Человек из ниоткуда. Глава 29. Золотая лихорадка

            


 -  Ты слышал, Саймон, кажется, кричали.
Они сидели в его стареньком вольво и вели неспешную беседу. Ларри рассказывал другу о своих злоключениях с самого начала истории с таинственными убийствами и исчезновением трупов. Услышанное давало Саймону пищу для размышлений. Кто-то неизвестный из прошлого жестоко мстил Ларри.
-  Правосудие тебя не защитит, тот, кто плетет хитроумные сети, в состоянии обойти его.
-  Что ты предлагаешь?
Саймон вздохнул и пожал плечами, - Конечно, так просто ты сдаваться не должен, но побег из тюрьмы – это не выход из положения. Не представляю, чем тебе можно помочь.
-  В тюрьму я не вернусь. Лучше смерть, чем жизнь в клетке.
Наступило молчание. Казалось, остановилось время, лишь шум бьющихся о стекло капель напоминал, что жизнь продолжается. Ларри смотрел на дождь. На душе у него было тоскливо, словно это не природа прощалась с несбывшимися надеждами на ранее лето, а плакал он сам. Точно так же, как и Саймон, он прекрасно понимал, что без оправдательного приговора он не сможет жить так, как привык, зарабатывая на жизнь литературным промыслом, ему не станут верить люди, а главное, позорная тень падет на головы его друзей.
-  Надо было тебе пойти на сговор с Уорриком, тогда бы ты ничего не потерял.
-  Тогда бы я распрощался со своей совестью. Уоррик – негодяй, привыкший из всего извлекать выгоду.
-  Сейчас совесть при тебе, но разве тебе от этого легче?
-  У меня остались друзья, ведь ты мне веришь, Саймон?
-  Детская самонадеянность. Даже если все близкие будут свято верить тебе, от этого твоя жизнь не станет проще.   
-  Иногда вера в человека творит настоящие чудеса, - Ларри прислушался, и вновь ему показалось, что рядом с ними звучат чьи-то крики, - Саймон, может нам отъехать в сторону?
Саймон повернул ключ зажигания, двигатель поначалу заработал, затем послышались хлопки, и все смолкло, - Боюсь, нам, вообще, не тронуться с места. Хорошо еще, что крыша над головой имеется, Ларри. Ты можешь отправиться к кузену.
-  Предполагаю, что он не захочет связываться с полицией. Получается, что я везде лишний. В первую очередь меня станут разыскивать у знакомых и друзей.
-  Есть одно место, где тебя в жизни не обнаружат, оно тебе хорошо известно.
Ларри уже подумывал, чтобы обратиться за помощью непосредственно к Саймону, но ранее находились аргументы против, - А как отнесется к подобному директор Школы?
-  В любом случае ты не распростишься со свободой, если я разузнаю об этом. Близятся каникулы, и тебе надо подумать о том, где ты проведешь лето?
 По стеклу постучали. Ларри лег на заднее сиденье, Саймон накинул на него плед, лишь после этого он опустил стекло.
-  Сэр, пустите меня, - на Саймона в упор смотрел неизвестный парень. Несмотря на то, что просящий вымок до нитки, Саймон не спешил распахивать перед ним дверей. – Извините, но я не знаю вас, - ответил он через полуоткрытое стекло.
-  Прошу вас, мне очень холодно.
Саймон скосил глаза назад. Ларри не было видно, и, судя по погоде, человек за стеклом не претворялся. – Хорошо, пусть будет по-вашему.
Ларри был спокоен, друг его не из тех, кто совершит глупость. Он прислушивался, может в следующую минуту между Саймоном и неизвестным гостем завяжется разговор? Саймон пытался завести автомобиль, и на этот раз удачно. Раздались чьи-то невнятные крики, но раз приятель его решил трогаться в путь, никакой комиссар Фарнон Ларри не страшен. Так и есть, вольво стремглав рванулся с места. Ему не помешала размокшая земля. Говорливый гость молчал, но не только этим был встревожен Ларри. Сверху на него поставили что-то громоздкое. Это было тем более неприятно, что, ощущая давление таинственного груза, Ларри пришлось смириться с тем, что ноша была мокрая, а скрывающий беглеца плед впитывал не всю влагу. Автомобиль выехал с грунтовой дороги на асфальтированную. Саймон гнал, будто скрывался от преследования. На мокром асфальте было непросто справиться с управлением, но водитель не сбавлял скорости. Исполнялись пожелания Ларри, быть, как можно дальше от комиссара Фарнона. Жаль, что меч так и не удалось отыскать, но у Ларри осталось главное -  свобода, а о том, как завладеть мечом, он станет думать потом. Наконец, затянувшееся молчание было прервано. Четко звучавший женский голос сначала удивил его, но после Ларри догадался, было включено радио. У Ларри затекла спина, и на поворотах ему надо было держаться за сиденье, для того, чтобы не свалиться. Груз, чье давление Ларри испытывал на себе, был объемным, он не был похож на обыкновенные вещи. Хорошо будет, если Ларри попытается спустить его на пол. Но представить было проще, чем осуществить задуманное. Ларри все еще лежал и страдал, мучаясь сомнениями, а вдруг кто-нибудь заметит его манипуляции?
Ему показалось или нет? Кажется, вольво сбавил ход. Не прошло и полминуты, как автомобиль остановился. Хлопнула дверца. Ларри выждал несколько секунд и выглянул из-под пледа. В салоне автомобиля никого не было. Поскорее избавиться сумки.  Скрючившись на полу автомобиля, Ларри пытался рассмотреть, что твориться наружи. Дождь прекратился, сквозь омытое водой стекло была хорошо видна дорога. Автомобиль стоял у придорожного кафе. Наверное, оба отправились подкрепиться, гадал Ларри, а, может быть, Саймону удастся избавиться от незваного попутчика? А пока стоило ознакомиться с содержимым сумки. Молния змейкой скользнула влево, и Ларри онемел. Ее необъятные недра скрывали похищенное с Таггет-стрит имущество, антиквариат, который он собирал годами. Рука Ларри погрузилась ниже, и на дне нащупала рукоять меча. Обратное движение,  времени на раздумья у него не было. Ларри выскочил из автомобиля, и устремился в сторону небольшого лесочка, видневшегося неподалеку. Необходимо было уйти подальше с глаз людских долой, скоро вечер, и грядущая темнота предоставит ему свободу выбора.
Только он успел скрыться, найдя убежище в зарослях молодого орешника, как к вольво подошел человек. Он уехал один. Где же Саймон? Смутные подозрения закрались в голову Ларри. Предательская тишина в салоне автомобиля кое-что объясняла, чтобы окончательно развеять свои подозрения, Ларри надежно спрятал сумку, схоронив ее под ветками, и отправился в кафе. Посетителей было немного, за стойкой бара скучала официантка. Она не узнала Саймона, по описанию, сделанному Ларри. В кафе его никто не видел. По счастливой случайности Ларри помнил номер автомобиля, на котором уехал неизвестный, и сообщил об этом в полицию. Больше он Саймону ничем не мог помочь. Желание выпить чашечку кофе задержало Ларри в кафе. Сварен он был отвратительно, и источал непривычный аромат. Благодаря ничегонеделанью Ларри посетила блестящая идея.  Ему в затылок упирался чей-то пристальный взгляд. Ларри гнал искушения прочь, но судьбе было угодно распорядиться по-иному. Филипп первым подошел к нему.
Ларри обратился к подошедшему с невинной просьбой, исполнение которой не
составляло особого труда для изобретательного человека, коим являлся Растиньяк.
Припоминая прошедший разговор, Ларри гадал, почему Филипп вновь не отказал ему в помощи, ведь последнее их совместное предприятие обернулось для него многочисленными неудобствами. Может быть, в этом и проявляется настоящая дружба? Благодаря Филиппу Ларри получил возможность на некоторое время чувствовать себя спокойнее и не скрываться при виде полицейского, но полностью паспорт, переданный Ларри его французским другом, проблем не решил. У незадачливого писателя не было денег. Вернуться к себе домой, на Таггет-стрит он не мог, в Норидже Ларри не удастся избежать интереса миграционных служб. В настоящее время он вынужден будет вести кочевой образ жизни, храня понятие дома лишь в своей памяти.
Постепенно начинало темнеть, до наступления полной темноты было еще часа два. Мысли Ларри возвращались к оставленным в Дарроуби-холлу вещам. Интересно, догадается ли Рокки захватить их с собой?
По шоссе, у которого расположено придорожное кафе, проезжало немало машин, но той единственной, что могла вызвать беспокойство Ларри, не было видно. Не исключено, что похититель сокровищ уже успел обнаружить пропажу, может быть, он даже догадался, где именно это могло случиться. Тот наблюдательный пункт, что Ларри избрал для себя, позволит первым заметить преследование. В ожидание наступления ночи Ларри из зарослей орешника смотрел за проезжающими автомобилями. «Белое в темноте хорошо заметно», - вспомнилось Ларри его шуточное объяснение семилетней давности. С тех пор ничего не изменилось, в том числе, и в отношениях между людьми. Белый вольво ярким пятном выделялся на фоне сгущающейся тьмы. Как жаль, на этот раз грабитель оказался более предусмотрительным, у Ларри почти не оставалось надежды завладеть автомобилем. Дурные предчувствия погнали его к шоссе, именно они помешали ему расстаться с сумкой, как выяснилось позже, вовсе не напрасно. К тому месту, что он только что покинул, направлялся неизвестный. Спрятавшись за деревом, мимо которого он проходил, Ларри удалось разглядеть его. Мимолетного взгляда на высокого, темноволосого человека с непомерно длинными руками, хватило для того, чтобы признать в нем Дика Трэвора. Теперь понятно, почему Ларри не покидали предчувствия, что на Йоркширских холмах он находится под чьим-то пристальным вниманием. Сейчас этот человек-оборотень, не найдя того, что искал, вернуться обратно. Ларри бросился к шоссе. Как назло, ни одна из проезжающих мимо машин не остановилась. Пройдя около десяти ярдов вперед, за поворотом, он увидел знакомый белый автомобиль. Он был пуст. Видимо, Ларри родился под счастливой звездой, дверца, расположенная напротив водительского места, была лишь прикрыта. Как часто это бывает в жизни, везение не всегда бывает полным, в замке отсутствовал ключ зажигания. Тогда Ларри пришло в голову единственное правильное решение. Положив сумку с похищенными вещами в багажник, он спрятался в салоне автомобиля. Оставалось надеяться, что на руку ему сыграет сгущающаяся темнота.
Не оправдались худшие опасения Ларри. Тревор вернулся почти следом за ним. Он был взбешен, и это было хорошим знаком для Ларри. В ярости, большинство людей, как правило, плохо соображают, им несвойственно подмечать мелочи. Трэвор вел автомобиль неровно, на поворотах визжали тормоза, на подъеме ревел мотор. Намертво вцепившись в заднее сиденье, Ларри пытался сохранить равновесие.
Прошло неизвестно, сколько времени, казалось, что это ужасное путешествие в некуда никогда не окончится. Борясь со сном, Ларри считал, складывая и перемножая в уме. За стеклом маячила Луна, лишь она могла его невольно выдать.  Круглый, желтый диск был хорошо различим на чернеющем небосклоне. Сегодня было полнолуние. Странно, но неотвратимую власть Луны Ларри начал ощущать лишь сейчас, согнувшись, между передним и задним сиденьями. Наверное, стрессовое состояние не позволило Ларри вовремя заметить тревожные признаки неизлечимого заболевания.  Болели суставы, казалось, что кровь в несколько раз быстрее движется по сосудам, мышцы свело судорогой, вместе с тем, обострилось обоняние и слух. Ларри чувствовал, как учащенно стучало его сердце, наверное, не менее бешено оно сокращается и у его недруга. Пребывание в замкнутом пространстве начало  тяготить его. Ларри не догадывался, куда стремился Трэвор, но езда с превышением скорости могла привлечь внимание патрульных служб. О том, что могло случиться при проверке документов Ларри думать не хотелось. Неужели, Трэвор до сих пор не владеет собой настолько, чтобы не отдавать себе в этом отчет?!
В салоне автомобиля вспыхнул свет, это было настолько неожиданно, что Ларри испугался. Боязнь неизвестности пробудила в нем злость, которая могла найти самый непредсказуемый выход. Плавно притормозив, вольво остановился. Трэвор медлил, выжидая. Ларри напрягся, готовый ко всему. Потянулись бесконечные минуты, его недруг чего-то замышляет, вряд ли, он решил просто отоспаться. Для того, чтобы не заснуть, Ларри начал считать, на этот раз упражнения в математике ему не успели наскучить. Трэвор распахнул переднюю дверь, но выходить не торопился. Потянуло ночной прохладой, пленнику стало зябко, с каким  удовольствием он размял бы затекшие мышцы. Загнанный в угол, он проклинал Трэвора в собственных неудачах, он ненавидел его. А что, если расправиться с ним, не сдерживая своих звериных наклонностей, наброситься и убить. В воображении Ларри промелькнули картины кровавой расправы над виновником происшедшего с ним. О содеянном никто не узнал бы, тем слаще был соблазн. Как часто жизнь Ларри по милости вот таких вот «Треворов» находилась под угрозой, теперь судьба предоставила ему возможность поквитаться с ним. Так ли трудно забрать чужую жизнь? Где та грань, переходя которую человек превращается в зверя, удалось ли Ларри приблизиться к ней? Хуже всего, что он не догадывался о том, что задумал Трэвор.
Хлопнула дверь, и Ларри остался закрытым в салоне автомобиля. Больше медлить было нельзя, Трэвор неспроста выбрал глухое место для остановки. Похоже на то, что он свернул с дороги в сторону. Ларри почувствовал запах паленного. Кажется, горели газеты, брошенные на полу, у водительского места. Намерения Трэвора стали, наконец, понятны. Теперь вперед. Ларри пришлось выбираться через полуопущенное стекло автомобиля, которое почему-то заклинило. Это было крайне неудобно, но благодаря поднятому капоту, недоступно для взгляда Трэвора.
Вероятно, он что-то заподозрил. -  Ланкастер!
Темнота скрывала Ларри, тогда, как Трэвор стоял, хорошо освещенный лунным светом.  У его ног стояла сумка с украденными вещами. Первым импульсом Ларри было наброситься на неприятеля, иначе ему не завладеть сумкой с похищенным. Трэвор разгадал намерения Ларри и рассмеялся.  Точно такой же отвратительно скрипучий смех Ларри слышал в отеле «Янгон», когда ему удалось подслушать разговор между владельцем отеля и неизвестным его гостем. 
-  Предупреждаю, что расправлюсь с тобой, раньше, чем ты ожидаешь.
Услышанное остановило Ларри. Ненависть уступила место хитрости. – Ты можешь взять себе все, кроме меча.
Трэвор не отвечал. Он по-прежнему не расставался с сумкой, в руке его Ларри увидел зажигалку. Трэвор медленно обошел машину с противоположной от Ларри стороны. Его неторопливость настораживала, но не требовала от Ларри моментальных действий. Едва заметно метнулась рука, вслед за этим Трэвор побежал в направлении видневшегося неподалеку леса. Лишь интуиция подсказала Ларри,  что надо спасаться. Через несколько мгновений раздался взрыв, и гигантские языки желтого пламени охватили автомобиль. Огонь осветил окрестности на многие десятки ярдов. Ларри отправился в погоню за Трэвором. Бежать было трудно, земля после дождя была влажной. Ларри поскользнулся  несколько раз, хватаясь за ветви кустарников. Выбрав, как ему казалось верное направление преследования, он придерживался его. Мешала усталость. Прислушиваясь к ночным звукам, Ларри улавливал многое - как шелестят листочки молодых кленов, качаются на ветру могучие ели и лиственницы, глухо ухает филин. Лес был полон звуков, среди разнообразия которых Ларри пытался уловить тот единственный, что подскажет ему дальнейшие действия.
Опять стал накрапывать мелкий дождь. Он отвлекал, с каждой минутой надежды догнать Трэвора таяли. Лес оказался огромным, вскоре Ларри забрался в чащу. Он шел почти наугад, дважды дорогу ему подсказывала  пролетающая сова. Поразительно, как легко ориентировались эти птицы в темноте. Скорее всего, дорогу ей диктовал охотничий инстинкт. Где-то неподалеку пискнула мышь, беспокойно зацокала белка, уводя пернатую хищницу от дупла с детенышами. Птица летела дальше, значит, впереди могла быть добыча покрупнее. Серый силуэт служил для Ларри указателем. По тому, как забрезжил лунный свет, не встречая на пути препятствий, Ларри догадался, что дальше поляна. Он прибавил шагу. Цеплялись ветви деревьев, царапая ему лицо. На губах Ларри ощутил привкус крови. Но то, что открылось его глазам, заслонило собой все остальные впечатления. На поляне, под елью, пригнувшись, стоял Трэвор. С телом его происходили заметные изменения, вытянулась голова, резко обозначились верхняя и нижняя челюсти, уши приняли остроконечную форму. Взгляды обоих встретились, и Ларри понял, что перед ним уже не человек. Желтые глаза Трэвора светились в темноте, словно два огонька. В них Ларри  разглядел приговор для себя. Оборотень до перевоплощения успел где-то спрятать одежду и сумку. Не выпуска из поля зрения зверя, Ларри скользил взглядом по поляне. Дымчатая шерсть на загривке волка стала дыбом, если он бросится, то именно сейчас. В кармане пальто у Ларри лежал перочинный нож, но он не успеет его достать, хищник быстрее разгадает его намерения. 
Луна успела скрыться за облаками, а человек и зверь не сводили друг с друга глаз. Ларри начал медленно пятиться. Зверь выжидал. От постоянного напряжения и встречного ветра у Ларри начали слезиться глаза. Очертания противника были уже не настолько четкими. Почему он тянет, оставалось для Ларри неясным. Расстояние между ними медленно увеличивалось. Неожиданно правая нога Ларри на что-то наткнулась. Зверь тронулся с места, шел он, неторопливо ступая, будто был заранее уверен в том, что жертва никуда не денется. Еще один шаг, и Ларри почувствовал спиной опору, это был ствол дерева. Зверь продолжал приближаться. Рука Ларри медленно скользнула в карман, нащупав нож, он не торопился его вынимать. Немой поединок продолжался с переменным успехом. Послышались взмахи крыльев, напротив того места, где стоял Ларри, на ветку дерева присела сова. Все трое выжидали. Вместо страха у Ларри появилась уверенность в том, что ничего ужасного с ним не произойдет. Зверь, по-видимому, считал по-другому. Когда расстояние, разделяющее их, сократилось до четырех ярдов, зверь замер, не сводя с него янтарных глаз. Этот пристальный взгляд начинал раздражать Ларри. Чего добивается оборотень, почему не нападает? Будто верный сторожевой пес он лежал невдалеке, не выказывая желания броситься. Ларри занервничал, если  бы у него только было бы любое оружие…. В руке он по-прежнему сжимал рукоять маленького ножа.
Вдруг в монотонном шелесте листвы и предостерегающем клацанье совы Ларри четко уловил еще один грозный сигнал – звериный рык. Гортанный, он нарастал и становился громче. Ларри не выдержал и побежал. Спустя считанные секунды он ощутил  сильный удар в спину и жадное дыхание зверя около своего горла. Ларри лежал на земле, уязвимый и беззащитный, а волк возвышался над ним. Инстинктивно Ларри закрыл шею рукой, но это лишь оттянуло неизбежный конец, силы человека и оборотня были неравными. Вскоре Ларри почувствовал жжение в области  запястья. Он пробовал свалить зверя с ног, но только протягивал к нему руки, как сильное жжение давало о себе знать. Когда морда зверя приблизилась к его лицу, Ларри увидел звериный оскал. Волк контролировал каждое его действие, нанося болезненные, но не смертельные укусы. Ларри слабел. Отвлекая внимание зверя, левой рукой ему удалось достать нож. Мгновение, и холодный металл метнулся около самой глотки зверя. В следующую секунду клыки вонзились в горло человека, и страшная звериная пасть сомкнулась.
Он стремглав летел по темному тоннелю, испытывая холод. Все происходило помимо его воли, он не мог ни кричать, ни слышать. Глаза были его проводником. Где-то в конце пути маячил свет. Он был очень ярким, приближаясь к нему, Ларри прикрывал глаза рукой. Он видел знакомые с детства лица, некоторые из них улыбались ему, другие отказывались верить в его появление. Вот испещренное морщинами лицо его мудрого учителя. Кажется, что это не отметины безжалостного времени, а результат бушующих страстей. Черные пряди волос, кое-где уже тронутые сединой, напоминают гриву. Учитель, совладав с собой, смотрел открыто. Печальный взгляд кошачьих глаз словно говорил: «Еще не пришло твое время, Ларри». Бывшему ученику многое хотелось поведать своему преподавателю, но вскоре горделивая фигура Амадеуса Тигриса скрылась из вида, окруженная плотной, белой дымкой. И вновь это незабываемое ощущение полета, когда тело становится невесомым, и каждой его клеточкой чувствуешь сопротивление встречного воздушного потока. Кажется, совсем рядом промелькнуло лицо его крестного, но прочитать по движению губ смысл сказанных слов, Ларри не удалось. Приближающийся свет слепил глаза. Последнее, что он помнил, прежде, чем зажмуриться, грустные лица его родителей и беспристрастный лик того, кому ведомо все. В голове Ларри звучали слова: «Ты думаешь, что победил, но Зло многолико. Грань между Светлыми и Темными Силами едва различима, то, что для одних является благом, другим приносит лишь страдания. Помни об этом. Убийство невозможно оправдать, душа палача не будет знать покоя».
Ларри открыл глаза. Вместо яркого света он увидел усмехающееся лицо Дика Трэвора. Было раннее утро, ночные страхи остались позади. Намерения недруга оставались для Ларри неопределенными. Он попытался встать, но, почувствовав резкую боль во всем теле, оставил свои намерения.
-  Давай, живее, Ланкастер, ночи нынче холодные. Можно легко простыть, а нам с тобой путь предстоит неблизкий, - Трэвор пнул его ногой.
Ларри хотел ему ответить, но не смог пошевелить руками, они были связаны. Нейлоновые веревки намертво впились в запястья в тех местах, где были раны от укусов. Пальто Ларри было влажным, залепленным грязью. Наверное, не лучше выглядела его голова, ведь остаток ночи он провел на земле.
-  В подобном виде и в твоем сопровождении я никуда не пойду.
-  Извини, забыл отправить твою одежду в прачечную. Вставай, - Трэвор подкрепил требование метким ударом по пояснице.
Ларри приподнялся. Трэвор схватил его за плечи и резко рванул вверх. Пленник еле держался на ногах, - Я не могу идти.
-  Тогда я оставлю тебя подыхать прямо здесь. Поблизости я видел стаю бродячих псов, с голода они не побрезгуют и тобой.
Ларри сделал несколько неуверенных шагов. Земля не просохла после дождя, он едва не упал. Странно, но беспомощность придавала ему сил, а желание рассчитаться со своим врагом за пережитые унижения утраивало их.
-  Почему ты меня не убил?
Трэвор опять засмеялся противным, скрипучим смехом, от которого Ларри передернуло, - В тюрьме тебе будет хуже, чем на том свете, - он толкнул Ларри в спину, подгоняя его с пригорка. Для того, чтобы удержать равновесие, пленнику пришлось пробежаться. Взгляд его упал на пальцы, Огненного Кольца на нем не было. Злость овладела Ларри, он сел на землю, решив, что ни за что не тронется с места. Сильный удар в спину последовал почти сразу же после немого протеста. Он опрокинул Ларри на колени.
-  Поднимайся, если ты предпочитаешь быть растерзанным голодными псами, учти, мучиться ты будешь долго, потому, что прежде я сделаю из тебя отбивную. Полицейским рекомендуется два раза в неделю заниматься в спортзале, развивая силу своих мышц. Можешь считать, что ты -  моя груша.
Удары сыпались один за другим. Тупая, ноющая боль не отпускала Ларри. Трэвор рассчитывал удары, они были мучительны, но не опасны. Вскоре Ларри  чувствовал себя так, словно по нему проехал трактор.
-  Прекрати, я сейчас встану. - Приподняться Ларри удалось лишь при помощи своего палача. – Скажи, а ты не боишься, что я многое могу рассказать о тебе?
-  Говори, только, кто поверит преступнику? В кармане твоего пальто лежит перочинный нож с отпечатками твоих пальцев и моей кровью на лезвии. При медицинском освидетельствовании синяки на тебе я объясню вынужденной самообороной.
-  Как ты объяснишь появление множественных ран на моих руках?
-  Покусами бродячих псов. Теперь ты понял, Ланкастер, что от справедливого возмездия тебе не уйти?
-  Я ненавижу тебя и всех, кто за тобой стоит.
-  Таким ты мне больше нравишься. Трогай.
Ларри медленно пошел вперед. Его терзал голод и жажда, а вместе с тем, давал о себе знать переполненный мочевой пузырь. Чавкала под ногами грязь, мешали спутанные волосы, закрывая глаза, отчего он часто спотыкался. -  Развяжи мне руки, я более не могу терпеть.
-  Не считай себя умнее. Может, ты еще попросишь меня отвернуться?
Ларри было очень плохо, вынужденный с трудом передвигать ноги, он испытывал сильные страдания. Ныли застуженные почки, ломило поясницу, -  Пожалуйста, Трэвор, я больше не могу.
-  Это ты тюремному врачу скажешь. Для заключенных у нас бесплатное медицинское обслуживание.
Ларри пытался высвободить руки, но крепко обвязанные они распухли и посинели. Терпеть дальше Ларри не мог. Упав на колени, он не стал сдерживать себя. Теплая струя медленно стекала по его ногам, пленнику было все равно, останется ли после этого след на брюках.
-  Ты омерзителен, Ланкастер. Нас не в каждый автомобиль посадят. Настоящий бродяга, фу! Когда-нибудь я напишу воспоминания об известном писателе современности и не обойду вниманием этот эпизод.
Ларри спиной чувствовал презрительный взгляд, но Трэвор перестал существовать для него, напоминая о себе лишь болезненными толчками в спину. Впереди показалась дорога,  вопреки ожиданиям Трэвора, она была пустынна. Схватив Ларри за воротник пальто, Трэвор попридержал его. Минутного замешательства было достаточно для того, чтобы решить, в какую сторону идти. Солнце еще не показалось из-за туч, Трэвору приходилось рассчитывать на свою интуицию. Как видно, место было ему незнакомо.
-  Шагай быстрее.
Ларри догадался, что не только из-за желания поймать машину Трэвор подгоняет его.  Он не выпускал изо рта веточку ольхи, тщетно пытаясь заглушить голод. Ларри же, напротив стала безразличной окружающая действительность, он передвигал ноги из-за желания избежать боли. Вскоре он утратит чувствительность и к ней, и тогда никто и ничто не помешают ему умереть. Физическая смерть не казалась ему больше чем-то страшным, ее можно было приравнять к переходу на новый уровень существования, когда душа расстается с бренным телом, и все материальные проблемы остаются пустым звуком. Наверное, ему не будет страшно, рассуждал Ларри, он прожил жизнь счастливо, ему есть, что вспомнить перед смертью. После нее он будет продолжать жить в созданных им героях, каждого из них Ларри наделял чертами собственного характера. Сколько раз он подвергал испытанию смертью любимых Ланселота и Нуранг-ши? Несмотря на перенесенные невзгоды, может быть, даже благодаря им, они находят свое счастье, каждым прожитым днем утверждая, что жизнь никогда не закончится, и все самое лучшее будет ждать впереди. Стоит ли бояться, когда дальнейшая судьба перестает быть для него загадкой? Ларри твердил, словно заклинание: «Лучше смерть, чем жизнь в клетке». Лучше смерть? Некому не станет легче, если его не станет. Трэворы, Уоррики, Мендесы будут искать себе новых жертв, и не успокоятся, пока на свете живут люди, готовые дать отпор Темным Силам. Добро, как все Светлое, неистребимо. Противостояние между  Добром и Злом никогда не окончится, и черное никогда не станет белым. Он не боится смерти? Глупость, конечно, боится, особенно сейчас, когда он едва не угодил под колеса встречного автомобиля, лишь в последний момент Трэвор схватил его за руку. Желтые глаза палача превратились в две узкие щелки. Через сотню ярдов автомобиль притормозил. Ларри, подгоняемый сзади Трэвором, подошел к нему. Трэвор обратился к водителю, - Нам нужно в Лондон. Подбросишь?
Водитель, немолодой уже мужчина, с подозрением взглянул на обоих, один из которых напоминал бродягу, а второй бравадой внушал к себе неприязнь. Он хотел было уже отказаться, но Трэвор добавил, - У тебя автомобиль грязный, и, наверняка, документы на него не в порядке. Всего один звонок куда следует…
-  Садитесь, я подвезу вас до Ноттингема, - взгляд говорившего замер, когда он увидел связанные руки Ларри, - А с вашим приятелем все в порядке?
-  Не волнуйся. Так ему и нам будет спокойнее.
Тревога водителя не уменьшилась, но Трэвор уже подтолкнул Ларри к заднему сиденью, а сам занял место рядом с водителем. У последнего не было выбора. Автомобиль плавно тронулся вперед. По тому, как быстро были опущены все стекла, сомнений не оставалось, что о нем думают? Ларри испытывал неловкость перед  владельцем фольксвагена, голос которого показался ему смутно знакомым.  Трэвор сидел вполоборота к водителю, не спуская глаз с Ларри. По сосредоточенному виду надзирателя было заметно, что он что-то замышляет. Наверное, мечтает завладеть автомобилем, негодяй. Надо было подумать, прежде, чем уничтожать вольво Саймона. Если на их пути встретится полицейский пост, то это несколько разрядит напряженную обстановку, царившую в салоне фольксвагена. 
-  Вы не опасаетесь, что вас могут убить, затянув брючный ремень на шее?
До водителя, казалось, не сразу же дошел смысл сказанного. Создавалось впечатление, что он управлял автомобилем по инерции.
-  Заткнись, - прошипел Трэвор, затем, обращаясь к водителю, он сказал, - Не
придавайте значения услышанному. Мой спутник немного не в себе. Если желаете, я заткну ему рот.
-  …А заодно и вас заставлю замолчать, -  продолжил за говорившего Ларри.
Автомобиль проехал еще несколько десятков ярдов, прежде чем остановиться.
-  Выходите. Я не повезу вас.
Как только Трэвор вышел из фольксвагена, водитель резко нажал на газ. Оглядываясь назад, Ларри видел, как беснуется оставшийся не у дел его противник. В полном молчании двое проехали еще около полумили. Автомобиль остановился.
-  Может быть, хватит играть с полицией в прятки, Ланкастер? -  избавившись от фальшивых усов и ненужных ему очков, на Ларри осуждающим взглядом смотрел комиссар Фарнон.
-  Как вы со мной поступите?
-  Для начала привлеку вас для участия в опознании опасного преступника.
-  Разве Трэвор…
-  Да, именно. Трэвор Дик, он же Кидд Ровэрт – лицо, причастное сразу же к двум убийствам, в совершении которых подозревают вас.
После услышанного Ларри стало легче дышать. Он более не чувствовал рези впившихся в запястья пут. Ему поверили, это – главное, - Значит, я теперь свободен?
-  От обвинения в убийстве, но кража меча из Исторического музея в Инвернессе числится за вами. Ладно уж, об этом после, а сейчас…
Ларри был готов к новым подвигам, у него, наконец, появилась реальная возможность оказать содействие правосудию.
-  …вам не помешало бы привести себя в порядок. В багажнике приготовлена одежда для вас.
-  Зачем мне прихорашиваться, если нам еще предстоит побегать за Трэвором?
Комиссар Фарнон от души рассмеялся и похлопал Ларри по плечу, - Мистер Ланкастер, вы начитались детективных романов. Ловить преступников надлежит полиции, к вам за содействием я обратился только потому, что вам, как никому другому, хорошо известно, на какие штучки способен преступник. Сейчас я вас освобожу, и прошу вас, переодевайтесь быстрее, у нас еще много дел.
Через десять минут перед комиссаром стоял уже совсем другой Ларри. Джеймс Фарнон критически осмотрел его, и произнес, - Кажется, немного маловато, но другой не было. Это вещи моего сына Эда. – Уже в автомобиле, возвращаясь на полмили назад, комиссар Фарнон добавил, - Надо непременно отыскать сумку с вашими вещами.
Деревья за окном приветливо качали истосковавшимися по теплу веточками, будто пытались успокоить путешественников: «все будет хорошо». Черт возьми, а он лишь сейчас заметил, что пришла весна. Комиссар Фарнон что-то сказал ему. Ларри переспросил. – Сумку с вещами? А откуда вам известно, что они принадлежат мне?
-  Я услышал о похищенном от сына. Если удастся обнаружить все украденное из вашей квартиры, то заберете назад ваше заявление?
-  Конечно.
Автомобиль остановился у того места, где Ларри и Трэвор привлекли внимание комиссара полиции. Навстречу им из придорожных кустов вышел человек, - Сержант Ровэрт задержан, только…
Комиссар Фарнон не дал договорить своему молодому коллеге, бросив на ходу, - Пошли, - повернувшись к Ларри лицом, он тихо сказал, - Вот именно из-за этого «только» я и просил вашего содействия.
По хорошо сохранившимся следам они шли навстречу неизвестности. Эта оговорка заинтересовала даже Ларри, привыкшего к неожиданностям. Он помнил об оставшемся у Трэвора Огненном Кольце, тот мог назло выбросить его. Пожалуй, на подобную подлость была неспособна даже вероломная Инесса Гонсалес. Может быть, это она была невидимым союзником Ларри в «Янгоне»?
-  Вы слышите меня? – вновь обращался к нему комиссар Фарнон.
-  Да, я немного отвлекся.
-  У Ровэрта было при себе оружие?
-  Наверное, было. При мне он его не доставал.
Неизвестный Ларри их сопровождающий, негромко произнес, - У него был револьвер.
-  Почему вы не помешали ему?
Подчиненный Фарнона угрюмо молчал. Ларри не заметил, как к первому молчуну присоединился второй. Тот, что был постарше, попытался объяснить происшедшее, -  Все произошло очень быстро. Сначала он не сопротивлялся, на требование «сдать оружие», отдал нам нож.
-  Нож был у меня в кармане, - вмешался в разговор Ларри, -  Трэвор хотел обвинить меня в покушении на убийство.
Комиссар Фарнон согласно кивнул головой, - Продолжайте, - его слова были обращены к полицейскому.
-  Инспектор Хэмптон надел на него наручники и…дальше все происходило, как в американском боевике. Он нас спровоцировал комиссар, мне пришлось применить оружие, иначе бы он сбежал.
-  Получается, что вы ведете нас к трупу?
-  Он еще дышит.
-  Вы оставили его одного?
-  Нет, с ним сержант Спок.
-  Вперед, - комиссару Фарнону некогда было объяснять свою спешку. Коренастый, погрузневший с возрастом, он показал необычайную скорость, в предельное время, добравшись до указанного Хэмптоном места. Спок неподвижно стоял на маленькой поляне. Перед ним ничком лежал человек. У подошедших не было надобности интересоваться его самочувствием.         
-  Комиссар Фарнон, можно вас? - Ларри отозвал в сторону полицейского и тихо, чтобы не услышали остальные, произнес, - Не верьте ему, такие, как Трэвор-Ровэрт не умирают. Я многого не имею права вам сказать, но, пожалуйста, поверьте мне. С сеньоритой Гонсалес, в убийстве которой меня долгое время подозревали, я недавно встречался. Она жива, здорова и не собирается умирать.
-  Спасибо, за содействие, мистер Ланкастер, - так же тихо ответил ему комиссар Фарнон, - А что мне с ним делать?
-  Подождите до наступления темноты, - заметив недоумевающий взгляд комиссара, Ларри добавил, - Будьте готовы ко всему.
-  Вы справитесь один в поисках сумки?
-  Вполне. Прошу вас, пусть не будет свидетелей воскрешения Трэвора.
Уже давно комиссар Фарнон не был в роли подчиненного, но данный момент диктовал свои условия. Ланкастер дает ему верный совет, - Пусть будет по-вашему.
Лишь только полицейские, включая сержанта Лесли Спока, были отпущены, Ларри испросил разрешения осмотреть карманы Трэвора. Но не на руках, ни в карманах его одежды Кольца Ларри не обнаружил, это было для него жестоким ударом. Было над, чем призадуматься. Невзрачное Кольцо могло заинтересовать человека, знающего его истинную цену. А не было ли среди только что ушедших кого-нибудь из посвященных?
-  Вы что-то спросили, мистер Ланкастер?
Наверное, он начал разговаривать сам с собой, - Нет, ничего.
Ларри обошел поляну, ему необходимо было сконцентрировать свою энергию.
Удивительно, что люди по-разному воспринимают подобные действия. Для непосвященных  это способствовало пробуждению двигательной активности, грубого животного начала, для посвященных – слияние с духовной мудростью, направленное движение энергии мысли, ведущее к торжеству разумного. Обняв руками ствол исполинского ясеня, Ларри замер. Шелестя золотистой листвой, могучее дерево составляло с ним единое целое. Здесь, среди первозданной Природы, Ларри чувствовал его влияние, мэлорн возвращал ему спокойствие, рассудительность. Казалось, что живительные соки дерева питали и его, уставшего от молчаливой настороженности, отчужденности, недоброжелательности. Вобрав в себя силу исполинского ясеня, Ларри отправился на поиски старого, коварного вяза. Его гордыня подсказала Трэвору надежное убежище для похищенных сокровищ. Это могучее дерево, с гнилой сердцевиной, притягивало равных себе по злому умыслу.
Поляна с комиссаром Фарноном осталась далеко позади. Ларри шел неторопливо, оглядываясь по сторонам. Клены, дубы, рябины радовались ласковому весеннему ветерку и доброму человеку, расступаясь перед ним. В волшебном лесу жил и злой дух, нелегко ему здесь, приходится бороться за место под солнцем. Властолюбиво он тянет свои серые корни, раскидывая в стороны узловатые, высохшие руки, в предвкушении заполучить себе случайного пленника.
Солнце уже стояло высоко над горизонтом, вступив под сень кленовой рощи, Ларри почувствовал легко и свободно, как среди старых друзей, но одновременно обратил внимание, что деревья по правую от него сторону все больше молчали, словно ветерок намеренно обходил их стороной. Вот они, первые признаки приближения коварного Властелина. Свернув направо, Ларри пошел медленнее, внимательно озираясь по сторонам. Молодые клены протягивали ему свои тяжелые ветви, молчаливо сокрушаясь о своем нежеланном соседе. Листочки, пораженные неизвестной болезнью, медленно чахли, ссыхались, и под пальцами Ларри рассыпались в труху. Тревога охватила его, а если Трэвор спрятал их в кроне какого-нибудь дуба или ясеня? Тогда поиски утраченного могут растянуться на неопределенное время. Пока Ларри неизвестна судьба меча, он не может чувствовать себя спокойно. Сжалось сердце, он остановился. Впереди, на расстоянии десяти ярдов, стоял огромный вяз. Словно паук он тянул к путнику свои корявые ветви. Испытывая неприязнь, Ларри подошел ближе. Взгляд его скользил по мокрой от вчерашнего дождя земле, где-то здесь он может обнаружить следы. Трэвор был здесь, Ларри чувствовал это. Медленно, будто к ногам его привязали по гире, он обходил вокруг толстого ствола, пытаясь отыскать участок свежевскопанной земли. Ничего, Ларри дважды обошел вокруг дерева. Прислушался. Ему не показалось, где-то рядом взмахнула крыльями птица. Властелин отпугивал птиц, в его ветвях никто из них не вил гнезд. Ларри поднял глаза и увидел подвешенную над землей сумку. Именно над ней кружила белая голубка, его добрый ангел-хранитель. Теперь ему понадобиться ловкость, для того, чтобы взобраться на приличную высоту. Как это глупо, быть наделенным сверхъестественными способностями, и в то же время, лазить по деревьям, как шкодливый мальчишка. В школе Магии их учили произносить заклинания, взмахивать волшебной палочкой, но это – не меньшая глупость, зависеть от прихоти магических субстанций. В этой жизни надо рассчитывать только на себя, может быть, немного на друзей, которые, впрочем, завтра могут стать врагами.
Не сразу он осилил упражнение в подтягивании. Карабкаясь по дереву, он поранил себе ладони. Проявляя необычайную гибкость, ветви хлестали его по лицу, цеплялись за одежду. В шуме ветра Ларри услышал тихое поскрипывание, казалось, что дерево смеется над ним. Взглянув наверх, Ларри обнаружил, что сумка ненамного стала ближе. Наверное, он принял желаемое за действительное. Вскарабкавшись еще на три ярда, он увидел знакомую картину, густые ветви скрывали  драгоценную ношу. Ларри отделяло от земли не менее восьми ярдов, а сумка до сих пор оставалась для него недосягаемой. Со злости он ударил по толстому стволу рукой. Послышалось едва уловимое позвякивание. Простучав дерево по окружности, Ларри понял, что он не ошибся в своих предположениях. Ухватившись за упругий сук, Ларри подтянулся, его голова как раз оказалась напротив дупла. Рука сразу же наткнулась на что-то обернутое в материю. В мешочках явно что-то лежало. После недолгих сомнений, Ларри извлек один из них. Не было смысла развязывать тугие веревки, стало понятно, что внутри – монеты. В дупле он нащупал еще три мешочка.  С трудом, разместив два из них во внутренних карманах  куртки, остальные два пришлось держать в зубах. Бросать их на землю, Ларри не хотелось, не давала покоя мысль о хитром и коварном недруге. С добытым грузом карабкаться было неудобно, несмотря на то, что ветви вяза более не цеплялись за куртку. С земли казалось, что сумка с похищенным была подвешена, а теперь стало заметно, что она втиснута в развилку ветвей. Каждое последующее движение к цели давалось Ларри все труднее. Он ранее не испытывал страха перед высотой, а сейчас у него появилось головокружение. Ему стало казаться, что до земли никак не менее двадцати ярдов. Осталось уже чуть меньше ярда, и он достанет сумку рукой. Что-то большое мелькнуло в ветвях. Это была сова. Ее глазастая голова возвышалась над сумкой. Ларри протянул к ней руку, и сова в ответ клацала клювом. Появление несговорчивой птицы опровергало представление о ночном образе сов. Ларри пытался заговорить с ней, но птица была непреклонна. Будто верный страж она охраняла подступы к сокровищам. Ларри пришел на память поступок пленника в одной из старых сказок. Когда гигантский орел выносил его из подземелья, то всадник, в благодарность кормил его мясом. До полного освобождения оставалось совсем немного, и пленный принц обнаружил, что мясо на исходе. У него не было выбора, поэтому, превозмогая боль, пленник рассек мышцы руки, и стал кормить спасителя собственной плотью. Ни единой минуты не раздумывая, стоит ли обнаруженное подобных жертв, Ларри нащупал в кармане куртки носовой платок, на брелке у него висело лезвие. Туго перевязав нижнюю треть мизинца, он плотно сжал губы, и полоснул лезвием по выбранному месту. От боли потемнело в глазах, носовой платок быстро пропитался кровью, но жертва Ларри не была напрасной. Закинув сумку за плечо, он стал медленно спускаться. Казалось, опора выскальзывает у него из-под ног, драгоценный груз камнем тянет к земле, и за всем этим беспристрастно наблюдает желтоокая птица.  Когда до земли оставалось чуть менее половины пути, которого он уже проделал, Ларри сорвался вниз. Упал он на сумку, от удара потеряв сознание. Солнце уже успело скрыться за горизонтом, а Ларри только лишь открыл измученные глаза. Теплые капли, остывая на его лице, сползали за воротник. Ларри облизал губы и ощутил на языке соленый вкус. Это был дождь, вперемежку с его слезами. Голова более не болела, но его клонило в сон. Тело ныло от нестерпимой боли, но он не мог позволить себе даже кратковременного отдыха. Его ожидал комиссар Фарнон.
Дождь усилился. Под густой кроной Ларри чувствовал себя защищенным. В шелесте листвы Ларри слышалось: «усни, усни». Соблазн был велик. Наверное, он так и поступил бы, если бы не белая голубка. Она навязчиво летала перед ним. На короткое время птица присела на ветку, которую старательно отворачивал вяз. Ларри почудилось, что голубка осуждающе смотрит на него. Точно так же когда смотрела на него…. Все, хватит, Ларри медленно поднялся, гоня от себя, прочь печальные воспоминания. Мешочки с монетами перекочевали в сумку, она была неподъемной. Ларри придется часто останавливаться, но старания его будут с лихвой вознаграждены. Меч короля Ричарда вновь с ним. Выбравшись из кленовой дубравы, Ларри призадумался, он успел позабыть дорогу. На интуицию рассчитывать не приходилось, усилий Ларри едва хватало на то, чтобы держаться на ногах. И опять на выручку ему пришла голубка. Покружив над его головой, она полетела вперед. Ларри шел за ней, окружающее казалось ему незнакомым. Ясени, вставшие стеной, загораживали дорогу, великаны-дубы вынуждали смотреть под ноги, распластав свои корни, будто наболевшие мозоли. Ларри часто останавливался, присаживаясь на сумку, и всякий раз ему хотелось задержаться подольше. Темнело. Бесконечно казался путь назад. Усталость постепенно сменялась безразличием.
-  Ланкастер, я здесь! Вы меня слышите?
Ларри словно очнулся. Его звал комиссар Фарнон. Провожатая исчезла, будто бы ее и не было. Когда он увидел комиссара воочию, Ларри воспарял духом. Этот человек не бросил его, каждый из них честно выполнял возложенную на него миссию.
-  Как я рад видеть вас, Ларри, - Джеймс Фарнон тряс ему руку, надолго задержав ее в своей, из-за опасения, как бы Ларри вновь не исчез. - Вы с добычей, - комиссар кивнул в сторону сумки.
-  Да, но мне пришлось ее отвоевывать. Ничто не ценится так дорого, как награда, заслуженная в нелегкой борьбе. Противник у меня был серьезный - апатия, - добавил Ларри, поймав заинтересованный взгляд комиссара Фарнона.
А этому притворщику, похоже, апатия не страшна, Ларри внимательно посмотрел на лежащего сержанта, - Вам не кажется, что он изменил положение тела?
Комиссар впился глазами в Трэвора. Голова сержанта лежала боком, - Действительно, а я и не заметил. Что это означает, мистер Ланкастер?
Ларри не торопился с ответом, он и сам пока не понимал происходящего. Рука Трэвора была холодна, пульс не прощупывался, и похоже на то, что он не дышал. По всем медицинским показаниям его можно было считать трупом. Когда Ларри коснулся виска лежащего, ему показалось, что ресницы Трэвора дрогнули.  Откинув волосы со лба лежащего, Ларри понял, что он ошибся в своих наблюдениях. Рядом с ним на корточки, присел Джеймс Фарнон. Он не сводил глаз с осунувшегося лица, посиневших губ Трэвора. -  У него дрогнули ресницы, Ларри. Я только, что видел.
Действительно, они каждый раз трепетали, когда Ларри протягивал руку с перевязанным пальцем мимо носа Трэвора. Теперь было ясно, что может привести его в чувство.
-  Вы желаете, чтобы он скорее очнулся?
-  Конечно, я вызову патрульный автомобиль, и Трэвора доставят в ближайший полицейский участок. Но сначала я должен быть уверен, что с ним все в порядке. Мне нужен живой преступник.
-  Вы его получите, только советую вам, комиссар, ничему не удивляться.
На несколько минут Ларри позабыл о присутствии Джеймса Фарнона. Несильно сжав нижнюю треть мизинца, Ларри выдавил крупные капли крови прямо в полуоткрытые губы Трэвора. Прошла минута, но ничего не изменилось. Ларри повторил свои действия. На этот раз ресницы затрепетали, лежащий сделал первый вдох. Нет, такой высокой ценой Ларри не станет возвращать убийцу к жизни. Если бы поблизости пробежала мышь или землеройка…
-  Вы что-то ищите, мистер Ланкастер?
-  Нет, комиссар Фарнон, - Ларри мучительно соображал, что делать? Оставаться в лесу на ночь, не было желания, но пока Трэвор не придет в себя, возвращение невозможно. В вечерней сырости ему почудился еще один непривычно резкий запах. Правильно! Как же Ларри сразу же не догадался.
-  Хотите? - Джеймс Фарнон протянул ему флягу.
Даже не пробуя, Ларри догадался, что в ней виски. Отпив немного, он спросил, - Вам оставить? – получив отрицательный ответ, Ларри повторил свои манипуляции с мизинцем. Смешанное с кровью виски он понемногу вливал в рот Трэвора. Ларри так увлекся, что не заметил, как тот напряженно наблюдает за его действиями. Встретившись с Ларри взглядом, Трэвор не отвел глаз.
-  Зачем ты это делаешь? – шепотом спросил он.
-  Потому, что ненавижу тебя.
Их переговоры привлекли внимание комиссара Фарнона, - А вот вы и в сознании, сержант Ровэрт. Можете идти?
-  Нет, - резко ответил Трэвор.
-  Может, комиссар Фарнон. Он не только пойдет, он побежит, - свои обещания Ларри подтвердил действиями, с силой наступив Трэвору на ухо.
От боли тот подскочил. Лишь только верхняя половина тела его приняла вертикальное положение, Ларри ткнул Трэвора под зад ногой, и продолжал свою атаку, пока тот не поднялся. Комиссар Фарнон чувствовал себя неловко, будучи свидетелем происходящего. Пусть перед ним преступник, правосудие должно вершиться согласно закону.
Ларри, прочитав его мысли, произнес, - Это пока не возмездие, комиссар. Это я ему долг возвращаю.
Через полчаса они вышли к шоссе. Темнота успела окутать все вокруг, оставленный позади лес казался далеким и чужим. Позже, сидя в участке, прислушиваясь к разговору, который  вели между собой полицейские, Ларри подумал, что все его сегодняшние приключения похожи на сказку, и, как в любой сказке, Добро всегда побеждает Зло, а хорошего бывает поровну с плохим. Меч Ларри пришлось оставить в полиции.
-  В отношении монет…- комиссар Фарнон в задумчивости почесал себе подбородок, на котором только, что сидела жирная муха, - Учитывая, что они были обнаружены при невыясненных обстоятельствах, они могут остаться у вас, пока.
Что последует за этим «пока», Джеймс Фарнон не стал уточнять. Его мысли были заняты получением всех необходимых показаний с задержанного сержанта Ровэрта и поиском остальных преступников. – К сожалению, следствию неизвестны их имена, но состав преступления налицо, - после заключения он задержал усталый взгляд на грустной физиономии Ларри и спросил, - Разве вы не рады, мистер Ланкастер? Теперь – вы свободный человек.
-  Рад, - эхом ответил Ларри.
-  Я все-таки не понимаю вас. После всего пережитого полнейшее равнодушие!
Ларри обреченно вздохнул. Как объяснить этому человеку, что те, кого он подразумевает под преступниками, неуязвимы. Никакие, даже самые прочные решетки, не способны защитить общество ото Зла, которое способны причинить оборотни. Не меньшее Зло таится в тех, кто не желает понимать этого.
Кажется, комиссар Фарнон разгадал его мысли. На квадратном лице его появилось выражение упрямства, и, несмотря на то, что Джеймсу Фарнону непривычна была роль утешителя, он добавил, - Человек, который не умеет радоваться жизни, заслуживает сочувствия. Могу ли я чем-нибудь помочь вам, Ларри?
Когда он поднял глаза на комиссара, тому показалось, что собеседник его словно постарел. Глубокие поперечные складки избороздили высокий лоб, взгляд потускнел, в нем читалось обреченность, так несвойственная Ларри.
Ответ его запомнился Джеймсу Фарнону надолго, - Я боюсь не за себя. Пока Зло имеет место в этом мире, не один человек не может чувствовать себя счастливым. Вы правы, комиссар, нельзя сидеть и все время думать о плохом, но быть готовым ко всему, даже, когда окружающие настроены к тебе дружелюбно, надо. Когда-то я пытался изменить мир, сделать его добрее, а обитателей его великодушными, как многих из созданных мною литературных героев. Несбыточная сказка! Ждать, что люди, далекие и близкие, назавтра проснутся просветленными, что в жизни не найдется более место Зависти, Гневу, Алчности, Равнодушию, Мести, Жадности – пустые мечты. Обманываться тяжелее, чем обманывать. Не знаю, смогу ли я, после всего произошедшего, верить  людям, захочу ли быть одним из них…
Джеймс Фарнон с трепетом слушал исповедь обиженного человека. Ланкастер говорил беспристрастно, только в глазах его, утративших изумрудный  блеск, проснулась боль. Тем отчетливее нарастало волнение комиссара, если сейчас он не переубедит Ланкастера, этот человек будет продолжать сеять сомнение в неопытных душах. Без сомнения, ему будут верить, для некоторых Ларри Ланкастер является кумиром, значит, он не имеет права на ошибку. «Не имеет? А разве ты сам никогда не ошибался?» - незнакомый голос явственно прозвучал в сознании комиссара Фарнона. Кажется, это – один из признаков сумасшествия. Ему стоит разобраться в себе, а не перевоспитывать других.
-  Вам сейчас тяжело, Ларри, я понимаю. Скорее всего, вы усомнитесь в том, что сейчас услышите. Когда вы не знали, к кому обратиться за помощью, переживая горе в себе, очень многие, может быть, совсем незнакомые вам люди, были готовы это сделать. На адрес комиссариата приходили письма от ваших читателей. Люди верили вам, а не обвинениям в ваш адрес. Поверьте и вы им еще раз, не ожесточайтесь.
Наверное, еще немало времени пройдет, пока Ларри станет внимать словам Джеймса Фарнона. А сейчас, в смятении и растерянности, ему просто хотелось укрыться в своем маленьком, обособленном ото всех мирке. К вечеру Ларри был в Лондоне. Таггет-стрит преобразилась за время его отсутствия, появились витрины новых магазинов. Книжный за углом, где ему были знакомы все продавцы, до сих пор был на ремонте. Открылся кинотеатр, афиши, объявляющие о премьере последнего фильма Бессона, были заметны издалека. Консьерж, мистер Стоунс, сдержанно поприветствовал его, передав запасные ключи от квартиры.
Здесь царило полнейшее запустение, Ларри переходил из одной комнаты в другую, будто заново листал страницы прочитанной когда-то книги. Полки, уставленные художественными, историческими произведениями – единственное, на чем он задержал свой опустошенный взгляд. Вот, кто никогда не придаст его. Для своих почти двадцати пяти создал он их немало, может, стоит остановиться? 
Решение пришло само собой. Переодевшись и захватив с собой минимум вещей, Ларри вновь отправился в путь. Приобретая билет в кассе железнодорожного вокзала, он расплачивался «живыми» деньгами. Кассир долго не желала принимать золотую монету 1461 года выпуска, но, смутившись пристального взгляда Ларри, выдала ему, наконец, билет до Эдинбурга и сдачу, в виде привычных фунтовых бумажек. Вот и все, опять дорога и ставший уже привычным стук колес. Осталось еще одно невыполненное дело, но оно может подождать. Что изменится от того, если он вернется в Леруик, а не отправится в Йорк? «Ничего, ничего, ничего», слышалось
ему в стуке колес. Путешествие в поезде ночью и днем разнятся друг от друга, и вовсе не потому, что ночью медленно бегут минуты и хочется спать. Днем приходится отвечать на порой дурацкие вопросы случайных попутчиков. Вот и сейчас, Ларри, откинувшись в кресле, делал вид, что спит, но словоохотливая старушка напоминала ему о своем присутствии с завидной регулярностью Последний ее вопрос, о слишком запоздалой весне, вновь помешал вернуться Ларри в мир сновидений. Сонными глазами он уставился на надоедливую старушку. Она восприняла это, как сигнал к продолжению беседы, - Май нынче холодный. Говорят, антициклона ожидают. Некоторые ученые предупреждают, что на Британские острова обрушиться цунами, не меньшей силы, чем тот, который был нынешней зимой  в Азии. Вы как считаете, мистер?
Вид благодушно настроенной старушки гасил его грубость, но каким-то образом надо было остановить поток ее красноречия, - Оттого, что вы узнаете мое мнение, ничего не изменится, миссис, верно?   
Старушка, тряся седыми буклями, поджала губы, и церемонно произнесла, - Я мисс, а не миссис, сэр.
Наконец, наступила долгожданная тишина. Неизвестно, на что болтливая старушка обиделась больше, на обращение «миссис» или на излишнюю резкость Ларри. Так или иначе, она затронула благодатную тему для разговора. Сегодня ночью вернулись заморозки, испуганные деревья прятали листочки, будто отмороженные пальчики. Ларри позабыл о своем мизинце, и неудивительно, сейчас он ничем не отличался от второго, словно не было никаких повреждений. Разглядывая собственные руки, Ларри заметил, что словоохотливая соседка украдкой бросает на него взгляды. Сейчас начнется, и он не ошибся.
-  Вы, сэр, как я погляжу, не любите возиться в земле. Руки-то у вас ухоженные.
Странно, что все ссадины и порезы на его ладонях, действительно, исчезли.
Старушка, восприняв его молчание за одобрение, продолжала, - А мне вот приходится одной возиться со своими фуксиями и розами, но самые прихотливые из цветов, это тюльпаны.
-  Мне более по душе розы, мисс, - теперь болтовня соседки не раздражала его, - Особенно, алые.
-  У меня растет сорт «коралловые губки». Бутоны этих роз такие нежные, прямо, как уста молодых девушек. Из-за этого проклятого тайфуна пришлось срочно ехать в Бротон-хаус, некому укрыть мои цветочки.
-  От тайфуна, вряд ли, что поможет уберечься. Может быть, и поездку вы предприняли напрасно, - Ларри постарался улыбкой утешить старую мисс.
-  Все равно, я буду с ними, ведь у меня кроме моего сада и любимых цветов никого нет, - помолчав, старушка добавила, - Плохо быть одной.
-  Как вы узнали об угрозе тайфуна? – Ларри задал вопрос только для того, чтобы отвлечь старушку от грустных мыслей.
-  В «Таймс-сквер» сообщали на прошлой неделе, что 13 мая на Британских островах ожидается цунами огромной, разрушительной силы. Его назвали «Ланселот».
Пятница 13…»Он придет, чтобы забрать», - эти слова сказала перед мнимой смертью Инесса Гонсалес. Она и не собиралась умирать, просто что-то лепетала, привлекая внимание Ларри. То, что его желали опорочить, не удивляло его. Но так долго теряться в догадках, перебирая в памяти события, мучительно искать себе оправдание, копаться в чужих душах, все это привело Ларри к разочарованию.
-  Вы что-то сказали, сэр? Простите, но я не очень хорошо слышу.
Наверное, он произнес последние слова вслух. Хорошо, что соседка его слабослышащая. Виноватая улыбка старушки смутила его, какой же он болван, конечно, это плохо, - Нет, мисс. Я немного удивлен, что гигантские волны могут достигнуть Британских островов. Возникновение цунами вероятнее всего можно ожидать в экваториальной, тропической и субтропической зонах.
Старушка улыбалась и согласно кивала головой. Ларри показалось, что она смотрит на него с некоторой долей восхищения, отчего он испытал неловкость.
-  Вы, наверное, прожили интересную жизнь?
-  Да, сэр. В молодости я работала почтальоном, затем няней, помощницей по хозяйству, но всегда мечтала иметь хорошее образование, чтобы стать врачом, но… Мне было очень приятно беседовать с вами, мистер, - старушка внезапно замолчала, уткнувшись глазами себе в колени.
Скорее всего, нелегкая жизнь у нее была, а она ему не на что не жалуется и, кажется, хранит в памяти только хорошее. Ларри долго провожал ее взглядом, пока маленькая фигурка не затерялась на привокзальном перроне.
Он не знал, зачем решил вернуться в Леруик, как воспримут его возвращение местные фермеры? Синдром бродяги, когда неизвестно, где придется спать и удастся ли отдохнуть, стал для Ларри привычным. Оставшийся долгий шестичасовой путь он провел за чтением газет  и за обменом впечатлениями о прочитанном с новым попутчиком. Тот оказался менее разговорчивым, чем милая старушка, и на все имел категоричное мнение. От его причитаний у Ларри разболелась голова. Он закрыл глаза и претворился спящим, не переставая думать о том, что его ожидает в будущем. Может быть, если бы он вновь взялся за перо… Прочь мысли о творчестве, хватит, он станет выращивать цветы, разведет огород, посадит сад, небольшой такой садик, обзаведется живностью, и будет счастлив.
В Эдинбурге Ларри пересел на рейсовый автобус, следующий до Инвернесса. Ему предстояло провести почти целую ночь в дороге. Но все когда-нибудь кончается. Казалось, он только прикрыл глаза, и вот перед ним знакомый с детства город. Как хорошо возвращаться домой, Ларри не покидало ощущение, что он не был здесь целую вечность.  За время разлуки ничего не изменилось. Цирк-шапито готовил новое представление, по-прежнему шумел городской базар, маняще приветливо смотрели на прохожих витрины магазинов, зеленый наряд преобразил парк, а в Историческом музее открылась новая экспозиция. Чтобы избежать соблазна, Ларри остановил попутную машину и отправился в Леруик.
День обещал быть замечательным. Казалось, все улыбалось ему – солнце, небо, коровы на зеленеющих лугах и даже затылок водителя. Каштановые пряди его при каждом порыве ветра разлетались в разные стороны, оголяя черные корни. Часть пути Ларри и водитель провели в полном молчании. В конце концов, Ларри начал испытывать смутное беспокойство, и пожелал услышать человеческий голос, поспорить ли, поделиться дорожными впечатлениями, все равно. И подходящая тема для разговора у него имелась, -  Что вы думаете о прогнозах метеорологов?
Водитель не ответил, лишь пожал плечами. Наверное, ему эта тема неинтересна, можно еще попытать счастья, вызвать его на откровенность, - Как вы смотрите на вступление Великобритании в Евросоюз? По-моему, это лишь усугубит некоторые социальные проблемы в стране. – Никакой реакции, будто слова говорившего не дошли до его сознания, но Ларри знает, что проймет этого молчуна, - Забыл вам сказать, сэр, у меня нет денег.
Ситуация складывалась забавно, может быть, водитель за бесплатно еще и кратчайший путь до Леруика искать будет? Ларри усмехнулся, не спуская с чудного водителя глаз. Сейчас волосы его казались ему темными, почти как у него самого. Из-за его спины Ларри следил за дорогой.  Петляя по окрестностям, она пролегала в малодоступных местах, то забирала круто в гору, то опускалась на зеленеющий луг.
-  Скажите, старую дорогу ремонтируют? – решил поинтересоваться Ларри, но вдруг вспомнил, что это совершенно бесполезно, водитель все равно не ответит.
Ни одного автомобиля не встретилось им на пути, ни велосипедиста, ни фургона мясника. Ларри ни на шутку забеспокоился. Водитель же, напротив, позволил себе расслабиться, и это, несмотря на то, что дорога шла под откос. Стрелка на спидометре клонилась резко вправо, за окном все мелькало.
-  Куда мы едем?
Внимание Ларри привлек артистично оттопыренный мизинец правой руки водителя. В этом беспечном жесте сквозило пренебрежение, которое в данном случае было неуместным. На дороге стали попадаться большие камни, неожиданной преградой они возникали, словно из-под земли. Если бы не страх очутится в беспомощном состоянии, Ларри выпрыгнул из автомобиля на ходу, готовый покинуть его в любое время. Дорога  становилась все хуже и хуже. Автомобиль не остановится, потому, что водитель этого не желает. Для того, чтобы его остановить, Ларри требовалось схватить водителя за горло. Можно просто накинуться на него, - Остановите автомобиль, - вместо этого властно произнес он.
Бесполезно. Его не желали слушать. Слегка тронув водителя за плечо, Ларри хотел привлечь к себе внимание, но тот, казалось, ничего не видел, кроме своей цели.  Ларри проследил по направлению его взгляда и ужаснулся. На расстоянии сотни ярдов виднелся подвесной мост. Он был полуразрушен, и явно не рассчитан на вес автомобиля. Еще не поздно было свернуть, Ларри, поддавшись вперед, попытался вывернуть руль. Ему это почти удалось, но он слишком поздно увидел еще одно препятствие. Последнее, что он помнил перед ударом – оттопыренный мизинец и клеймо в виде бутона розы на запястье у водителя. Неведомая сила увлекла Ларри за собой, и он потерял сознание.