М.М.КИРИЛЛОВ
СУДАК
Очерк
Судак – знаменитое место на Южном Берегу Крыма. Побывал я в этом городе дважды: в 1940 и 1970 годах. В раннем детстве, ещё до войны, и уже взрослым человеком. Сейчас, когда в Крыму произошли такие большие перемены – полуостров вновь стал российским, хотя советским уже не стал – трудно мои прежние воспоминания сделать современному читателю интересными.
Судак – и раньше и теперь – пожалуй, если так можно сказать, самое крымское место в Крыму. Море, горы, сухой воздух, напоённый запахом кипарисов. Это уже восточный Крым, более провинциальный и малолюдный, чем Ялта или Гурзуф. И, по-видимому, более древний город, чем они.
Самые ранние мои воспоминания связаны с моим пребыванием здесь в детском оздоровительном лагере. Я приехал сюда из Москвы. Мне тогда исполнилось 7 лет, и я должен был пойти в первый класс.
Лагерь был расположен на горе над морем и был отделён от него целой линией частных домов, утопавших в садах. Дома были внизу, и море было хорошо видно и слышно, особенно в шторм. Мы жили в одноэтажных флигелях, ходили гулять чаще группами во главе с воспитателями. Играли в беседках. Ходили столовую. Всё время, кроме обязательного послеобеденного сна, были на воздухе. Аппетит у всех был отличный.
Помню, как ходили на соседнюю гору недалеко от лагеря. Горной тропкой по камням мы поднимались на плато, где собирали мелкие, часто прозрачные, камешки, которые назывались кристалликами. Это был горный хрусталь. Раньше я его никогда не видел. Самые красивые камешки мы приносили себе, чтобы отвезти домой и показать маме и братишке. В гору мы ходили несколько раз. Сверху море казалось очень большим и словно дышало. Изредка по морю, чаще далеко, проплывали корабли, большие и маленькие.
Народу в городе было немного, и приморские улочки, особенно днём, пустовали. Иногда по каменистым улицам громыхали тележки с разным скарбом. Городок был беден.
В лагере был небольшой медпункт с лазаретом. На его двери был нарисован красный крест. Однажды я, наверное, отравился, лежал в лазарете, и мне давали касторку. Но недолго, всего один день, наверное, касторка оказалась не только противной, но и целебной.
Однажды приехал навестить меня отец. Его отпустили с работы. Он был военный, и на его петличках было по две шпалы. Это была нежданная радость для меня, хотя соскучиться по своим родным к тому времени я ещё не успел.
Мы погуляли с ним по городу, заглянули на базар и спустились к морю. С тех пор, как мы приехали в лагерь, мы не купались ни разу, вода в море была ещё холодной. Нас к нему водили как на экскурсию, но ракушки на его пустынном берегу, мы собирали. Вы, наверное, замечали, что дети как сороки всё яркое тащат домой.
Когда мы с отцом подошли к морю, выяснилось, что оно неспокойно. Оно волновалось, на крутой берег накатывались волны. Галька на пляже была мокрой. Но отец разделся и окунулся в воду. Ему было тогда только 36 лет, и он хорошо плавал. Но я всё равно боялся за него и ждал, когда же он выйдет на берег. Потом он ещё немного побыл со мной и уехал. Наверное, через Симферополь поездом в Москву. А мой крымский отдых продолжился.
Потом нас, ребятишек – москвичей, отправили домой. Ракушки и хрусталики я показывал маме и брату Саше. Трофеи пахли Крымом и долго ещё лежали у нас в серванте в доме, наверное, всё время, пока я учился в первом классе школы на Красноказарменной улице. А через месяц началась война.
Прошло ровно тридцать лет, и наша семья (я, жена Люся, дочь Маша, 15-ти лет, и сын Сережа, 8 –ми лет) оказалась в Судаке. Я – по одиночной путёвке в военном санатории, а семья – недалеко на частной квартире.
Это было летом. Койка моя среди других стояла на широкой открытой веранде, обращённой прямо к морю. Это было лучше, чем в душной комнате. Вид отсюда был потрясающий. Дыши – не хочу. Одно ночное небо над тёмным морем, полное звёзд, чего стоило. Питался я в столовой. Мои жили, конечно, скромнее, но все дни мы проводили вместе.
Прежде всего, мы посетили мой бывший детский лагерь. Это было не трудно: он оказался за забором. Был ли там раньше военный санаторий, в котором я теперь пребывал, сказать не могу. Может быть, он ещё не существовал тогда. А сам лагерь мало изменился, только жилые его флигелёчки стали как будто меньше ростом и обветшали немного. Знакомый двор порадовал. Наша встреча состоялась. Но он был пуст. Детей не было. Может быть, в то время была пересменка, и он не работал. Не было и частных домов между лагерем и морем. Грустно стало: ведь взрослому человеку невозможно одеть на себя свою же детскую одежду. Не случайно её отдают младшим детям и продлевают, таким образом, её жизнь. Как ни грусти, а человеку нельзя на всю жизнь остаться в детстве, каким бы счастливым оно не было.
Как-то сходили с дочерью в горы, что были рядом. Поднялись по истоптанным тропинкам. Преодолели несколько расщелин и оказались на приличной высоте у обрыва скалы прямо над морем. Сидеть у обрыва на каменной скамейке, вцепившись в неё обеими руками, было страшновато, во всяком случае, неуютно. И мы осторожно спустились в безопасное место. Некоторые мои соседи по веранде целой компанией с вечера поднимались в горы и встречали там восход солнца.
Побывали мы все вместе в широко известной по фотографиям генуэзской крепости. Она расположена на окраине Судака на высокой скале, обрывающейся в море. Удивительно, но, когда я был в детском лагере, нам об этой крепости почему-то не рассказывали. Я бы запомнил. Видимо, мы были слишком маленькими.
Вид на крепость снизу вверх был очень внушителен, особенно на фоне синего неба. А внутри крепость выглядела скромнее. Крепостные стены, опоясывающие её, казались ниже. Двор, разместившийся на пологом холме, выглядел чрезмерно большим и от того каким-то пустым. Он был пересечён тропинками, идущими вверх от больших ворот более поздней постройки. Кое-где дорогу перебегали крупные ящерицы. На территории стояло несколько служебных музейных и торговых зданий, на отдельных площадках разместились старинные пушки. Здесь когда-то были генуэзцы, греки, турки, татары, а в годы Великой Отечественной войны немецкие фашисты. Следы этого сохранились до сих пор. Мы узнали об этом на экскурсии, к которой присоединились уже во дворе.
Крепость придаёт историческое своеобразие этому крымскому городу. И мы ещё раз посетили её просто так, без экскурсии. Побродили везде, посмотрели и потрогали, понимая, что под нашими ногами древность. И вдоволь надышались морским воздухом.
Уже в конце нашего отдыха в Судаке, мы сходили с руководителем-экскурсоводом в соседний посёлок Новый Свет. Это в 7 километрах от города к западу.
Пешая экскурсия была нелёгкой и небезопасной. Долго шли по узкой горной тропе под нависшими скалами у самого моря. Молодые ребята даже подстраховывали пожилых людей и детей. Трудные места мы всё-таки прошли сами. Когда дошли, нашему взору открылся чудесный уголок Нового Света.
Скалы, большие гроты, голубая прозрачная морская вода. Видимость в воде потрясающая. Глубоко внизу, посреди камней были видны морские водоросли, проплывали стайки рыбок.
Мы купались. Вода была теплее той, что на пляже в самом Судаке, видимо из-за того, что была отделена от моря бухтой. И поэтому лучше прогревалась.
Один из гротов именовался гротом Шаляпина. Когда-то певец здесь пел. В посёлке Новый Свет издавна работал завод шампанских вин. Вина хранились в скальных штольнях – это обеспечивало сохранение условий хранения. Известно (об этом говорили), что немцам, когда они захватили эти места, не удалось найти и вскрыть эти погреба. Не нашлось предателя среди местных жителей, и старинные вина остались нетронутыми до прихода Красной Армии. Завод работает и сейчас.
Возвращались в город уже смелее. На память о походе остались отличные фотографии.
Вечерами через территорию санатория я регулярно ходил к моей семье. Путь пролегал мимо санаторского кинотеатра под открытым небом. Кинотеатр, большой зрительный зал и танцплощадку окружали высокие кипарисы. Иногда в кино ходили и мы. Запомнилась раздававшаяся по громкому радио тоскливая и беспощадная курортная песня: «Миленький ты мой, возьми меня с собой. Там, в краю далёком, назовёшь ты меня женой». Заканчивалась песня тем, что «там, в краю далёком, уже есть у меня жена», а потому «чужая, ты мне не нужна». Жестокий романс, но очень жизненный.
Пробежали отпущенные нам дни отдыха, и мы уехали в «свой далёкий край». А Судак и ныне живёт и процветает.
Декабрь 2016 года. Город Саратов.