Когда-то нашими кумирами были герои романа Эриха Марии Ремарка "Три товарища" – Роберт Локамп, Ленц Готтфрид и Отто Кестер. Все мы были страстно влюблены в Патрицию Хольман, и каждый из нас считал себя «последним романтиком».
В моей домашней библиотеке, которую мои родители усердно и терпеливо собирали, нередко стояв в очередях и по ночам, можно было найти все культовые книги нашего класса: "Фиесту" Хeма, "Путь наверх" Брэйна, "Чёрный обелиск" и "Трёх товарищей" Ремарка. Серёжа Кузнецов из параллельного класса так и зажал мой "Чёрный обелиск", сказав, что якобы забыл его в парте.
Дома я буквально зачитывался Гариным-Михайловским – "Детством Тёмы", "Гимназистами", "Студентами" и "Инженерами". Мне страшно хотелось походить на Корнева, хотя он и грыз ногти. Через Гарина-Михайловского я познакомился с Писаревым. Даже когда настало время выбирать тему для диплома, я, недолго думая, выбрал Писарева – "Писарев – публицист (система воззрений на публицистику и анализ творческого метода)".
Как же я благодарен своей родной школе № 525! Не в каждой школе читают в оригинале Чосера и Шекспира, Бёрнса и Вордсворта, Кронина и Хемингуэя, Стейнбека и Сэлинджера. А не слабo продекламировать c места или у доски монолог Гамлета или Сонет № 130! Это сейчас кажется, что запросто, а тогда всё воспринималось по-другому. К ежедневным урокам английского языка просто нельзя было не подготовиться, потому что наш класс был разделён на три группы, у каждой из которых был свой преподаватель, и вероятность того, что тебя не вызовут отвечать, была ничтожно мала. К тому же мы изрядно побаивались нашу «англичанку» – Марго (Маргариту Львовну).
В школьные годы я просто обожал ТЮЗ, художественным руководителем которого был тогда Зиновий Яковлевич Корогодский (1962–1986). В этом театре я пересмотрел всё и по многу раз – там после театрального института работала моя родственница. Какие же это были замечательные спектакли! "А зори здесь тихие", "Глоток свободы", "Наш цирк", "Гамлет"... А какие актёры! Каморный, Волков, Иванов...
В младших классах средней школы мне довелось заниматься в Античном кружке Эрмитажа, куда я самостоятельно ездил на метро через весь город. Кроме Отдела Античного мира, я больше всего любил Павильонный зал и Галерею 1812 года. Аналогичные чувства испытываешь и в Старой Сильвии Павловского парка – любимом уголке моей юности. Позднее, уже работая гидом-переводчиком, я непременно хотел показать своим неутомимым туристам Двенадцать дорожек, а также Храм Дружбы, Колоннаду Аполлона и Павильон Трёх граций, как бы они не были изнурены посещением дворца императора-рыцаря.
Когда в "Старом ружье" Жюльен Дандьё (Филипп Нуаре) спрашивает у своей будущей жены Клары Дандьё (Роми Шнайдер), чем та занимается, то она отвечает: "Простo живу...". Как хорошо сказано! Какая же это была роскошь и привилегия – расти на французской литературе и кинематографе. И не только. Сдаётся мне, что здесь не обошлось без Жоржа Марше.
Свой первый роман «Клад острова Пасхи» я написал, когда мне было десять лет, но он, правда, остался незаконченным. Сейчас дети просят, чтобы я перевёл его на финский язык, а мне как-то неловко, потому что у всех моих тогдашних персонажей французские имена – налицо явное влияние Дюма-отца.
Когда-то застеклённые книжные стеллажи в моем доме ломились от книг. От книг полки ломятся и сейчас, только уже почему-то не застеклённые. Среди собраний сочинений Стендаля, Бальзака, Гюго, Мериме, Мюссе, Флобера, Золя, Мопассана и др. в твёрдых переплётах ничем не выделялся скромный сборник новелл Андре Моруа «Фиалки по средам» в мягком розовом переплёте. Отец настоятельно рекомендовал мне прочитать эти новеллы, что я и сделал. К тому времени мне уже были знакомы «Красное и чёрное» Стендаля и «Человеческая комедия» Бальзака. Но особенно пришёлся мне по вкусу Моруа. Тогда я и решил, что если когда-нибудь стану писателем, то буду писать, как Моруа. Когда же в «Иностранке» напечатали его «Письма незнакомке», моё сердце было окончательно покорено.
Шли годы, менялись мои литературные пристрастия, но "Фиалки по средам " и "Письма незнакомке" хотелось перечитывать вновь и вновь. Не удивительно, что я частенько брал их с собой, когда куда-нибудь надолго уезжал.
Ещё в середине 80-х, рядом с метро "Сёрняйнен" в Хельсинки, существовала недорогая книжная лавка под названием "Кансанкулттуури", куда я частенько наведывался, так как жил тогда неподалёку от неё – на углу Стуренкату и Эурантие. Как-то после работы я забежал туда, чтобы посмотреть книжные новинки. Каково же было моё изумление, когда прямо перед собой я увидел уже переизданные «Письма незнакомке» на русском языке, да ещё и в мягком переплёте. У меня было такое ощущение, будто я встретил старого друга вдали от дома.
© Андрей Тарзалайнен, 2016.