! - громовой голос, прозвучавший по ту сторону живой преграды, принадлежал Голикову.
Димка прошептал,- Я сейчас его уведу, а ты тихонько выберешься.
Алла опешила. Неужели Димка рискнет оставить ее наедине со слоном?!!! Ее опасения подтвердились, но не такая Алла девчонка, чтобы положиться на волю обстоятельств. Позже, еще раз прокручивая в голове пережитое, Алла ужасалась. Какую глупость она совершила, пролезая под брюхом у слона, который тогда ей казался просто досадной помехой. В те мгновения ей не было страшно, осознание риска, сопряженного с жизнью, пришло позже. И весь этот кошмар ее заставил пережить человек, которого она почти считала своим другом.
В служебном помещении, где одновременно находился рабочий кабинет и комната отдыха, царила тишина, изредка прерываемая ерзаньем Ложкина по стулу. Парень имел весьма сосредоточенный вид, а его взъерошенный затылок свидетельствовал о мучительном полете фантазии, внешне ничем не сдерживаемой. Спиной к «писателю» стоял Евгений Дмитриевич. Наверное, он нервничает, подумала Алла. Еще с минуту она не решалась приблизиться, прикидывая, с чего начать разговор. Положение спас Ложкин.
- Все, Евгений Дмитриевич, я закончил.
Голиков обернулся и увидел Аллу, - Тимченко, очень хорошо. Вот, полюбуйся на самого рискового рабочего по уходу за животными. Шевелить лопатой ему мало, ему дрессировать надо. Может, ты себя Далем возомнил?
- Я все написал в объяснительной.
- Читай.
- «Заведующему секцией млекопитающих …
- Объяснительную читай, - перебил Голиков.
- Я стоял рядом с Памиром, когда меня заметил заведующий Голиков, чей громкий крик сильно напугал животное, из-за чего слон прислонился к стене …
- Он к тебе прислонился, а не к стене, - поправил Голиков.
- « …Слон прислонился ко мне потому, что … принял меня за стену, - быстро нашелся Ложкин. – Для уборки необходима новая тачка, у старой при наполнении часто не выдерживает стояк, из-за чего дерьмо опрокидывается вместе с бачком». У меня все, Евгений Дмитриевич.
- В объяснительной не сказано, кто тебя уполномочивал вести беседы со слоном по душам. И еще, почему ты очутился в непосредственной близости с опасным животным?
- Это не я очутился, это он ко мне подошел. Евгений Дмитриевич, я не окончил уборку, животных покормить надо.
Молодец, Димка, выбрал правильную тактику ведения разговора с начальством. Настойчиво, но без наглости, гнул свое, мысленно похвалила его Алла.
Евгений Дмитриевич бросил беглый взгляд на часы, - А не поздно ли для уборки? Ладно, Ложкин, иди, завершай начатое, а после вернешься и перепишешь свою объяснительную.
- Ну, почему? Я же всю правду там написал, - возмутился Дмитрий.
- Объяснительная пишется на имя директора, - тоном, нетерпящим возражений, ответил Голиков.
Тимченко вздохнула. Кажется, я не вовремя, шансы мои невысоки.
- Алла, а ты зачем приходила?
Не вышло незаметно смыться. – Я, Евгений Дмитриевич, хотела с вами поговорить. Переведите меня с завтрашнего дня к Демиденко. У Веры работать некому, ей самой все делать приходиться и сменить …
- А в антилопнике кто останется вместо тебя, ты подумала?
Алла повторила ответ, который незадолго до этого давала Вере. Воинственный настрой Голикова лишал ее возможности добиться осуществления желаемого. Так и вышло, предчувствия ее не обманули.
- У меня лежит заявление от Шапошниковой об увольнении, датированное вчерашним числом. Так, что с переводом в секцию искусственного выкармливания придется повременить.
- Я не могу, Евгений Дмитриевич, я уже Вере обещала. Она мою кандидатуру одобрила.
- А я не могу тебя отпустить, - категорично заявил Голиков.
- А я не могу остаться. В антилопнике Лера Руднева может работать, - Алла была упряма.
- Она тебе об этом говорила?
- Нет, она говорила о работе в антилопнике Лиде Шапошниковой, я присутствовала при их разговоре. А еще Лера говорила, что на работу в антилопник вернется Галя Лузанова.
- Вот, когда вернется, тогда и обсудим твой перевод.
Голиков ушел, оставив Аллу в смятении. Что делать? Бежать ли, сообщать Вере об отказе Голикова или дожидаться Голидзе? Обратиться для решения спорного вопроса к зоотехнику, означало пойти на конфликт с руководством, и Алла прекрасно понимала это.
- Слушай, Алка, как ты думаешь, мне нужно еще одну объяснительную писать? – вопрос прозвучал над самым ухом Тимченко и вынудил ее отвлечься от собственных проблем.
- Не знаю, дружок, но вот пить на работе точно не позволительно, - наглядно демонстрируя свое отвращение, Алла, поморщившись, отстранилась от вопрошаемого, презрительно скривив губы.
- А, что очень чувствуется?
- Не знаю, как другие, а я сразу почувствовала.
Ложкин  исчез так же быстро, как неожиданно было его появление. Выглянув в окно, Алла увидела удаляющегося Голикова. Голидзе может вернуться не скоро, лучше, если она зайдет позже.
Свернув в темную проходную, Тимченко ощутила, как неведомая сила тащит ее.
- Это я, не пугайся. А сейчас, что скажешь?
Признав в своем похитителе Ложкина, Алла готова была наброситься на него с кулаками. Спрашивается: зачем так человека пугать? – Чего тебе?
- Понюхай: пахнет или нет?
- Все равно пахнет и отстань от меня.
- Ты же не нюхала, а я к тебе, как к другу обращаюсь, - со злостью в голосе бросил Дмитрий.
- Не нужны мне такие друзья. Пусти! – с силой оттолкнув Ложкина, Алла убежала.
Обидные слова были сказаны впопыхах, ей не скоро пришлось пожалеть о сказанном. Наглость Ложкина заставила ее кипеть от негодования. Разве мечтала она о том, чтобы в друзья ей набивался пьяница, который не прочь самоутвердиться за чужой счет? Поразительно, как легко теряется человеческий облик, и для этого совсем не нужно прилагать усилий. Инцидент с Ложкиным отступил на второй план, лишь только на горизонте забрезжила перспектива желанного перевода.
- Андрей Валентинович! – Алла бежала за Голидзе, не обращая ни на что внимания. Так быстро она не бегала со времен субботних посещений Московского ипподрома. Однако расстояние между ней и Голидзе, вопреки, ее расчетам, не сокращалось. Андрей Валентинович шел, не оглядываясь, но он должен был слышать ее крики. Алла звала его, пока не сорвала голос. Пройдя мимо круга катания, Голидзе, вероятно, должен был свернуть направо, миновать пост дежурного и, оставив слева оранжерейное хозяйство и домик художника, подойти к слоновнику.
Алла немного отстала от преследуемого, смешавшись с толпой экскурсантов, о чем ей едва не пришлось пожалеть. Один из подростков буквально повис на ней, ухватив за руку. Изумило Аллу то, что при этом захватчик смотрел на нее так, как смотрят на стул, перед тем, как сесть на него.
Одна из сопровождающих подростковую группу женщина, молча взяла его за другую руку и начала тянуть к себе. Алле она пояснила, - Это больные дети, из детского дома. Мальчик скоро вас отпустит. Он всех взрослых воспринимают за своих родителей.
Алла не успела спросить воспитательницу, а почему та не объяснила своему подопечному, что хватать за руки посторонних нехорошо? Нарастающий грохот не успел вызвать панику, среди детей, но Алла безошибочно определила его источник. Крикнуть Гвоздиковой, чтобы она свернула, у Тимченко не получилось. Из горла вырывался лишь надсадный крик.
- Привет. Комсомол теперь идиотов поддерживает? Смотри, не заразись, - бросила Гвоздикова, рассекая на идущей резвой рысью Гармоничной, толпу детдомовцев. Подросток, который несколько мгновений назад крепко держал Тимченко за руку, лежал на мокром после дождя асфальте.
В слоновник Алла вернулась к концу рабочего дня, застав на месте обоих: Голикова и Голидзе.
- Я не подпишу твое заявление, пока Шапошникова лично не явится в слоновник и не подтвердит свой отказ увольняться.
Не повезло, думала Алла, выслушивая окончательное решение начальства. Но больше остальных не повезло Кулину, который и разработал весь этот «хитроумный» план своего возвращения в зоопарк. Его звонок Алле домой неделю тому назад оказался для нее полной неожиданностью. Оказывается, Юру не взяли на гастроли в Минск в группе сопровождения, в дополнении к его неудачам на работе прибавились семейные проблемы: окончательный разрыв с беременной женой Ириной и крупная ссора с родителями. «Я пропадаю, Алка, если мне не позволят вернуться, тебя первую приглашу на похороны. Если меня откачают, тебе комсомольское поручение – будешь навещать меня в больнице». Веселого в его словах было мало, но Алла все же заставила себя посмеяться в телефонную трубку, которая на другом конце провода уже не просила, а молчала, сдерживая судорожные всхлипывания  классического неудачника.
Между жалостью и сочувствием очень тонкая грань, и если жалость унижает только сильных духом, то сочувствие возносит слабаков до невообразимых высот. Юра вернется, а она уйдет … из антилопника.