Путь к храму

Содержание



Глава 1. «Приготовьте путь Господень».                6
               Св. Иоанн Креститель.
Глава 2. Святая земля.                13

Глава 3. Святая гора Афон.                17
 
Глава 4. Рождение собора. Искушение. Исповедь.                34
 
Глава 5. В круге втором.                40
 
Глава 6. История реликвий. Десница.                43
 
Глава 7. Прозванный Крестителем.                49
 
Глава 8. Спешите делать добро.                52













Путь к храму.

Позвольте  это  повествование начать стихотворением, написанным мной в сте-нах Валаамского монастыря. Это был крик уставшей души, выраженный в стихотвор-ной форме и обращенный к моему порочному разуму, заблудившемуся в бесконечных кори-дорах внутреннего диалога ментального царства. Но, так как этот внутренний бой при-сущ каждому человеку, я решил поделиться этим опытом и переживанием с Вами.

Страждущей душе
Написано самому себе в стенах
Валаамской обители

Ну что мой странник – Дух мятежный
Попался в сети бытия?
Что очарованный изгнанник
Ужель не в радость жизнь твоя.

Иль цель свою в пути забыл ты,
Попав в чужую колею,
А в липкой, вязкой грязи быта
Уж не построишь жизнь свою?

Но не ищи причины внешней
Ни в небесах, ни на земле,
Она в тебе мой друг сердешный,
В твоем увлекшимся уме.

И крест твой, результат желаний,
Пустых, никчемных мыслеформ,
Мистический огонь познаний
Угас в светильнике твоем.

Зло – это низший разум твой,
Поработивший осознанье
И застит он своею мглой
Звезду причины мирозданья.

Что ищем мы, всего лишь тень,
Лишь призрак разума земного,
Но это все лишь прах и тлен,
И это все, увы, не ново.


Лишь Вечности нетварный Свет,
Да абсолютный разум Воли
Нетленны, нерушимы, нет,
В безбрежном хаосе неволи.

И мы вмещаем беспредельность,
В своей душе, в своих сердцах,
Но нам умом постигнуть вечность
Не суждено, все это прах.

Постичь мы можем только мысли,
Что нами же порождены,
Но всеобъять Иные Выси
Своим умом не сможем мы.

Есть в каждой твари искра Божья
И только в ней извечный Свет,
Узри его в себе, быть может
Ты и найдешь всему ответ.

Завет, совет, ответ, слова лишь,
Продукт ментального ума.
Грешим мы этим, искушаясь
И увлекаясь иногда.

Наш диалог с самим собою
Так нелегко остановить,
В стенах монастыря порою
Свой падший ум не усмирить.

У истины простая речь,
Она в духовном созерцанье
В тиши очищенных сердец,
В святом молитвенном молчанье.

Из вечной «Полноты Покоя»
Сообразуясь из «Ничто»,
Творит Божественная Воля
Единосущности «Всего».

Здесь не нужны потоки слов,
Каскады измышлений тоже,
Для Господа из всех даров
Душ чистота всего дороже.


Лишь человек преображенный
Войдет во Царствие Твое,
Лишь дух его, не разум тленный
Воспримет сути бытие.

Дыхание Души Вселенной
Вмещает каждая душа.
А славит Господа она
Своей любовью совершенной.

О, мой Господь прости меня
За грех премудрости – стиха.

               
                Гончаров С. Г.






































Глава 1. «Приготовьте путь Господень».
        Св. Иоанн Креститель.


Эту статью, а точнее сказать исповедь на очень значимую для меня тему мне предложил написать Яков (вице-президент Фонда Десницы Иоанна Предтечи) во время нашей поездки по Черногории. В тот день мы ехали в церковь «Святая неделя» на встречу с Высокопреосвященнейшим Митрополитом Черногорско-Приморским владыкой Амфилохием.
Красота гор, поросших хвойной растительностью, чистота Котор-ского залива, а также свежесть раннего утра погрузили меня в особое со-стояние, когда разуму нет места. На каком-то бессознательном уровне ме-ня унесло потоком воспоминаний. Передо мной выстроился ряд мистиче-ских событий и переживаний, которые непосредственным образом связаны с проектированием собора Иоанна Крестителя, чем, по промыслу Божию, мне довелось заниматься. Поделившись своими переживаниями с Яковом, я получил предложение описать эти события.
Вначале я не хотел браться за это, осознавая опасность увлечения символизмом и трудности адекватного изложения. Но, проанализировав качество того состояния, в котором мне явились эти знаки или символиче-ские события, я всё же решил поделиться частью этих воспоминаний.
Для того чтобы связать данное повествование воедино, я вынужден немного углубиться в напластования  истории  моего рода.
Мой прапрадед Андрей Гончаров, покинув в 1812 г. сожженную Наполеоном Москву, обосновался в селе Большая Знаменка. Наш род непосредственным образом связан с церковной деятельностью. Прадед мой, Гончаров Григорий Андреевич, окончив семинарию в г. Каховке, был направлен на дальнейшее обучение в Московскую Духовную Акаде-мию в Троице-Сергиевой Лавре, которую успешно окончил в 1917 г.
В этом же году, в числе лучших выпускников Академии, был направлен на миссионерскую деятельность в Соединенные Штаты Амери-ки. В городе Сан-Франциско, приняв монашество, на протяжении 11 лет служил при храме, был возведен в сан архимандрита. Одной из сфер его миссионерской деятельности было книгоиздательство. Он является авто-ром многих богословских статей и православных изданий.
В 1928 г. он вернулся в СССР.  Ему предложили служить в церкви Пресвятой Богородицы в г. Никополе. Служил он недолго, т. к. не смог смириться с обновленческими нововведениями в церкви, и не принял пред-ложение властей о «сотрудничестве» в идеологической области.
В 1931 г. у Гончарова Кузьмы Петровича, племянника Григория Андреевича, и Вассы Максимовны Бирюковой родился сын (мой отец), роды которого принимал мой прадед-священнослужитель.
Моего отца по настоянию прадеда нарекли при крещении в честь Григория Андреевича – Григорием.
По рассказам родных, Григорий Андреевич запомнился им как че-ловек с прекрасным образованием, знавшим пять иностранных языков, включая и древнегреческий. Он был высокодуховным человеком, прово-дившим дни в постоянных постах и молитвах.
Моя бабушка вспоминала, что он молился во дворе даже в лютые морозы, стоя на коленях на снегу, в одном подряснике, взывая ко Господу о спасении России и заблудших в годы безбожия соотечественниках.
Он отошел ко Господу в 1933 г., в первый день Пасхи, после про-должительного отказа от еды, приняв осознанно сей подвиг.
Он так и остался неженатым, не имевшим детей Божьим человеком, которого в те годы безбожия,  граждане «правильной ориентации» назы-вали «монах в серых штанах».
Мой отец, Гончаров Григорий Кузьмич, был горячелюбимым и то-гда еще единственным внуком Григория Андреевича.
Видимо благодаря такой сопричастности и молитве прадеда, я, ро-дившийся в пасхальные дни, занимаюсь храмовым проектированием и строительством, а мой отец мне в этом активно помогает. Мой вегетариан-ский образ питания и периодическое голодание, возможно, и являются не-коей преемственностью, доставшейся от прадеда.
Аналогичным кажется и уход из жизни моей бабушки, которая в те-чение 9 последних дней полностью отказалась от еды. Ее жизнь также бы-ла связана с церковью. Она, можно сказать, была воспитана монашками женского монастыря города Берислава, ктитором (меценатом) которого был ее отец и мой прадед Бирюков Максим Иванович. Она до последних дней осталась глубоко верующим человеком, также как и мой дед, Кузьма Петрович Гончаров. В своих детях и внуках они постарались взрастить лучшие духовные качества.
Их мудрость, трудолюбие и смирение являются путеводными звез-дами в моей жизни.
Прадед по бабушке - Максим Иванович Бирюков участвовал в рус-ско-японской войне, он был полным Георгиевским Кавалером, награжден-ным четырьмя Георгиевскими крестами, и дослужился до звания есаула войска Запорожского еще до революции. Он имел усадьбу и обширные земли, часть из которых пожертвовал Бизюкову монастырю, стал ктито-ром (меценатом) этого монастыря. На его деньги был построен один из храмов монастыря, а также паромная переправа через реку Днепр.
Приведу некоторые исторические данные об этой обители. Начиная с 1803 г. и в течение чуть более века Григорьево-Бизюков монастырь стал одним из крупнейших и богатейших на юге Украины, привлекая к себе ты-сячи богомольцев не только из Херсонской, но и Таврической, Екатерино-славской, Полтавской и других губерний. По своему значению он занимал второе место на Украине после Киево-Печерской Лавры. Постараюсь не-много осветить историю монастыря. 
В обители находились 2 собора и 4 церкви. Всего было 70 капиталь-ных, каменных сооружений; среди них: братский корпус, дом архиманд-рита, дом наместника, детский приют, дворянская и общая гостиницы, ду-ховная семинария, училище, школа, больница с хирургическим отделени-ем, лазарет, винный и кирпичный заводы, различные мастерские и при-стань.
В монастырском реестре мы видим, что угодья обители простира-лись на 42 км в ширину и на 75 км в длину. Насчитывалось 20 000 голов овец, более 9000 породистых лошадей, крупный рогатый скот, сады, вино-градники. В пойме Днепра было развито овощеводство, существовали рыбные озера. Выращивались зерновые, лен. В селах, на иждивении мона-стыря, проживали более 200 детей-сирот и доживали свой век престаре-лые. Имелись богадельня и странноприимный дом, в котором паломникам предоставлялось бесплатное обслуживание, питание, ночлег и уют. Годо-вой бюджет его превышал таковой Соловецкого монастыря и составлял 500-800 тыс. царских рублей золотом.
Двухэтажная дворянская гостиница редко была пустующей. Знатные люди Санкт-Петербурга и Москвы часто приезжали сюда. Монастырь был любимым местом русских православных царей со времен Екатерины Ве-ликой, которая первая посетила сию обитель во времена ее игумена Фео-досия. Во время посещения монастыря чудотворной Касперовской иконой Божией Матери  число паломников доходило до 10 тыс.; все они были размещены и накормлены во время посещения святой обители.
На 1916 г. в монастыре насчитывалось 1800 монахов.
В 1918 г. были потоплены, замучены, растерзаны, разогнаны все проживающие в нем и на базе обители, в 1920 г. был создан совхоз "Крас-ный Маяк".
С 1992 г. начался многотрудный процесс возрождения монастыря.
Недавно я  был приятно удивлен, когда на Первой Международной Православной выставке, проходившей в Московском манеже по благосло-вению святейшего Патриарха Алексея весной 2007 года, Господь явил свой промысел. Дело в том, что к стендам, на которых я представлял раз-работанные мною храмы, подошли трое  людей и попросили помочь в проектировании храма. Когда мне сообщили адрес, где хотят построить храм, я был потрясен. Это был тот самый монастырь, ктитором которого был мой прадед.
С великой радостью я подарил этим людям понравившийся им эскиз храма. Неисповедимы пути Господни.
Но вернусь опять к прерванной теме. Мой дед Кузьма Петрович Гончаров и его братья учились в церковно-приходской школе и служили при храме певчими на клиросе.
Революция и годы безбожия прервали надолго богоугодную преем-ственность.
Моя мать, Надежда Васильевна (из рода Романовых), окончив меди-цинский институт, всю свою трудовую жизнь работала врачом-бактериологом. Вырастила двоих детей, мою сестру Наталью и меня. Её дед, а значит, мой прадед, Романов Сергей Иванович погиб в 1914 г. в Первую мировую Войну на германском фронте (имел награды), другой её дед, Сергей Петрович, также воевавший на этом фронте в звании офицера, также имел  боевые награды. Моя тетя, Тамара Васильевна, излучающий любовь человек, поэтесса, рассказывала мне, что их род был связан с мо-наршей фамилией, что их бабушки, сохранившие в себе черты аристокра-тизма и интеллигентности, были очень волевыми и властными женщинами, унесшими с собой тайну своего рода. Уходя, они оставили лишь утвер-ждение в том, что являются потомками ветви репрессированного в 1917 году рода Романовых (подробности этого в то время не приветствова-лись).
Мои многие родственники были репрессированы с 1917 г. по 1929 г. и сосланы, кто в Архангельскую область на лесоповал, а кто и в Сибирь.
Вернувшись через годы, они своим трудолюбием, смиренномудрием и долготерпением продолжали служить своему народу.
Но я верю, что по молитвам наших предков, все вернется на «круги своя». На «круги своя» вернулся в Москву (откуда вышли его прадеды) и мой отец - Григорий Кузьмич, который вот уже многие годы помогает, во славу Божию, делу проектирования храмов, являясь одновременно и начальником научного отдела проектного института. На «круге своем» оказался и я, как и мои прапрадеды, родившись в Москве.
Возможно, не случайно я женился на своей троюродной сестре, пра-внучке Максима Ивановича Бирюкова, правнуком которого являюсь и я. И абсолютной мистической закономерностью кажется венчание с моей су-пругой, ставшей Гончаровой Натальей, в храме Пресвятой Богородицы в г. Никополе. Это тот самый храм, где служил мой прадед Гончаров Гри-горий Андреевич.
Не случайна и «материализация» фамилии любимой героини моей жены – Натали Гончаровой (Пушкиной) – которую она играла в школь-ных спектаклях.
В заключение истории своего рода,  расскажу о себе.
Я был рождён 20-го апреля 1959 года и наречен при крещении Сер-гием в честь святого Сергия Радонежского. Священник, крестивший меня (по рассказам моей крёстной матери Валентины Кузьминичны), был высо-кодуховным и прозорливым старцем. Он предсказал, что я в младенчестве буду неоднократно находиться на грани ухода из этой жизни, а, став взрослым и окончив институт, буду трудиться во благо и укрепление пра-вославной церкви, создавая храмы. Моя крестная мать стояла как заворо-жённая, многого не понимая из слов старца, так как он говорил, будучи в духе, а моя крёстная, церковную терминологию понимала не полностью.
Так, как и предсказал при крещении священник, я в детстве сильно болел, но одной из моих болезней, казавшейся очень странной для моих родителей и моей родни, была моя отрешённость от мира многих детских соблазнов. Также странным казалось и то, что данные мне игрушки, кон-феты, фрукты и т. д. я старался отдавать детям, часто погружаясь в доб-рый и светлый мир иллюзий, где мне было радостно и духовно комфорт-но.
Хорошо помню, как меня пытались излечить от этой «странности» у бабки знахарки, которая при помощи заклинаний и разных молитв, како-го-то отвара и ножей трудилась над «исправлением». В последствии меня учили быть «правильным» школа, институт, общество, и, видимо, не без успеха. Как бы я хотел вернуть себе то состояние безмятежности и непри-вязанности к бренному, мирскому! Но вернемся к главной цели этой ста-тьи.
В конце июля 2005 года какая-то неодолимая сила прервала разме-ренное течение моей жизни, большую часть которой, на протяжении 15 лет я посвящал проектированию храмов. Все мои планы и намерения были сметены чьей-то неведомой мне тогда волей. В своём сознании, по воле Божией, я увидел необыкновенно красивый храм, который нужно было материализовать в эскизном проекте. Отложив все свои проектные изыска-ния, а в то время мне поручили проектировать храм для Москвы и два храма для Сергиева Посада, я с великой любовью приступил к проектиро-ванию храма, не имеющего заказчика и адресата.
Три дня подряд я голодал, т. к. решил смирить тело и разум, и под-чинить их воле Божией. Чтобы не осталось сомнения, что в моём стремле-нии не присутствует желание низших земных сил, часто молился Господу нашему Иисусу Христу и святым, особенно Сергию Радонежскому, моему небесному покровителю. Этот святой для меня является высочайшим при-мером трудолюбия, долготерпения и великого духовного подвига во славу Господа и всего православного Отечества.
Сергий Радонежский проводил свою жизнь в постоянном посте и мо-литве, укрепляя дух и смиряя свою плоть. Воодушевлённый таким приме-ром около 25 лет назад я отказался принимать в пищу мясо, рыбу и даже яйца, спиртные напитки и табак не употреблял вовсе. Когда тело чувство-вало себя хозяином моего духа, приходилось устраивать голодания от 1-го до 9-ти дней. Приступая к очередному проекту храма, также приходи-лось применять эту практику.
Образ будущего храма надо было перенести на бумагу в виде эскиз-ного проекта. Слава Богу, мне удалось избежать работы на компьютере: при проектировании храмов меня благословили выполнять этот труд вручную. Ещё в 1992 году, проектируя первый храм по благословению святейшего Патриарха Алексия, во славу Божию, мне удалось соприкос-нуться с некой для меня новой реальностью. Тогда мой разум впервые осознал, что порождает образ храма не он, а нечто гораздо выше его, находящееся вне тела. Тогда я воспринял иную, чистую и светлую радость своего малого сопричастия к чему-то великому, неземному. Разум почув-ствовал себя учеником сил небесных, наполнявших его благодатью и зна-ниями в области православного зодчества. Не чувствуя усталости, работая даже ночами, мне посчастливилось услышать пение ангельского хора, ко-торый впоследствии поддерживал и наполнял меня своей неземной радо-стью.
В 1997 году Господь осчастливил меня и земным учителем. Тогда я впервые познакомился с игуменом Валаамского монастыря, епископом Троицким – Панкратием. Он стал не только заказчиком эскизных проек-тов, которые мне довелось исполнять для монастыря, но и строгим учите-лем - профессионалом, т. к. в миру он окончил архитектурный институт и был талантливым архитектором. Первую исповедь и причастие я также получил от владыки Панкратия.
Возвращаясь к теме тотальной компьютеризации, я хочу отметить, что храм есть символическое отражение закона Божиего на земле, вопло-щенное в образе канонически правильного культового сооружения, и по-этому проект его должен выполняться по благословению, по православной преемственности от духовного учителя, по стремлению к  красоте боже-ственной, а не через Интернет и прочие компьютерные технологии.
Лишь только через молитву, покаяние и очищение от греха, мы мо-жем учиться прекрасному у Неба, а не у «князя мира сего», поработивше-го наш разум плодами цивилизации. Даже прекрасное образование не сможет сделать из архитектора хорошего зодчего, если он не воцерковлён, если им руководит гордыня, а не Божий промысел, если он ищет деньги земные, а не небесные. Такие архитекторы, мечтая оставить свой след в архитектуре, слишком много наследили, я бы сказал, затоптали землю «своим я», воплощённым в камне. К сожалению, и мне пришлось испить сию чашу. Проектировал я больницы, торговые комплексы и даже заводы, ища свой стиль. Но это был всего лишь путь к прозрению, к обретению своего настоящего пути.
Одним из таких прозрений был день, когда после приезда из мона-шеского скита в городе Адлере, перебирая дома какие-то вещи, я случайно обнаружил нечто давно забытое. Этим «нечто» оказались детские рисунки храмов. Я вспомнил, что моим любимым занятием в школьные годы было рисование церквей, а также их макетирование из пластилина и фанеры. Один из таких макетов стал моей визитной карточкой при поступлении на подготовительные курсы в Московский архитектурный институт. Это со-бытие заставило пересмотреть моё отношение к объектам проектирования. Тогда я осознал, что когда мне исполнилось 33 года, посещение святых мест в Палестине и Израиле вовсе не было случайностью. До сих пор не-возможно понять разумом, как меня, грешного и недостойного, пригласи-ли в такое паломничество на теплоходе, да еще и трижды на протяжении одного года, и при том бесплатно.
Огромную роль в моём духовном прозрении сыграл отец Александр (Коблов), ставший моим духовным проводником, наставником и моим другом.
Впервые мы с ним встретились в СКЗМ (Советском Комитете Защи-ты Мира). Эта встреча  наполнила меня светом и радостью. Мне тогда по-казалось, что мы были знакомы вечно и наши пути были некогда едиными. Время подтвердило мои предчувствия. Это он первым предложил мне проектировать храм. Это именно его молитвами и ходатайством я был приглашен в паломнический рейс на теплоходе. Это благодаря ему, я за-нимал посты от директора до генерального директора объединения «Ре-ставрация и архитектура» при подразделении СКЗМ.
В настоящее время, пройдя многие искушения, я числюсь в органи-зованной им Православной общине Троицкого храма.
Очень ярко врезался в памяти тот день, а точнее та пасхальная ночь, проведенная в храме св. Николая Чудотворца г. Севастополя, где отец Александр читал главы Деяний Апостолов, а я держал зажжённую свечу, освещая ее светом писания. После службы, троекратно перецеловавшись со многими рядом стоящими прихожанами, с пением «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ…» мы вышли из храма и всю дорогу воспевали этот радостный гимн вечному спасению.
Мы направились к месту стоянки теплохода, отправлявшегося в этот день ко Святой Земле. 
Путь был неблизким, а ночь прохладной. Мы решили заночевать в подъезде жилого дома, в котором входная дверь оказалась незаперта. Под лестничным маршем, среди  житейского скарба, мы приютились у теплой батареи. Я устроился на ночлег в коробе сломанной, лишенной основания, детской коляски. Подогнув колени, находясь в детской колыбели (яслях), провалился в чудесный пасхальный сон. Возможно, это  событие и симво-лизировало начало моего духовного рождения во Христе, моего воцерко-вления в светлый праздник Пасхи.
Рано утром, а это был день отплытия нашего теплохода с паломни-ками и туристами к Святым местам, население Инкерманской бухты г. Се-вастополя было разбужено мощными громкоговорителями теплохода. Из них впервые проистекали слова молитвы и поздравления с праздником Пасхи, их произносил отец Александр.

 
Глава 2. Святая земля.


Через несколько дней, мы оказались в Иерусалиме, где в храме Вос-кресения Христова мне посчастливилось поклониться великим святыням. В этот день мне с группой паломников из России довелось пройти по Via Dolorosa (лат. «скорбный путь»). Наш путь начался у развалин крепости Антония, в котором проходил суд над Христом.
На крестном пути отмечены остановки Христа; - чтение приговора, вручение креста, первое падение, плат Вероники, второе падение, обраще-ние к иерусалимским женщинам, третье падение, Симон Киринеянин берет крест… Последние остановки крестного пути, уже внутри Храма Воскре-сения Христова – распятие, снятие с креста, помазание и погребение.
Несколько слов о храме Воскресения Христова. Храм Воскресения накрывает своей громадной кровлей и Голгофу, и пещеру, в которой был положен снятый с креста Господь, и сад, где Мария Магдалина первой из людей встретила Его воскресшего. Храм воздвигнут императором Кон-стантином и его матерью царицей Еленой в 4 веке, и свидетельства о чуде-сах восходят уже к этому времени.
В храме всегда многолюдно, здесь сошелся весь Христианский мир, - православные, католики, армяне - монофизиты, сирийцы, эфиопы и копты. Среди паломников, как и всюду, преобладают  наши соотечественники.
Пределы храма посвящены событиям и лицам, связанным со стра-стями и Воскресением: «Тюрьма Господа», предел сотника Лонгина, бла-горазумного разбойника, святого Никодима, святой Марии Магдалины…
Входящий в храм человек прикладывается первым делом к Камню Помазания. На нем жены-мироносицы, Иосиф с Никодимом и Иоанн пома-зали тело Спасителя перед Погребением. К нему все прикладывают также иконки, свечки, кресты.
Под сводами храма Воскресения находится и Голгофа. Во время бо-гослужения к Гробу пускают только православных. Уникальная особен-ность богослужения в Храме Воскресения – оно совершается спиной к главному алтарю, лицом к кувуклии, в которой также был установлен ал-тарь.
Очень ярко помню тот день, когда  я стоял в кувуклии у Гроба Гос-подня, поклонившись и поцеловав святыни, я был благословлён и помазан священником. Необыкновенная радость и лёгкость наполнила душу, более никуда не хотелось идти далее. Мне показалось, что душа почувствовала свой дом. Затем в храме к кувуклии две монахини подвели слепого старца, облачённого в белый подрясник и монашескую скуфию. Этот пожилой, немощный человек, пришедший из России, перешедшей не одну границу своими ногами, мне показался высокодуховной личностью, с душой стре-мящейся к Господу. Он рассказал, что всю жизнь молился и мечтал побы-вать у Гроба Господнего. Тысячи раз в своих мыслях посещал он Святую землю и сам храм. Его  не испугало даже отсутствие зрения и  постоянного проводника, он полагался на помощь Божию. Господь своею милостью вел его, а мир не без добрых людей.
Теперь я понимаю, как велика была милость Всевышнего, что меня недостойного грешника, пришедшего как турист, а не как истинный па-ломник, Господь привел к новому для меня миру православной веры.
Находясь в храме под покровом неведомой мне ранее благодати, я вдруг осознал, что именно этот 1992 г. стал для меня судьбоносным и определяющим. Именно в этом году я начал проектировать свой первый православный храм. Именно в этом году получил свое первое благослове-ние от Святейшего Патриарха Алексия. Именно в этом году состоялась первая, а вскоре вторая и третья паломнические поездки к Святой Земле. Мне было 33 года.
Больше всего меня поразило то, что именно в 1992 г., впервые после 79-летнего перерыва, Благодатный огонь был вновь доставлен на Русскую землю. Группа паломников: священнослужителей и мирян – по благосло-вению Святейшего Патриарха пронесла Благодатный огонь от Гроба Гос-подня в Иерусалиме через Константинополь и все славянские страны до Москвы. И с тех пор этот неугасимый огонь горит на Славянской площади у подножья памятника святых Кирилла и Мефодия.
Чудо нисхождения благодатного огня происходит каждый год нака-нуне православной Пасхи в Иерусалиме в храме Воскресения. Вот как оно происходит.
Примерно в полдень со двора Иерусалимской православной патри-архии выходит крестный ход во главе с Патриархом. Процессия входит в храм Воскресения, направляется  к часовне, возведенной над Гробом Гос-подним, и трижды обойдя ее, останавливается перед ее вратами. Все огни в храме потушены. Десятки тысяч людей, паломников со всего мира, в напряженном молчании следят за патриархом.
Патриарх разоблачается, полицейские тщательно обыскивают его и сам Гроб. В ниспадающем хитоне он входит внутрь. Там, стоя на коленях перед гробом, он молит Бога о ниспослании Святого Огня. Долго длится иногда его молитва.
И вдруг на мраморной плите Гроба появляется как бы огненная роса в виде шариков голубоватого цвета. Он прикасается к ним ваткой, и она воспламеняется. Этим прохладным огнем Патриарх зажигает лампаду и свечи, которые затем выносит в храм и передает Армянскому Патриарху, а затем и народу. В это же мгновение десятки и сотни голубоватых огней вспыхивают под куполом Храма.
Трудно представить себе, какое ликование охватывает многотысяч-ную толпу. Люди кричат, поют, огонь передается от одного пучка свечей к другому, и через минуту – весь Храм в огне. Вначале благодатный огонь имеет особые свойства: он не обжигает. Хотя у каждого в руке горит пучок из 33 свечей по числу лет Спасителя. Поразительно наблюдать, как люди купают лица в этом пламени, проводят им по бородам и волосам, и оно не вредит им. Проходит еще некоторое время и огонь приобретает естествен-ные свойства, многочисленные полицейские заставляют людей тушить све-чи, но ликование продолжается.
Святой Огонь нисходит в Храм Гроба Господня только в Великую Субботу – накануне Православной Пасхи, и празднуется Пасха каждый год по старому Юлианскому календарю. И еще одна особенность – свя-щенный огонь сходит только по молитвам православного патриарха.
Как-то раз другая община, живущая в Иерусалиме, – армяне, тоже христиане, но отступившие от святого православия еще в 4 веке, подкупи-ли турецкие власти. Именно их, а не православного патриарха в Великую Субботу турецкие власти допустили в пещеру Гроба Господня.
Долго и безуспешно молились армянские первосвященники, а право-славный Иерусалимский Патриарх вместе со своей паствой плакал на ули-це у запертых дверей Храма. И вот неожиданно как бы молния ударила в мраморную колонну рядом с православным патриархом, она рассеклась, и из нее вышел столб огня, который зажег свечи у православных.
С тех пор никто из представителей многочисленных христианских конфессий не решается оспаривать у православных право молиться в этот день у Гроба Господнего.
Мне посчастливилось побывать на богослужении также в базилике Рождества Христова в Вифлееме. Место рождения Христа находится под главным алтарем. С немногочисленной группой паломников я спустился по ступеням в пещерное помещение, чтобы на мгновение приложиться к сияющей серебряной звезде, отмечающей само место Рождества.
Долго я не хотел покидать это место, пребывая в каком-то духовном восторге, подходя то к металлическим яслям, то к серебряной звезде, непрестанно молясь. Когда все вышли из храма, служители открыли дере-вянные крышки, приделанные к полу, и под ними оказалась византийская мозаика, нисколько не потускневшая более чем за полторы  тысячи лет.
Утром следующего дня, находясь на храмовой горе, передо мной открылся впечатляющий вид на древнее еврейское кладбище, занимающее изрядную часть долины Иосафата и склон Масличной горы. На меня оно произвело завораживающее впечатление - десятки тысяч каменных надгробий на совершенно пустынной  местности. Долина получила назва-ние от могилы царя Иосафата.
Рядом с ней находятся гробницы, приписываемые пророку Захарии, св. апостолу Иакову и так называемый памятник Авессалому, сыну царя Давида.
В тот же день я омылся в священных водах реки Иордан в том месте, где Иисус в возрасте 30 лет принял крещение, Собственным примером по-казав, что путь к Богу начинается с очистительного покаяния, тем самым Он освятил крещение как таинство – не только как знак покаяния и очище-ния, но и действительное очищение людей от последствий грехопадения.
Иоанн Креститель пытался остановить Иисуса: «Мне надобно кре-ститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?». На это последовал твердый ответ Спасителя: «Оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду». Писание гласит, что когда Иисус выходил из воды, Его  Богосы-новство было засвидетельствовано Самим Богом.
Святой Дух зримо сошел на Него, подобно трепещущему в воздухе голубю, а голос с небес донес: «Сей есть Сын мой возлюбленный, о Нем же благоволит». (Мф.3,17).
В тот день погружения в воды Иордана мне впервые дано было по-знакомиться с неведомым доселе состоянием. Я ощутил невидимую броню, которая оградила разум от восприятия грешных мыслей. Это состояние, когда даже материальный мир казался пустой иллюзией, продолжалось несколько дней. Ночью, в состоянии отрешённости, находясь на палубе корабля, я невольно испугал женщин, которые, как они сказали, заметили вокруг моей головы голубоватое свечение. Теперь по истечении лет, я по-нял, что это было мое воцерковление, и дорога к Иордану была вовсе не случайна. Господь направил меня на тот путь, ради которого по Его воле я и пришёл на эту землю. После этой поездки я занялся проектированием, во славу Божию, первого в моей жизни храма. Тогда проектирование ка-фе, торговых центров и ресторанов меня начало сильно тяготить, оставляя головную боль от встреч с бизнесменами. Но после одной незабываемой встречи на святой горе Афон я полностью отказался от всех видов архи-тектурного проектирования, кроме храмового.
 

Глава 3. Святая гора Афон.


Монастырь на Афоне.               

Святой Афон, гора святая,                Вновь мы у стен монастыря,
Морские глади созерцая
Мечтаем при закате дня.

Уж скоро вечер, солнца блики,
Игриво отразясь в волнах,
Ласкают нас и чаек крики
В бездонных тонут небесах.

Пантелеимонова обитель
В вечерних солнечных лучах
Как древний воин-победитель
В доспехах, латах и крестах.

Пылают купола и главы
В багряно-золотых лучах.
Обитель христианской славы
Несет свой славный крест в веках.

Колоколов зазывный хор
К вечерне тихой призывает,
Его чистейший, мерный звон
Нас в храм к молитве приглашает.

Зеленых кипарисов тень
И та стремится к стенам храма,
Так сотни лет густая сень,
Прохладой шедших провожала.

И мы за иноками в след
Идем святыням поклониться.
У алтаря иконы свет
Духовным светом отразится.

На аналое схимонах
Молитву тихо произносит.
Вращают хорос, шум в свечах
Нас к небу горному уносит.


Глаголет дьякон ектинью,
Звучит  кадило бубенцами
И отражает тень свою
Лампада перед образами.

Молитву «Господи воззвах»,
Распевом византийским с клира,
Поют, а вот в златых вратах
Престол Царя Иного Мира.

Незримо чувствуется здесь
Прикосновенье сил небесных,
Слышна их ангельская песнь
И шелест крыльев их чудесных.

Священник с дьяконом из врат
Выходят, вновь кадя кадилом,
Распространяя аромат
Клубами ладанного дыма.

Вот у притвора литию
Вершит священник чинно, ладно.
Из окон, растворенных в храм,
Ночной повеяло прохладой.

Душа ликует и поет
Под пенье, «Свети Тихий» с клира.
Вот дискос иерей несет,
С дарами ангельского мира.

Об очищении молясь,
Мы, стоя у резных стасидий,
Внимая службе и крестясь,
Взываем «Господи помилуй».

Монахи в черных клобуках
И черных облаченьях схимы,
Молятся с четками в руках
Самозабвенно, одержимо.

С амвона речь слышна, перстами
Священник всех благословил.
У образов, припав устами
Попросим благодатных сил.


И мы смиренно покидаем,
Благословенный Божий храм
Свои стопы уж направляем,
Тропой к келейным корпусам.

Погашен свет и в кельи нашей,
К окну раскрытому припав,
Я осознал, что нету краше
Тех мест, в которых прибывал.

Вот млечный путь, светил зерцало,
Свод неба блещет в вышине,
Как черный бархат покрывала,
Звездами вышитый во тьме.

Луна – богиня ночи ясной,
По небу звездному парит
И очарованно горит
Взойдя царицею прекрасной.

Здесь тишина вокруг царит,
Я будто в чудном сновиденье.
Природа тихо в мире спит
И все находится в забвенье.

Лишь соловья в ночном саду,
Чудесной трелью пенье льется,
Да крик цикады на лугу,
Ответным эхом отзовется.

Меня приводит в опьяненье,
Наводит чудной негой сон
Тот нежный аромат цветенья,
Что дивной зеленью рожден.

И он, чудесный сладкий сон
Мое сознанье побеждает,
Своей невидимой рукой
Мне очи тихо закрывает. 
 
               
                15.06.2008 г.

Этим  стихотворением написанным мной в стенах Пантелеимоновой обите-ли, я начну свое повествование о Святой Горе.



В 2001 году состоялась моя первая паломническая поездка на Афон в Грецию, где с двумя священниками Валаамского монастыря, мне, по ми-лости божией, довелось посетить почти все монастыри Святогорской земли и многие её скиты и каливы.
Но вначале я хочу рассказать о истории святой горы Агион-Орос в Эгейском море. Церковное предание связывает начало христианства на Афоне с прибытием туда в 44 году Божией Матери и апостола Иоанна Бо-гослова.
В IV в. На Афоне было около 300 маленьких монастырей. В VII в. вся территория Афона была отдана монахам. Предположительно с XI в. Афон называют Святой Горой.
К XIII в. она уже сплошь покрылась монастырями и стала одним из самых почитаемых священных мест для всего православного мира. Ныне там находятся монастыри, населенные монахами разных стран.
Скит Старый Руссик, откуда вышли монахи, основавшие русский Пантелеймонов монастырь, наши соотечественники получили еще в 1169 году. Акт, подписанный всеми игуменами Святой Горы, гласит, что мона-стырь "дарован на вечные времена русским, как людям усердным, тща-тельнейшими в делах житейских и ведущих жизнь похвальную".
Русские появились на Афоне еще до крещения киевлян Святым Вла-димиром, предположительно около 842 г., когда "приходила Русь на Царьград и многие русы крестились". А уже в 1016 году под актом мона-стыря Ксилургу стоит подпись монаха Герасима, пресвитера и игумена обители Русской".
Именно отсюда пошло русское монашество. В монастыре Есфигмен подвизался основатель Киево-Печерской Лавры преподобный Антоний. Именно на Афоне с греческого на русский переведены важнейшие церков-ные книги, отсюда русские паломники вынесли сказания о святых, их по-двигах, монастырские обычаи и уставы. Символично, что именно здесь находится стопа первокрестителя Руси апостола Андрея.
Здесь на верхнем этаже братского корпуса при входе в Покровский храм хранятся и другие святыни: глава евангелиста Луки, частицы мощей Иоанна Крестителя, Николая Чудотворца, Козьмы и Дамиана, старца Си-луана... Многих и многих угодников Божьих.
Отцы Игнатий (Лавра) и Александр (Валаам) получили благослове-ние от игумена Пантелеймонова монастыря на проведение службы с ли-тургией в храме Преображения Господня. Этот небольшой храм, находя-щийся на вершине Святой Горы, является очень почитаемым среди всех православных. Получив антиминс, необходимый для службы, а также об-лачение и церковную утварь, мы вышли из монастыря. Отчетливо и ярко вспоминается тот  светлый и радостный  день.
Поднимаемся от Керасии лесом. Из тенистой чащи то и дело выны-риваем на яркие поляны, словно вытопленные жаркими лучами в про-хладной зелени.
Мы начали, можно сказать, не только физическое, но и духовное восхождение, стараясь произносить непрестанную Иисусову молитву. Ко-гда стемнело, мы остановились на ночлег в лесу, где провели незабывае-мые часы, растворяясь в благодатной, нетронутой цивилизацией тишине. Ночью и ранним утром, освещая тропинку фонариками, продолжили свой путь, пробираясь среди колючего кустарника.
Последнее строение перед вершиной Афона – Панагия. Маленький храм и помещение для ночлега, есть матрацы и одеяла, но ночуют редко – холодно. Даже в разгар дня облака, окружающие нас со всех сторон, за-ставляют поеживаться.
Наверху холоднее. Далеко ли еще? Все устали. Вверху слышен нестихаемый ветер, шум довольно далекий и мягкий, будто облака шур-шат о скалы.
Наконец проходим белую, влажную, клубящуюся полосу. Последние могучие, часто искривленные сосны. Далее сплошной камень, словно вы-горевший на солнце.
Ранним утром мы, наконец, подошли к подножию вершины святой горы, которая ослепительно сияла в лучах восходящего солнца, отражён-ного от белого мрамора коренной породы, отполированного ветром и до-ждем. Взойдя на вершину, мы увидели необыкновенную картину, сотво-ренную Господом. Вдаль уходил и растворялся в облаках восьмидесяти-километровый полуостров с расположившейся на нём монашеской рес-публикой. Виднелись белые точки монастырей. С трех сторон, необъятная голубая гладь Средиземного моря сливалась с бесконечной глубиной си-невы небес. Вершина горы увенчана большим чугунным православным крестом. Войдя в небольшую Преображенскую церковь на вершине горы, мы приготовились к утренней молитве, затем была исповедь, литургия и святое причастие.
Выйдя из храма, моя душа словно воспарила над землей, тем более облака окружавшие кольцом святую гору находились ниже нас и усилива-ли неземной эффект. Над пропастью, в десяти шагах от меня, застыл све-тящийся радужный шар, около метра в диаметре, похожий по своей све-тимости на ярчайшую, сферическую радугу. Я подозвал отца Александра полюбоваться этим чудом. Когда свечение стало растворяться, мы сфото-графировали его. Эта и многие другие фотографии впоследствии стали иллюстрациями в книге «Гора Афон – гора святая». Эта книга, изданная отцом Александром, получила диплом лауреата на конкурсе лучшей пра-вославной книги года.
Мы спускались с горы в светлом молчании, наполненные небесной благодатью, в полном осознании, что нас после литургии посетило нечто высокое, не из земной реальности. Казалось, всё прошлое осталось там за горой, а эта новая тропа приведет нас к иной, качественно новой жизни.
Через несколько часов пути, показавшихся одним мгновением, тропа привела нас к уединённой, спрятанной в складках предгорья келии старца Иоакима (это недалеко от келии св. Нила – Мироточивого). Навстречу нам вышел монах, он предложил нам войти во двор и усадил нас за стол под виноградником. Нам предложили лёгкую трапезу, которая после продол-жительного пути показалась манной небесной. Монах сообщил нам, что старец, отец Иоаким, хотя и болен, пожелал встретиться с нами. Да, немно-го я встречал людей, которых можно было бы отождествить с обычным человеком, но когда вышел к нам отец Иоаким, то разум не в состоянии был осуществить свой обычный аналитический процесс. Если бы не фото-графия, попавшая на страницу, вышеназванной книги, то я не смог бы описать старца. Посмотрев в его глаза, наполненные вечностью, я погру-зился и растворился в бесконечном океане любви и благодати. Лишь во-прос старца, переведенный отцом Александром, вернул меня на землю. Узнав моё имя, отец Иоаким сказал: «Сергий, тебя ждут в Сергиевом-Посаде, тебе предстоит большая работа».
Мой разум, наконец, проснулся и сделал свой земной вывод, что по-скольку никаких производственных отношений в этом городе я не имею, то это, скорее всего, пустые слова.
Как велико было мое изумление, когда, по моему возвращению в Москву меня вызвал директор проектного института и сказал: «Сергей те-бя ждут в Сергиевом-Посаде. Предстоит большая работа».
Так мне довелось по предсказанию прозорливого старца познако-миться с моим основным заказчиком, в те времена, благочинным Сергие-во-Посадского района отцом Иоанном и другими священниками, по пору-чению которых я вот уже несколько лет проектирую храмы.
Побывав в Сергиево-Посадском районе на чине (церемонии) подня-тия креста на недавно построенном по моему проекту храме «Покрова Пресвятой Богородицы», я получил еще одно подтверждение словам про-зорливого старца отца Иоакима.
Духовенство Сергиево-Посадского благочиния поведало мне, что храм «Живоносный Источник», также построенный по моему проекту в Сергиевом-Посаде, был первым храмом, возведенным после свержения Российской империи за период около 100 лет на этой земле, освященной молитвами преподобного Сергия.
В тот день я посетил и этот храм, где исповедался и получил благо-словение отца Александра.
Вечером того же дня мне довелось побывать в городе Краснозавод-ске, Сергиево-Посадского района в строящемся храме «Всех Святых в земле Российской просиявших».
Каково же было мое удивление, когда я узнал от отца Василия (настоятеля возводимого храма), что этот храм является первым храмом за всю историю города Краснозаводска. Да простит меня Господь за сии надменные строки.
Хочу отметить большую роль Петра Ивановича Чутчикова, являв-шегося директором проектного института «МосжилНИИпроект», который мистическим образом повторил пророческие слова старца о. Иоакима и тем самым скорректировал мой жизненный путь согласно промыслу Божь-ему. На протяжении многих лет Петр Иванович оказывал большую по-мощь и поддержку в моем самосовершенствовании не только как граждан-ского архитектора, но и как зодчего в области храмового проектирования, поручая мне выполнение эскизных проектов храмов. Сама его жизнь явля-ется примером духовного подвижничества русского человека. Родившись в многодетной православной крестьянской семье из 13 детей, он, благода-ря своему трудолюбию и целеустремленности стал профессором, а затем и академиком, преподает в Московском государственном строительном уни-верситете. Ему был доверен в управление проектный Институт, который за многие годы его руководства стал одним из лучших в отрасли. Петр Ива-нович и руководимый им Институт постоянно оказывали и оказывают большую благотворительную помощь монастырям, церковным приходам и конкретным нуждающимся людям.
Мои воспоминания опять возвращаются на Афон, туда, где в храмо-вой костнице Пантелеимонова монастыря произошел не вписывающийся в логические рамки случай.
Мы с отцом Александром вошли в усыпальницу, являющуюся тра-диционной в монастырях Афона. Он вошел в алтарную часть, я остался в центре усыпальницы, где по ее стенам на полках, в несколько рядов, нахо-дились тысячи черепов монахов, ранее живших в этом монастыре.
С благоговением рассматривая черепа и надписи имен почившей братии, я внезапно почувствовал невидимый поток тепла исходившего от них.
Точкой соприкосновения этого потока было мое сердце, которое стало наполняться сильным теплом и неведомой мне до селе любовью. Ра-зум мой, проанализировав это и смутясь странным интерьером места, не-много испугался.
Но что-то гораздо выше его успокоило мою душу, «оно» подсказало мне, что это своеобразный привет из прошлого тех, кто, возможно, молит-ся за мою душу. Хотя в духовном мире мертвых нет: «Бог… не есть Бог мертвых, но живых».
Выйдя из костницы, я поделился с отцом Александром, а он рас-спросил монаха ответственного за эту усыпальницу. Монах сказал, что ничего подобного не слышал и не знает, что бы это могло быть.
Через несколько дней мне довелось, к большому сожалению, быть единственным русским человеком, которому посчастливилось быть при обретении мощей последнего русского монаха подвизавшегося в скиту Андрея Первозванного. А было это так: пройдя многочасовой путь по тропинкам Святой горы из Пантелеимонова монастыря, мы с отцом Алек-сандром зашли на территорию скита св. Андрея Первозванного. Отец Александр, в связи с некоторыми проблемами, покинул меня на сутки. Я остался, ожидая его в скиту. Это огромный комплекс, включающий в себя несколько храмов и часовен. На его территории находится также грече-ская школа для мальчиков «Афониада».
После моей прогулки по окрестностям скита, монахи предложили мне поучаствовать в уборке территории. Прополов сапой траву, я случай-но зарубил змею, что меня очень огорчило, хотя и обрадовало монахов и начальника скита о. Ефрема, который объяснил это как хороший знак. Эта уборка была приурочена к значительному для скита событию - обретению честных мощей последнего русского монаха Сампсона, бывшего настояте-ля, останки которого пролежали 30 лет в святой Святогорской земле.
Из раскопанной могилы подняли кости и останки, находившиеся в ней. Всех поразил цвет черепа, имевший восковый золотистый оттенок, так называемый «цвет святости», хорошо знакомый посвященным отцам церк-ви.
Этот цвет говорил о высоком духовном подвиге почившего челове-ка.
Меня также поразила прекрасно сохранившаяся обувь, которую, к сожалению, выбросили с откоса на помойку.
Настоятель анатомически правильно разложил кости на белом хол-сте, предварительно омыв их в красном вине. Также был омыт и серебря-ный мощевик-складень, снятый с останков монаха Сампсона. Этот моще-вик содержал в себе частицу мощей св. Андрея Первозванного, частицу животворящего Древа Господня и др. Игумен всем нам позволил прило-житься к святыне, от которой исходила благодать. Затем была отслужена лития об усопшем по обретению мощей. Весь этот процесс снимал на фо-тоаппарат гражданин США, видимо неслучайно оказавшийся здесь.
Он со знанием своего дела, устроившись, то на переносной стремян-ке, то в ветвях  дерева, с голливудской улыбкой фотографировал останки. Наверное, думалось ему, что последний русский…, даже на Афоне, это во-все неплохо…, и  всё это, приехав, домой, он хорошо продаст. К моему большому сожалению,  фотоаппарат остался у отца Александра и всё ви-денное мне не запечатлеть. Но всё же оставалась надежда, что мне удастся выпросить один отпечаток у американца. Но эта надежда не оправдалась. Он ответил мне отказом, объяснив это законными правами бизнеса, и то, что это будет продано журналу «Нью-Йорк Таймс». Самым большим мо-им огорчением было то, что не один русский не был приглашен на цере-монию обретения мощей русского монаха, тем более бывшего настоятеля этого скита. После торжественной литии монахи сложили кости и, свернув их в полотно, торжественно отнесли в братскую костницу. Я вошел туда вместе с ними. По периметру стен очень большого помещения размести-лись на полках в несколько рядов множество черепов. Самые достойные из них, соответственно «цвету святости», раннее описанному мной, занимали верхнюю полку. Туда же и положили череп русского монаха Сампсона.
Когда монашеская братия вышла из костницы, вновь были открыты ворота скита, закрывавшиеся на время обретения.
Колокол стал призывать к трапезе. Я с монахами, которые приняли меня, скорее всего, за француза (т. к. я очень плохо говорю по-английски), направился в трапезную. Но вошедший во врата седовласый старец и мо-лодой послушник, бывший с ним, привлекли мое внимание. Я подошёл к ним. Они оказались россиянами из Саратовской области. В простоте одежды, чистоте их смиренных душ чувствовался настоящий дух русского народа, не тот новорусский поверхностный, «как бы» человеческий, а глу-бинный, коренной.
Я поделился с ними о произошедшем событии. Мой рассказ был вы-слушан с большим интересом, но когда они услышали, что обувь, бывшая на почившем монахе Сампсоне была выброшена в овраг, наши паломники с трепетом в голосе попросили показать то место. После продолжительных поисков в крутом овраге, выполняющем роль свалки, молодой послушник все же нашел то, что искал. Вместе со старцем они как к великой святыне приложились к останкам обуви и завернули ее в белое полотенце. Этот траурный сверток послушник разместил под подрясником, рядом со своим сердцем.
Они объяснили мне, что эти останки обуви, на их взгляд святого мо-наха, займут свое достойное место в храме их прихода, и будут являться значимыми и почитаемыми святынями.
Такое трепетное отношение вызвало у меня восторженное чувство радости и гордости за ангельскую чистоту их помыслов: предложение мо-наха-келаря посетить трапезу не вызвало у наших паломников никакого интереса. Они были наполнены пищей иной, неземной. Возвышенное сча-стье и любовь переполняли их.
Мне стало стыдно за себя, все же принявшего участие в трапезе и, видимо, лишенного той неземной пищи.
На Афоне, запретном для женщин, люди не рождаются уже полторы тысячи лет. Здесь только умирают. Не умерев, человек не может воскрес-нуть. Здесь живут, ожидая Конца Света. А пока молитвами монахов, жи-вых и усопших, мир держится.
Воистину самое чудесное мистическое событие произошло со мной во время моего следующего приезда на Святую гору, в месте, называемом Каруля. Это одно из наиболее удаленных от материковой земли, не при-годное для жизнедеятельности  место. Здесь почти отвесная, местами, гора, где на небольших, расчищенных от камня площадках, расположившихся по всему склону, омываемому с юга Эгейским морем, разместились кельи и пещеры монахов.
Отвесная тропа связывает большинство таких келий. Но к некоторым добраться можно лишь при помощи металлических цепей, подвешенных к платформам келий.
Не каждый из паломников рискнет подняться к таким местам. Это, казалось бы, неудобство является сознательным выбором обитателей сих жилищ, которые таким вот образом защищаются от непрошенных везде-сущих паломников.
Тогда, отцу  Александру и мне, было позволено по благословению русского иеромонаха Симона, живущего сейчас уже многие годы на Афоне, остановиться на некоторое время в его келье на Каруле. Отец Си-мон, являясь очень уважаемым среди афонитов священником, в то время получил для себя и своей братии новый скит «Преподобного Евфимия Ве-ликого», а в последствии и большой скит с несколькими храмами, часов-ней, келейными корпусами и др. постройками.
Пройдя за день немало километров пыльных дорог и каменистых тропинок, мы оказались на отвесной части скалы в келии отца Симона. Го-дом раньше я посещал эту келью, тогда еще в ней жили монахи, теперь же она была пуста.
После вечерней молитвы, приняв трапезу, принесенную нами, мы стали молча созерцать великолепие заходящего за морской горизонт солнца. Отец Александр расположился на старой стасидии, над обрыви-стой частью скалы, а я на деревянной скамье. Казалось, время потеряло свое значение. Мы погрузились в благодать, согреваемые лучами заходя-щего солнца.
Батюшка принял решение провести ночь в какой-нибудь одинокой пещере в скале, а мне предложил остаться здесь. Опережая повествование, скажу, что действительно он нашел пещеру в скале неподалеку, где и про-вел всю ночь, произнося молитвы.
Оставшись один, я устроился  на дощатой кровати под растянутым над ней брезентом. Вскоре из-за скалы появились свинцовые тучи, кото-рые заволокли небо. Удары грома сотрясали пространство своими раска-тами. Вспышки молний, отражаясь в морской глади, освещали своим све-том вырываемые из темноты ночи пейзажи.
Сильнейший ливень с ураганным ветром обрушился на монашеский мирок. Сверху посыпались элементы вышерасположенных келий, кро-вельное покрытие, фанера и прочее. Косой дождь начал заливать мою кровать. Я вынужден был, собрав вещи, спрятаться в помещении келии от-ца Симона.
Келия размером 2х2 метра имела из мебели только один стул, стол и кровать из сбитых досок, застланных простым матрацем и простынями.
На стенах висело множество простых ротапринтных икон, на столе лежали книги со святыми писаниями.
Погасив предварительно зажженную мной свечу, я погрузился, под стук дождя по крыше, в дремотное состояние. Внезапно вся келья напол-нилась голубым свечением. Откуда-то извне,  в келью начала вливаться, вначале очень тихая, затем все более усиливаемая Иисусова молитва: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». Она казалось, про-износилась невидимыми мной людьми или ангелами.
Сознание мое наполнилось мистическим трепетом и страхом в ожи-дании «нечто» непонятного.
Также внезапно материализовались из невидимого в видимое состоя-ние седовласые старцы, облаченные в черные монашеские облачения.
Старцы начали обходить меня вокруг по часовой стрелке, идя друг за другом, произнося непрестанную Иисусову молитву. Я понимал, что это не сон, так как я полностью видел всю комнату и все находящееся в ней. Даже отблески от уже редких вспышек молний отходящего грозового фронта отражались на стенах келии.
Мой разум, выйдя из оцепенения, стал без слов повторять в гармо-нии со старцами слова молитвы: "Господи Иисусе Христе сыне Божий по-милуй мя грешного".
Мое сердце наполнилось великой любовью и радостью, пребывая в излучаемой старцами благодати. Их было числом около двенадцати.
Меня даже не удивило то, что старцы, держащие в руках несгорае-мые свечи, обходили вокруг меня, лежащего на кровати, через стену, так как кровать была плотно приставлена к стене и физически обойти меня было невозможно.
Эта, казалось бы, монотонная и малосюжетная сцена закончилась под утро так же неожиданно, как и началась.
Заснуть я уже не мог. Выйдя из кельи, устроился на широкой лавке в спальном мешке, созерцая в водах Эгейского моря рождение нового дня. Душа, наполненная благодатью, радовалась не только восходящему солн-цу, но и какому-то внутреннему свету. Мой разум был чист, как белый лист, лишь только отраженная в нем непрестанная молитва лилась своей бесконечной текучестью кристально чистых небесных вод.
В таком положении и застал меня отец Александр, вернувшийся из своего пещерного затворничества, в пострадавшем от колючего кустарни-ка, подряснике, Как оказалось, он также не спал, проведя в молитве всю ночь в найденной им скальной пещере, в которой рядом с ним, спасаясь от непогоды, лежала змея.
Я поделился своими ночными переживаниями и странным явлением связанным с тем, что где то, в глубине души, не мешая мыслительному процессу, льется, непрекращающаяся даже на минуту, непрестанная мо-литва. Она стала частью меня не вызывая чувства душевного дискомфор-та, стала моей броней, охраняющий мой  разум. Это состояние, во время которого ни одна дурная мысль не могла поселиться в  разуме, продолжа-лось около трех дней.
Я пытался понять, за что мне, грешному был дан такой духовный опыт, ведь многие афонцы, своим главным деланием считают приобрете-ние непрестанной молитвы. Но со временем, видимо, из-за  моей духовной лени это состояние покинуло меня.
Когда я дописывал этот сюжет, мне позвонил мой друг и духовный наставник, монах Филипп, который продолжительное время подвизался на Святой горе Афон. Я рассказал ему о выше приведенном случае. Он с огромным интересом выслушал мой рассказ и попросил описать все в мельчайших подробностях, т. к. последний случай встречи с «невидимыми старцами» (если это были они) произошел и был описан в 1939 г. С его слов, а впоследствии и из других источников, мне посчастливилось узнать об этом.
Афон полон преданий о незримых старцах. Говорят, подвизаются они на склонах Святой Горы.
Один из известных сюжетов таков. Однажды молодой послушник встретил в горах похоронную процессию. "Пойдем с нами", - позвали шедшие за гробом. "Сейчас, только спрошу благословения своего старца". Послушник рассказал о встрече своему учителю. "Неразумный!" - вос-кликнул тот. "Ты видел по соседству хоть одну келью? Это же были стар-цы! Беги следом!" Но процессии на горной тропинке уже не было.
Говорят, когда умирает один из этих аскетов, незримое братство за-бирает с собой еще одного афонского монаха.
"Предание о старцах мы воспринимаем всерьез", - говорит духовник Пантелеймонова монастыря отец Макарий - «Когда новые поколения рус-ских монахов 80-х, начала 90-х годов стали прибывать на Афон, они еще застали в живых великих молитвенников, сохранивших святогорскую тра-дицию в самые тяжелые времена. И они относились ко всему, что касается незримых старцев, как к абсолютной истине. Предания эти берут начало в откровениях Матери Божией подвижникам Афона, в том числе старцу Па-исию...". Афонские монахи чутко прислушиваются к знамениям последних времен.
Какова роль загадочных незримых молитвенников? Рассказывают, что в последние времена, когда пучина страстей захлестнет Афон, старцы поднимутся на самую его вершину. Там, в маленьком храме Преображе-ния Господня, они отслужат последнюю литургию перед Концом Света.
Ранее, до прихода христианства, на вершине Афона стояла гигант-ская скульптура Аполлона. Как говорит предание: "Идол Аполлона рас-сыпался, когда стопа Матери Божией ступила на эту землю".
Русский монах Афанасий, с которым мы познакомились, покидая Лавру преп. Афанасия, пригласил нас к себе в келью. Отобедав, чем Бог послал, и посетив костницу, мы были приглашены им на прогулку по язы-ческим капищам.
Метрах в трехстах от его обители, чуть выше в гору из зеленой тра-вы и кустарника выступают многочисленные глыбы светло-серого мрамо-ра.
На вершине небольшой скалы - идеально ровное круглое отверстие. Здесь стоял идол.
А вот и одно, видимо очень архаическое изображение тех сил, кото-рым поклонялись в древней Аполлониаде. Коряво выбитая женская фигу-ра. Деметра, древнейшая богиня плодородия. От нее ждали отнюдь не эс-тетического чувства. Здесь был практический интерес. Он связан с мифом о дочери Деметры Персефоне, похищенной Аидом в подземное царство. Ко-гда природа в ее отсутствии начала увядать, и Зевс повелел вернуть боги-ню, Аид дал ей зернышко граната - залог ее периодического возвращения в царство мрака. Считалось, что гранат символ плодовитости, но владелец его - бог смерти.
Вот оно, самое страшное место капища! Грубые камни образуют не-кое подобие маленького амфитеатра. Сидевшие прежде на них жрецы наблюдали за жутким зрелищем спокойно. Человека с завязанными сзади руками подводили к одной из мраморных плит. Коленями ставили на сту-пеньку. Ничком клали на камень. В нем до сих пор хорошо видны выре-занные контуры человеческого тела: плечи, шея... Головы нет. Шея закан-чивается глубокой ложбиной. Стоком для крови. Человеческая жертва ра-ди плодородия? Такова кульминация античного язычества, романтизиро-ванного еще во времена Возрождения. "Страсти" Деметры по своей доче-ри были главным элементом Элевсинских мистерий. Они воспроизводили схождение в царство Аида. Во ад! Впоследствии эти таинства станут одним из прототипов масонских ритуалов.
Бесы многократно нападали на Афонскую твердыню православия в облике пиратов и агарян, соблазнявших унией латинян и даже масонству-ющих архитекторов, приглашаемых для восстановления.
Такие архитекторы оставили на стенах монастырей перевернутые пентаграммы, мандалы, ишты Давида и прочие символы язычества.
В наши дни на Афон зачастили спонсоры из Европейского экономи-ческого сообщества. На их деньги строятся и построены многочисленные кельи, напоминающие скорее фешенебельные отели.
Расчет таков: захлестнуть афонскую святость пестрой толпой между-народного туризма. Превратить эту землю в монашескую резервацию.
Да, эти деньги, возможно, и даются с некими тайными намерениями. Однако Матерь Божия может так управить, что придутся они Афону очень кстати, во славу Божию. Многие монастырские строения ведь действитель-но находятся на грани разрушения.
Некоторые монахи, особенно это относится к старцам-исихастам, пытаются спастись от цивилизации с её растущей паутиной туристических троп и автомобильных дорог, в кельях и пещерах труднодоступных мест.
Но и там не спастись от шума двигателей самолетов НАТО, регуляр-но облетавших  на очень низкой  высоте (над кельями) Святой Афон.
Афонские монахи рассказывали нам недавний случай, произошед-ший с одним  старцем, нашедшим уединение в пещере, среди почти недо-ступных мест. Этот духовный  воин прославился своим подвигом  внут-ренней  молитвы, взяв на себя обет молчания.
Многие монахи, проходя те места, стали обращать внимание, что во время молитвы этого старца над пещерой, а в последствии и над ущельем стало исходить голубоватое свечение. Весть об этом чуде дошла до Прота-та.
Некоторые послушники и монахи, из числа сомневающихся в этом чуде, стали исследовать этот факт. Оказалось, что во время свечения ника-ких ламп и лампадок старец не  зажигал, а просто молился.
Однажды утром, выйдя из пещеры и увидев военный самолет, мно-гократно облетавший над его обителью, этот старец перекрестил его.
Самолет, внезапно потеряв управление, ушел в воды залива, омыва-ющего Афон.
Такова сила крестного знамения.
Спасаться от натиска цивилизации и экуменизма пытаются также и некоторые скиты и, даже монастырь. Этот монастырь, знаменит тем, что в древности здесь подвизался св. преподобный Антоний Киево-Печерский, первый игумен Киево-Печерской Лавры, и именуется Есфигмен. Он осно-ван в V веке византийским императором Феодосием и ныне представляет собой прекрасную крепость со всеми фортификационными сооружениями, включающими в себя башни, пушечные окна-щели на крепостной стене. Сохранились даже бронзовые пушки с ядрами. Все это некогда было необходимо для защиты от латинян, варваров, сарацин и морских разбой-ников-пиратов, так как сам монастырь с севера выходит к морю.
Но время прошло, и с ним изменился и облик пиратов. Теперь они захватывают и грабят не только монастыри, но и целые государства. Имя этому «пирату» - глобализация, транснациональные компании, псевдоде-мократия США, а также массоно-олигархический капитал. Есфигмен - единственный из 20 монастырей Афона, не принявший помощи от Евро-союза, также является единственным монастырем зилотствующих, которые не поминают молитвенно Патриарха Константинопольского.
Зилоты – переводится с греческого как «ревнители» Господа (Лука, 6 гл. 15 ст.). Игумен этого монастыря, ныне почивший старец архимандрит Евфимий, почитатель святоотеческих преданий и вдохновитель зилотства, являлся большим приверженцем слов апостола Павла, который говорил: «Тем, кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема!» (Гал. 1.9).
Монастырь издает свою газету и прочую православную продукцию, где остро критикует политику Евросоюза, масонства и Ватикана. Папе Римскому здесь уделяется особое внимание, его изображают в  виде анти-христа с рогами. Достается и некоторым православным иерархам, при-нявшим экуменизм. Монастырь является полностью самодостаточным, пе-решедшим на полное самообеспечение. Это стало необходимым с целью защиты от инородного мира цивилизации, мягко обволакивающего свои-ми щупальцами последние убежища Духа. Все насельники монастыря в свободное от службы время трудятся на виноградниках, огородах, олив-ковых и каштановых плантациях, а также выполняют другие хозяйствен-ные работы. Излишки продукции они обменивают на другие необходимые им продукты и утварь у торговцев с материка. Деньги здесь не в почете, так как на них изображено, по их мнению, клеймо Антихриста - знак Евро-союза.
Над входными вратами монастыря написано: «Православие или смерть». «Эти слова в 2003 году были изображены на большом транспа-ранте, натянутом на крепостной стене монастыря», - рассказывал нам мо-нах этой обители. Оказывается, непослушный Протату монастырь было решено сделать «правильным» путем его реорганизации, как это было не-однократно проделано с другими зилотствующими скитами. Для выполне-ния этой миссии был привлечен спецназ, который на военных судах подо-шел к причалу Есфигмена. Целью этой экспедиции был захват монастыря с водворением его насельников на материк и заменой их на «правильных», послушных Протату и Константинопольскому Патриарху. Монахи, пред-видевшие такое нападение, закрыв монастырские врата, встали в открытых окнах крепостной стены, поклявшись погибнуть или отстоять монастырь. Над ними как раз и висел тогда транспарант «Православие или смерть!». Вооруженному формированию, во избежание огласки возможных непред-виденных последствий, было приказано тогда покинуть восставшую оби-тель. С тех пор узкий фарватер для прохода судов к причалу был засыпан камнями.
Довелось мне и третий раз побывать на Афоне. Это произошло в ок-тябре 2002 г. после паломнической поездки с отцом Александром  по свя-тым местам греческих островов: Родос, Патмос, Сантарини и др.
Получив в г. Уранополис разрешение (диамонитирион) на посеще-ние Святой горы, мы заночевали в монастыре «Агиа Павла», откуда ран-ним утром мы начали свое восхождение на вершину высотой 1000 метров, Малый Афонец. Путь предстоял неблизкий. На всем протяжении пути мы почти не встречали паломников, которые, в связи с ограниченностью во времени, выбирают другие маршруты.
Посетив  скит  Агиа Анна, где приложились к святым мощам (стопе святой Анны, матери Богородицы), направились к скиту Агиа Василия, в келию, где подвизался Иосиф Ифсихаст. Помолившись и прочитав тро-парь святому старцу, мы долго любовались первозданной картиной окру-жающего пейзажа. Внизу, через кроны деревьев, виднелась голубая гладь моря.
Чистота горного воздуха, впитавшего в себя аромат можжевельника и другой растительности, вливалась в нас своей незримой животворящей текучестью.
Идя бесконечными горными тропами, мы не чувствовали усталости. Необыкновенная красота горных, девственных, не тронутых человеческой цивилизацией пейзажей окрыляла нас.
На протяжении всего нашего пути мы часто встречали места и арте-факты тайного проживания подвизающихся в одиночестве монахов или мирян, уставших от суеты больших городов. Это небольшие пещеры, это источники с водой от которых уходили едва различимые тропы.
Даже взойдя на гору Малый Афонец и войдя в небольшой и про-стенький по своей архитектуре храм Ильи Пророка, мы обнаружили мно-жество следов присутствия живущих или приходящих на ночлег людей. Это сложенные матрацы и даже сохнущее на веревках, возле храма, белье.
С небольшого плато, являющегося вершиной горы, мы созерцали гряды поросших деревьями скал, и долины, покрытые мелким кустарни-ком и травами.
Вдали виднелся пик святой горы Афон, вокруг которого, по часовой стрелке, кружились хороводом гряды облаков, создавая впечатление круглого нимба.
Наполненные этим великолепием мы спускались с вершины Малого Афонца.
Иногда на нашем пути встречались муллашки. Это животные, похо-жие на больших ослов. Этих животных, исключительно мужских особей, на Афоне женские особи запрещены, ранее перевезли с материка для ис-пользования при перевозке грузов. Некоторые из них обрели свободу из-за ненадобности, врожденной лени или упрямства, а иногда и по старости. Все они, не имея шансов продолжить свой род, лениво скитаются по за-рослям и лугам Афона, питаясь плодами диких яблок, орехами каштанов, травами и пр.
Многие тропы полуострова покрыты их навозом.
Этот народец составляет немалую проблему для монастырской бра-тии, т. к. частенько вторгается на их возделанные огороды, поедая и топча все подряд.
Также этот ленивый ослиный народец пожирает значительную часть ценной для монастырей продукции – каштанов, которые очень любимы среди греков. Эти плоды, предварительно обжаренные, подаются на тра-пезах во всех монастырях и скитах.
Сегодня утром, выходя из монастыря, мы предполагали вернуться еще засветло, но наши надежды не оправдались. Вечером, когда солнце зашло за горизонт, тучи заволокли все небо. Тропинка, по которой мы шли, стала почти неразличима в кромешной тьме.
Отец Александр предложил мне, пытающемуся следить за тропой, дабы не споткнуться, произносить про себя Иисусову молитву. Что я и сделал.
Ноги, внезапно одаренные каким-то странным «ножным восприяти-ем», стали добросовестно выполнять возложенную на них работу, почти без зрительного участия.
Я поделился таким наблюдением со своим попутчиком, на что он сказал, что тот, кто доверяет свою волю воле Господа, никогда не падает, Господь ведет его.
Когда было уже совсем недалеко до нашего монастыря «Агиа Пав-ла», мы, чтобы сократить путь, решили идти напрямую, через каменные завалы кальдеры и русла высохшей горной реки. Воодушевленный своим пешеходным опытом, я без колебаний устремился в путь. Мой разум не переставал удивляться новым способностям «видящих ног», которые ни разу не споткнулись, идя по бездорожью и труднопроходимым каменным завалам.
На следующее утро мы были разбужены стуком деревянных бил, при помощи которых дежурный монах будил ото сна монастырскую бра-тию и гостей, созывая на утреннюю молитву. Этот день был особенным для монастыря, так как должен был состояться панигер – престольный праздник в честь святого. Служба на таких праздниках длится, с переры-вом на трапезу, до 15 часов. На праздник съезжаются и приходят монахи из монастырей и келий, паломники и даже скитающаяся братия, для кото-рой есть неплохая возможность не только совместно помолиться, но и сов-местно отобедать за праздничным столом.
Довелось и нам принять участие, и в том, и в другом  мероприятии. Я удивлялся тому, что в ногах не было никакой усталости от вчерашнего нелегкого пути.
Монахи нам рассказали, что ежегодно на Афон приезжает больной пожилой священник из Москвы, которого, в связи с его немощью, сопро-вождают два послушника. Вступив на святую землю полуострова, он пре-ображается. Сам, без посторонней помощи, он поднимается на вершину горы Афон, опережая даже молодых паломников.
Благодать наполняет его во все время пребывания его на Афоне. Приезжая в Москву, он опять болеет, мечтая о следующей поездке. Москва для него - город-вампир, высасывающий жизнь, а Афон – целитель души, дающий жизнь.
Годом раньше описываемых мной событий случился другой прямо-противоположный случай.
Из Москвы со своим сыном, приехал богатый банкир, который ви-димо, решил повысить свою респектабельность, покорив еще одну из вер-шин. Но вершина оказалась святой, покорить которую невозможно. Не доходя до вершины 500 метров, недалеко от Панагии, он умер от разрыва сердца. Его сыну пришлось самому нести недавно здоровое тело отца вниз. Таков он – Афон.
После услышанного мной от монахов рассказа я невольно вспомнил евангельскую притчу о богатом, который не сможет пройти сквозь иголь-ное ушко.
Кстати, я и сам когда-то пытался войти не в свою дверь. Правда, произошло это на святой земле Иерусалима, в мою первую поездку в Из-раиль.
Тогда я, еще не воцерковленный, вместе с туристами, которых при-вел гид, посетил главную святыню иудеев – стену Плача. Она является остатками разрушенного храма иудеев.
Выстроились в очереди, мужчины слева, а женщины справа от сте-ны. Нам раздали еврейские молитвенные шапочки-ермолки, выполненные из бумаги. Нам объяснили, что прошение к господу Иегове пишется в письменном виде и вставляется, свернутым в трубочку, в щели каменной кладки стены. Писать прошение я не стал. Когда подошла моя очередь по-дойти к стене, я надел шапочку (иначе не пускают).
Как только тюбетейка покрыла мое чело, тяжелая тупая боль напол-нила мою голову. Словно невидимые тиски стали сдавливать ее все сильнее и сильнее.
Не помню, как я дошел до стены, но хорошо помню, как я почти бе-гом возвращался к выходу, снимая этот «странный» головной убор. Когда я освободился от этого убора, моя голова также мгновенно перестала бо-леть. Тогда я еще ничего не знал о невидимых масонских и иудейских эгрегорах и иерархиях. Такова она, стена Плача, не признавшая во мне своего слугу.
В тот же день Господь наш Иисус Христос приоткрыл и другую дверь, в храме Воскресения Господня, когда мне, по непонятной тогда ми-лости Всевышнего, было дано приложиться к великим святыням.
Тогда, после помазания и целования креста у священника, я был охвачен необыкновенной легкостью и светлой радостью, которые не поки-дали меня несколько дней, охраняя даже от дурных мыслей и поступков.
Десять лет спустя, будучи в Афинах на Акрополе, бродя среди руин Парфенона, я не почувствовал ни трепета, ни радости, ничего, что могло бы согреть душу. Лишь только пустая, не наполненная духом форма.
Как мне тогда захотелось побывать в православном храме, напол-ненном живым духом. Тогда я осознал, что помимо святынь, наполненных добром или злом, есть еще и святыни, не наполненные ничем, а значит – мертвые.
После столь объемного и, казалось бы, ничего общего не имеющего с изначальной темой рассказа отступления, я продолжу описание уже не-давних событий. Единственно, хочу добавить, что все вышеизложенное является звеньями одной цепи и возможно, потеряв одно из звеньев, не произошло бы того, что свершилось. Итак, о проекте. 
 
Глава 4. Рождение собора. Искушение. Исповедь.


Процесс архитектурного проектирования занимал практически всё моё время, даже во время кратковременного сна разум продолжал работу,  душа чувствовала незримый контроль со стороны небесных сил. Все  лич-ные дела и интересы были вычеркнуты из распорядка повседневной жиз-ни. Мой отец часто осуждал меня за то, что всё свое время отдаю проекту, который никем не оплачен и не имеет заказчика.
Вспоминается тот день, когда по просьбе моей сестры я взялся в ка-честве шофёра перевести её с детьми на дачу. Подъехав к их дому, я стал дожидаться своих пассажиров, первой появилась девочка Катя, в то время ей было 4 годика. Сев в машину, она погрузилась в неестественное для неё молчание, с испугом глядя на лобовое стекло машины. Меня удивило её странное поведение, ведь девочка в связи со вседозволенностью в желани-ях обладала качествами далеко не тихони, отстаивая свои права среди братьев кулаками и крепкими словцами. И так в салоне автомобиля, через несколько минут молчания, выйдя из оцепенения, она произнесла очень странные слова: «Дядя Серёжа, у вас на стекле сидит ангел». В то время я отнёсся к этому как к некой неизбежности, которая постоянно меня сопро-вождает. Тяжело вздохнув, я ответил Кате, что наверняка этот ангел дер-жит в своих руках плеть, которой подгоняет меня в работе над проектами. Мы все погрузились в тишину, думая каждый о своём.  Да, видимо устами младенца глаголет истина.
Проектирование двигалось к завершению. Созерцая прекрасный об-раз храма, мой разум понимал, что это (еще не воплощённое в камне со-оружение) является не его порождением. Оно не от разума. Это есть плод сил  бесплотных, возложивших на меня лишь материализацию божествен-ного замысла. Завершающими чертежами  проекта явились канонические схемы с символическим значением храма и его элементов. 
Я был поражен тем, что всё это мистическим образом было вопло-щено в традициях «Золотого сечения». Сам храм вписался в равносторон-ний треугольник. Все элементы были равны или кратны числам 3; 30; 33. Тогда я понял, что мне было позволено стать учеником небесной школы, где меня обучали давно утерянным канонам церковного зодчества.  Веру-ющий человек, соприкасаясь с символикой храма, находясь в нём, преоб-ражается и меняет постепенно чуждую ему природу материального разума на духовно интуитивную природу. Духовная реальность храма выражает-ся в  архитектуре посредством символов. Согласно церковной теории, ар-хитектурные образы и символы храма при исполнении в рамках канониче-ской традиции могут отражать первообразы небесного бытия и приобщать к ним. В те, завершающие проект дни, мне приснились два странных сна, а точнее сказать очень ярких видения, не похожих на обычные сны. Мой ра-зум присутствовал в роли наблюдателя какой-то величайшей трагедии. Прежде всего я осознал, что нахожусь в Европе, причём это место каким-то непостижимым образом отражало весь католический мир.
Передо мной предстал огромный  в своих горизонтальных размерах католический собор, в котором происходило монотонное, лишённое  духа богослужение. Храм был переполнен, казалось все люди находящиеся там, пребывают в каком-то липком анабиозе, подобные зомби. Внезапно мой взгляд вознесся над храмом и увидел нечто страшное. Гигантский храм со стороны алтарной апсиды начал разрушаться, хороня под собой нахо-дившихся в нем людей. Из храма раздавались душераздираюшие крики. Мой взгляд также внезапно оказался у западных врат храма. Перед взо-ром предстала другая картина. Из врат неспешно, в один непрерывный ряд, держа над собой хоругви, стали выходить духовные пастыри, ведя за собой толпы людей. Люди, покидавшие храм, шли, казалось не влекомые испугом, а осознанно выбрав новую для них непривычную дорогу.
Из храма многие не вышли, также осознано сделав свой выбор -  по-гибнуть  под обломками разрушающегося колосса  прежней  религии.
Все вышедшие  шли навстречу яркому солнцу, в лучах которого я узнал контуры  прекрасного и величественного православного собора, находившегося  на поросшем деревьями склоне красивых гор, среди кри-стально чистого залива.
Но этот последний образ нового храма в отличие от разрушающего-ся казался не совсем материализованным, как некая духовная  субстанция, как мыслеформа.
Проект храма окончательно был выполнен в крещенские праздники.
Для  моего «высшего» бессознательного, выполнение Божьего за-мысла было  великим духовным праздником, «низшее»  сознательное от разума всё ещё недоумевало: для кого нужен  этот, не имеющий адресата  труд. К тому же название храма так же отсутствовало, но что-то подсказы-вало, что проект храма, созданный в Крещение, должен быть посвящён св. Иоанну Крестителю.
На следующий день, в воскресенье, я собирался в храм на исповедь перед Святым причастием. Ночью мне привиделся  ещё один странный  сон. Заранее хочу извиниться и сказать, что сонниками я не увлекаюсь и не являюсь одержимым сновидящим, но этот сон пришёл ко мне не из  небес-ных сфер, а гораздо ниже. Судите сами. В сновидении  я увидел улицу, на которой живу, и по которой мне предстояло  утром ехать  к  храму на ис-поведь. На дороге я увидел тело молодого человека, раздавленное  маши-ной. Из тела, точнее из области солнечного сплетения, выходило его тон-кое эфирное тело, похожее на своего хозяина. Оно не совсем оторвалось от него и, выгнувшись дугой, устремлённой к небесам распластав свои эфир-ные руки, взывало к Господу принять грешную душу. Проснувшись но-чью в холодном поту, мне пришла мысль: «А может быть не стоит  ехать завтра на исповедь?» Как бы не случилась авария со смертельным исхо-дом. Утром,  прогнав все сомнения, я все же выехал на машине к храму. Проехав немного по своей улице, я оказался в «пробке» из машин, кото-рые очень медленно объезжали какое-то препятствие. Мне стало не по се-бе, когда я увидел, что это было за препятствие. Картинка из сна была полностью материализована. Посредине моей улице лежало  тело молодо-го человека, раздавленного машиной. Рядом на дороге – останки содер-жимого его черепа. Рядом стояла совершенно не тронутая бутылка шам-панского. Милиции и скорой помощи еще не было, видимо это случилось совсем недавно.
Мой разум, не без помощи бесов, настойчиво начал взывать: «Я же говорил тебе, не стоит ехать на исповедь, не будет тебе дороги; Прислу-шайся хотя бы к этому знаку; поверни машину домой пока не поздно, к тому же сегодня гололед».
Эти  и другие мысли вихрем пронеслись в моей голове. Но все же я решил продолжить свой путь к храму.
Прежде, в своем жизненном опыте мне пришлось извлечь горький плод истины. Если кто-то или что-то (нечто), предвзято и с большой настойчивостью пытается свернуть тебя с праведного пути, то это почти всегда их страх перед  вторжением чуждой для их иерархии силы. И по-этому силы их противодействия увеличиваются, защищая свою «террито-рию».
Ранее таких противодействий мне довелось испытать немало в лицах крупной администрации в области гражданской, а тем более - храмовой архитектуры. Кстати это почти всегда были представители малого богоиз-бранного народа. Все они предлагали покинуть «их нишу», традиционно занятую посвященными иудеями.
Многого я наслушался и от членов разных комиссий. Например: «Этого храмового сооружения мы не допустим, потому что его архитек-тура слишком  красива и дорогостояща»; или: «Мы не допустим этого помпезного  сооружения»,  или: «В этом стиле работал архитектор Тон, и как вам не совестно перенимать его опыт».
Но особо была мила моему сердцу та тишина и нерешительность  комиссии, которая  впервые видела  развернутый перед ней проект. Затем  находился  кто-то первый, вспоминавший свою основную миссию по охране российской  «культуры»  от собственно самой  культуры.
Заканчивалось это, как правило, предложением заказчику (предста-вителю церкви, священнику, конечно же, без свидетелей) выполнить про-ектную  работу, но за хорошие деньги. Моя же работа для церкви обходи-лась  бесплатно. В подкреплении сказанного, член  комиссии обещал пол-ное согласование документов и советовал более  не пользоваться  трудом  «неправильных» и не «своих людей». Как это всё напоминало истории из Евангелия.
Единственно меня огорчало то, что заказчиков в лице духовенства такие  предложения приводили в большое уныние, так как им нужен был именно подобный моему проект храма или часовни. По этой вышеуказан-ной причине я занимался проектированием втайне от людских глаз и не афишировал свою деятельность. Но вернемся к предстоящему событию, дороге, ведущей в храм.
Благополучно добравшись до церкви и отстояв  утреннее богослу-жение, я встал в очередь на исповедь. Когда моя очередь подошла, в храм  вошла большая группа школьников с учительницей. Все дети,  видимо по разрешению батюшки, встали впереди меня.
Их покаяния в детских шалостях занимали немало времени. Меня опять посетила мысль от лукавого: «А  может быть зря ты теряешь столь-ко времени, ведь пока все дети исповедуются, пройдет немало  времени».
Когда я смирился, и твердо решил отстоять очередь, ко мне подошел архимандрит Гавриил и предложил исповедаться у него.
В ходе исповеди, узнав, что я занимаюсь проектированием храмов, отец Гавриил спросил: «Не могли бы Вы выполнить проект храма для республики Черногория».
Я ответил, что странным образом именно сегодня выполнил проект, который воплощался в течение года с великой любовью и радостью. Для меня будет большая честь предложить этот или выполнить другой проект, если в этом будет  необходимость. Архимандрит Гавриил, благословив на прощание, сказал, что мне позвонит председатель Фонда десницы св. Иоанна Крестителя Валерий Николаевич Новоскольцев. На этом мы рас-стались.
Вскоре мне позвонил Валерий Николаевич и предложил с ним встре-титься. Встретившись с ним и его друзьями, я узнал близкие мне, не ли-шенные трезвого романтизма души, с целеустремлённой волей воина Хри-стова, делавшие большое благородное дело. Мне приоткрыли ту часть общего богоугодного замысла, в котором моя проделанная работа вовсе не была случайной, она по промыслу Божьему и молитвам святых отцов была частью некого великого замысла.
Меня посвятили в то, что Фонд имеет намерение построить в респуб-лике Черногория на берегу Адриатического залива храмовый комплекс с собором на 3000 человек в честь св. Иоанна Крестителя.
Проект, показанный мной, являвшийся недостающим звеном в об-щем деле, всем  очень понравился, и другого варианта не потребовалось.
Через некоторое время состоялась моя первая встреча с главой пра-вославной церкви в Черногории митрополитом Амфилохием.
Такси, в котором я ехал на встречу с митрополитом, трижды объез-жало по соседним переулкам Сербское подворье. Мы просто заблудились. Наша машина была остановлена и подвержена досмотру сотрудниками сил безопасности ФСБ. Я даже испытал чувство радости и гордости за то, что эта неугодная некиим сила или иерархиям встреча вопреки всему должна свершится.
Афонский старец Пансий писал: «Бог попускает демонам помогать нам самой своей злобой, поскольку так мы и сдаем экзамены».
С большим опозданием, но всё же я оказался в Сербском подворье и был представлен митрополиту. Владыка своим смиренномудрием и не-многословием очаровал меня. От него исходила невидимая, но осязаемая всем сердцем сила неземной любви. Прекрасное знание русского языка, которому мог бы позавидовать современный литератор, а также интуитив-ность и глубинная интеллигентность окончательно растворили моё напря-жение, характерное при встрече с высокопоставленными людьми. Чистая и лучезарная улыбка владыки ласково светила и наполняла всех присут-ствующих. Представленный мною проект храмового комплекса, в который входил собор, малый храм, дом причта, паломнический центр и братский корпус, был благословлен владыкой. Он сказал, что именно такой проект, выполненный в традициях древнерусского зодчества, он хотел бы видеть в Черногории.
Уже выходя из Сербского подворья, я был окрылён осознанием не-кого свершившегося жизненного круга, где соединились завершённая форма с необходимостью в ней. Эта мистическая взаимосвязь окончатель-но убедила меня, пытавшегося ранее жить по воле своей и частенько спо-тыкавшегося на жизненном пути, в том, что лишь воля Господа является абсолютной и не требующей никакой корректировки разумом. Идя по за-снеженным переулкам Москвы, согретый лучами прошедшей встречи я осознал древнюю истину, завещанную святыми отцами, что жить нам всем надо по воле Божией. Как жалко, что, казалось бы, простые эти слова ста-новятся истиной лишь через большой жизненный и духовный опыт, через опыт падений и ошибок. Впоследствии мне посчастливилось неоднократно бывать в Черногории, где я с удивлением обнаруживал фрагменты из сво-их бывших сновидений. Мне показалось, что в этой стране я уже бывал и даже когда-то жил. Я полюбил эту страну. Но больше всего меня восхитил гордый и не испорченный пороками западной цивилизации, многостра-дальный православный народ Черногории. Его народные песни, напол-ненные живой энергией и силой, его здоровый оптимизм, трудолюбие и несгибаемая вера в Господа нашего Иисуса Христа и будущее своего народа стали для меня уроком и примером для подражания. Очень трону-ли меня сердечное и тёплое отношение народа Черногории к России. Не-много я знаю народов относящихся также, а в Европе, пожалуй, и нет во-все. Веками скреплена эта дружба, её даже не разорвали годы Советской власти.
Сейчас, когда православие в наших государствах начинает занимать подобающее ему место, наши узы все больше укрепляются.
И кто знает, может, и монархия не за горами. У черногорцев до 1917 года во времена Русской Монархии, существовала пословица: «Господь на небе, русский царь на земле».
На протяжении жизни мы, люди, иногда встречаемся с периодически повторяющимися событиями или законами. Эти вехи в том случае, если мы прислушиваемся к их сакральной сути, могут быть для нас жизненно важными ориентирами. Об одном таком ориентире, в суть которого я не посвящал даже своих родственников, я и хочу поведать.
На протяжении многих лет мне, с некой непостижимой для меня пе-риодичностью, снился один и тот же сон, а точнее сказать ярчайшее про-зрение, которое отрезвляло меня ото сна и напрягало разум.
Событие этого сна, единственным персонажем которого был я, про-исходило то ли в далеком прошлом, то ли в грядущем будущем. Я, а точ-нее сказать моя душа, явилась в этом видении свидетелем странного дей-ствия. Перед моим взором, вначале смутно, а затем все более отчетливо, стали проявляться контуры монастырского кладбища. Какое-то неведомое чувство, исключая всякое сомнение, подсказывало, что это кладбище находится в Западной Европе, на территории Православной страны. Кладбищенская территория размером около 20х30 м была расположена на пологом склоне скалы, с предварительно выровненной площадкой.
Она представляла собой искусно выполненную террасу, огорожен-ную с трех сторон стенами из дикого необработанного камня, сплошь уви-тыми зеленым стелящимся плющем. Четвертая стена была естественного происхождения и представляла собой часть вертикально срезанного от-весного холма, на котором размещался храм.
Самого храма я не видел, так как мой взор был направлен от этого откоса в противоположенную сторону. Хотя храм и не был виден, я знал, что он там. Моя душа созерцала сей, казалось бы, скорбный пейзаж, пре-бывая в торжественной и светлой радости, воспарив над недавним захоро-нением под стеной откоса. Впереди виднелись немногочисленные надгроб-ные, горизонтально расположенные каменные плиты. Их было около семи или десяти.
Мой взгляд, задержавшись над некоторыми плитами, устремился в сторону противоположенной стены, за которой плотно расположились вы-сокие южные деревья, с могучими кронами. Сквозь толщу зеленой кроны светило, своим ласковым светом, утреннее солнце.
Лучи его, сливаясь с моей духовной сущностью, манили и призывали меня войти в их солнечный дом. Внутреннее «Я», растворившись среди мириадов солнечных брызг, слилось воедино с солнечным потоком и по-несло меня к солнцу.
Великая радость единения меня, потерявшего свое эго, с божествен-ным светом охватила  душу. Все земное, включая даже сознание, осталось там, внизу. Душа без оглядки устремилась в свой неземной дом.
На этом сон обрывался, оставляя меня в восторженном и радостном состоянии. Этот сон, снившийся на протяжении многих лет, прекратился семь лет назад, тогда, когда я вознамерился найти и стал искать то мона-стырское кладбище. Из тех мест, где мне удалось побывать, больше всего это похоже на Балканы, возможно, это – Черногория.

 
Глава 5. В круге втором.


Эту статью я собирался уже завершать, но каким-то непостижимым  образом история, связанная с Собором Иоанна Крестителя, повторилась с другим храмом, также для Черногории.
Но чтобы подойти к этому описанию, я должен осветить свою по-следнюю  деятельность и некоторые исторические  события, непосред-ственным образом связанные с вышеописанной темой.
На протяжении следующего года, после создания  проекта Собора Иоанна Крестителя мне довелось выполнить эскизные проекты Владимир-ского собора и «храма Русской Славы» (Андреевского собора) для Моск-вы.
Эти  храмы получили одобрение и благословение Святейшего Пат-риарха Алексия.
Затем в патриаршей резиденции в Тбилиси  состоялась первая, а впоследствии и вторая  моя  встреча с католикосом-патриархом Всея Гру-зии Ильей II.
Эта встреча была организована старостой вышеназванных соборов, большим  духовным подвижником и глубоко верующим интеллигентным человеком, построившим не один храм, Владимиром Павловичем  Галиц-ким, а также представителями Грузинской диаспоры. Один из них, генерал Гиви Георгиевич Кварелашвили, радушно встретивший и поселивший  ме-ня на время  моей командировки в Тбилиси  у себя в  доме, стал  моим  ду-ховным братом и другом. Он  показал  мне  ту  настоящую православную Грузию с её  монастырями, храмами и добрым, трудолюбивым народом, которую, к сожалению,  не увидишь на экранах  телевизоров.
Гиви Георгиевич, являясь верным сыном не только грузинского народа, но и всей  России, отдавал  себя  без остатка служению во имя  добра и справедливости.
Он, являясь обладателем кубка мира и множества спортивных наград и медалей по вольной  борьбе, защищал  честь родной страны  СССР. Закончив военную академию, так же служил своему отечеству, до-служившись до генерала. Затем, являясь заместителем министра МВД Грузии,  направил  все свои    силы не только на поддержание  безопасно-сти республики, но и  безопасности духа народа. Он многие годы  зани-мался  восстановлением  и строительством  храмов.
Практически  во всех тюрьмах и колониях благодаря ему и патриар-ху Грузии Илье II были построены  храмы.
И такой человек, у которого отняли то, чему он присягал, защищая честь единого народа, оказался забытым той страной, которая его взрас-тила, да и где она, эта страна?
Очень  ярко вспоминается  вторая  встреча с патриархом Грузии Ильей II в его резиденции, куда  мы были  приглашены   Его  святейше-ством. С нами также находился Валерий Николаевич Новоскольцев, пред-седатель правления «Фонда Десницы св. Иоанна Крестителя» приехавший  со мной в Тбилиси.
Еще на  улице у Патриархии нас, пытавшихся пройти  через  пост охраны, пригласили  пройти через парадные врата, специально раскрытые для приема почетных гостей. По всему пути  нашего следования  и даже на лестничных  площадках  выстроились почти  все сотрудники   Патриаршей  резиденции. На их лицах  светились радостные  улыбки. 
Все они  приветствовали нас легкими   поклонами.  Путь к залу при-емов  сопровождался  колокольным звоном  из храма, находящегося на территории резиденции. Нас нигде не остановили. Все двери по  пути сле-дования  были раскрыты, полы  застланы  ковровой  дорожкой.
Когда  мы вошли  в зал приемов, нам навстречу, в сопровождении владык  в парадных облачениях, вышел патриарх Илья II.
Поприветствовав нас и  дав  благословения, он предложил  присесть рядом.  За  ним выстроились  келейники и его личный  секретарь. Патри-арх рассказал нам о своей поездке в Аджарию, о том, что ему необходимо контролировать свои Епархии, предпринимая такие  дальние поездки,  и совершать  совместные богослужения. Валерий Николаевич  поздравил  Патриарха с празднованием  Дня России  и передал поздравления с доб-рыми пожеланиями от посла РФ в Грузии и от Московской Патриархии. Затем  я  рассказал о достойном приеме в канцелярии Московского  патри-архата. 
Тогда, после первой моей  встречи с патриархом  Ильей II,   мы были приняты у Владыки Арсения и в  ОВЦС у владыки Марка, по благослове-нию которых и состоялись мои поездки.
Я от их  лица передал  поздравление и приветствие его святейшеству. Также я показал  проектные  предложения разрабатываемых мной храмо-вых  комплексов в Москве и Тбилиси.
Патриарх выразил  свое  удовлетворение  о результатах проделан-ной работы, особо отметив  красоту  фасадов храмов и причтовых домов.  Валерий Николаевич передал поздравление от митрополита  Черногории Амфилохия, по благословению которого  он имеет  честь  наградить  свя-тейшего Патриарха Грузии от лица  Международного  христианского  Фонда  Десницы св. Иоанна Крестителя за успехи в международной дея-тельности по укреплению православия. При этих словах святейший Пат-риарх встал. Встали и все присутствовавшие. 
Валерий Николаевич прикрепил орден св. Иоанна Крестителя I сте-пени  к поле  торжественного  облачения Патриарха и передал  ему наградную грамоту с поздравлением о получении ордена с порядковым номером три.
На самом  ордене,  искусно  выполненном из золота и бриллиантов, изображен  Иоанн Креститель, вокруг которого размещена надпись: «Приготовьте  путь к Господу».
Святейший Патриарх поблагодарил за награду и предложил  всем сесть.
Валерий Николаевич рассказал о деятельности и задачах  Междуна-родного Фонда, и о том, что он имеет честь сообщить о возможности при-воза в Грузию Десницы св. Иоанна Крестителя, находящейся в Черного-рии, в Цетиньском монастыре.
Он рекомендовал Патриарху поручить организацию по охране и транспортировке Десницы, а так же ее участия в Крестном ходе, господину Гиви Георгиевичу Кварелашвили, имеющему в этом большой опыт рабо-ты.
Предложение о приходе Десницы в Грузию было выслушано с огромным интересом, судя по радостным кивкам владык и духовному подъему, царившему в атмосфере зала.
Светлая улыбка Патриарха озарила его лицо.
Он сказал, что приезд Десницы был бы прекрасной возможностью объединения православных братьев Грузии и России, в едином Христе – Боге нашем.
Святейший Патриарх попросил рассказать об истории Десницы, как она попала в Черногорию, на что получил  обстоятельный ответ.
Я постараюсь полнее  освятить эту историю.





 
Глава 6. История реликвий. Десница.


История этих реликвий чрезвычайно увлекательна и таинственна и составляет толстый роман. За неимением места - лишь пролистаем бегло его страницы.
Обезглавленное тело Иоанна Предтечи было похоронено рядом с могилой пророка Елисея в древней Самарии – столице Израильского цар-ства, которую Ирод I переименовал в Себасту.
Апостол Лука, возвращаясь в родную Антиохию, пожелал взять с собой нетленное тело, но севастийские христиане, воспротивились этому и позволили ему забрать только правую руку, которой был крещен Иисус Христос в Иордании.
Наступили времена Юлиана Отступника, когда христиане подверга-лись жесточайшему гонению. Христианские святыни безжалостно истреб-лялись: храмы рушились, мощи святых извлекались из могил и сжигались. Без следа было уничтожено тело Иоанна Крестителя.
Десница же пророка сохранилась – жители Антиохии спрятали её в одной из городских башен, откуда она была извлечена только после смер-ти беззаконного царя. И наступило время славы Десницы Предтечи, и тво-рились ею различные чудеса. Всегда, в  крещенский сочельник архиерей поднимал над толпой святыню – и она порой сжималась, а порою рас-прямлялась, предсказывая то голод, то изобилие. Но скоро Антиохию за-хватили сарацины – они пленили бесценную реликвию.
В X веке дьякон Иов из Антиохии выкрал у агарян Десницу и унес её в город Халкидон, откуда она по повелению византийского императора Константина Багрянородного была доставлена в Константинополь. Сна-чала Десница находилась в церкви Пресвятой богородицы Фарской, потом её передали в монастырь Памакаристос.
И, наконец, в храме Святой Софии она обрела покой. Но, как оказа-лось, не надолго. В 1453 г. Константинополь был захвачен османами. Турки, однако, выказали к христианской святыне полное почтение. И в знак примирения с госпитальерами – воинственными рыцарями ордена Святого Иоанна, султан Баязид ХI посылает им Десницу Пророка на ост-ров Родос, где была их резиденция. В Порте же остался отделенный от Десницы перст, который был перенесен в Студитский монастырь Иоанна Предтечи.
Мир с иоаннитами оказался коротким, и уже в 1522 году турки за-хватили остров Родос. Рыцари бежали на Мальту, увезя с собой, кроме Десницы пророка, часть Животворящего Креста господня и Филермскую икону Божией Матери.
Через пятьдесят лет они воздвигли на Мальте храм Святого Иоанна специально для хранения святынь. Там они и находились более двухсот лет.
В августе 1799 года, после захвата Наполеоном острова Мальты, рыцари мальтийского ордена передали хранящиеся у них святыни россий-скому императору Павлу I, который, как известно, Мальтийскому ордену благоволил.
До революции реликвия хранилась в Зимнем дворце, и лишь раз в год она перевозилась в Гатчину, где выставлялась на поклонение. Когда в 1923 году итальянское правительство обратилось в Москву с просьбой вернуть реликвии мальтийского ордена, оказалось, что это сделать невоз-можно – они бесследно исчезли.
По запросу Наркомата просвещения настоятель Павловского собора в Гатчине протоиерей Андрей Шотовский писал: «Протопресвитером Зим-него дворца отцом Александром Дерновым были привезены святыни: часть древа Животворящего Креста Господня, Десная рука Святого Иоан-на Предтечи и икона Филермской Божией Матери».
Все эти святыни были привезены в том виде, в каком они и всегда были привозимы, то есть икона Божьей Матери, риза и ларцы для мощей и креста. После богослужения, совершенного Петроградским митрополи-том, эти святыни были выставлены на некоторое время в соборе для по-клонения верующих жителей города Гатчины.
Далее отец Андрей сообщал, что на следующий день в собор прибыл граф Игнатьев в сопровождении офицера. Настоятель собора протоиерей Иоанн Богоявленский упаковал святыни в футляр и передал их графу, ко-торый и увез их в неизвестном направлении.
Обнаружились реликвии в Эстонии, где на какое-то время они нахо-дились в православном соборе в Берлине. В 1932 году епископ Тихон, окормлявший берлинскую паству, передал святыни югославскому королю Александру Карагеоргиевичу.
Они были размещены сначала в часовне в королевском дворце, а за-тем в церкви загородного дворца в Дединьи. Рассказывают, что владыка Николай Велимирович воскликнул тогда: «Десница, которая, зачерпнув воды иорданской, поднялась над главой Христа, находится среди нас!».
Церковнослужителями было положено немало сил, чтобы вернуть их и положить в Цетиньский монастырь. Но только 30 октября 1994 года на открытии Собора Сербской Православной Церкви митрополит Черногор-ский и Приморский Амфилохий наконец объявил, что под скромным наименованием церковных «вещей», найденных в монастыре св. Василия, скрывались величайшие христианские святыни: Филермская икона Божьей Матери, написанная по преданию Апостолом Лукой (кстати, икона так и осталась в Цетиньском историческом музее), частица древа от Животво-рящего Креста Господня и десница святого Иоанна Крестителя.
Да, Святая Десница воистину творит чудеса. После посещения её России произошло возвращение Русской православной зарубежной Церк-ви (РПЦЗ) в лоно Московского Патриарха.
Это великое событие, состоявшееся 17 мая 2007 года, стало заклю-чительным актом преодоления последствий страшного семнадцатого года, расколовшего Россию.
Сейчас евхаристическое общение и каноническое единство вновь вос-становлено.
Годом ранее, в мае 2006 года в городе Сан-Франциско был проведен четвертый Всезарубежный Собор, где иерархи церкви обсуждали возмож-ность объединения. Решающим голосом среди колеблющихся архиереев РПЦЗ стало выступление митрополита Черногорского Амфилохия, кото-рый призвал к объединению Зарубежной церкви в составе Московского патриархата.
Конечно, всему этому предшествовала встреча в Нью-Йорке Прези-дента Российской Федерации В. В. Путина с Председателем Архиерейско-го Синода русской Зарубежной Церкви Митрополитом Нью-Йоркским и Восточно-американским Лавром.
В. В. Путин передал тогда в сентябре 2003 года Митрополиту Лавру письмо от Святейшего Патриарха Алексия.
С большим удовлетворением за рубежом было воспринято послание Святейшего Патриарха.
По словам митрополита Лавра, объединение «избавит нашу церковь от самоизоляции и неизбежно связанных с ней раздроблений, с одной сто-роны, а с другой стороны от растворения её в окружающей среде».
Митрополит Лавр осудил тех членов Российской Зарубежной церк-ви, которые сомневаются в благодатности Церкви в Отечестве.
Весной 2006 года, по благословению Митрополита Черногорского Амфилохия, его просьбе, просьбе верующих во Христа россиян, Десница прибыла в Москву.
Тогда мне в числе приглашенных в Храм Христа Спасителя почет-ных гостей посчастливилось приложиться к этой святыне. Эта была моя третья встреча с ней.
Здесь в храме, подходя к мощевику, я вспомнил мои первые поездки в Черногорию.
Тогда, в Цетиньском монастыре по благословению митрополита Амфилохия мне посчастливилось поклониться этой великой святыне. Стоя на коленях перед мощевиком, с открытой монахом ракой, в которой нахо-дились и другие святыни, я воззвал к Господу с просьбой дать мне сил и разумения жить по воле Божией, а не по моей.
Я также попросил молитвенного покровительства и заступничества Пророка Иоанна Крестителя. Также, находясь в молитвенном сосредото-чении, поклялся перед Господом отдать все мои силы и умения во Славу Святой Православной церкви, Отечества и предсказанному старцами воз-рождению монархии в России.
И вот теперь, находясь в храме Христа Спасителя, в мыслях своих держал отчет (выражаясь протокольным языком) за проделанную работу в данный отчетный период.
Выходя из храма, иеромонах Петр сопровождающий и охраняющий Десницу подарил нам фотографию купола храма Христа Спасителя, от-снятую в 1 день пребывания Десницы в храме. На этом фото, на фоне пас-мурного неба, вокруг купола образовалось радужное свечение, светящееся кольцо в виде нимба.
Это чудо было явлено по молитвам многих десятков тысяч людей, пришедших поклониться Деснице.
Выйдя из храма, мы увидели огромную людскую очередь, опоясав-шую храм.
И это было не меньшим, а, возможно, и гораздо большим чудом ве-ры людей, смиренно ожидающих своей возможности приложиться к этой святыне.
Тогда я понял, что истинными паломниками являются они, а не я, грешный, посетивший храм в числе почетных гостей. Минуя эту очередь, я, возможно, лишился той благодати, которая приобретается через сми-ренный труд молитвенного сосредоточения. 
Мистический и символический смысл Десницы будоражит воображе-ние многих «сильных» мира сего. Недаром масоны всего мира, рыцарские ордена, включая тамплиеров, да и Ватикан, ссылаясь на пророчества, счи-тают, что тот, кто владеет Десницей - владеет миром. 
И гордыня таких «почитателей» этой святыни не знает границ в их стремлении подчинить себе все души и разум людей. Но для этого, по их мнению, надо вернуть святыню на Мальту или в Ватикан.
Митрополит Амфилохий сказал: «К нам в Цетинье приезжают члены Мальтийского ордена и другие подобные «ревнители» и заявляют, что Десница принадлежит Мальтийскому ордену и её надо им вернуть. Мы же им отвечаем: «Десница принадлежит всему христианскому Миру, вам же спасибо, что вы её в свое время сумели сохранить. Приезжайте к нам и по-клоняйтесь».
После возвращения Десницы в Черногорию благочинный церквей отец Мома, сопровождавший эту святыню, рассказал нам с Валерием Но-воскольцевым о некоторых событиях, связанных с её прибытием.
Оказалось, за день до возвращения Десницы в аэропорт г. Тиват приземлился пассажирский Боинг, на борту которого находились только представители Мальтийского ордена тамплиеров, которые по данным митрополита готовили провокацию с привозимой святыней. Эта информа-ция была передана благочинному, собиравшемуся прибыть в этот аэро-порт. Приземлившись на следующий день в аэропорту г. Тиват, он не об-наружил необходимой охраны для доставки и сопровождения святыни в монастырь. Это сопровождение с целью безопасности доставки было ранее предварительно оговорено с правительством, но впоследствии запрещено личным распоряжением президента.
Позвонив Президенту Черногории, отец Мома получил ответ, что раз Десницу вывезли без разрешения Президента, то проблемы её ввоза его не касаются. Благочинный ответил ему, что он распорядился начать коллективный молебен на самом взлетном поле и готов проводить его сколь угодно долго до прибытия охраны. И действительно, молебен был начат.
Где–то через 30 минут в аэропорт въехала военизированная служба охраны президента, которая доставила святыню в Цетиньский монастырь. Кстати, число охранников и машин было гораздо больше, чем требова-лось.
Такой эскорт, видимо, разрушил планы крестоносцев ордена там-плиеров.
После этого события уважение народа к Президенту, инициатору референдума (за деньги США) по отделению Черногории от Сербии резко пошатнулось в сторону Теократии.
Летом 2007 года мне довелось проектировать храм в Индии (г. Нью-Дели). При встрече в ОВЦС с послом А. А. Андреевым, он рассказал, что храм в честь св. Апостола Фомы станет первым православным храмом за всю 2000 летнюю историю Индии. Там нет православных храмов, кроме нескольких молитвенных домов. Эту нишу христианской конфессии заняли католики и протестанты.
Когда проект был закончен и благословлен владыкой Кириллом, ру-ководителем Отдела Внешних Церковных Связей (ОВЦС) и утвержден Чрезвычайным и Полномочным послом РФ в Индии Трубниковым В. И., какая-то неодолимая сила приостановила уже завершившийся проект. Точнее, внесение некоторых изменений.
Я начал, а вернее сказать «мной начали» (имея в виду некую силу) разрабатывать эскизы храма, не имеющего ни адреса, ни заказчика, как мне тогда казалось, «в никуда».
Полностью захваченный проектированием этого храма, мне при-шлось отказаться от многих своих планов и даже от поездки в Черного-рию.
Когда эскизы храма были разработаны, я показал их Валерию Но-воскольцеву.
Он был крайне рад, что проект храма св. Тихона Задонского, в ко-тором он нуждался перед предстоящей поездкой в Черногорию, материа-лизовался через меня.
Через несколько дней Валерий, будучи уже в Черногории, сообщил, что Митрополит благословил эскизы храма св. Тихона Задонского. Тогда я понял, что воля Божия именно ради этого события вела меня, а точнее, подгоняла, во время, казалось бы, безадресного проектирования. 
Вскоре я полностью завершил и передал альбомы эскизного проекта храма св. Апостола Фомы послу РФ в Индии, который вынужден был за-держаться в Москве из-за вышеупомянутой непредвиденной проектной работы.
Примерно через полтора месяца я разработал еще два варианта храмов, один из которых был выполнен для резиденции Патриарха в Пе-ределкино (Москва), а другой, как оказалось, для Италии.
Встреча со старостой еще несуществующего храма св. Марии Маг-далины, Еленой Тукшумской, состоялась так же в ОВЦС. Эта встреча из-начально не была запланирована и казалась случайной. Дело в том, что я посетил ОВЦС с единственной целью передать владыке Марку альбомы для Индии. Уже выходя из здания, решил позвонить консультанту ОВЦС Валентину Александровичу Радаеву, ставшему моим соратником и дру-гом, с которым Господь свел для выполнения своих, неведомых мне за-мыслов.
Встретив меня, он был удивлен.
Каким образом я появился в столь нужное время и в нужном месте? Зайдя в комнату приемов, он представил меня Елене, которая поделилась своей мечтой и намерением построить в городе Пальманова (Италия) рус-ский православный храм. Кстати, этот город внесен в список мирового наследия ЮНЭСКО.
Увидев эскизы нового храма, ксерокопии которого были выполнены утром того же дня, она с восторгом заявила, что именно этот храм она мечтала бы видеть в Италии.
На следующий день я передал ей весь комплект чертежей, включая выбранный ею дом причта.
Вскоре, по просьбе ОВЦС Московской Патриархии, мне довелось благотворительно выполнить эскизный проект храма св. Марии Магдали-ны в республике Таджикистан, г. Худжанд (бывш. г. Ленинабад).
Недавно мне сообщили о желании построить подобный храм в Ав-стралии (г. Мельбурн).
 
Глава 7. Прозванный Крестителем.


К востоку от Мертвого моря, на бывших землях Моава располага-лась древняя иудейская крепость Махерон, по-арабски – Эль-Машнак, что переводиться как Висячий дворец.
Построил её Иудейский царь Александр из династии Хасмонеев – за сто лет до Рождества Христова.
Крепость возводилась на высокой горе, со всех сторон её окружали пропасти. Стратегическое значение её  было чрезвычайно велико.
Ирод Великий окружил вершину горы стеной и построил по углам башни, а в центре воздвиг дворец, со множеством роскошно убранных по-коев. Кроме того, в крепости по приказу царя были сделаны на случай войны специальные цистерны для сбора воды и собраны большие запасы стрел. Не раз крепость выдерживала вражеские осады и штурмы. Но в ис-торию она вошла не как неприступная цитадель, замечательная в военном отношении, а как тюрьма, в которой закончилась земная жизнь Иоанна Крестителя.
ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ, согласно евангельским рассказам, - «Пред-теча» (предшественник) Христа.
Наиболее пространный рассказ о его жизни содержится в Евангелие от Луки, где говорится, что он родился «в нагорной стране, во граде Иудином» (возможно, Хевроне) приблизительно за шесть месяцев до рож-дения Христа и что он был сын священника Захария и Елисаветы, также происходившей из священнического рода и состоявшей в родстве с Мари-ей, матерью Иисуса. 
Он родился, когда его отец и мать были уже в преклонном возрасте, и его рождение было предречено ангелом. Ангел сказал: «Не бойся, Заха-рия, ибо услышана молитва твоя, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречешь ему имя Иоанн, и будет тебе радость и веселье, и многие о рождении его возрадуются, ибо он будет велик перед Господом, не будет пить вина и сикера, и Духа Святого исполниться еще от матери своей: И многих из сыновей Израилевых обратит он к Господу Богу их». (Лк.I,13-16).
Не так уж и мало известно о жизни Иоанна Пророка. Известно, что он удалился в пустыню и стал вести жизнь отшельника, и одежду имел из верблюжьей шерсти, на чреслах носил кожаный пояс, и питался акридами и диким медом.
В год пятнадцатый правления кесаря Тиберия он появился с пропо-ведью в пустыне Иудейской.
Уверенный в непосредственной близости мессианского спасения, он считал себя провозвестником, приготовляющим явление Мессии; его про-поведь о наступлении Царства Божьего, суде и покаянии произвела силь-ное впечатление на людей, и его слова распространились повсеместно (МФ 3; Лк 3).
В Вифаваре Иоанн встретился с Иисусом, и именно здесь произошло крещение Иисуса в Иордане.
Вскоре после этого Иоанн был заключен в крепость Махерон за то, что осудил женитьбу правителя Галилеи Ирода Антипы, на собственной невестке Иродиаде, что противоречило законам, содержащимся в Книге Левит.
В день своего рождения Ирод устроил пир вельможам, старейшинам и тысяченачальникам.
Дочь Иродиады, Саломея, плясала перед гостями и угодила Ироду. И он поклялся исполнить любое её желание, танцовщица по наущению ма-тери попросила тотчас принести ей на блюде голову Иоанна Крестителя. Ирод был смущен столь дерзкой просьбой, и все же приказал отрубить голову пророку, томившемуся в крепости. По преданию уста мертвой го-ловы проповедника открылись и произнесли: «Ирод, не должно тебе иметь жену Филиппа, брата твоего».
Саломея отдала голову Иоанна матери, и та, исколов язык пророка иглой, закопала её в нечистом месте, но жена домоправителя Хузы, Благо-честивая Иоанна, погребла голову Иоанна Крестителя в глиняном сосуде на горе Елеонской. Тело Предтечи взяли в ту же ночь его ученики и по-гребли в Севастии, где завершилось злодеяние.
Это неоправданное убийство потрясло евреев, которые объяснили божественным возмездием последующее падение Ирода: Аравийский царь Арефа, тесть тетрарха, в отмщение за бесчестие своей дочери объявил Ироду войну и вскоре разгромил иудейское   войско.
Это  вызвало гнев римского императора Калигулы.
Ирод Антипа вместе с Иродиадой был сослан в Галлию, а потом в Испанию, где оба они и сгинули. Согласно Иосифу Флавию, Иоанн Пред-теча был заключен в темницу и впоследствии обезглавлен по чисто поли-тическим мотивам. Иудейский историк, противник христианства, с боль-шим уважением пишет об этом человеке, передавая в своей хронике: «Мы видели в уничтожении войск Ирода вполне справедливое наказание со стороны Господа Бога за убиение Иоанна. Ирод умертвил этого праведно-го человека, который убеждал иудеев вести добродетельный образ жизни, быть справедливыми друг к другу, питать благочестивое чувство к Пред-вечному и собираться для омовения. При таких условиях, учил Иоанн, омовение будет угодно Господу Богу, так как они будут прибегать к этому средству не для искупления различных грехов, но для освещения своего тела, тем более что души их заранее уже успеют очиститься. Так как мно-гие стекались к проповеднику, учение которого возвышало их души, Ирод стал опасаться, как бы его огромное влияние на массу, вполне подчинив-шуюся ему, не привело к каким-либо осложнениям. Поэтому тетрарх предпочел предупредить его, схватив Иоанна и казнив его раньше, чем пришлось бы раскаяться, когда будет уже поздно. Благодаря такой подо-зрительности Ирода, Иоанн был в оковах послан в Махерон, вышеуказан-ную крепость и там казнен. Иудеи же были убеждены, что войско Ирода погибло лишь в наказание за эту казнь, так как Предвечный желал про-учить Ирода». Это, конечно, пример искажения истории противниками христианства.
Любопытно, что историчность Иоанна Крестителя никогда не отри-цалась советскими учеными – сугубыми атеистами. Голова Святого Иоан-на Предтечи до сих пор находится в Дамаске, и как реликвия, особо почи-таема в арабском мире.
Иорданские  археологи обнаружили на Восточном берегу реки Иор-дан, в районе Вади Харрар, пещеру, в которой, по их мнению, жил когда-то Иоанн Креститель, передает «Риа новости».
О находке рассказал профессор Мухаммед Вахиб, возглавлявший группу археологов, которая ведет раскопки в этом районе. По его словам, пещера обнаружена под развалинами византийской церкви, построенной в IV веке нашей эры. 
Саму же пещеру археологи датируют первым веком нашей эры.
За последние несколько лет археологи, работающие под руковод-ством Вахиба, обнаружили в этом районе остатки еще нескольких древних церквей и купелей для крещения. Вади Харрар находиться напротив Иерихона - в том месте, где, как говорится в Евангелии от Иоанна (1:19-34), Иисус переправился на Восточный берег Иордана, чтобы принять об-ряд крещения, который совершал Иоанн Креститель.

 
Глава 8. Спешите делать добро.


События, которые происходят за пределами моего логического мышления, где все за меня уже решено заранее, смирили мой разум. Я по-нял наконец-то, что самая совершенная логика - ничто в сравнении с волей Божией. В последнее время я стараюсь не проявлять свою волю, а молю Господа ниспослать мне Его Волю, Волю Всевышнюю.
Правда, материальный мир, крайне не заинтересованный в этой во-ле, отвернулся от  меня. В денежном отношении этот мир почти лишил ме-ня средств к существованию, т. к. я продолжал и продолжаю начатый мною ранее образ служения - проектировать во славу Божию (благотвори-тельно).
Я прекрасно осознаю, что созданные мною проекты храмов, созданы вовсе не мной, а силами Высшими, по Воле Господа. Я лишь инструмент, который старается держать себя в чистоте и порядке, чтобы Господь вновь мог направить его своим промыслом. Я также понимаю, что проект храма даже на стадии воплощения есть некая духовная ось, вокруг которой со-бираются стремящиеся спасти свои души люди. Своими трудами и молит-вами, материализуя будущий храм в камне, они перерождают и себя, свою низшую физическую природу, в высшую духовную. Свои страсти подчи-няют Воле, свой разум подчиняют Духу, а Дух - это и есть то наше насто-ящее, связующее с Господом, т.к. оно с ним едино. Эта духовная ось, мыс-леформа первообраза, есть некая мачта корабля, за которую держатся все стремящиеся спастись в бушующем океане греха и соблазна, страсти и го-ря. Некоторые, не желающие держаться за эту мачту, падают с палубы ко-рабля в океан и поглощаются им.
Все это мне приходится наблюдать, взаимодействуя с общинами и приходами, которые обращаются ко мне за помощью в создании нового храма. Даже если храм по каким-то экономическим или бюрократическим причинам не состоится - все равно, участвующие в этом люди уже начали строительство, возможно, более величественного храма в своей душе.
Сейчас, когда Россия только восстает из смутно-перестроечного вре-менного болота, когда СМИ и личные примеры «хозяев» жизни и «силь-ных» мира сего учат нас только брать, нам как единственное лекарство необходимо спешить делать добро, а значит, отдавать себя. Иначе Россия погибнет. А мы станем рабами князя мира сего, а не Божьего.
Стремление общин и приходов, как правило неимущих, создать храм, чем-то напоминает росток будущего древа. В начальной стадии это есть зерно, посаженное в землю (благая мысль), которую нужно поливать и удобрять. Поэтому мою материальную заинтересованность я опускаю, чтобы не засушить появившийся росток.
Но Господь не оставляет меня. Хотя иногда уставшее от бессонных ночей тело смиряется в трудах, и разум пытается воззвать и образумить меня стать «нормальным» человеком в цивилизации комфорта, Дух мой ликует и радуется. Разве может он позволить себе такую «роскошь» - стать рабом комфорта? Он знает, что высшее его предназначение - стать рабом Божиим.
Слава Богу, Господь послал мне и материальную поддержку в лице моего отца Григория Кузьмича, который, находясь на пенсии, до сих пор возглавляет научный отдел  Института. Он, осознав всю важность дела храмостроительства, стал бескорыстно помогать мне, внося свою посиль-ную лепту, тем самым, встав на путь своего вечного спасения.
Также я благодарен и своей матушке, Надежде Васильевне, взявшей на себя проблемы семейного быта и благодаря этому ставшей сопричаст-ной нашему общему делу.
Огромное спасибо всем тем, кто помогал и помогает в наших трудах во Славу Божию. Да спасет и помилует их всех Господь!
Да дарует он свое благословение трудам на пользу Святой Право-славной Церкви и во славу Отечества!
Эту статью я хочу закончить стихотворением, написанным мной в светлые часы осознания своего человеческого предназначения.






































Что тело?

Что тело, инструмент познанья?
Души уставшей тяжкий плод?
Ты порождение желанья,
Ты «падших» Ангелов оплот.

Твой краток иллюзорный век,
Судьбой отмерена дорога,
О, где ты? Где ты человек,
Небесное подобье Бога?

Увы, наш Князь теперь иной
Он плотью тела облаченный.
Он форма правящая мной.
Порочный гений, ум тлетворный.

Но в пелене земных одежд,
Упавших в бренное рожденье
Лишь только искры Божьей Свет
Бессмертен в сфере притяженья.

И он зовет, и он влечет,
Торопит душу к Духу мира,
Но тело бренное гнетет,
Короновав в себе кумира.

В пустыне сотворенных форм
Наш Дух во мраке заточенья
Подавлен новым миражом,
Рожденным жаждой искушенья.

Как труден бесконечный путь
Сквозь горе, беды и страданья.
Лишь тот постигнет жизни суть,
Кто шел дорогою познанья.

Кто зло изгнал в своих устах
И не подвластен злому слову,
Кто слезы высушил в очах
И не завидует другому.

Кто слышит сердцем тишину,
А не ушами шум эфира,
Кто руки посвятил труду
И созидал на благо мира.


Кто разум Духу подчинил
И мудрости обрел познанья,
Кто Душу Богу посвятил,
Стерпев удары воздаянья.

Познать причину бытия
Нам нелегко, трудна дорога.
Не плоть, не разум, не Душа
Единый Дух – свидетель Бога.

Но в жертву низший разум свой
Оставим мы у врат эона,
Нас встретят в сфере неземной
Семь духов у подножья трона.

Все преходящее пройдет,
Как призрак разума растает,
Спасенный крылья обретет
И к Ангелам душа воспрянет.

Вновь вознесется в Небеса
В свой дом, утерянный когда-то
Благою волею Творца
Сольется с Тем, что вечно свято.

Грядущей силы торжество
Неотвратимо, неизбежно,
Пусть в жизни будет нелегко,
Но море жизни не безбрежно.

Для Духа расстояний нет
И мы в смиренье ожидаем,
Когда исполнится завет
Всевышнего и вопрошаем:

«Да, придет царствие твое
Для всех подавленных неволей,
Да, будет Воля на земле
И в Небесах твоею Волей».

А нищий духом человек,
Не упади во искушенье,
От игр Лукавого вовек
Избавь нас, жаждущих спасенья.



Прости нас, Господи, за все
Грехи содеянные нами,
Тех, кто, блуждая в слепоте
Идет окольными путями.
 
А плоть, в себе не возведи
Кумира, Господи помилуй!
В гармонии с душой иди
За духом облаченным Силой.

Мы обращаемся к Творцу:
Позволь блуждающему Духу,
Заблудшему, прийти к Отцу,
Прими протянутую руку!