Ниточки
Я вообще не знаю, зачем собралась это записывать. Одна писательница называет свои воспоминания «Лоскутки». У меня не лоскутки, а ниточки. Знаете, то там вылезет по необмётанному краю, то здесь. Раз вылезают, то надо обрывать.
Ниточка 1. Скафандр космонавта
Мне пять. Возраст, когда себя со стороны ещё не оцениваешь, но нравиться уже давно хочется. Мама надевает на меня шапку – полускафандр. Шапка круглая с воротником на плечи укладывающимся. Завязывается на бант, который продет в дырочки по всей горловине. Мама говорит:
- Ты, Кать, как космонавт в ней.
Она специально так говорит, чтоб подбодрить. Шапка-то мне не нравится. Во-первых, колючая. И поэтому мне ещё и платок под неё повязывают. Я гримасничаю и стону при этом.
- Что ты кривляешься? – маме не нравится, понятно.
А я в этот момент играю в раненого офицера. Представляю, что мне голову бинтуют. И когда шапка на мне, то «бинт», в мелкую синюю крапу, выглядывает из-под краёв.
Во-вторых, шапка разноцветно-зелёная. То есть все оттенки зелёного – от грязно-салатового до болотного полосочками. Бабушка вяжет из старых ниток. Как это обычно: дедов свитер на локтях обмелел, подмышками свалялся, по бокам зажирел, по краю затесёмился бахромой. Берутся бабушкины руки, спинка стула и свитер. И всё начинает взаимодействовать. Руки тискают свитер, нить тянется, спинка стула обвивается. А там, где нить прерывается на пустотах, трудовыми локтями натёртыми, там узелки завязываются. И очередная моя шапка получается в точку-тире.
В-третьих, завязки-бант грязно-розового цвета. Бант мой, старый. Не шёлковый, а вот жёсткий такой. Концы огнём схвачены, чтоб не сыпались. Подбородок и шея от них чешутся.
Но я не могу сказать маме, что не надену эту шапку. Она у меня одна сейчас, шапка. Из предыдущего скафандра черепная коробка выросла. Да и потом… «Кать, ну бабушка же старалась, хотела, чтоб ты космонавтом…» Ой, мама так любит вот эту интонацию.
- Я не буду есть кислую капусту! (Каждый день мне её делают с маслом, я желтуху в годик перенесла, у меня строгая диета)
- Нуу, Катюуууш, ну, я так старааалась, я морковки в неё потёоооорла, я маслица в неё пахучего налилааа!
Запрещённый приём. У Кати слёзы градом – маму жалко, старалась. Сидит Катя и давится этой капустой. Каждый день давится.
Ладно. Шапка на голове. Выходим с отцом во двор. Я, конечно, люблю гулять с папой. Потому что это большая редкость. Но лучше бы в парк. А когда мы гуляем во дворе, я, то с качелей упаду и сиденье на обратном пути мне в нос даст, то с горки малышей смету звёздочкой, то меня собака тяпнет. Я не знаю, как так происходит. Но мама-то со мной совсем не гуляет, поэтому лучше уж с папой. По-моему, мама последний раз со мной гуляла, когда я ещё ходить не могла. Поэтому мне так и запомнился один момент. Точно было лето. Я в коляске – высокой такой, с клеёнчатыми белыми боками на кнопочках. Я расстёгиваю кнопку и стучу половинками друг о друга. Такой смешной цокающий звук. Я, конечно, ещё не знаю слова «цокающий». Я помню улицу, по которой меня везут. Солнышко светит в лицо, поэтому я смотрю по сторонам. И везёт меня МАМА!
Мы пошли с папой к качелям. А тааам, тааам… там гуляет наша соседка противная с внучкой Аськой. Аська на год меня младше. И больше своей шапки я не люблю Аськину бабушку. Она на внучкином дне рождения мармелад в коробке от меня убрала. И вот эта жадина впервые увидела меня в скафандре и тут же ляпнула, когда папа отошёл на неслышимое расстояние:
- Кать, какая ужасная на тебе шапка!!! Она тебе так не идёт. Скажи матери, чтобы больше она на тебя её не надевала. Прям смотреть не могу – плохо мне делается.
Я потом эту шапку ещё год носила! Даже летом готова была носить. Лишь бы жадине плохо делалось!