Первый послеармейский отпуск пришелся на середину ноября. Ломать голову на тему «куда и с кем», не пришлось.
Увы, никакой романтики В отпуск я уехал не с девушкой.
В компании веселых ребят, в которую я влился после дембеля, немедленно, нашелся парень с «похожей отпускной судьбой». А еще у него было предложение от профкома на горящую путевку.
Конечно, Рижское взморье поздней осенью – это не летнее Рижское взморье, но… нашлась в профкоме и вторая путевка и вопрос был решен.
На память от того отпуска остались неприятные воспоминания о очередях в пивной ресторан в Майори и приятные – о самом ресторане, а еще воспоминания про массовика-затейника нашего пансионата по имени Николай Николаевич, а еще, про доброго швейцара в ресторане «ПЕРЛЕ», который за небольшую переплату выносил мне в ресторанный вестибюль пару бутылок дефицитного Рижского Бальзама.
Кстати о бальзаме и массовике Николае Николаевиче.
Пансионат а Дзинтари железнодорожный, заезд зимний. Отдыхают, в основном, путейские рабочие и в основном, из Сибири. Вход в столовую мимо небедного буфета. В буфете можно купить 50 грамм того самого, знаменитого на весь Мир Рижского бальзама. Можно и 4 по 50. Получается стакан. Вот так просто, залпом, перед обедом. У могучих сибиряков получалось это неплохо. А Николая Николаевича озаботило!
В вестибюле пансионата объявление. Приглашают на тематический вечер. Что-то, типа «Ценности Латвии». Проводит Ник. Ник. Днем. Зал битком. А чем еще заняться днем в декабре, в Латвии?
На сцене наш вёсёлый массовик.
- Ребята, задушевно говорит Ник. Ник, - я наблюдал сцену у буфета. Бальзам наш – напиток ооооочень полезный. Но пить его стаканами и залпом – это … ну, в общем, и дуба врезать можно, если у кого сердце сибирское, но не слишком здоровое.
- А что же с ним делать-то?
- Правильный вопрос. У вас, в Сибири, уверен, гонят самогон! Так вот, бутылочка бальзама на ведро самогона и получаете полное ведро коньяка, или почти коньяка., Уверен, ВЫ (слово ВЫ было подчеркнуто интонацией) разницы не почувствуете.
- Смех, аплодисменты!
Много еще чего вспоминается, и когда-нибудь соберу воспоминания в кулак и положу-таки их «на бумагу», если можно назвать бумагой вёрдовский файл. Чтобы остались они (воспоминания) памятником чудесному человеку, Володе Руденко, моему тогдашнему спутнику, и верному, настоящему другу на долгие-долгие годы.
Сейчас расскажу про другое.
Возвращались мы через Ленинград. Для тех, кто «не в курсе», так раньше назывался Санкт-Петербург.
Планировалось побыть в этом городе несколько дней. Был у меня адрес маминой фронтовой подруги, тети Нины и обещание принять «племянника» в любое время и на любой срок. Еще на фронте они, отчаянные зенитчицы договорились, что они не просто подруги, они - сестры. Стало быть, дети сестёр (тогда еще бедующие) для них – племянники.
От вокзала мы загрузились в городской автобус, и через полчаса вывалились из него в районе, теперь хорошо знакомом каждому на нашем Земном Шаре по фильму «С легким паром». Возможно, это была не 3-я улица Строителей, а 6-я улица Энтузиастов, теперь уже не очень помнится, да, и не так уж важно. Я же про другое.
Мы стояли , смотрели сквозь начинающуюся мелкоснежную метель, на дома стандартной застройки, водили пальцами по туристской схеме, пытались сообразить, направо нам двигаться или налево…
И тут к нам подошли два парня. Одеты они были в оранжевые жилеты, в руках держали метлы. Дворники это были или подрабатывающие студенты, теперь уже не узнать.
- Что, приезжие?… спроси один из них
- Ага, гости города Ленинграда, - сказал я. Но, конечно, парни услышали нечто похожее на « Аха, хости хогода Ленинхрада». Именно так воспринимался наш донбасской говорок ушами великороссов.
-А что ищите, парни?
Я показал записочку с адресом.
Аааа! Сказал один дворник, это вы сегодня сами не найдете. Да и завтра, вряд-ли. Адрес путаный.
- Проводим ребят – спросил один дворник другого?
- А как же, - ответил второй, подхватывая мой чемодан.
Минут десять мы петляли между домами, которые не отличались друг от друга ничем, даже номерами, (их просто не было), и оказались у подъезда именно ТОГО дома. Мы поблагодарили парней, пожали им руки, пригласили побывать в нашем, тоже гостеприимном городе, и они растаяли в крепчающей метели.
Как много лет прошло, целая жизнь прошла. И вот, теперь, когда времена, увы, поменялись, я стал мучиться мыслью: может быть, тем парням нужно было дать денег? Вместо рукопожатия?
И, всё же, хочется думать, что поступили мы правильно, что это Ленинград, что рублем я бы обидел этих ребят.
Я же сам однажды, еще в детстве, в своём городе, слышал от приезжего, которого мы с моей мамой (а было мне тогда лет девять) проводили до нужного ему дома:
- Спасибо, что помогли. Этим Донецк очень похож на Ленинград.
11.12.2016
г. Донецк