Моё сегодня размягчённое и невозмутимое. Я проснулся в состояние благородной лености. Такие дни иногда должны быть. Но только иногда.
Моё сознание было облачным и туманным. Я брал каждое облако в отдельности, отсеивал туман и сквозь размытые черты разглядывал фигуры, которые облекал в смысл. Богатые изнутри и бедные внешне дяденьки и тётеньки наставническим, но таким доверительным тоном, называют это состояние «созерцание». А любознательные детки с голосами тонкозвучных колокольчиков тыкают крохотным пальцем в перевёрнутое озеро над их головами, в котором плавают вместо рыб облака, и говорят: «Смотри». Мне далеко до истинного созерцания, поэтому смотри.
Я зацепился за первое облако. Оно было очень капризное! Сочилось сквозь мои бледные пальцы и всячески сопротивлялось быть хоть кем-то. Я аккуратно его погладил и прочёл стихотворение Гумилёва о жирафе. Оно растрогалось дождём, с нежной грустью произнеся то, что это стихотворение вовсе не о жирафе. Однако облако превратилось в него. Оно услышало мой посыл! Облако стало жирафом. Изысканным жирафом, как ты любишь. Я хотел подарить этого воздушного жирафа тебе. Он отвезёт тебя в далёкие желанные страны.
Следующее облако быстро ко мне привыкло. Мне не нужно было его уговаривать. Оно словно всегда было моим. На вид оно было дикое, строгое, грозовое. Что можно сделать из него? Оно так дерзновенно и покладисто, что я был в замешательстве. Я был отяжелён думами, и оттого облако само налилось смыслом. Отточенные линии, резкие движения. Оно сложилось в перо. Небесное перо. Казалось, что им можно уколоться.
Мимо пролетала группка облаков. Я попытался их разъединить, но они в ответ лишь по-доброму захихикали. Они были такие тёплыми! Через них были видны прозрачно-кремовые лучи солнца. Я захотел стать их частью. И они превратились в людей. Я стал их частью или они стали моей?
Потом я лепил ноты, чтобы услышать небесную музыку. Ты знаешь, что небесные гении когда-то жили на земле? Мы до сих пор одарены тем, что способны слушать ту музыку. Мы можем слушать небесную музыку повсеместно. Я только в небе это понял.
Мне захотелось повеселиться, и я сделал клоуна. Хитрый клоун! Сначала он мягко и по-доброму шутил, а потом он сам вытащил клетки с животными и стал издеваться над беззащитными существами! Он дразнил их и тряс клетки. Животные прыгали на железные прутья, а он отвратительно смеялся своим большим красным ртом. В один момент он громко щёлкнул своими неопрятными пальцами с заусенцами. Все животные успокоились. Тогда он вытащил маленькую и резвую обезьянку. Клоун гладил это забавное существо, в его руках было что-то маленькое, за чем тянулась обезьяна. Кажется, она была заинтересована в представлении. Тогда и мне стало спокойнее. Они дружно показывали фокусы, но в один миг обезьянка попыталась сбежать, а злой клоун схватил её за лапу и стал тянуть к себе. Во второй его руке была палка, которой он бил жертву, чтобы обессилить её. Оглушающий писк животного остротой пронзил мои перепонки и душу. Чёртов клоун! Он напомнил мне скверный кусочек детства. Зря я его придумал.
Мне захотелось успокоиться, и я создал младенца, которого купала мать. Он не плакал. Он хотел быть ангельски чистым. Он не ведал, что в начале своего пути все люди чисты, как ангелы. Он не знал, что вода очищает только тело. Он не знал, что душу тоже можно запачкать. Да так, что её потом век не ототрёшь! В сущности, он даже не знал, что такое вода. Но он знал наверняка чистоту маминых рук. Если чисты руки матери, значит, и малыш чист. Ребёнок доверял этим рукам и блаженно улыбался.
Облака так же непостоянны, как наше настроение. Точно говорю! Младенец с матерью отправились в чудесную страну, а на меня налетело безумство. На меня налетели усы Сальвадора Дали! Или они налетели на моё небо. Но! Огромные длинные усы в виде облака заняли всё ослепительно чистое небо! Я слышал их дьявольские остроты. Из них стали вылетать картины. Сумасшедшие и гениальные картины! И внезапно усы превратились в улыбку Чеширского Кота и исчезли. Исчезли! Я засыпал, опьянённый вдохновением, или сходил с ума.
Меня занесло в круговорот событий. Моя благородная лень рассеялась в голубых просторах. Теперь я парил, а облака создавали сюжет. Они не подавались мне! Я поднимался всё выше. Мне стало страшно. Я боюсь упасть. Я боюсь упасть. Всю жизнь боюсь упасть. Я с изрядным напряжением глазных мышц сжал глаза, а потом рядом стоящее облако приобняло меня и ласково сказало: «Посмотри вниз». Я открыл глаза и резко опустил их вниз. Там была водная гладь, в которой отражалось облако. Этим облаком был я.
05:28.
29.05.16.