Его трясёт. От боли голова
Уже готова просто расколоться.
А отраженье в зеркале смеётся...
И губы шепчут злобные слова:
-Кто ты такой? Что смотришь на меня?
Я, что, маньяк, насильник и убийца?
У самого в пушку, наверно, рыльце -
В мешочке на стене висит трава.
Я вижу всё! Не спрячет голова
Всех мыслей ход за злобною усмешкой,
Хоть и не сразу, пусть и с перебежкой,
Но догоню я нужные слова.
Что хочешь мне сказать? Я идиот?
Тогда кто ты, моё коль отраженье?
В груди болит, идёт по телу жженье...
Или у вас там всё наоборот?
Ты видишь, как я выгляжу? Смотри!
Я в тридцать лет уже старик согнутый
И жизнь свою считаю на минуты...
А боль моя так рвётся изнутри.
Мне, что, конец? Уже закончен путь?
А как же дети? У меня два сына.
Такая мне рисуется картина,
Которая не радует ничуть.
Виденья надоели, нету сил,
То девушку душу, сжимая шею...
Я проституток вовсе не жалею,
Но эту бы, наверно, я любил.
Мы с нею вместе "сели на иглу",
Она могла быть матерью ребёнка,
Но я её тихонечко пригнул,
А шеи хруст я слышал ещё долго.
Змею пригрел я на своей груди.
Вокруг меня темно, не вижу света.
Она во что-то чёрное одета,
А я, наверно, чёрен изнутри.
Змея! Да! Вспомнил, как однажды
Меня убить пытались, а змея
На шее почивала у меня...
И видел то видение я дважды.
А может, не змея была - петля...
Не помню, из петли как вынимали,
Не чувствовал я тело, но дрожали
От зрелища и дети, и друзья...
Сын и сейчас напуган. Кто я есть?
Тиран жестокий? Женоненавистник?
Я - метка чёрная и смерти вестник...
Наверно, пожил, знать пора и честь.
Но почему, когда у той черты
Стоишь ты гордо, словно изваяние,
Вдруг к жизни просыпается желание -
Бежать от смерти. Возопишь тут ты!
-Услышь, Господь! Мне руку протяни...
Мне на кого-то надо опереться...
Проклятая, уйди! Дай оглядеться,
Ведь есть же огонёк ещё внутри.