ГРАФОМАН СЕБАСТЬЯН - http://www.proza.ru/avtor/megasebastyan - ТРЕТЬЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ "МАЛЕНЬКАЯ ДУША" МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
- Мы сделали всё возможное, - любит говорить мама, - но Богдан же не виноват…
После этой фразы она шумно, с присвистом всхлипывает и вытирает платочком сухие глаза. Глаза у мамы давно сухие, сколько Богдан ее помнит. Наверное, запасы слёз иссякли, оставив после себя вечную красноту.
Мама от Богдана ничего не скрывает.
- Ты должен знать правду, - говорит она.
И рассказывает, рассказывает… Изо дня в день, чтобы Богдан не забыл.
Раньше у мамы с папой был сын Тарасик. Тарасик заболел и нуждался в трансплантации костного мозга. Подходящего донора не было, время стремительно утекало, Тарасику становилось всё хуже. И мама с папой решились.
Когда родился Богдан, оказалось, что он донором быть не может: анализы показали несовместимость. Мама с папой решили попробовать еще раз, но Тарасик не дождался. Третью беременность за ненадобностью прервали.
- Может, так даже лучше, - вздыхает мама. – Тот хоть родиться не успел…
Она уверена, что и вторая попытка не увенчалась бы успехом. Богдан понимает: мама убедила себя, что Тарасику не суждено было выжить. Она считает, что в чем-то провинилась и справедливо наказана. Это помогает ей смириться с реальностью.
А папа на Богдана никогда не смотрит. И Богдан понимает, что виноват именно он. Он облажался, он не смог спасти брата.
Однажды в школе рассказывают об избиении младенцев Иродом. День памяти приходится почему-то на день рождения Богдана, и он вынужден слушать рассуждения учительницы о невинности детей. Она уверяет, что люди рождаются безгрешными, но это неправда. Богдан, например, сразу был братоубийцей.
А дома мама рассказывает, привычно мусоля уголки глаз платком:
- Мы же тебя не просто так Богданом назвали, мы думали, нам Бог тебя дал, чтобы спасти Тарасика… Но ты не виноват. Ты ни в чем не виноват.
Богдан молчит, а мама продолжает:
- А как мы радовались, когда ты родился… Мы думали, кончились наши мучения, выздоровеет Тарасик. Да…
Она судорожно всхлипывает и умолкает.
Папа домой приходит поздно и сразу же запирается в спальне.
Богдан тоже при первой же возможности сбегает к себе. Его комната – бывшая кладовка. Там есть место только для узкой кровати и откидного столика, за которым Богдан делает уроки. Всё его немногочисленное имущество разложено по полкам, занимающим одну из стен. В комнате невозможно ходить по полу, его попросту нет. Открываешь дверь – и сразу же влезаешь на кровать. Поэтому к Богдану в комнату никто не заходит.
Мама предпочитает целыми днями сидеть на кухне и мусолить в руках кофейную чашку. Ближе к вечеру она перемещается в большую комнату, смотрит телевизор и перебрасывается парой слов с Богданом. Когда Богдан от нее сбегает, она ненадолго заходит к папе, если дверь не заперта. А ночи проводит в спальне Тарасика. Богдан иногда заглядывает туда и видит спящую маму, свернувшуюся калачиком на детской кровати. Мама обнимает какую-нибудь из огромных Тарасиковых игрушек, а в окно на нее сочувственно смотрит луна. В комнате Тарасика есть окно.
Иногда Богдан болеет и не ходит в школу. Мама не любит сидеть дома в его обществе и обязательно сбегает куда-нибудь, а Богдан тайком прокрадывается в комнату Тарасика и садится на широкий подоконник. Окно выходит на ту же сторону, что и подъезд, поэтому он видит, когда мама возвращается, и успевает уйти.
Во дворе раньше был магазин – такая уродливая низкорослая постройка с плоской бетонной крышей и унылым кафелем на стенах. Магазин переквалифицировался в парикмахерскую, нотариальную контору и пункт приема стеклотары. По вечерам под крышей собирались наркоманы, а по утрам толстая дворничиха выметала за ними использованные шприцы. Наркоманы сменились алкоголиками, а шприцы – бутылками. Потом и они сменились – подростками, окурками и презервативами. В последнее время всё смешалось. По ночам под бетонной крышей тусили все подряд, а днем здание пустовало. И дворничиха перестала убирать бутылки, шприцы, окурки и прочий мусор.
Богдан все равно часами смотрит в окно.
Однажды он замечает, что дверь уже не заперта на засов, хотя по-прежнему закрыта. А во дворе возле заброшенного магазина появились разнокалиберные ящики, явно изображающие стол и стулья. Больше ничего не происходит.
То есть происходит, наверное, но позже, когда Богдану приходится возвращаться к себе. И он горько сожалеет, что в кладовке нет окна. Впрочем, если бы оно было, то выходило бы на мусоропровод.
А потом Богдан выздоравливает и каждый день исправно ходит в школу. Заболеть снова не получается.
По выходным папа всегда дома, поэтому Богдан не решается заходить к Тарасику. А окна большой комнаты выходят на другую сторону, там только шоссе и бесконечный поток машин. Иногда Богдану хочется открыть окно и нырнуть прямо туда, в это бурлящее море, но подоконник заставлен цветами, которые мама не разрешает трогать. Богдан и так виноват в смерти Тарасика, он не хочет огорчать маму еще и разоренным цветником.
Мама всё чаще срывается и орет на Богдана противным надтреснутым голосом. Она могла бы и не орать, он и так знает, что всё делает неправильно.
Но мама никогда не говорит вслух, что Богдан виноват в смерти Тарасика. Она просто обвиняет его во всем остальном. Неужели трудно было догадаться вынести мусор? Каким тупицей нужно быть, чтобы надеть черные джинсы вместо синих? Какого черта налоговая не отвечает на звонки, это же срочно?
Потом мама затихает, смотрит вдаль и заводит привычную пластинку, вытирая невидимые слёзы:
- Прости. Ты не виноват. Тебе просто не понять, что это такое – материнское горе… Но это я во всем виновата.
Однажды Богдан слышал, как папа сказал ей почти то же самое:
- Это всё ты. Не могла нормального родить?
Богдан знает, что речь о нем. Это он неправильный, его костный мозг не подошел Тарасику.
Богдана всё больше тянет в комнату Тарасика. Он сочиняет, будто школу закрыли на карантин из-за ветрянки, и остается дома. Мама ни на секунду не сомневается в его словах, у нее нет сил и желания сомневаться. Она просто обреченно вздыхает, споласкивает свою несчастную кофейную чашку и начинает собираться.
- Я бы с тобой посидела, но мне надо на почту, за хлебом и к нотариусу, - говорит она.
- Ничего, я как-нибудь сам, - говорит он.
Оба облегченно выдыхают. Мама, прихватив книгу, отправляется в ближайшее кафе, а Богдан – в комнату Тарасика.
Возле заброшенного магазина всё так же стоят ящики. На большом, изображающем стол, разложены карты, а на маленьких сидят бомжи. Богдан их с жадностью рассматривает, ощущая себя хозяином этого зрелища. Вот он, его личный мир, о котором никто не знает. Его окно.
Со стены на него смотрит портрет Тарасика, но портрет никому не расскажет, он мертвый. У Тарасика на фото как раз такой взгляд, о котором любят писать газетчики: «Он предчувствовал свою смерть…» Раньше Богдан боялся этой фотографии. Ему казалось, что однажды грустный Тарасик явится к нему ночью и…
Но месть загубленного брата оказалась страшнее. Он позволил убийце жить.
Богдан не сомневается, что проживет очень долгую несчастливую жизнь, но и этим не искупит своей вины.
А между тем к бомжам приближается какая-то хромая фигурка. Это беспризорник, Богдан таких видел на рынке. Говорят, они воруют и нюхают клей.
Беспризорник останавливается возле импровизированного стола и протягивает бомжам пакет, полный бутылок. Богдану даже слышен звон. Бомжи машут в сторону магазина. Беспризорник пытается зайти, но дверь вырывается у него из рук и сильно хлопает, чуть не придавив собой щуплое тело. Беспризорник неожиданно для Богдана разражается заливистым хохотом, а один из бомжей поднимается, открывает дверь и придерживает ее одной рукой, а второй ободряюще хлопает беспризорника по плечу. Пока тот исчезает в недрах магазина со своим звенящим пакетом, Богдан успевает проникнуться чувством симпатии, зависти и жалости. Беспризорника он мысленно нарекает Витей в честь хромого мальчика из сказки. И тут же начинает мечтать о том, как спасет его. Насобирает денег на лечение, устроит в школу… А может, Вите нужен костный мозг?
Вечером звонят из школы и спрашивают, что с Богданом.
Мама орет. Потом леденеет и равнодушно говорит, что даже не удивлена. Всё это – одна большая ошибка. Нужно было сразу смириться с болезнью Тарасика, а они попытались обмануть Господа – и вот результат.
Наконец она стучится в бывшую супружескую спальню. Стучится долго, угрожает выломать дверь.
- Исполни наконец свой долг, - требует она.
Наконец папа понимает, что она не отстанет. Он открывает дверь, равнодушно снимает ремень и исполняет долг.
Спрашивает:
- Довольна?
И снова уходит.
Богдану почти не больно. Когда мама кидается чем попало, бывает намного хуже.
После этого вечера мама почти не разговаривает с Богданом. Даже не трет глаза платочком, просто молчит и думает.
А однажды вечером Богдан слышит приглушенные голоса в спальне. Начало разговора слишком тихое, ни слова не разобрать. Но потом в воздух взвивается визгливая мамина реплика:
- Уж ты-то его должен любить больше!
Папа отзывается равнодушным вопросом – просто потому, что в ответ на мамины обвинения лучше не молчать. И мама наконец торжествующе пронзает его своим единственным и долго оберегаемым козырем:
- Потому что Тарасик был не от тебя.
Мама тут же жалеет о сказанном, пытается взять свои слова обратно, но беда в том, что она не соврала. И папа, разумеется, не может развидеть правду, которой почему-то раньше не замечал.
Богдан тихонько открывает дверь своей кладовки, бесшумно скользит в большую комнату и начинает аккуратно переставлять цветы с подоконника на стол. Поток машин поредел, красиво нырнуть в него не получится. Но это не имеет значения.
В спальне визжит, хрипит и затихает мама. Богдан не хочет думать о том, что там происходит. По коридору проходит молчаливая тень. По тому, как равнодушно и спокойно закрывается дверь, Богдан понимает, что это ушел папа. Он понимает также, что и ему всё равно.
Но что-то другое не дает ему покоя, звенит напряженно в голове и наконец прорывается в сознание. Витя.
Может, мама родила Богдана для того, чтобы кто-то спас Витю? Может, ему всё же суждено однажды стать донором? Для чего-то же он родился…
Богдан понимает весь абсурд своих размышлений, но ставит цветы обратно. Он чувствует, как в нем рождается человек со смыслом жизни, с планами на будущее. Только одно остается между новой и старой жизнью.
Нужно войти в родительскую спальню, увидеть и принять то, что осталось там, за дверью. Что бы это ни было.
12.06.2016