А. Лазарев
ПОЛКОВНИК
г. Москва
2001
Часть первая
УБИЙСТВО
1
Полковник сидел в плетеном бамбуковом кресле, когда-то привезенном из Вьетнама, на веранде своей дачи. Стоял один из тех чудных дней, которые иногда бывают в конце осени в Подмосковье. Солнце уже не припекало, но еще грело.
Полковник был в отставке. Ему было 63 года, но никто не давал его возраста. А сейчас его загорелое лицо разгладилось, приобрело какое-то одухотворенное выражение и стало совсем молодым.
Казалось, полковник дремал на солнышке. Но это было не так. Полковник был мертв. Из его груди торчала рукоятка большого охотничьего ножа. Тонкая струйка крови образовала на полу небольшую лужицу, которую, урча, слизывал любимец полковника огромный рыжий кот Базилио.
Было удивительно тихо. Соседние дачи пустовали. Лишь из леса, который начинался сразу за забором, доносился то стук дятла, то писк какой-то пичужки.
Калитка, ведущая в лес, была открыта. Маленький замочек, на который полковник запирал калитку на ночь, искореженный валялся в траве.
Следственная бригада из местного отделения милиции, вызванная комендантом дачного поселка, не нашла ничего, за что можно было бы ухватиться. Осмотр дома и подворья ничего не дал. Всюду царил порядок, ничего, по-видимому, не было украдено.
В одной из комнат стоял небольшой японский цветной телевизор, а на подоконнике закрытой веранды магнитола продолжала работать на волне "Маяка". Больше ничего ценного на даче обнаружено не было.
Единственное, что заинтересовало следователей, так это кожаные ножны для охотничьего ножа, висевшие на гвозде в той комнате, где был телевизор. Ножны были пусты, а нож, для которого они предназначались, очевидно, был в груди полковника.
Обратили они внимание и на то, что не было никаких следов борьбы. Не мог же полковник позволить убийце подойти к нему вплотную и всадить нож? Что-то здесь было не так, не складывалось. Кроме того, врач следственной группы обратил внимание на то, что из раны полковника вытекло слишком мало крови.
Ну, что скажете? - спросил руководитель группы майор Демин, усаживаясь на пенек и доставая сигарету.
А что тут сказать? - в свою очередь вопросил медик, - таким ножом можно лошадь убить.
Я не об этом. Судя по всему, нож принадлежал покойному,
на его рукоятке вряд ли будут обнаружены отпечатки пальцев других лиц. Вопрос: могли он убить себя сам?
В принципе мог. Делают же японцы сами себе харакири.
Ну, так вот из этого и будем исходить. Первая версия - самоубийство. Вторую, третью и так далее определят вскрытие и следственные мероприятия, к которым приступим в субботу, когда здесь появится народ. Опросить всех, кого только возможно. А пока установим круг близких, друзей, знакомых. В общем, по обычной схеме. Поехали!
Старенький милицейский УАЗик укатил вслед за машиной скорой помощи, на которой увезли тело полковника. Дом предварительно опечатали.
Кот Базилио недоуменно посмотрел вслед удаляющимся машинам. Он улегся на веранде перед запертой входной дверью и принялся ждать. "Кто их поймет, этих человеков, " - мелькнула мысль, прежде чем глаза его закрылись.
2
Результаты вскрытия оказались неожиданными.
Во-первых, полковник вначале был задушен и только потом ему всадили в сердце нож. Душивший обладал недюжинной силой - горловые хрящи полковника были буквально раздавлены железной хваткой. Нож был контрольным выстрелом, но скорее всего убийца просто куражился.
Во-вторых, дни полковника были сочтены. Если бы его не убили, он умер бы естественной смертью через месяц-другой. На животе его красовался огромный свежий шов, а вскрытие брюшной полости показало, что недавно его оперировали, в результате чего была удалена значительная часть желудка. Однако метастазы уже успели поразить и другие органы полости. Процесс был необратимым.
3
В субботу на участках стали появляться хозяева.
Во второй половине дня милицейский УАЗик затормозил около въезда на территорию дачного поселка. В машину сел комендант поселка, и она двинулась в сторону дачи Полковника.
Весть о происшествии успела быстро распространиться по поселку. Когда машина затормозила около ворот Полковника, ее тотчас же стали окружать люди.
Толпа гудела, и следователям по большей части приходилось отвечать на вопросы, а не задавать свои.
Никто ничего не видел и не слышал. Расспрашивать было бесполезно, тем более, что агрессивность окруживших следователей людей росла с каждой минутой. Стали раздаваться голоса: "Нас уже убивают в собственных домах!" Кто-то высказал предложение о том, что следует обратиться в ФСБ, пусть они займутся этим делом, не бомжа какого-то убили. Тут же было составлено письмо, которое подписали пять полковников и один генерал - все бывшие сотрудники "Росвооружения". Отъезд милицейской машины походил на бегство.
Через неделю местное отделение милиции поступила срочная телеграмма. В ней предписывалось срочно оформить материалы дела и передать их в местное отделение ФСБ. Следователь почувствовал, что значит – гора с плеч.
Зазвонил телефон. "Забудьте все о деле Полковника. Его у вас просто не было. Изымите из дела все материалы и уничтожьте. Разумеется, передав все, что необходимо, в ФСБ.
Это был приказ начальника Управления по Одинцовскому району.
"Есть", - сказал про себя следователь, испытав в очередной раз чувство громадного облегчения. Рука сама потянулась к сейфу, железное нутро которого хранило универсальное средство, которое нужно принимать и в минуты печали и в минуты радости.
4
Новый следователь ФСБ начал с обыска квартиры полковника, который сразу кое-что дал. В папке, где он хранил свои документы, был обнаружен загранпаспорт полковника. В паспорт были вклеены две визы, выданные американским посольством в Москве. Обе визы были закрыты и свидетельствовали о том, что в мае 1995 года и ноябре 1997 года полковник посещал Нью-Йорк с кратковременными визитами. Очень быстро удалось установить, что это были гостевые поездки: полковник навещал своего старшего сына, давно жившего в Нью-Йорке. Об этом свидетельствовали и приглашения, найденные в той же папке. Это же подтвердили и ближайшие друзья полковника. Но эти поездки трудно было связать с его смертью.
В паспорте были еще отметки погранслужбы аэропорта "Шереметьево" и соответствующих венгерских служб, которые свидетельствовали о том, что в сентябре 1999 года полковник вылетал в Будапешт и через неделю вернулся в Москву. Никто из ближайшего окружения полковника не только не мог объяснить цель этой поездки, но просто не знал о ней. На запрос ФСБ венгерские спецслужбы
очень быстро прислали ответ.
Действительно, в период с 15 по 23 сентября полковник пребывал в Будапеште. Во въездных карточках он указал цель своего визита - деловые переговоры с фирмой "Интерпровен ЛТД", а место проживания - отель "Балатон".
Венгерские спецслужбы без труда установили, что в указанный период в отеле "Балатон" ни один гражданин России не проживал, а фирма "Интерпровен ЛТД" не зарегистрирована не только в Будапеште, но неизвестна во всей Венгрии.
Это была уже зацепка, правда, надо было еще суметь за нее ухватиться.
Зацепка была серьезной. Не станет же человек, прибывший в Венгрию, чтобы полюбоваться Будапештом, так тщательно скрывать цель своего визита.
Итак, много бы прояснил ответ на вопрос, кто и зачем его туда посылал. Надо было тщательно отработать этот период жизни полковника.
А то, что полковник посетил Венгрию не по собственному желанию, не вызывало у следователей никакого сомнения.
5
"Письмо Полковника Директору ФСБ
Уважаемый господин Директор!
К Вам обращается полковник в отставке, бывший сотрудник компании "Росвооружение". Впрочем, в мою бытность эта организация называлась по-другому, что, я думаю, Вам известно. Но для удобства предлагаю называть ее единым названием - "Росвооружение".
Известно, я думаю, Вам и то, что несколько лет тому назад Ваша организация, именуемая тогда еще могущественной аббревиатурой КГБ, буквально разгромила одно из крыльев этой организации. Думаю, что в Ваших архивах сохранились еще многочисленные тома этого постыдного дела. Может быть, в Ваших рядах еще служат люди, получившие ордена и значительные повышения по службе за это и которые до сих пор считают, что они вершили правое дело.
А дело, по сути, было таковым, за которое сейчас дают ордена участникам, а не сажают их на длительный срок в тюрьму.
Но цель моего письма не заключается в том, чтобы разоблачить Ваших дешевых следователей. Может быть, еще наступит время, когда каждый из них будет назван пофамильно, как были названы Ваши следователи 37-го года, которые тоже вершили "правое" дело.
Цель моего письма проста. Я хочу, чтобы понесли наказание те, кто сыграл роковую роль в моей личной судьбе. Ведь среди тех, кто был выброшен на улицу, был и я. Я хочу, чтобы были наказаны те, кто вдруг всплыл на поверхность мутной водицы перестроечного времени и разъезжает сейчас на "Мерседесах".
Сначала я объясню Вам, почему я не боюсь тех, кого хочу разоблачить. Когда Вы все прочтете, то придете, как и я, к выводу, что меня в живых не оставят. Но они не знают, что мне осталось 2-3 недели жизни по предначертанию судьбы, а значит, насильственной смерти на неделю раньше я не боюсь. Мне бы только успеть.
Успеть объяснить свои поступки, объяснить, почему я ненавижу моих бывших руководителей, Ваших следователей и сообщить Вам, как я все-таки их наказал.
К письму я прилагаю свой дневник. А сейчас у меня нет времени даже на то, чтобы на основе дневника сделать официальное Заявление.
Все изложенные в дневнике события подлинные. А Заявление это всего лишь формальность.
Полковник."
6
Дневник Полковника.
Несколько листов вырваны, далее следовало:
В сентябре 1980 г. в Гвинейскую Республику была срочно направлена правительственная делегация во главе с Заместителем Главнокомандующего ВМС СССР адмиралом флота Н. Смирновым.
Глава делегации имел полномочия подписать с Гвинейской стороной межправительственное соглашение о создании на острове Тамара, находящемся в океане прямо напротив столицы Конакри, военно-морской базы. Условия соглашения предусматривали, что Советская сторона за свой счет дооборудует военно-морскую базу, оставшуюся еще от французов, передаст ее Гвинейской стороне с правом безвозмездной аренды нашим флотом, находящимся в этой части: океана.
Для наших ВМФ это был объект чрезвычайной важности. Корабли, находящиеся в этом районе, в этом случае смогли бы пополнять здесь запасы воды, продуктов, боеприпасов, производить мелкий ремонт и т.д. Проект соглашения о создании этой базы (иногда именуемой пунктом материально-технического обслуживания кораблей) был вручен Гвинейской стороне давно, однако она затягивала подписание соглашения. Тогда было принято решение направить в Гвинею советскую военную делегацию.
Для поддержания ее веса в день прибытия делегации на рейде Конакри бросил якорь наш большой противолодочный корабль, а на следующий день в городе появились наши моряки в коротких шортах и синих пилотках.
Адмирал Смирнов, облачившись в парадную форму, посетил корабль.
Его визит был обставлен красочно, однако все эти действия не привели к желаемому результату: вот уже второй день делегацию по сути дела никто не принимал, за исключением мелких .сошек из протокольных служб. Обстановка грозила обернуться провалом. И тогда посол принял решение. Он созвал совещание. На совещании посол сказал:
- Думаю, надо организовать прием в честь прибытия делегации и пригласить на него самых высокопоставленных гвинейских лиц, то есть, по сути дела, засветить делегацию. Однако посольство имеет весьма ограниченные средства для проведения таких мероприятий.
Посол поставил прямо вопрос: каковы возможности делегации. Оказалось, что глава делегации имеет представительские, такие же представительские имеет и адмирал Павлов, зам. начальника нашей фирмы. Однако и этого оказалось мало. Адмирал П. повернулся ко мне с немым вопросом, что есть еще. У меня в аттестате были записаны так называемые писчебумажные расходы, которые можно было тратить на приобретение бумаги, средств корректировки печатного материала, выплаты машинисткам и переводчикам за внеурочную работу. Я описываю это подробно, чтобы была понятна мелочность ситуации. В конечном итоге по решению посла все было брошено в общий котел. Был составлен протокол совещания, в котором объяснялось кто и почему принял такое решение, Кроме того, получив писчебумажные по аттестату, я передал их завхозу посольства, заставив его подписать акт передачи. Следователь ФСБ, к которому я был приглашен, тупо просмотрев представленные мною документы, сказал то, что и должен был сказать, не обращая ни какого внимания на мой рассказ о том, как все было в Гвинее:
- Вот видите, здесь в Вашем аттестате сказано, что запрещается использовать средства не по назначению.
Меня заставили возместить так называемый ущерб в многократном размере. А еще через день мне было заявлено, что я не могу больше работать в такой организации, как "Росвооружение".
Это уже была трагедия.
Мне было 49 лет. До пенсии оставался еще год. Семья, дети, что делать дальше? И таких как я, набралось около сотни человек. Парторганизация, естественно, шла в ногу с КГБ. Начались исключения из партии, объявления строгих выговоров с занесением в учетную карточку. Были попытки самоубийств.
В одночасье была ликвидирована самая мощная прослойка в нашей фирме: люди, знающие дело, имеющие опыт загранработы, владеющие языками. До сих пор не пойму, кому это было надо.
Естественно, оказавшись на улице, я затаил злобу на тех, кто способствовал этому. На людей ФСБ я злобу не таил, это было бесполезно, они делали свою работу, на своих, которые еще вчера были моими сослуживцами, и которые, оказавшись членами парткома, правда, потупя взгляд, принимали судьбоносные решения, обиделся серьезно.
Прошло время. Некоторые из моих начальников, голосовавших на парткоме за исключение из партии (в то время это было равносильно смерти), сами были уволены: кто по болезни, а кто и за разные делишки, не совместимые с уголовным кодексом.
Начался смутный период перестройки, который коснулся и системы военно-технического сотрудничества. Вскоре в этом гнилом болоте стали появляться некие фирмы, во главе которых стояли мои бывшие шефы. Одна из них даже имела тенденциозное название «Оружие России». Каким-то образом фирма получила лицензию на торговлю оружием, однако, однако вскоре я убедился, что фирма занимается делами, которые никак не вписываются в рамки лицензии.
7
В то время я уже работал в совместном российско-гонконгском предприятии, которое занималось сугубо мирными делами. Однако иногда к нам на факс приходили заявки то на боевые самолеты, то на боеприпасы, на худой конец на различное снаряжение для летчиков. Исходили эти заявки в основном от индусов.
Мой шеф, тесно связанный с индусами по прошлым делам, понимая всю бесперспективность таких сделок для нашей фирмы, все-таки заставлял меня заниматься ими.
И однажды, когда на факс поступила совсем уж сногсшибательная заявка, я поехал к адмиралу Чернову, который создал и возглавлял некую фирму "Оружие России". Поговаривали, что за ним стояли очень влиятельные военные чины, которые оказались не у дел, а свои аппетиты уменьшить не могли.
На фирме к заявке отнеслись серьезно, и уже через пару дней, мы по своим каналам дали индусам весьма выгодные предложения.
А еще через неделю в Москве появился индус с белой чалмой на голове, некто Сети. Прилетел он из Лондона, но представлял интересы, как он заявил, высоких чинов ВВС Индии.
Были назначены переговоры у нас в офисе, на которые от Чернова прибыл Гоша. Так мы звали между собой ближайшего помощника Чернова, когда еще работали все в "Росвооружении".
Гоша (полковник Зудин Т. П.) и вел переговоры. Даже для меня, который участвовал в сотнях переговоров с различными заказчиками, показалось, что вел он их в очень жестком стиле.
Например, он сразу заявил нашему гостю, что если он прибыл в Москву не на прогулку, то вот контракт, подписывайте его и дело сделано.
А когда гость начал что-то лепетать о несогласованных ценах, Гоша встал и вышел из комнаты, на ходу бросив:
- Я несерьезных переговоров не веду.
Пришлось как-то сглаживать обстановку, но Гоша оказался прав: никакого контракта в результате подписано не было. Просто наши партнеры собирали конъюнктурную информацию, которой хотели воспользоваться потом на переговорах в "Росвооружении".
Когда я вышел из комнаты, Гоша сидел в нашем холле, курил и пил кофе. Я сел рядом. Мы много лет проработали вместе, кое-что могли бы вспомнить, но он не дал мне сделать этого.
- Индусы - это несерьезно. Есть другие варианты. - Он подождал немного и продолжил, - Хочешь сразу заработать так, что хватит на всю оставшуюся жизнь?
Я молчал, и он продолжил:
- Нам нужен человек, которого лично знают в Ливии. И этим человеком можешь быть ты. Задача простая: поехать в страну, встретиться с полковником Халилем, убедить его, что ты представляешь очень серьезную организацию и подписать контракт. Твой гонорар тебе даже и не снился. Подумай и позвони, - он протянул мне визитку, - а с индусами не связывайтесь! Да, о нашем разговоре, разумеется, никто не должен знать. С тем и удалился.
8
Продолжение дневника Полковника.
"Через несколько дней я позвонил Гоше. К тому моменту я еще не созрел для окончательного ответа, но мне очень хотелось узнать, что имел в виду Гоша, когда сказал, что такой гонорар мне и не снился.
На мой прямой вопрос он ответил также прямо: - сто тысяч, разумеется, не наших, тебя устроят? Я молчал, не зная, что сказать.
- В общем, так, - продолжил Гоша, - завтра приезжай ко мне,
там все и обговорим.
Получалось так, что мне не давали возможности к отступлению. Впрочем, к отступлению я и не стремился, а названная сумма так ошеломила меня, что мысль об отступлении просто отпала сама собой.
Гоша встретил меня очень радушно, хотя прошлые наши отношения не отличались особой теплотой. Он усадил меня за стол, тут же подошел к бару и достал бутылку коньяку. Разлив по рюмкам, он внимательно посмотрел на меня и сказал:
- Ну, выпьем за удачу. В этой сделке заинтересовано много
влиятельных людей, и многое зависит от твоего визита в Ливию.
Решено посвятить тебя в суть сделки, не раскрывая имен. Да это тебе и ни к чему,
Ливия просит поставить пять самолетов МиГ-29 в обход решению Совета безопасности ООН о запрещении поставок в эту страну вооружения и военной техники.
Умные дяди разработали схему поставки этих самолетов, Гоша налил еще коньяку и, не чокаясь, выпил.
Схема сделки была проста, как все гениальное.
Уже длительное время в доках Николаевского порта находился на ремонте наш ударный крейсер "Москва". Ремонтные работы были завершены на 80%, но были приостановлены, так как наша страна прекратила платежи. А украинские хлопцы не возвращали крейсер до завершения всех оплат.
Нашелся человек, а может, группа людей, которые ловко воспользовались создавшейся ситуацией. Скорее всего, это были люди Чернова, а также свои в "Росвооружении", Генштабе и хлопчики з Украiны.
Сопоставьте все составляющие, и, может быть, вы сами придете к той комбинации, которая была задумана. С одной стороны - крейсер, о котором я уже писал. С другой - просьба одной из стран, поставки вооружения, военной техники куда запрещены, поставить 5 истребителей МиГ-29. Официально через "Росвооружение" это сделать нельзя.
Но есть обходной путь. Украина попросит поставить ей эти 5 истребителей МиГ-29 в счет погашения долга и покрытия оставшихся работ на крейсере "Украина".
5 МиГов есть в наличии. Они были изготовлены для какой-то страны в ЮВА, но сделка сорвалась. 5 МиГов находятся на аэродроме в Луховицах и могут быть отправлены немедленно. Все они находятся в специальных контейнерах.
Есть только маленькая заковыка. Обычно, на Украину самолеты подобного типа поставлялись летом, а тут предстоит поставка железнодорожным транспортом в специальных контейнерах, позволяющих транспортировать самолеты морем. Вопрос для таможни, не купленной, конечно. Но она его не задаст.
Итак, пять контейнеров поступают на Украину, но самолеты ВВС Украины даже не увидят. Они прямиком следуют в порт Ильичевск, где грузятся на корабль и отправляются в страну покупателя, оформленные в грузовой таможенной декларации как имущество для металлургической промышленности.
Прекрасно, не правда ли?
Российский военный флот наконец-то получает крейсер "Москва", при этом из казны государства ничего не платится Украине.
Завод-изготовитель получает за самолеты плату от "Росвооружения" по цене, существующей при продаже военной техники в СНГ, то есть гораздо ниже международной. Украина получает 5 самолетов, которые потом куда-то исчезают, но это - ее проблемы.
А все деньги, полученные от покупателя, поступают, вернее, должны были поступить Чернову и К. О налогах здесь говорить не приходиться. Неплохо придумано, правда?
9
Продолжение дневника Полковника.
"В конце августа адмирал Чернов позвонил мне и сказал, что 1 сентября ливийское посольство или, как оно называло себя, Народное бюро Ливийской Арабской социалистической Джамахирии, устраивает в ресторане "Прага" прием по случаю очередной годовщины Великой сентябрьской революции.
Раньше я часто бывал на этих приемах. Они проводились регулярно и непременно в ресторане "Прага".
Чернов сказал, что мое присутствие обязательно. Нетрудно было догадаться, что меня хотят кому-то показать. Так оно и оказалось.
1-го сентября я заехал в бюро адмирала Чернова, которое располагалось в одном из арбатских переулков, за час до начала приема. Мы могли бы дойти до "Праги" пешком, но Чернов предпочел подъехать на большом черном BMW - фирма держала марку.
Подымаясь по лестнице на второй этаж, Чернов сказал, что нам надо пообщаться с военным атташе, а там можно и уходить.
Обменявшись приветствиями с некоторыми знакомыми, мы протиснулись к плотному, небольшого роста полковнику с шикарными черными усами. Я без труда узнал в нем лейтенанта Мустафу, с которым мы часто общались, когда я работал в стране. Быстро вырос, однако, лейтенант.
Мустафа тоже узнал меня и даже не удивился моему появлению на приеме, хотя мы не виделись несколько лет.
Чернов подождал, когда мы остались втроем, и сказал, указывая на меня жестом:
- Это и есть наш человек. Очень хорошо, что Вы его помните. Он будет готов вылететь в Будапешт через неделю. Далее - по Вашему плану. Полковник будет иметь полномочия подписать контракт. Я Вам это подтверждаю.
Мустафа удовлетворенно кивнул.
Вскоре мы покинули прием".
"Перед отлетом в Будапешт особого инструктажа не было. Чернов молча протянул мне проект контракта, который я должен был подписать в Ливии, сказав лишь: - читай, он пустой. Контракт действительно оказался пустым. В преамбуле, где обычно указывается полное наименование продавца и покупателя, кроме этих двух слов ничего не было.
Первая статья контракта гласила, что продавец в течение 3-х месяцев с даты подписания контракта поставит на условиях СИФ в один из портов покупателя имущество в пяти специальных контейнерах, каждый весом 25 тонн. На каждом контейнере будет нанесена согласованная маркировка.
Далее следовали статьи, обычно фигурирующие во всех контрактах подобного рода, но, в общем-то, ни о чем конкретном не говорящие.
В конце контракта следовали подписи, обычно сопровождаемые юридическими адресами сторон. На этот раз были только подписи.
И только одна статья содержала более или менее конкретную информацию. Она гласила, что покупатель в течение месяца после получения последней партии имущества переведет на счет продавца в Банк оф Нью-Йорк (указывался многозначный счет) единым банковским переводом сумму в долларах США, эквивалентную цене СИФ поставленного имущества.
Попав в руки постороннего человека, этот контракт мало, что сказал бы ему. Но я-то знал, что речь идет о поставке пяти истребителей МиГ-29, стоимость которых даже в открытой печати оценивалась в 25, 0 млн. долларов каждого. А с учетом того, что поставка будет произведена в страну, куда по решению Совета безопасности ООН запрещена поставка вооружения и военной техники, то есть путем международной контрабанды, стоимость поставленного имущества могла быть и гораздо выше.
Перечитав контракт несколько раз, я не мог отделаться от какого-то смутного чувства, возникшего у меня где-то в глубине души и постепенно разрастающегося.
И вдруг меня словно поразила молния. Счет!
Именно в этом банке был счет моего старшего сына, который уже долго жил в Америке, и именно с этого счета он иногда переводил небольшие суммы денег, которые позволяли нам с женой безбедно существовать. Мне даже показалось, что многие цифры счета "продавца" и счета моего сына совпадали. А что, если перевести все деньги на счет моего сына? Надо было успокоиться и подумать. Чтобы скрыть волнение, я предложил Чернову как-то отметить начало операции.
Чернов тут же согласился. На столе появилась обязательная бутылка конька, секретарь внесла фрукты и принялась готовить кофе. После первой рюмки я пришел в себя, держался, как мне казалось, естественно, а прощаясь с Черновым, даже позволил себе панибратски пошутить:
- Усе будет в порядке, шеф!"
10
Продолжение дневника Полковника.
"Из аэропорта Триполи машины стремительно помчались в сторону города. Однако на ближайшей развилке, не сбавляя скорости, изменили курс движения на девяносто градусов. Правда, я не успел заметить, в какую именно сторону это произошло. Впрочем, это не имело значения. Я полностью был в распоряжении моих хозяев.
Минут через сорок бешеной гонки машины сбавили скорость и остановились перед металлическими воротами одиноко стоящей виллы. Вокруг произрастала кое-какая растительность, а это означало, что мы находимся недалеко от моря, так как далее на юг такой растительности уже- не было. Водитель первой машины посигналил, и ворота тотчас открылись, давая возможность проехать внутрь двора всем прибывшим.
Особняк был окаймлен балконом на уровне второго этажа, куда мы и стали подниматься. На широкой веранде за длинным столом восседали всего два человека, облаченные в длинные белые национальные одежды. Один из них оказался полковником Халилем, которого я не сразу узнал из-за необычного наряда, а второго я видел впервые.
Халиль поднялся мне навстречу, произнося по-арабски принятые в этих случаях приветствия. Его сосед молча восседал на своем месте.
Наконец, после приветствий, мы расселись за столом. Разумеется, никакой выпивки не было.
Халиль, внимательно посмотрев на меня, сказал по-английски:
- Не будем терять время. Мы готовы подписать то, что Вы привезли.
Чувствовалось, что Халиль и те, кто стоял за ним, полностью владели вопросом.
Я извлек из портфеля контракт и также молча положил его перед Халилем. Сердце мое готово было выпрыгнуть из грудной клетки.
Халиль молча прочитал контракт и передал его своему таинственному компаньону. Тот довольно бегло пробежал его глазами и кивнул головой. Халиль сказал, что мы можем сейчас же подписать контракт и предложил сделать это не откладывая, так как по их планам я должен был убыть обратно уже сегодня в полночь.
Находясь в полуобморочном состоянии, я подписал контракт. Однако мои страхи не оправдалась, все прошло тихо и мирно.
Уже через полчаса после этого мы мчались обратно в аэропорт. А еще через час я сидел в самолете, уносящем меня обратно в Будапешт.
Пока все складывалось благополучно для меня. Правда, я не сумел передать Правда, я не сумел передать Халилю записку, подписанную Черновым и запечатанную в маленький конверт.
Текст записки я, разумеется, знал. Он гласил, что Чернов подтверждает, что в день поступления денег на счет в Банк оф Нью-Йорк на имя Халиля будет переведена обусловленная сумма.
Мне было предписано передать эту записку лично Халилю без свидетелей, а такой возможности мне не представилось.
Но, думаю, что после подписания контракта это уже не имело значения. Итак, у меня в кейсе лежали два экземпляра контракта ( один на английском и один на русском языках), в которых указывался счет Чернова в Банк оф Нью-Йорк, а у Халиля остались два экземпляра, в которых указывался счет моего сына.
По моим расчетам эта подтасовка могла вскрыться только после того, как ливийцы получат самолеты и переведут деньги, которые на счет Чернова так и не поступят. Вот тут и начнется.
11
Продолжение дневника Полковника.
"Самолет из Будапешта прибыл в Шереметьево точно по расписанию. Багажа у меня не было, и я чуть ли не первым оказался в зале прилетов. Ни таможня, ни пограничники никакого интереса к моей персоне не проявили.
Было раннее утро, в зале было пусто. Ступив на московскую землю, я должен был начать выполнение строжайшей инструкции, данной мне еще перед отлетом из Москвы.
Первый пункт этой инструкции гласил, что я по прибытии в Москву, прежде всего, не должен суетиться. Не надо спешить покидать аэропорт.
Следуя этому указанию, я поднялся в ресторан, заказал себе завтрак и огляделся по сторонам. Если кто-то и следил за мной, то он был хорошо замаскирован. Зал был пуст.
Сразу же замечу, что инструкцию для меня разрабатывали, несомненно, ребята из ФСБ. Бывшие или действующие - это другой вопрос. Значит, в окружении Чернова были ребята из конторы. Следуя инструкции дальше, я обычным транспортом добрался до дома. Поздно вечером я набрал телефон Чернова и попросил соединить меня с Василием Егоровичем. Автоответчик своим металлическим голосам сообщил мне, что мне следует позвонить завтра в десять утра.
Это означало, что послезавтра в двенадцать часов пополудни я должен быть по известному мне адресу.
Когда наступило это самое послезавтра, я, спрятав контракт во внутренний карман пиджака (кейс иметь запрещалось), вышел из дома и поехал по адресу, по пути проделав ряд действий, суть которых заключалась в том, что несколько раз я менял маршрут и несколько раз проделывал одно и то же, а именно - выходил из вагона) а когда поезд трогался, стремительно в него вскакивал.
Очевидно, таким образом, я уходил от слежки.
Наконец, на станции метро "Кантемировская" я поднялся наверх и вошел в подъезд дома, расположенного буквально рядом. Поднявшись на пятнадцатый этаж, я подошел к двери, на которой висела табличка с цифрами 108.
Едва я нажал на кнопку звонка, как дверь тут же отворилась, и предо мной предстала та, про которых говорят, что ноги у нее растут прямо из ушей. Необыкновенно светлые глаза казались неправдоподобными.
Обворожительно улыбнувшись, она пропустила меня мимо своих высоких грудей:
Проходите, Вас ждут.
Мы знакомы?
Я Вас знаю.
Комната, куда мы вошли, была, очевидно, рабочим кабинетом. За столом сидел адмирал Чернов и два неизвестных мне плотных человека в гражданских костюмах. Они могли надеть на себя все, что угодно, но я сразу угадал в них военных очень высокого положения.
Чернов встал мне навстречу с протянутой рукой:
Садись, рассказывай.
Да, что рассказывать, - я не спешил выкладывать на стол контракт, - все вроде бы нормально.
- Давай подробности.
- Подробности... Ну, в Будапеште меня встретили. Въездные бумаги я заполнил, как договаривались. Затем меня отвезли на квартиру и велели никуда не отлучаться.
Утром меня повезли в аэропорт, предварительно отобрав у меня российский паспорт, выдав мне взамен ливийский дипломатический паспорт.
Он был, очевидно, подлинным, так что никаких проблем в аэропорту не было.
Халиль легко подписал контракт, практически не читая его.
А возвращение мое было совсем простым. В аэропорту Будапешта мне отдали мой российский паспорт и билет. Так что, выйдя из самолета ливийцем, я тут же вернулся в него уже россиянином. Ничего подозрительного ни в пути следования, ни в Москве я не заметил.
Наконец, я положил перед Черновым контракт. Он поспешно стал его читать, хотя я уже успел заверить его, что в текст не внесено никаких изменений.
Закончив читать, он сказал:
- Так, хорошо. Ты молодец, - начальство перешло со мной на ты, что означало его, начальства, ко мне расположение.
У нас мало времени, - продолжал Чернов, - мы должны уехать, - он обвел сидевших с ним жестом руки.
Вера, - Чернов кивнул в сторону кухни, откуда доносились звуки и запахи, характерные для приготовления пищи, - накормит и развлечет тебя. Но не увлекайся. Квартиру покинешь, когда стемнеет, а пока послушай общие указания, которые ты должен выполнять неукоснительно.
Чернов вынул из кармана и метнул по столу в мою сторону, как шайбу по льду, какой-то черный предмет. Я едва успел поймать его.
- Это пейджер. Ты должен всегда иметь его при себе, но не
надо, чтобы окружающие это видели. Далее, по этому пейджеру ты
можешь получить две команды, это - "Вариант 1" и "Вариант 2".
"Вариант 1" означает, что ты должен немедленно прибыть в Москву и
связаться со мной. "Вариант 2" означает, что ты должен немедленно исчезнуть. Лучше всего, если ты сумеешь улететь за границу. Где бы ты ни был, я дам тебе телефон для связи, которым можно воспользоваться только в исключительном случае. Пейджер также остается нашим средством связи.
Чернов помедлил и продолжил:
- Сиди на даче и жди. А чтобы не было скучно, вот тебе задаток из твоей доли. Также как пейджер, Чернов метнул по столу в мою сторону увесистую пачку долларов. Потом я пересчитаю и окажется, что в пачке ровно десять тысяч.
- Надеюсь, ты понимаешь, что "Вариант 2" означает крайнюю степень опасности для всех нас, в том числе и для тебя лично, - Чернов встал и протянул мне руку. С остальными распрощались молча.
Обед, приготовленный Верой, оказался великолепным. Но больше всего мне понравился десерт, который состоял из ее поцелуев и других действий, приведших меня в полуобморочное состояние.
Увидев на моем животе огромный шов, она удивленно спросила:
А это что?
Так, ерунда. Об кошку оцарапался.
- В следующий раз будь поаккуратней.
Следующего раза не будет.
Мне будет грустно, если это так.
Прощаясь с Верой, я попытался увезти ее с собой, но она твердо отказалась. Она была на хорошо оплачиваемой работе и не хотела ее терять.
12
Продолжение дневника Полковника.
"Оставшись один и получив передышку на некоторое время, я принялся размышлять. Во-первых, я хотел убедиться, что сделка будет реализована. Теперь я был в этом просто заинтересован. Во-вторых, надо было предпринять кое-какие действия.
Надо было найти конкретных исполнителей сделки и проконтролировать, чтобы она ни в коем случае не сорвалась.
Сердобольная операционная сестра, когда я выписывался из госпиталя, где меня оперировали, прощаясь со мной, вдруг обняла меня и со слезами на глазах сказала, что мне осталось не более двух месяцев. С того момента один уже прошел. Надо торопиться.
И я решил навестить В. Т. Он давно звал меня в гости, так что мой визит не должен был вызвать у него удивления. Тем более, что наши загородные домики в садоводческом товариществе, которое мы когда-то создавали вместе, находились почти рядом.
Лет пятнадцать тому назад у меня в отделе появился молодой капитан. Я знал, что он профессиональный переводчик арабского языка, и уже успел побывать в длительных командировках в некоторых странах. Обычно, к этим ребятам я относился как к переводчикам, не более того. Но этот оказался с характером. Очень быстро он освоил свои новые служебные обязанности, которые не были связаны с переводом. Оказалось, что парень обладает живым умом, трудолюбив, обязателен и, что немаловажно, честолюбив.
Я всячески поддерживал его и чувствовал, что он относится ко мне не просто с-уважением, а с симпатией.
Вскоре жизнь разбросала нас, но в парне я не ошибся. Много лет он представлял нашу фирму в одной из арабских стран, а сейчас был советником в "Росвооружении".
Встреча наша была очень теплой, разговор, в основном, посвящен был воспоминаниям, и, наконец, улучив момент, я поинтересовался, вроде как бы из любопытства, а каков порядок военнотехнического сотрудничества со странами СНГ.
В. Т., ничего не подозревая, рассказал мне, что, в общем-то, порядок не отличается от взаимодействия с остальным миром, но бывают исключения.
Вот характерный пример. Украина обратилась с просьбой поставить пять истребителей МиГ-29. Как раз в это время в результате отказа Индонезии от почти подписанного контракта, самолеты оказались в наличии и находились на аэродроме в Луховицах, упакованные в специальные контейнеры для транспортировки морем. Обычно, на Украину, такие самолеты отправляются летом, но их решили отправить по железной дороге, не распаковывая их из контейнеров. Возникал единственный вопрос, связанный с комплектацией самолетов, но его решено было рассмотреть позже, после прибытия самолетов на Украину.
Оплата же Украиной за самолеты должна была быть зачтена в счет нашего долга, связанного с ремонтом в доках Николаевского завода нашего ударного крейсера "Москва".
Слушая В. Т., я все больше убеждался, что он знает схему сделки, но даже не предполагает, что она имеет глубинный смысл, запрятанный во второе дно.
Но мне достаточно было и этого. Значит, самолеты есть, и они находятся в Луховицах.
Проверить это не составило для меня никакого труда. Другой мой бывший подчиненный возглавлял экспортный отдел в "Military-Industrial Group MAPO-M", то есть в Московском авиационно-промышленном объединении МиГ. Он легко подтвердил, не смущаясь моего вопроса, что самолеты завтра уходят по железной дороге в Одессу.
Итак, надо было ехать в Одессу, вернее в Ильичевск, откуда последнее время шли экспортные поставки с Украины.
Выждав некоторое время, необходимое для того, чтобы самолеты прибыли в порт, я выехал на Украину.
Боже мой, большего маразма, чем тот, который существует на границе России с Украиной, я не встречал нигде, хотя объехал весь свет. Таможенник с украинской стороны с абсолютно обесцвеченными глазами, дыхнув на меня густым запахом хорошего самогона, заеденного в основном салом с луком, заставил меня раздеться до носков.
В Ильичевске, особенно в его припортовой части, процветала атмосфера, которая никак не зависела от того, красные в городе или белые.
Тут же на платформе электрички, на которой я прибыл из Одессы, ко мне подошла дама средней комплекции с ярко накрашенными губами и, не давая возразить, сказала, что ее девочки самые лучшие и я просто обязан выбрать себе подружку по альбому, который она держала в руках.
Я не выбрал, и тут же был наказан. В гостинице другая дама, которая как-то была связана с дамой на перроне, сказала мне, что мест нет, да и зачем мне отдельный номер, если я не интересуюсь дамским вопросом. Мне была предложена койка в коридоре.
Койка в коридоре меня не устраивала, и я сказал даме, сидящей за перегородкой, что согласен на любую из тех, кто был в альбоме.
Неожиданно явилось довольно симпатичное существо, которому, если бы его оттереть и отмыть, можно было бы дать не более двадцати лет.
Существо интересовало меня в первую очередь тем, имеет ли оно отношение к порту и как туда проникнуть.
Оно выпило большой фужер шампанского, расстегнуло пуговицы в верхней части платья и сказало:
- Я не дура и понимаю, что тебя интересую не я, а портовые дела. Мне все равно, за что ты мне заплатишь, но учти, порт стоит дороже, чем секс.
Девочка явно сориентировалась в обстановке. Мы мило поболтали, допив шампанское. Уходя, она сказала, что через пару дней сообщит, на какой склад поступили необычные контейнеры.
13
"Контейнеры я увидел сразу, как только вошел на территорию порта. Они отличались от всего остального и размером и качеством отделки. Их было ровно пять.
Моя девочка рекомендовала мне обратиться к зав.складом причала N5 некоему Александру. Александр, увидев в моем открытом кейсе пять аккуратно уложенных бутылок виски "Джонни Уокер", поспешно захлопнул кейс, и на едином дыхании сказал:
- Нет проблем, все сделаем.
Узнав, что делать ничего не надо, Александр всполошился, что продемонстрированные мною виски уплывут. Но я его успокоил, сказав, что это плата за информацию и тут же ее получил.
Все пять контейнеров будут погружены завтра на пароход "Академик Гулько", который следует в Алжир. Ясно, что мои контейнеры будут выгружены в другом месте.
Можно было возвращаться домой, но я решил подождать, когда "Академик Гулько" уйдет в море.
Прогуливаясь по набережной, откуда порт был виден как на ладони, я случайно встретил свою знакомую. Неожиданно она оказалась без боевой раскраски, что делало ее совсем юной и беззащитной.
- Ну, как дела? - как-то смущенно спросила она. - А я вот дочку в садик проводила.
Я предложил ей выпить чего-нибудь, но она наотрез отказалась и поспешно удалилась. Глядя ей вслед, я заметил, что у нее удивительно красивые, ноги и от этого мне стало жаль ее еще больше.
"Академик Гулько" ушел вовремя. Итак, самолеты в пути. Вроде бы, уже ничто не могло повлиять на их поступление в страну заказчика.
Можно было возвращаться в Москву и готовиться к серьезным делам. Прощай, Одесса! Как же я любил тебя когда-то!
Словно в унисон моему печальному настроению пошел мелкий дождь, заблестел асфальт при свете зажженных фонарей, прохожие ускорили шаги, на ходу раскрывая зонтики.
Постояв еще немного на привокзальной площади, я медленно побрел к поезду, не обращая внимания на продолжающийся дождь.
Первым делом следовало как можно скорее отправить в Штаты младшего сына. Жена, с которой в последнее время отношения не ладились, еще полгода назад улетела в Нью-Йорк к старшему сыну и, по-видимому, возвращаться не собиралась. Здесь проблем не было.
Надо было еще успеть разумно распорядиться двумя квартирами, дачей, машиной и гаражом. Я не хотел, что бы все это попало в руки посторонних людей.
И тут я вспомнил о своем давнем друге".
14
Виктор Петрович Косенко жил в небольшом городке Каспийск уже не один десяток лет. Сразу по окончании Таганрогского института он был направлен на работу на завод "Дагдизель". Завод был, как теперь принято говорить, градообразующим. Почти половина населения города, так или иначе, была связана с заводом. Кроме того, "Дагдизель" был оборонным заводом, и попасть на работу сюда было не просто. Завод строил жилье, имел собственные базы отдыха, детские сады и платил своим работникам неплохие по тем временам деньги.
Помыкавшись около года по общежитиям, Виктор Петрович получил трехкомнатную квартиру в доме, который находился в пяти минутах ходьбы от проходной завода. До шикарного пляжа на берегу Каспийского моря пешком было чуть больше.
В общем, все складывалось благополучно. Не достигнув особых вершин, Виктор Петрович занимал на заводе прочное положение грамотного, квалифицированного инженера.
Балкон его квартиры выходил на море, где хозяин любил отдыхать после работы, вспоминая, как много лет назад они здесь сиживали за бутылочкой вина со своим давним другом. Друг его жил в Москве, недавно ушел в отставку в звании полковника. А кажется, совсем недавно он приезжал сюда, веселый, молодой, жизнерадостный. Он привозил московские новости, столичные анекдоты, вносил какую-то свежую струю в тихую провинциальную жизнь городка. В такое время многие местные друзья Виктора Петровича стремились попасть к нему в гости или хотя бы зайти на минуту.
Потом эти визиты прекратились. Время брало свое. Но каждый год в день рождения своего друга Виктор Петрович, ставший к тому времени начальником связи завода, звонил в Москву и подолгу, (благо, было бесплатно) разговаривал с ним. Способствовало этому и то, что день рождения друга и дочери Виктора Петровича, Алены приходился на один и тот же день.
И вот эта телеграмма.
Стоя на балконе, Виктор Петрович вертел в руках только что полученную телеграмму, которую он уже успел прочить несколько раз.
Да, она была адресована ему в г. Каспийск, на ул. Ленина, 67, кв. 28. Судя по подписи и обратному адресу, ее послал его старинный друг.
Они знали друг друга еще с раннего детства, когда вместе пошли в первый класс в маленьком городке на Кубани. Война еще бушевала где-то в Европе, а здесь постепенно налаживалась жизнь, открылись школы, в которые пошли голодные, оборванные пацаны. Половина из них потом попала в колонии для несовершеннолетних преступников, другая половина все-таки доучилась как-то до 7-го класса и затем разъехалась кто куда. Так они попали в спецшколу ВВС, куда шла вся улица. Быть военным летчиком в то время было очень престижно.
Виктор Петрович на каком-то этапе был отчислен по состоянию здоровья, а полковник, хотя и не стал военным летчиком, успешно продвигался по военной линии и, если бы не паскудные обстоятельства, мог бы быть и генералом. Несмотря на это, дружба их не прерывалась. И вдруг эта телеграмма. Текст ее гласил:
"Срочно прилетай вместе с Аленой. Очень важно. Деньги на дорогу выслал. Полковник".
В это время заревел заводской гудок, напоминающий, что обеденный перерыв закончился. Гудок был настолько символичным, что когда заводское начальство решило его отключить, в городе возникла опасность тихого бунта. Так он и продолжал сигналить о начале и конце рабочей смены своим мощным голосом.
К вечеру принесли телеграфный перевод на тысячу рублей. Виктор Петрович попытался позвонить полковнику, но связи не было. В это время в разгаре были события в Чечне, а линия связи проходила через этот мятежный район. По-видимому, линия связи была повреждена бандформированиями, как именовались в официальных сводках обыкновенные выродки.
Было принято решение лететь. На всякий случай Виктор Петрович дал телеграмму о вылете.
15
Через два с небольшим часа самолет приземлился в московском аэропорту Домодедово.
Полковника Виктор Петрович увидел в конце туннеля, который вел на выход из аэропорта. Он похудел, был бледнее обычного, однако оставался тем же Саней из далекого детства.
Встретились душевно, особенно полковник обрадовался встрече с Аленой. Они долго тискали друг друга в объятиях. Наконец, полковник, смахнув слезу, сказал:
- Ну что, поехали? Еще успеем поплакать.
На стоянке автомобилей полковник уверенно подошел к шикарному "Мерседесу-600", открыл переднюю дверцу и сказал:
- Алена, ты здесь, - он посмотрел на Виктора Петровича и продолжил, - менее почетные гости сядут сзади, хотя по протоколу как раз все наоборот.
Когда машина выехала на Садовое кольцо, полковник вписался в ритм движения и, повернувшись к Виктору Петровичу, сказал:
- Немного проедем по Москве, пусть Алена посмотрит. Она ведь никогда не бывала в Москве. А потом поедем на дачу. Там будет серьезный разговор. Боюсь, у меня слишком мало времени. А пока отдыхайте после дороги и не задавайте мне никаких вопросов. Все потом.
За окном проплыла гостиница "Пекин", полковник обогнул ее и двинулся к Белорусскому вокзалу. Все молчали. Виктор Петрович вдруг остро почувствовал, что надвигается что-то трагическое.
Сидя сзади, Виктор Петрович не мог видеть лица полковника. Но он хорошо видел его правую запавшую щеку, на которой играли желваки.
Что-то тревожное было в этом новом для него облике старого друга.
16
Полковник не сразу понял, что это за звук и откуда он исходит. Оказалось, что это верещит пейджер, который полковник носил на шнуре на шее.
Вытащив пейджер, он глянул на дисплей. Там четко проступала надпись: "Вариант 1. Немедленно!!".
- Ну вот, друзья мои, придется заехать в одно место. Это ненадолго.
Остановив машину перед двухэтажным особняком, полковник вошел внутрь, помахав рукой оставшимся сидеть в машине'.
Когда полковник вошел в кабинет адмирала Чернова, все присутствующие там разом замолкли и повернули в его сторону головы. Судя по внешнему виду, это были бывшие военные чины высокого ранга. Один из них судорожно расстегнул пиджак, а в его руках оказался пистолет, ствол которого был направлен прямо в живот полковника. Остальные застыли в немом ожидании.
Лицо Чернова изменилось мгновенно. Он побледнел, вернее посерел, а глаза его, казалось, выскочат из орбит.
- Ты что наделал, гад? Ты..., ты..., - он не находил слов, бессмысленно размахивая руками.
- Я убью его, - заорал тот, в руках которого был пистолет.
Полковник, до этого стоявший у края стола, молча взял стул и медленно сел. Затем также медленно взял стоявшую на столе бутылку коньяка, налил себе полстакана и выпил.
- Ну, вот, теперь мне станет легче. Прикажите этому болвану убрать пистолет. Убив меня, вы ничего не добьетесь, но облегчите мои страдания, а на себя навесите убийство.
Полковник налил себе еще.
Итак, адмирал, Вы и Ваши шавки проиграли. Я отомстил Вам за все и за всех, - по-видимому, полковник испытывал сильную боль, так как он то и дело хватался за область желудка.
Письмо на имя директора ФСБ и дневник, в котором я подробно описал всю операцию по незаконной поставке самолетов, находятся в надежных руках. Как только я умру насильственной или естественной смертью, они попадут к нему на стол, я об этом позаботился. Там названо только Ваше имя, а остальных Вы назовете сами - в этом ведомстве еще не разучились выбивать показания.
Стояла гробовая тишина.
- Второе. Деньги искать бесполезно. Разъясняю. С того счета, на который они ушли, они были переведены в день поступления на как минимум десять других счетов, в том числе за пределами США. Разумеется, на подставных лиц. Если Вы вздумаете искать моего сына, то этот номер тоже пустой. Несколько лет назад, поняв, что его русское имя мешает его бизнесу, он американизировал его. Это в штатах обычное явление. Так что ищите того, не зная кого. Кроме того, он по моему совету покинул Нью-Йорк, и даже я не знаю, где он сейчас находится. Я запретил ему выходить со мной на связь.
По-прежнему все молчали.
- Итак, господа, finita la comedia. Я вас всех презираю, но вынужден поблагодарить за то, что вы предоставили мне возможность обчистить вас, жуликов, и обеспечить моей семье безбедное существование. Премного благодарен. За сим разрешите откланяться. Полковник медленно встал и направился к двери, ожидая выстрела. Но выстрела не последовало. И только уже покидая контору адмирала, он услышал, как в кабинете Чернова все заговорили разом. Натянутая внутри струна немного ослабла.
Полковник вернулся в машину довольно быстро.
"Побледнел", глядя на него, подумал Виктор Петрович, но вопросов задавать не стал. Стало еще тревожнее.
17
Виктор Петрович давно не был в Москве, и ему трудно было сориентироваться, где они находятся. Алена во все глаза смотрела по сторонам.
Они уже были, очевидно, на выезде из Москвы, когда полковник подрулил к универсаму, над верхней частью которого стояла огромная неоновая надпись "Перекресток".
Полковник не вошел в огромный, набитый посетителями зал, а направился в отдел заказов. Здесь он предложил Виктору Петровичу и Алене кофе, а сам уверенно стал перечислять, что ему надо. Молоденькая продавщица едва успевала записывать.
Затем он попросил все это упаковать в коробки и отнести к машине. Расплатился он, по-видимому, более, чем щедро, так как молодуха аж расцвела.
Далее опять ехали молча, слушая тихую музыку и глядя на подступивший к дороге лес. Виктор Петрович молча курил, а полковник о чем-то сосредоточенно думал.
Наконец, машина съехала с асфальтового шоссе и покатилась по проселочной дороге. Вокруг стояли огромные ели вперемежку с березами, и осинами, а через некоторое время показались и величественные сосны. Въехали совсем в другой мир.
Остановив машину, полковник открыл ворота и въехал во двор. Прямо за воротами была бетонная площадка, где машина и замерла.
От крыльца дома, стоящего посреди двора, навстречу приезжим шел огромный пушистый кот, потягиваясь от прерванного сна.
- Ну, вот и приехали, это мой любимец и верный единственный друг. Сейчас приезжие примут душ, а хозяева следуют на кухню и готовят трапезу.
Когда Виктор Петрович и Алена, помывшись и переодевшись, вышли на веранду, где был накрыт стол, они остолбенели: такого изобилия пищи и напитков им не приходилось видеть давно.
Было заметно, что полковник возбужден. Когда он разливал по бокалам напитки, руки его дрожали. Давайте выпьем за встречу, - предложил полковник, и сам же первый поспешно опрокинул свою рюмку.
Перекусите. Потом выпьем, сколько захотим, а пока послушайте, зачем я вас сюда срочно пригласил, - полковник нервно закурил и продолжил:
Дни мои сочтены.
Он заметил, как удивленно взметнулись вверх брови Алены и, как уронил зажигалку на стол его старинный друг.
- Только не надо вопросов. Я все скажу сам.
Наступила тягостная тишина.
- Да, друзья мои, дни мои сочтены. Если меня в ближайшее время не уберут те, кого я наказал, то я умру естественной смертью. Остались считанные дни. Подробности не столь важны. Важно другое. Я хочу, чтобы вы меня достойно похоронили, и хочу, чтобы то, что останется после меня, досталось вам.
Виктор Петрович сделал движение, пытаясь, что-то сказать, но полковник прервал его:
- Итак. Вот здесь у меня лежат документы, которые я успел оформить. Первое, это оплаченное место на кладбище. Остальные расходы в этом конверте. Здесь пять тысяч долларов. Хватит и на поминальный обед, который надо организовать в ресторане "Прага". Здесь же список и телефоны тех, кого следует пригласить на похороны и поминки.
Вот здесь дарственные документы, заверенные нотариусом. Это на квартиру и машину, это на твое имя, Виктор, а это на дачу - это на твое имя, Алена.
А вот здесь самое главное. Это письмо на имя директора Федеральной службы безопасности и мой дневник. Ты, Виктор, должен все это передать в день моей смерти в приемную ФСБ на Лубянке. Письмо и дневник должны туда непременно попасть, иначе моя смерть будет напрасной.
Все потрясенно молчали. Выждав паузу, полковник сказал:
- Думаю, чтобы все это переварить, давайте сегодня надеремся до чертиков, а завтра спокойно обсудим, - и, не давая сказать никому ни слова, наполнил полные фужеры водкой.
От выпитого языки развязались, но полковник не разрешил обсуждать его информацию, а всячески переводил разговор на другие темы.
Спать легли поздно, наполовину ошалев от водки, наполовину от услышанного.
Где-то посреди ночи полковник проснулся от тихого плача. Алена стояла на коленях около его кровати, руки ее гладили его лицо.
Ушла она от него под утро.
18
Через пару дней Виктор Петрович и Алена уехали в Москву за обратными билетами, а когда они вернулись, дача оказалась опечатанной. Верный друг полковника, рыжий кот Базилио, ходил вокруг дома и жалобно мяукал. Он так и не понял своим кошачьим умом, куда же увезла его хозяина белая машина с красным крестом.
Комендант поселка дал Виктору Петровичу телефон, по которому он
должен был позвонить следователю. "Потом, - подумал Виктор Петрович, -
после похорон".
Шел дождь, низкие тучи, чуть не задевая высоченные сосны, двигались с запада на восток.
19
Проверка в фирме, где Полковник работал в интересующий следствие период, поначалу ничего не дала. Выходило, что Полковник в это время неотлучно находился на рабочем месте. Однако, постепенно выяснилось, что в период с 15 по 23 сентября Полковник брал отпуск за свой счет. Официально это нигде не было зарегистрировано. Но в беседе со следователем глава фирмы вспомнил, что по личной просьбе Полковника ему был предоставлен краткосрочный отпуск на джентльменских началах. Однако, как Полковник использовал этот отпуск, глава фирмы не знал, ни о каком Будапеште он и слыхом не слыхивал.
Надо было искать в другом месте. Однако следователь почувствовал, что глава фирмы что-то недоговаривает. Он решил подойти к проблеме с другой стороны.
- Виктор Иванович, Ваш бывший сотрудник убит. Убит жестоко, убит, несомненно, профессионалом. Я пришел к выводу, что искать убийцу бесполезно. Вы ведь знаете обстановку на ваших дачных участках. Вокруг лес. Убийца мог совершенно незаметно проникнуть на участок Полковника, сделать свое дело и уже через 15-20 минут быть либо на станции электрички или выйти на шоссе, где его могла ждать оставленная машина. Его никто не видел, не оставлено никаких следов, ищи свищи.
Значит, надо искать не убийцу, а тех, кто заказал это убийство. А убийство было заказным, в этом у следствия нет никаких сомнений.
Вспомните, может быть, какие-то детали дадут нам след. Если же Вы что-то скрываете, то способствуете убийце, а это уже серьезно.
Виктор Иванович налил себе в стакан "Нарзана", закурил и сказал:
- Я не собираюсь ничего скрывать, да и скрывать-то нечего. Мы занимались сугубо мирными делами, но иногда на наш факс поступали заявки на поставку военного имущества. Понимая бесперспективность этих заявок для нашей фирмы, я все-таки поручал Полковнику ими заниматься. Дело в том, что заявки поступали от весьма высокопоставленных военных чинов из Индии, которых я знал лично по длительной работе в Индии, и отмахнуться от них просто так было для меня невозможно.
Однажды мы получили очень серьезную заявку на поставку более десятка боевых истребителей, бывших в эксплуатации.
Полковник вскоре положил мне на стол предложения на поставку этих самолетов. Я помню, что это были детально проработанные предложения: по каждому самолету давался заводской номер, число часов налета, число посадок, число ремонтов и т.д.
Оказалось, что эти предложения Полковник получил от адмирала Чернова, возглавлявшего фирму "Оружие России". Однако сделка так и не состоялась. Вот и все, что я могу Вам сообщить.
Следователь помолчал.
А что Вы скажете об адмирале Чернове и его фирме?
Чернов один из бывших руководителей "Росвооружения". А чем занимается его фирма сейчас, ей-богу, не знаю. Я мало уделял внимания этим вопросам.
А как, по-вашему, мог ли Полковник быть участником какой-нибудь секретной сделки, связанной с большими деньгами, Вам неизвестной?
Думаю, да. Они с адмиралом ведь давно знали друг друга по прошлой совместной работе. Но причем здесь убийство?
Тут много может быть версий. Возможно, Полковник выполнял какую-то очень секретную миссию, а затем его убрали как свидетеля. Возможно, участники не сумели поделить очень крупные деньги.
Значит, ему не доверяли?
- Возможно, Полковник какими-то своими неосторожными действиями очень сильно напугал остальных участников какой-то крупной незаконной сделки. Трудно пока говорить что-то конкретное.
Следователь притушил сигарету и добавил:
- Спасибо. О нашем разговоре не следует знать никому. Понимаете?
Итак, фирма "Оружие России".
20
Иванников Петр Алексеевич оказался молодым человеком очень неплотной комплекции в помятом костюме с неряшливо повязанным галстуком. Внешний вид его никак не свидетельствовал о том, что он является сотрудником весьма солидной фирмы.
А между тем, именно он за неделю до отлета Полковника в Будапешт взял из кассы фирмы подотчетную сумму в размере четырех тысяч рублей, а затем вернул по приходному ордеру восемьдесят два рубля.
В связи с этим у следователя был только один вопрос: как были истрачены полученные деньги и почему их сумма в точности до рубля совпадает со стоимостью авиабилета Москва-Будапешт и обратно. Справка по этому вопросу, полученная из касс "Аэрофлота", у следователя имелась.
Иванников довольно спокойно объяснил, что деньги были истрачены на закупку канцтоваров и других расходных материалов. На вопрос, почему нет подтверждающих документов, он также спокойно пояснил, что расходные материалы на фирме не оприходуются, а сразу списываются.
А вот совпадение со стоимостью билетов объяснить никак не мог.
Следователь выслушал Иванникова, выдержав паузу, сказал:
- Петр Алексеевич, таких совпадений не бывает. Мы все равно выясним, кто брал билеты для Полковника. Если окажется, что это были Вы, я моментально переведу Вас из разряда свидетелей в разряд соучастников убийства, и тогда мы будем разговаривать с Вами в другом месте и в другом тоне. Надеясь, Вы это понимаете? Идите.
Иванников вернулся через пять минут. Его облик окончательно полинял.
- Я, это самое, я не хочу быть соучастником... Это... Я, ну, в общем, это я брал билеты для Полковника, но я выполнял прямое указание адмирала. Прошу это считать чистосердечным признанием.
21
Чернов встретил следователя так, как будто это был друг его детства, с которым они давно не виделись.
Следователь, усаживаясь в кресло, также излучал дружелюбие. Однако, когда Чернов попытался поставить на стол бутылку коньяка и рюмки, он жестом показал, что этого делать не следует.
Наступила пауза, в течение которой каждый незаметно следил за поведением другого, пытаясь определить решающий момент для начала беседы.
Наконец, следователь, открыв свой блокнот, сказал: - Я знаю, адмирал, что Вы чрезвычайно занятый человек, поэтому, давайте без предисловий. У меня к Вам всего два вопроса. Первый, кто и зачем посылал Полковника в Будапешт. И второй. Кто и за что его убил?
Следователь внимательно посмотрел на адмирала, но каких-либо признаков беспокойства не заметил.
Адмирал продолжал сидеть за своим рабочим столом, вертя в руках ручку. Он откинулся на спинку кресла и медленно сказал:
Ответ будет сразу на два вопроса: не знаю.
Следователь что-то чиркнул в блокноте.
Тогда как Вы объясните то, что по Вашему указанию Полковнику был куплен билет до Будапешта и обратно за счет Вашей фирмы?
- Легко, - адмирал употребил модное выражение. - Полковник пришел ко мне и сказал, что завтра он должен срочно вылететь в Будапешт для встречи с очень важными людьми. По его словам, намечалась крупная сделка, по-моему, он говорил о сотнях миллионов долларов. Он просил меня оплатить его поездку и дать долларов 500 на расходы. Все это он обещал вернуть в ближайшее время.
Я давно знаю Полковника, знал я и то, что последнее время он находился не у дел и испытывал большие финансовые затруднения. Как человек, который занимается бизнесом в области вооружений, я хорошо информирован о положении дел на мировом рынке. Никаких крупных сделок, да еще на сотни миллионов долларов, по моей информации не предвиделось. Вместе с тем, то, что просил Полковник, было для меня суммой незначительной, и я дал ему 500 долларов из своих личных денег, а также распорядился, чтобы ему оплатили билет. А вдруг из этой ситуации можно будет что-то выжать. Тем более, что Полковник сказал, что один он не провернет эту сделку и в любом случае подключит меня.
Я спешил на важную деловую встречу, поэтому не стал расспрашивать Полковника о сути сделки.
Когда я вернулся в офис, мне доложили, что билеты куплены и вручены Полковнику в руки.
Примерно через неделю Полковник позвонил мне и сказал, что сделка не состоится. Я не удивился, так как по своему опыту знал - такие крупные сделки делаются не через таких людей, как Полковник. Он был удручен, и я сказал ему, что с возвращением долга он может не торопиться. Больше я его не видел. Вот и все.
"Врет, - подумал следователь, - но врет логично и даже красиво". Вновь перед следствием возникла стена. Задав еще пару незначительных вопросов и получив на них ответы, следователь захлопнул блокнот и покинул офис адмирала.
Стояла чудесная погода, хотелось .пешком прогуляться по арбатским переулочкам, но дежурная машина уже тормознула около следователя.
22
Открывая утром, дверь своего служебного кабинета, следователь услышал, как зазвонил специальный телефон для связи с руководством ФСБ. До начала рабочего дня был еще целый час, однако телефон настойчиво трезвонил.
Поспешно войдя в кабинет, следователь снял трубку:
- Привет, - на проводе был зам. директора ФСБ, которого следователь знал еще со времен, когда их, молодых выпускников юрфака МГУ, вдруг пригласили на работу в органы, - ты там не слишком напираешь на своих подопечных?
Ты ведь знаешь мой стиль работы - я никогда ни на кого не напираю, - в неофициальной обстановке они были на ты.
Ну, ну. А вот на меня напирают. Учти, за Черновым стоят очень большие армейские чины. Ты ведь знаешь, как они к нам относятся. Если промахнешься, они нам не простят. Будем огород копать.
Огород копать, не лес валить.
- Ну, ну, остроумный ты наш. В случае чего звони. Следователь включил электрочайник и закурил. Наступила умозрительная часть работы следователя.
Итак, вырисовывалось два варианта. Полковник летал в Будапешт самостоятельно, никто его туда не посылал. Это могло быть только в одном случае - если вдруг на Полковника вышли те, кто знал его по прошлой работе в "Росвооружении". Скорее всего, это могли быть ливийцы, где Полковник проработал три года и его хорошо знали в стране. По-видимому, он нужен был для того, чтобы с его помощью выяснить, возможна ли, в принципе, крупная сделка с какой-нибудь организацией в обход решения Совета Безопасности ООН, запрещающего поставки вооружения и военной техники в Ливию. Встреча могла состояться в Будапеште или в Ливии.
Следователь тут же направил запрос в венгерские спецслужбы, вылетал ли из Будапешта в Триполи в такое-то время гражданин России N.
Отрицательный ответ венгерских служб пришел довольно быстро.
Второй вопрос, на который следователь никак не находил ответа, заключался в том, почему Полковник по прилету из Будапешта заявил адмиралу, что сделка не состоится. Имелись некоторые признаки, что какая-то сделка все-таки состоялась.
И третий, самый главный вопрос, - так, за что же его убили? В этом варианте было больше вопросов, чем ответов.
Вариант второй. Полковник летал в Будапешт по поручению адмирала. Оставалась та же Ливия, для других стран этот вариант не подходил.
В этом случае Полковник должен был убедить ливийцев, что сделка при соблюдении строгой секретности, может быть осуществлена через фирму Чернова. Возможно, ливийцам были даны какие-то гарантии.
Но главный вопрос оставался: за что или почему убрали Полковника.
Ни первый, ни второй вариант ответа на Главный вопрос не давали.
Ничего не оставалось делать, и следователь принял решение провести полную выемку бухгалтерских документов фирмы Чернова, надеясь, что при проверке может всплыть что-то интересное, или, хотя бы, наводящее.
23
Пока следователь согласовывал со своим руководством и получал санкцию на выемку бухгалтерских документов фирмы Чернова, прошло два-три дня.
Наконец, перед двухэтажным особняком, на первом этаже которого находилась фирма адмирала, остановились вряд три машины, из которых вышли следователь и сопровождающие его лица, в том числе лица с автоматами. Вошли в вестибюль.
Следователь нажал кнопку справа от знакомой двери, однако дверь не открылась.
Более длительные звонки результатов не дали. Крутые сопровождающие предложили постучать в дверь прикладами. Следователь согласно кивнул.
Это привело к тому, что на втором этаже, где находились квартиры не очень бедных русских, открылась дверь, и на лестничную клетку вышла старушка, которая начала кричать во весь голос:
- Что б вам по голове так стучали, Нету их, съехали третьего дня. Куда, не знаю. Будете хулиганить, вызову милицию. У Ирочки концерт вечером, а они тут расшумелись.
Старуха захлопнула дверь и лязгнула замком.
24
Исполняя волю покойного, Виктор Петрович обзвонил всех по списку, оставленному Полковником.
Всего в списке оказалось 20 человек. Всем им он говорил одно и то же:
- С прискорбием извещаю, что полковник трагически погиб.
Похороны состоятся в среду на Хованском кладбище в 12 часов. Начало траурной церемонии в 10 часов. Отъезд из траурного зала госпиталя Бурденко в 11 часов.
Кроме того, Вы приглашены на поминальный обед, который состоится в ресторане "Прага" в день похорон в 16 часов.
Если были вопросы, Виктор Петрович отвечал на них, все еще не веря в реальность происходящего.
Из присутствующих на похоронной церемонии Виктор Петрович не знал никого. Поэтому он не очень удивился, когда после завершения церемонии к нему подошли двое незнакомых хорошо одетых мужчин, чем-то неуловимо похожих друг на друга, и предложили ему подбросить его к ресторану "Прага".
Около ворот кладбища стоял черный "Мерседес", на переднее сидение которого пригласили Виктора Петровича. Двое незнакомцев уселись сзади. Шофер тоже оказался чем-то похожим на тех двоих. Странно, подумал Виктор Петрович, поудобнее усаживаясь на кожаном сиденье шикарного авто. Пахло чем-то дорогим, непривычным.
Тело Виктора Петровича было обнаружено через неделю в овраге на свалке недалеко от кладбища, где он похоронил своего друга. Шофер грузовика, привезшего мусор, вышел из кабины, чтобы посмотреть, как лучше подъехать к краю оврага, вдруг увидел торчащие из мусорной кучи ноги в стоптанных ботинках.
Виктор Петрович был убит выстрелом в затылок. Письмо Полковника директору ФСБ и дневник Полковника, которые он носил в потертом портфеле и которые собирался на следующий день после похорон отнести в приемную ФСБ на Лубянке, исчезли.
Бумажник с документами и приличной суммой денег, которыми Виктор Петрович собирался расплатиться за поминальный обед в ресторане "Прага", остались нетронутыми.
Конец первой части