Священные тени Творения
Священные тени Творения
По мистическим мотивам наивысшего метафизического диалога
между Воландом и Левием Матфеем,
провозвещённого мистиком 20-го века - Михаилом Булгаковым.
В 29-ой главе «Мастера и Маргариты» присутствует многим внешне знакомый диалог Воланда с Левием Матфеем, смысл и значение которого напрямую затрагивает самые главные вопросы «Небес и Земли»:
Смысл миротворения;
Определение наивысшего блага; и -
Решение проблемы Теодицеи
(оправдания благости Божией при наличии зла).
«Ба! — воскликнул Воланд, с насмешкой глядя на вошедшего, — менее всего можно было ожидать тебя здесь! Ты с чем пожаловал, незваный, но предвиденный гость?»
Левию Матфею не обязательно «для личных целей» было посещать Воланда -
он обрёл Божией благодатию трансцендентальную прикосновенность ко блаженному сознанию Христа, но не имел ещё достаточной силы видеть и понимать "концептологию" мироустроения во сознании Творца.
Левий — обрёл во Христе вечный Свет спасения,
но совершенно не хотел знать и понимать, говоря образно,-
«как сложно быть Богом».
Высший блаженный Свет ослепил сознание Левия и, прикоснувшись ко вселенской духовной блаженности, его более не интересовало ничего иное, «временное и ущербное», ибо сила блаженного Света явилась и высшим смыслом и завершением всех скитаний души по всем мирам дольности и горности.
«Я к тебе, дух зла и повелитель теней, — ответил вошедший, исподлобья недружелюбно глядя на Воланда».
И Левий не признавал права иметь место быть «любым теням»,
совершенно не понимая, что без «теней» нет и творенья; и Творцу «нечего было бы делать», и ничего, кроме Единой «Альфы и Омеги» «между ними бы ни было» -
то есть никаких миров, существ, и даже «теодицей»,-
ибо первородное Бытье-Сознание-Блаженство — единственная «безтеневая» реальность - никогда бы ни обратилась чем-либо зримым.
«Если ты ко мне, то почему же ты не поздоровался со мной, бывший сборщик податей? — заговорил Воланд сурово.
Потому что я не хочу, чтобы ты здравствовал, — ответил дерзко вошедший».
Левий не понимал, что «на одном «+»» миры не строятся, а взрастают они лишь сотканные из теней Света, и разделяются только по степеням их «инерционной плотности».
«Но тебе придется примириться с этим, — возразил Воланд, и усмешка искривила его рот, — не успел ты появиться на крыше, как уже сразу отвесил нелепость, и я тебе скажу, в чем она,— в твоих интонациях.
Ты произнес свои слова так, как будто ты не признаешь теней, а также и зла»
Воланд напоминает блаженному Левию — не только о непонимании структур мироустроения, но и о нетерпимости и обращает внимание на самый главный принцип «материализации» и объясняет соотносительность понятий «добра-зла»:
«Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом:
что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?
Ведь тени получаются от предметов и людей.
Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ».
Воланд ясно объясняет — невозможно по принципу создать любой материальный мир, где существовал бы лишь один полюс, и где был бы свет, но не было бы теней и "обезличивающей" тьмы.
И с пронзительнейшей образностью риторически исспрашивает Левия Воланд:
«Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и всё живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом? Ты глуп».
И Воланд подытоживает — мало ещё возлюбить Свет для того,
чтобы понимать Божие сознание, Логос предвечного бытия и принципы материального миротворения...
И добавляет — ежели ты хочешь «содрать все тени» - ты на самом деле хочешь уничтожить всё явленное мироздание.
То бишь, говоря современным образным языком «земнонасущной тематики»,-
ни один «земной террорист» не сможет сравниться с таким вселенским террором -
ни оставить ничего, содрать всё, вся и навсегда.
«Я не буду с тобой спорить, старый софист,— ответил Левий Матвей».
Левий же отвечает «из ничего иного не желающей знать блаженности»;
напоминая о том, что она и есть высший непреходящий смысл и всё иное — лишь высокие умствования.
“Ты и не можешь со мной спорить, по той причине, о которой я уже
упомянул, — ты глуп, — ответил Воланд...».
Воланд, являя собою неизбежную «теневую сторону» явленного мироздания, прекрасно понимает, что следовало бы из реализации слов Левия о "чистом Свете" —
мгновенное обращение всего явленного в «пепел» ничто -
и отсего просто заканчивает эту часть диалога напоминанием о «необразованности» Левия.
И, исходя из сказанного, следует:
Раз существует мироздание — и Бытие не ограничивается одним бесформенным блаженным Светом - значит воля на то Божия есть так являть себя;
и хоть и является всё и вся из «огненного» Света Духа и туда же возвращается -
творение не должно проклинаться за неизбежную наличественность «биполярности»;
и не виноват здесь лишь «минус»,- это принцип наличия и самого «плюса» во едином духоявленном поле «светотеневой явленности».
Однако, и сие есть, пусть и наивысочайшее, лишь "мнение";
и над всем «и этим, и тем, небесным» - существует единственная вечная абсолютная реальность — Живой Дух —
извечное Сознание-Бытие-Блаженство,-
а всё остальное — соткано из светотеней пространственной временности.
И обычной человеческой логикой сей метафизический вопрос не разрешаем,
и пока человек не обретёт, будучи во духе, сознание Творца, где открываются многомерные видения за пределами даже самого высшего умопостижения,-
все попытки постигнуть непостижимое из временности -
обращаются лишь умственными иллюзиями, сколь бы величественны, благонамеренны и красивы оные ни были.
А пока, Воланд являлся нам адвокатом Творца, а Левий —
провозвестником "нирванического" освобождения «от всех и любых» теней мироздания.
Не так ли?!
И - воистину священны ли и тени творенья?
Впрочем, советую лицезреть и со Небес, и взирать со земли -
одновременно.
И — прислушиваться ко высшим мастерам духа,
повествующим не только о теодицее, но и от теогонии,
и — напоминающих о великой вечной тишине
во преблаженных одеждах симфонических "шумов" мироздания...
Духотворённой со-улыбки - из Предвечности на Земле!..