Зарисовки о НЕ войне

         

                РАЗМЫШЛЕНИЯ о...
 
                Отчаянно  вжимаюсь в колени бабушки, а «Америка всё угрожает и
                угрожает» по радио  –  период «холодной» войны. Испытываю ужас, 
                и бабушка, как может, успокаивает   меня…  Я  помню тот детский
                ужас!..  «Маленький» человек  –   на огромной   войне. И какого
                бы масштаба эта война ни была, для «маленького» человека она
                всегда!  будет непостижимо огромной. Я не люблю войны. Уже до
                меня было дано много оценок   –  каждой.  Я   ПРОТИВ  ЛЮБОЙ…

        Любая война характерна фактами  –  время, место, причина. Любая война характерна цифрами  –  столько-то было потерь. И мерилом человеческой жизни становятся факты и цифры. И что есть калейдоскоп чувств одного «маленького» человека, оказавшегося на войне?..  Что чувствует мальчишка, взявший в руки оружие? Что чувствует он, когда нужно стрелять?..  А  что чувствует тот, который  –   не может?.. ЧТО чувствует мальчишка, которому нужно выстрелить в другого  –  такого же, как он сам, человека?.. А, может, именно в этот момент, он убивает  СЕБЯ-ЧЕЛОВЕКА?.. Что чувствует женщина, поправляющая подушку любимому мужчине, сражающемуся  по ночам в своих бесконечно-военных снах? Что чувствует женщина, вздрагивающая от его задыхающегося крика, умирающая  вместе с его останавливающимся сердцем…  вот-вот?.. Что чувствует мать, отправляющая на войну сына? Как она проживает его каждый расстрелянный  день? Что чувствует мать, пережившая собственного  ребенка?..

        Любая война: тихо-громко  постучалась  –   пронеслась, отгремела  –   заставила онеметь…  Ушла, оставив после себя пепел и  невосполнимость,  и эти ночные сны-сражения в измятых подушках, и эти бесконечные вопросы себе: воин ты  или убийца, и женщин, боящихся рожать солдат. Говорят,  любая война  –  неизбежность. Множество было  –  будут ещё. И  я задаю  себе вопрос: а что я могу сделать, чтобы   дети моих детей и следующие за ними дети никогда не испытывали этот животный страх,  чтобы в своих снах они парили над этим великолепием, которое кто-то назвал Жизнью, чтобы  одинаково  радостно принимали в свои семьи и девочек,  и мальчиков, а понятие «воин» отождествлялось бы   лишь с  прочностью и мудростью, которыми изначально пропитан человек...

                Я видела судьбы, которые ломались после потери детей…            
                Я ощущала сердца, погасившие   в   себе солнце… Я печалилась,
                видя в глазах человека угасающий свет… И  я видела  МУЖЕСТВО…








                ВИНО ИЗ ЧЁРНОГО ВИНОГРАДА

                А потом в моей жизни появилась война, чужая и непонятная.
                Мальчикам и мужчинам, прошедшим через неё,присвоили  статус:
                «афганец»  –  пожизненно. Или посмертно... А по всей территории
                огромного пространства, которое мы когда-то называли Родиной,
                разбросались  обелиски,  вонзающиеся в нас глазами  солдат,
                обожжённых  зноем афганских гор и дорог, оплаканные прозрачными
                слезами  рек и озёр их маленьких  родин, промоленные горечью
                материнских  рук и сердец. Обелиски, на которых  –  глаза
                Солдата, хранящие    воспоминания о родине   –  той, что весенним
                лёгким дождём, а, может, поцелуем любимой, или всем-всем,      
                что так невыносимо дорого…


         (Памяти  Москалева Геннадия)

        Это был довольно новый деревянный двухэтажный дачный домик. Его хозяин, бывший Солдат, недавно ушёл из жизни  –  и хозяйка продавала  домик. Это было последнее лето служения домика своим хозяевам. А  у  меня  –  первое  лето глубокого отстранения от внешней жизни  –  и домик  меня приютил, став для  меня Домом и Миром, в котором было продумано всё  до мелочей: и это ощущение тепла дерева на ладонях, и крутая лестница, уводящая в маленькую спаленку на втором этаже, из окошек которой можно  было наблюдать за самыми яркими и высокими звёздами того лета, за пугающим отражением искажённой луны в стекле оконных рам,  за разбросившейся над рекой  недолговечной радугой…  И стена домика, увитая молодым виноградником,  –   я никогда не встречала в наших местах растущий виноград  –   и очень удивлялась этому.  И я думала о Солдате, который во всё это вложил свою любовь и труд…
        А осенью  близкий мне человек приехал на дачу, чтобы перевезти мои вещи в город,  и  –  увидел виноградную лозу. Осторожно, чтобы её не поранить,  срезал маленький молодой побег и посадил во дворе своего огромного городского дома. Лоза принялась и спустя какое-то время подарила плоды  –  не очень крупные чёрно-синие виноградины; и сколько бы солнышко ни напитывало их своим соком, у виноградин всё равно оставался кисло-терпкий вкус  –  таких много не съешь. Но из  них получилось вино  –  чёрно-синее, сладко-терпкое…
        И мы жили в разных домах, и шло время…   А   потом в наших жизнях появилась маленькая девочка  –  дочь нашей дочери, и в честь этого события бочонок молодого виноградного вина отправился в землю ждать её совершеннолетия…


         …Для некоторых народов виноград  является символом жизни. И из поколения в поколение передаются традиции закладывания виноградника, а также секреты изготовления вина и его хранения…  Я   очень часто вспоминаю того вернувшегося с войны Солдата, заложившего свой «символ жизни», но не успевшего сделать свое чёрно-синее виноградное вино. И когда наша семья садится за стол, угощая «живым» вином гостей, я всегда вспоминаю  человека, которого никогда не видела, но который каким-то невероятнейшим образом вошёл в мою жизнь…
        А вчера я узнала: подружка моей дорогой  девочки  –  это внучка того вернувшегося с войны Солдата, родившаяся уже после его ухода.  Говорят, она  очень  похожа на деда. А ещё  –   иногда она приходит к  памятнику  Всем Солдатам, чтобы к застывшей в граните обугленной  табличке с именем деда  прикрепить свой цветок...
 
                Кто мы есть друг для друга  –  люди, каждый день проходящие мимо?
                Кто мы есть друг для друга  –   люди, соприкасающиеся судьбами
                в каждом прожитом дне?  Человек, стоящий рядом, кем он был    
                для меня, или  –  кем еще будет?..







               

                ВЫСШИЙ ВИД ТВОРЧЕСТВА

                Начало семидесятых…  В нашу деревню привезли закрытый цинковый
                гроб. В нём   –   всё, что осталось от тела моего дальнего
                родственника, проходившего срочную службу в Германии. Говорили,
                он сгорел в трансформаторной будке…  Хоронили всей округой. И я,
                стоящая в одном ряду с одноклассниками, приняла первый в моей
                маленькой жизни опыт встречи со смертью. Я отчетливо вижу себя   
                в толпе   –   и эта боль, заполняющая мои глаза и проникающая   
                во всё  тело, закрывает ощущения и чувства людей, стоящих со мною
                рядом… Очень яркое воспоминание детства… Встреча с неизбежным…   
                А впереди было столько быстротечных радостей и проходящих
                печалей!.. Но каждый раз, оглядываясь назад, я понимаю: всё,   
                что происходило в моей жизни потом,  ВСЕГДА  имело привкус гари 
                той трансформаторной будки и ощущение ледяного холода за окошком
                цинкового гроба…


        Я однажды услышала фразу:  «Смерть – это высший вид творчества».  Очень долго  размышляла над  её смыслом...  И только  время  помогло мне понять, увидеть и прочувствовать  её  наполненность, воплощённую кем-то с помощью простых слов в потрясающую своей глубиной фразу: «СМЕРТЬ   –   ЭТО  ВЫСШИЙ  ВИД  ТВОРЧЕСТВА»…
        К моменту прощания с этим миром человек накопил уже определённый опыт, состоящий из  поступков, мыслей, устремлений, настроек.  Что вложил человек в главный смысл своей жизни, с тем и приходит он к моменту прощания. Кто-то скажет: какая разница  –   с чем и как?..  Но!   Мы-поэты   –   какими словами и средствами говорим о себе и о мире.  Мы-художники: какими красками и с помощью каких техник рисуем повседневность, складывающуюся в стройный рисунок жизни.  Мы-артисты   –   за какими масками прячемся и насколько достойно играем предложенную роль.
        Высший вид творчества   –   это всё, что смогла "распознать" душа, "просеять", оставив важное и полезное. Это опыт, который она унесет, закончив своё путешествие здесь.  Это приобретённая ею мудрость, не имеющая профессиональной, расовой, политической принадлежности и  обусловленности…  Это память, которая останется после человека...
        Мы  приходим в этот мир, чтобы познать себя,   –   и нам необходимо заглянуть в глубинные уголки своей души, чтобы увидеть её слабость и ощутить её прочность. Чтобы через осознание слабости стать более сильными. Чтобы  выработанной   прочностью поделиться  с кем-то. И оставить свой след. Обязательно!   –   след. По которому пойдут другие.

 
                –  А ты знаешь, для чего родилась,  –  спрашиваю  я  у 
                пятилетней девочки.  И получаю «детскую концепцию   
                предназначения человека»:
                –  Чтобы  понимать каждую травинку, каждую капельку,      
                каждого  жучка и каждый цветок, каждое прикосновение ко мне.
                Чтобы видеть, как светят звёзды  и как жизнь красива. Чтобы
                чувствовать свои глазки, каждую ресничку, и как меня любят,         
                и какое тепло мне отдают. И чтобы Боженька знал, что я
                умная, и верю в него...




      


                ВЫСОКО  ЛЕТЯТ  ДУШИ...



        =======


        Фото из архива Витебского городского музея воинов-интернационалистов  – 
        одного из первых  на постсоветском пространстве государственного музеев
        Памяти. На снимке первый слева  –  майор Москалёв Геннадий Николаевич  – 
        оказывал помощь в создании музея, в том числе пополнив его фонды
        снимками, сделанными им самим в Афганистане.