После выпуска из военной академии Ваня Серов стал главным милиционером страны. Это случилось в 1939 году. Как видим, кто-то погибал от репрессий, а кто-то делал стремительную карьеру в нашей стране. Это не упрёк, а просто внимание к частностям.
Милиционером Ваня Серов проработал всего пять месяцев, потом его перевели в НКВД. Своей работе в милиции Серов посвятил в своём дневнике всего четыре странички. По крайней мере, столько опубликовано. Кстати, некоторые руководители царской полиции тоже выпускали свои мемуары о работе, интересные мемуары, но вот у нас, в СССР, да и в сегодняшней России они так до сих пор и не опубликованы, хотя эти мемуары имеют мировую известность. Но, что для нашей цензуры весь мир? Поэтому благоразумно вернёмся к запискам Вани, где каждая запись это своего рода дифирамбы своей душевности и человечности. Но начинает он свои записки о распорядке своего рабочего дня. Оказывается, раньше полуночи или часу ночи в то время домой милиция и не уходила. Не знаю, может это только высшее руководство так поздно задерживалось на работе. Этого Ваня не уточняет. Но давайте подумаем над данным распорядком дня. Ведь при таком темпе работы человек не имеет возможности вообще расти духовно. Ладно бы рядовой милиционер, но ведь это генерал. Но у него нет возможности даже почитать книгу. Это нормально? Да что там книгу, с семьёй пообщаться нет возможности. Однако свои записи Ваня ведёт. О чём пишет? Может быть, его поразило такое явление, как полная уголовная ответственность детей уже с двенадцати лет начиная? Нет, об арестах детей Ваня вообще ничего не упоминает. А ведь это именно из-за разгула детской преступности в стране ввели столь суровые законы, позволяющие не только арестовывать детей, но и пытать и, даже, приговаривать к смертной казни. Но Ване Серову об этом ничего не ведомо. Или его аресты детей не шокируют? Не знаю, но в дневниках об этом рядовом для страны советов явлении ни словечка.
Зато Ваня Серов пишет о гомосексуализме. Гомики наравне с проститутками выходили на панель. Ваню данное явление просто возмутило и шокировало. Понять его можно. Но что же Ваня не упоминает гомиков среди высшего руководства страны. Например, таким был нарком и член политбюро Коля Ежов. А что, Коля Ежов был единственным гомиком в руководстве страны? Забегая вперёд, скажу о личном задании Сталина, полученном Ваней. Вождь требовал разобраться со скандальной историей вокруг первого секретаря компартии Узбекистана Юсупова. Этот партийный деятель променял свою любовницу узбечку на юного «бачу» (мальчика). И что стало с бисексуалом Юсуповым? Может быть, его наказали, сослали в лагеря на пятьдесят восемь лет (именно такие сроки давали офицерам прибалтийцам, когда СССР оккупировал страны Балтики). Ничего подобного. Дело закончилось тем, что Юсупов чистосердечно покаялся перед Сталиным, утверждая, что это случилось потому, что «чёрт попутал». И всё. И проработал этот гомик на своей высокой должности аж до 1966 года. Так что не стоило Ване лицемерить насчёт позорного явления, якобы не свойственного для нашего общества, особого общества советский народ.
А что ещё интересного сообщает Ваня о работе в милиции? Да, есть такие сюжеты. Например, о продаже проститутками иностранцам советских паспортов, которые эти дамы добывали у отечественных пьяненьких клиентов.
И что меня удивило в записях о милицейском периоде работы Вани Серова, так это большой объём записок о подготовке Москвы к воздушному параду. Конечно, встреча со Сталиным, хлопоты, закончившиеся благополучно. Как не записать! Но, при этом не словечка о событие 1935 года, о катастрофе с самолётом «Максим Горький», который разбился во время парада. Конечно, данный вопрос не является функцией милицейских структур, но неужели ни разу не подумал о столь крупной аварии? Или просто осторожно не стал доверять свои размышления бумаге? Ах, скользкий Ваня!