НИЧЕГО ЛИЧНОГО
Три дня я брал на пляже топчан под тентом. На четвёртый принёс широкое полотенце, чтобы расстелить на песке, а в пакет положить сандалии – под голову. Узнав меня, работавший на пляже вьетнамец бросился с лучезарной улыбкой:
- Лежак сорок донгов, - на сносном русском произнёс он заученно. И растопырив четыре пальца, добавил: - Forty.
Я отрицательно мотнул головой.
- Forty in one day, eighty in two and in three one hundred twenty! It so much for me. I have not so money.
Мой школьный английский оставлял желать лучшего. Но он понял.
- Ok, ok, - затараторил он, - no problem.
Жестом предложил пройти к дальнему топчану. А в самом деле, почему нет? Пляж-то полупустой, свободных лежаков больше, чем занятых. В конце концов, чем простаивать топчанам, уж лучше предоставлять их бесплатно. И для туристов будет пример. А то растянувшейся рядом купальщик может натолкнуть на неправильные мысли. А может, он просто хороший парень?
- Иван, - протянул я руку.
- Кола, - расплылся он, показав широкие белые зубы. – Call me Kola.
Я положил пакет на топчан, расстелил полотенце. Кола бегом принёс низкий, как табуретка, столик.
- It is not necessary! Thank you!
Коренастый, круглолицый, он не уходил, продолжая улыбаться. Я понимаю, людей мало, скучно.
- Seat, please, - положил я ладонь на топчан.
Он тут же опустился рядом.
- Moscow, - ткнул я себя в грудь. – Russian.
Он закивал.
- I am not tourist, I live here. – Я тщательно подбирал забытые слова. – I bought one way ticket to Vietnam. So, лежак, - я постучал по дереву и, забыв, английское слово, употребил русское – дорого for me every day.
- O! – у него мелькнуло удивление. – How much time you will be here?
- Maybe week, maybe month, maybe all my life.
Он понимающе засмеялся.
- This depends on friends, – выразительно посмотрел я него. – If I will have friends here, I rest for all my life. – Я махнул рукой в сторону запада. – In Moscow I have not friends.
И зачем я откровенничаю? Но одиночество вконец меня доконало, захотелось выговориться. Пусть и с этим вьетнамским рабочим. А кто ещё будет слушать?
- Wife? – спросил он после деликатной паузы.
- No.
- Плёхо, - вздохнул он.
Сам знаю, но что делать. Сильные волны накатывали на берег, купаться невозможно.
- Strong waves, - указал я на море.
- O, yes. – Улыбка стала неловкой, словно он почувствовал вину за разбушевавшееся море. – Rain season.
Да, тут уж ничего не поделаешь, такой климат.
- I know. My older cousin fights in jungle against American in nineteen seventy, maybe later. He told me.
Он никак не отреагировал. Для дальнейшего моего английского явно не хватало, и я перешёл на русский, сопровождая речь жестами.
- Он был зенитчиком, и, когда американские Б-52 - у-у-у – бомбили – тут я ладонью изобразил пикирующий самолёт – он их сбивал. – Сведя сжатые кулаки, точно жал на гашетку, я поднял глаза к небу: - Тра-та-та-та- та!
Похоже он не понял. Что-то сказал со своей неизменной вежливой улыбкой. Теперь не понял я. Ну и ладно, проехали. Хотя я зачем-то добавил, что мой брат уже умер.
- You play chess?
У него промелькнуло недоумение.
Я достал айфон, открыл шахматное приложение. Высветилась доска с фигурами.
- О, no.
Он повеселел, от того что понял о чём идёт речь.
- But me play on-line. Is here wi-fi?
- Of course!
Протянув рекламу пляжного отеля, при котором, вероятно, работал, ткнул в пароль.
В ответ я протянул айфон.
- Please, made yourself.
- No problem, no problem!
Через минуту интернет был настроен.
- Thank you, Kola. Do you play cards?
Опять виноватая улыбка.
- No.
Как мог, я рассказал, что видел в кафе вьетнамцев, которые резались в какую-то карточную игру. Он начертил на песке «12». Да, на троих сдают по двенадцать карт. Послюнявив пальцы, он изобразил, как их раскладывают веером. Потом со смехом размахнулся, точно бил на столе карту. Я расхохотался. Мне определённо нравился этот вьетнамец! И почему такого нет в Москве? Вот так, запросто разговориться со случайным человеком. Для этого ведь не нужен даже один язык. Больше жестами, чем словами, я рассказал, что вьетнамцы играют в какое-то подобие шашек, двигая по клетчатой доске круглые фишки.
- Viet checkers, - повторяя мои движения, вставил он.
Я сказал, что несколько раз подолгу наблюдал за игрой, но правил не понял. При этом игроки ни разу не подняли на меня глаз.
- They are thinking.
Не уверенный, что он оценил мою иронию, я насмешливо взялся за виски и уставился в землю. Снова обнажились белоснежные зубы.
- Nobody. – Я театрально задрал глаза вверх. – No one time. – Расхохотавшись, повторил: - Никто, ни разу!
Появилась русская семья, наших туристов узнаёшь за версту: они разговаривают будто в стране глухих - громко, не стесняясь крепких выражений. Кола вскочил, предлагая им лежаки.
Оставшись один, я продул две партии в шахматы. Море монотонно плескалось о берег, было душно. Отложив айфон, я прикрыл глаза, и подумал о бескорыстности Колы. Нет, всё-таки нехорошо пользоваться ею. Надо заплатить ему какую-то часть. Десять донгов я потяну. Давать их без чека, чтобы деньги пошли в его карман, а не какого-нибудь жирного владельца топчанов или хозяина отеля. Кола это заслужил. Да, ежедневные десять донгов мой бюджет выдержит, и мне самому будет приятно. С этими мыслями я провалился в сон. И во сне тоже видел море, песчаный пляж, добродушного вьетнамца. Но здесь Кола был уже моим старинным другом. Мы играли в шахматы, наши маленькие дети - откуда им было взяться? – лепили куличи из мокрого песка. Во сне я свободно говорил по-английски, отлично понимал Колу, который со своей неизменной улыбкой ставил мне мат, что меня совершенно не расстраивало. Проснулся я от того, что меня легонько потрясли за руку.
- А, Кола… - спросонья пробормотал я. И увидев, что солнце уже закатилось, добавил: - Пора уходить, да? Что же, друг, bye-bye.
Всё с той же лучезарной улыбкой он склонился ко мне, положив на грудь листок:
- Сорок донгов, sir. Take the check.
Сноски перевода:
Сорок в день, восемьдесят за два, сто двадцать за три. Это слишком много. У меня нет таких денег. (искаж. англ.)
Это совсем не обязательно! Спасибо!
Присаживайся, пожалуйста.
Сколько вы ещё здесь пробудете? – Может, неделю, может, месяц, может всю жизнь. Это зависит от друзей. Если я встречу их во Вьетнаме, останусь навсегда. В Москве у меня их нет.
Жена? – Нет.
Сильные волны. – Да, сезон дождей. – Я знаю. Мой старший двоюрный брат воевал в джунглях против американцев в девятьсот семидесятом, может, позднее. Он мне рассказывал.
Ты играешь в шахматы? – А я играю он-лайн. Здесь есть вай-фай? – О, конечно! – Пожалуйста, настрой сам. – Нет проблем! – Спасибо, Кола. Ты играешь в карты? – Нет.
Вьетнамские шашки. – Они думают.
Возьмите чек.
11 декабря 2016 г.