Награда. Глава 31. Планы на будущее

               
               

          Они держались за руки, так, словно боялись потерять друг друга. Встретились они час назад, и все это время не выпускали рук. - Рома, ты сейчас знаешь, на кого похож? На артиста из фильма про ефрейтора Збруева.
Она улыбалась, впервые за последние дни, без оглядки на посторонних. Роман улыбался ей в ответ, - Ты очень красивая. Ты мне приснилась, а потом мы встретились. Почему ты все время оглядываешься?
- Марины боюсь.
- Я потом с ней поговорю. Вряд ли, она здесь нас найдет. Рука у тебя такая холодная. Ты все никак не согреешься или ты меня тоже боишься?
Приходится оглядываться, прежде, чем она могла позволить себе поцеловать любимого человека. Их ласки слишком мимолетные, а любовь воровата, - Знаешь, Рома, у меня такое впечатление, будто я впервые полюбила.
- Что в том удивительного? Я тоже до встречи с тобой никого не любил.
Опустив голову на плечо парня, она застыла в нерешительности. Надо подумать, что делать далее? – Рома, без твоей матери нам не обойтись.
- Ее я предупрежу о том, что мы  с тобой поженимся. Не спорь, - парень предупредительно поднял руку, - Мать не оставит тебя в покое без этого. И вовсе не за нравственность она переживает. Оформление документов обеспечит тебя имущественным правом на жилплощадь. В первую очередь, тебе восстановят документы, это тоже не так просто и быстро. Их приходится восстанавливать по прежним документам нашей дальней родственницы.
Наташа перебила. -  Так она, все-таки, существовала?
- Конечно, о том, что мне пересадка почки уже не поможет, я просил лечащего врача матери не сообщать. Ты для нее представляешь ценность только в качестве донора, так, что…, - Роман многозначительно умолк.
Обеими руками она обняла парня за плечи. Кажется, еще чуть-чуть, и Ромка расплачется. – Рома, а может, врач ошибается?
- По поводу почки? Не думаю. Лечащий врач – мой давний приятель.  Он по-хорошему предупредил меня. Я должен успеть сделать то, что задумано.
-  И ты, Рома, так спокойно говоришь о смерти? – последнее слово Наташа произнесла шепотом.
- Поначалу я зверел, мне было обидно. Бессчетное количество раз я вопрошал себя: почему выбор пал именно на меня? О скором уходе мне стало известно давно.
- Скажи, а когда я впервые у вас появилась, ты …
- Да, и моя ранняя агрессия – это своеобразная защитная реакция. Ты уже тогда мне сильно нравилась. Не плачь, Наташа, мы с тобой оформим наши отношения, и ты будешь законно владеть частью квадратных метров.
- Я не останусь жить с твоей матерью.
- Разменяете квартиру.
- Рома, а зачем вы стали выдавать меня за свою родственницу?
- В России можно легально пересаживать органы только от родственника к родственнику, - прочитав немой вопрос в глазах любимой, Роман добавил, - Это узаконено ради того, чтобы одиноких людей не превращали в потенциальных доноров.
- Откуда вам известно, что я – одинокая?
Пристальный взгляд карих глаз Натальи преследовал Романа повсюду, куда бы он не повернулся, он ощущал на себе давление неотвратимости, - Я должен был давно тебе это рассказать, но гадким не хвалятся. У Вики, нашей дальней родственницы, весной случилось обострение бронхиальной астмы. Мать ускорила ее уход, а после узнала, что твои физиологические показатели идеальны для меня. Я стоял в очереди на трансплантацию уже несколько лет, а тут вдруг, так повезло. На твою неприкаянную душу никто более не претендовал. Так, согласно документам, ты и превратилась в мою дальнюю родственницу.
- Рома, дальние родственники не вступают в брак.
- Но любить друг друга им ведь не запрещено? Наташа, твое будущее зависит только от тебя. Не делай удивленного лица. Если ты непременно хочешь расписаться со мной, прежде нужно обратиться в правоохранительные органы.
- Откуда меня перенаправят в психушку.
- Почему? Если ты не … не одинока, возможно, тебя уже разыскивают.
В разговоре повисла пауза. Каждый думал о своем. Если хотелось, уже нашли бы. Некому она не нужна. Вот и Ромке, который не жилец, она теперь без надобности. – Рома, я по телевизору видела, как человека загипнотизировали, и он тут же все вспомнил.
- Спрашивать надо с психиатра, к которому тебя возят. 
- Я, наверное, с другого города. Если моя родня была московского происхождения, давно бы уже кинулись меня искать.
- Логично. Однако, ты не учитываешь, что выбор сделан твоей родней.
- Выходит, я некому не нужна.
- Ну вот, ты опять о старом, - теперь Роман положил ей голову на плечо. – Буду маленьким и слабым, а ты взрослая и сильная будешь меня успокаивать.
- Тебе осталось только заплакать.
- Давно выплакал все слезы.
- Ромка, неужели ты …
- Да, когда меня никто не видел, в одиночестве ревел, как девчонка. Думаешь, не обидно, когда у других серьезные планы и цели, мне приходится все делать с оглядкой на болезнь. Я не знаю, что такое быть здоровым. Иногда, в отчаяние, мне, вообще, не хотелось жить. Мать еще давно взяла с меня обещание, что я не буду самоубийцей. Приходится держать слово, - немного помолчав, Роман добавил, - Теперь уже недолго осталось. Врач предупредил, что до Нового года не дотянуть.
- Я не хочу в это верить и не буду, - решительно заявила Наташа.
- Каждый верит в то, что хочет.
- Рома, а зачем тебе посмертная диссертация?
- Мать придумала. Хотела сделать из меня первооткрывателя.
- И меня к этому подключила. Что ты улыбаешься, Ромка?
Серые глаза парня утонули в сеточке морщинок, рот расплылся в улыбке, - Сочиненная тобой абракадабра мне не пригодилась. Любая наука требует пристального к себе внимания.
- Но я старалась, - спорила Наташа.
- По-дилетантски. Наташа, ты ни в чем не виновата, не надо оправдываться.
- Рома, твоя мать решила избавиться от меня. Я вам теперь без надобности. Только мне некуда идти.
Она смотрела на своего названного брата и спасителя одновременно, как на последнюю надежду. Но у него свои проблемы, - И влюбленный человек остается эгоистом. Чем я могу тебе помочь?
- Подумай хорошенько.
Выгнать собственную мать из дома? Предложи свой вариант.
Общая жилплощадь, трое человек, двое из которых испытывают друг к другу неприязненные чувства. О них забываешь. Когда вокруг так замечательно. Они второй час гуляли по дорожкам парка. Пьянящий аромат цветущих лип завораживал. Они вдыхали воздух полной грудью. Временами темнело в глазах, кружилась голова. Неожиданно проснулся аппетит. – Пойдем в кафе.
Предложение Наташи не встретило отклика. – Денег нет.
- Совсем? – не поверила Наташа.
- Какая-то мелочь. Этого не хватит.
- Что, если поесть и не заплатить?
- Наивная. Сначала платят, а потом уже забирают заказ, - обратив внимание на то, что подруга его постоянно оглядывается, он полюбопытствовал, - Ты подозреваешь, что мать моя за нами шпионит?
- За мной недолгое время следили из автомобиля.
Роман заговорщически изрек, - У тебя появился тайный поклонник. Что вздыхаешь?
- Лучше бы эта личность сделала добровольные пожертвования.
- Поедем домой.
Пришлось согласиться. К метро их энергично подгонял дождь с ветром. Многие прохожие вместе с ними спешили к метро. В критических ситуациях люди часто перестают обращать внимание на условности. При переходе улицы один из пешеходов не стал дожидаться, пока загорится зеленый свет.
- Рома, его надо остановить.
Слова Наташи запоздали. Средних лет мужчина, протиснувшись сквозь толпу пешеходов, побежал через дорогу. Удар был настолько сильным, что человека отбросило на десяток метров. Раздался скрежет автомобильных шин, истошный женский крик.
- Куда ты, Наташа?
Ей пришлось лавировать между автомобилями и бегущими от дождя пешеходами. Странно, но торопились они не к сбитому, пусть даже по собственной вине человеку. Все эти влюбленные парочки, деловые мужчины и женщины, подгоняемые косыми стрелами дождя, бежали к укрытию. Наташа присела около лежащего вниз лицом мужчины.
- Наташа, самое лучшее, что мы можем для него сделать, вызвать скорую помощь.
- Рома, ты видел, какие отрешенные были лица у свидетелей происшествия? Никто из них даже не попытался остановить нарушителя. Их еще можно оправдать, если предположить, что они руководствовались страхом. Эта эмоция способна мужчину превратить в несмышленыша. Прохожим было без разницы: добежит нарушитель до тротуара, или его собьют…Мне кажется он мертв, - обеими руками Наташа закрыла лицо.
Рядом послышался чей-то голос. – Его надо убрать с дороги.
Тут же неизвестному возразил Роман, - Нельзя трогать пострадавшего при подозрении на перелом позвоночника, - через несколько секунд он уговаривал, - Наташа, пойдем. Ты вся мокрая. Пойдем домой, тут  и без нас есть, кому его караулить.
Глаза их встретились. Одни из них тонули в слезах отчаяния, другие – боролись с обреченностью. За эти оставшиеся полгода он еще успеет сотворить много полезного, спасти чью-нибудь одинокую душу.
Рядом притормозила машина скорой помощи. Роман взял Наташу под руку и повел к метро. Брошенный назад мимолетный взгляд выхватил из массы врачей, носилки и лежащего на них пострадавшего. Страшный урок он сегодня получил.
В метро они не выпускали рук друг друга. Безликая толпа, шедшая в разных направлениях, мелькала у них перед глазами.
Встреченные толкались, спешили, нередки были оскорбления, все это казалось настолько обыденным, что мгновенно забывалось участниками происходящего.
- Наташа, я с тобой.
Она благодарно потерлась о его плечо. – Иногда мне не хочется быть человеком.
- Понимаю. Я тоже не желаю быть одним из них.
- Они словно зомбированные. У одной девушки упал футляр от очков. Она тянула руку вниз, беспомощно оглядываясь. Казалось ее затопчут. Толпа выпихнула несчастную из вагона.
- Хорошо, что не покалечили.
Они молчали, едва сдерживая эмоции. Фигуры из массовки вызывали двойственные чувства, неприязни и сплоченности одновременно. Если что-нибудь случиться с ней, никто из стада не поможет. Выйдя в город, Наташа вздохнула свободнее, - Наверное. В толпе я все время буду себя чувствовать, как под прицелом.
- Сейчас тебе надо быть во внимании.
Однако, им еще повезло. Они успели поужинать жаренными окороками и отварным картофелем. Из остатков овощей Наташа нарезала салат.
- Почему плохо ешь?
Спрашивал Роман неслучайно. Накрыв и приготовив стол, Наташа застыла в неподвижности. Предстоящая встреча с Мариной Николаевной заставила Наташу напрячь все свои душевные силы. Ожидание неотвратимого давалось тяжелее, чем само разбирательство. – Твоя мать выставит меня за дверь.
- Она не станет тебя трогать. Я поставлю ей условия.
Синева под глазами на лице Романа обращала на себя внимание. Кожа стала истончаться, на висках пульсировали вены. Наташа не сомневалась, что друг переживает за нее. Однако душевные терзания способны ухудшить его самочувствие. – Рома, лучше нам с твоей мамой не встречаться.
- Как ты себе это представляешь?
Ответ был дан после короткого обдумывания, - К тому времени, когда твоя мама появляется дома, я должна уже спать.
Роман вздохнул, - Не поможет. У нее должен проснуться стойкий интерес к твоей особе. Надо подумать.
Повисла пауза. Наташа спрятала лицо за кулачками. За ними она умело скрывала свой смех. Но вскоре ее беззвучный смех резко оборвался. Сидящий напротив человек, уткнувший указательный палец в лоб, напоминал Наташе не только профиль греческого философа. Всплывшее в памяти вызвало ужас в глазах Наташи. Она вскочила. И в этот  момент  хлопнула входная дверь.
- Здравствуйте, мои дорогие.
На возвращение Марины Николаевны отреагировали по-разному. Хозяйку дома встречал уже не Сократ, а любимый сын. Наташа постаралась поскорее исчезнуть с ее глаз. Наверное, нужно устроиться на работу, и тогда …
- Куда ты убежала?
Роман отыскал ее в дальней комнате, за занавеской.
- Почему она такая радостная?
- У меня созрело несколько вариантов, повышающих твой статус. Интересно?
Наташа согласно моргнула.
- Слушай. Во-первых, ты можешь ждать ребенка, конечно же, от меня. По твоим глазам вижу, слишком смело. Ладно, есть другой вариант. У тебя есть богатый дядя, из Скандинавии. У дяди огромный капитал, и ты – единственная его наследница. Чего ты на меня так сердито смотришь? Наташа, если рассматривать вариант номер один, то из благородных побуждений, я просто обязан на тебе жениться.
- А дядя?
- Дядя может жениться на моей матери.
- А где я возьму настоящего дядю? – почти заорала Наташа.
- Не волнуйся. Можно сообразить переписку по интернету. Трудность заключается в предъявлении настоящих материальных благ от скандинавского миллионера. Но … нам хотя бы пару месяцев продержаться.
- Рома, твой лучший друг может ошибаться.
Глубокий вздох было истолкован однозначно. Хотелось ругать, то ли врача, то ли медицину в целом. Не думают они о каждом пациенте в отдельности. Корифеев от медицины интересует массовость, ибо она гарантирует бюджетные отчисления.
- Здесь строятся наполеоновские планы?
По мнению Романа, его мать появилась не вовремя. Прикрыв собой Наташу, он постарался переключить  внимание на себя. – Мама, что ты хочешь услышать?
- Правду.
В мольбе Наташа протянула к Роману руки. Едва заметно кивнув головой, он проронил, - А правда в том, что мы не знаем, как тебе понравится.
- Я всю жизнь старалась жить ради тебя. Для матери нет большей радости, чем счастье детей. Чем я могу осчастливить тебя?
- Не мешай нам быть вместе.
- Наташа, вы действительно хотите быть вместе с моим сыном?
Она едва слышно прошептала: «да». Марина Николаевна продолжала, - Так знайте, что у Ромы есть возможность выжить. Шанс очень маленький, что почка приживется. Ты, жертвуя ему почкой, в отличие от него, ничем не рискуешь.
Роман перебил, - Мама не надо. Ты сейчас говоришь неправду!
- Наташа, чтобы ни случилось, у тебя останется еще одна почка.
- Я не отказывалась.
- Это совсем не к чему, - уверенно утверждал Роман. – Я не приемлю жизнь наполовину. Из-за своей болезни я не могу отправиться в путешествие.
- Возможно, некоторое время после пересадки, ты будешь привязан к клинике. Но придет час, когда твой выбор не будет ни чем ограничен. У меня был разговор с Давидом, это – лечащий врач Романа. Давид поставил на тебе крест из-за опасности отторжения пересаженного органа. Чтобы снизить иммунную реакцию, нужны дорогостоящие препараты. Мы обратимся через средства массовой информации к широким массам общественности.
Роман вмешался, - Некому это не надо, мама. Если ради ребенка еще могут откликнуться на призыв о пожертвовании, то я…
- Не смей отчаиваться! Ромочка, ты плохо думаешь о людях.
Роман усмехнулся в ответ на слова матери, - Можно подумать, ты о них лучшего мнения. Большинство из них существует по принципу: «Ты – мне, я – тебе». Только вот мне им нечего предложить.
- Тогда я продам свою почку, и на вырученные средства мы закупим все необходимые лекарства.
Никто не стал комментировать предложение Марины Николаевны.  Несмотря на воодушевление хозяйки дома, Наташа чувствовала себя, как ни в своей тарелке. Никогда она не будет своей в этом доме. Любовь Марины Николаевны к сыну безгранична, соперничать с ней Наташе не по силам.
- О чем задумалась, Наташа? Мать пошла пиццу готовить.
- В следующий раз буду знакомиться с парнем из детского дома.
- Не говори при мне об этом. Заревную.
- Я придумала. Надо твоей маме найти жениха, тогда она нас оставит в покое.
- Ага, дядю из Скандинавии. Может, ты кого вспомнишь.
- Не вспомню. У меня в голове одни лошади. Устроилась бы на ипподром, да здесь нет поблизости.
Роман удивился, - Ты же в детский сад хотела воспитателем пойти.
Они стояли у окна, обнявшись. У Наташи было странное ощущение, будто она всего уже достигла, и стремиться больше не к чему. Романа она знает давно, и нет у него никакой смертельной болезни. – О чем мечтаешь?
- Ромка, я тебя больше воспринимаю, как брата, а не как…
Лицо Романа помрачнело, - Ты меня совсем не любишь? – он смотрел ей прямо в глаза. Казалось, мог пересчитать каждую ее ресничку, на некоторых их них повисли слезинки.
- Рома, я люблю тебя, как брата.
- Любишь, не сомневаюсь. Меня все любят, многие из жалости. А я не хочу … такой любви. Лучше пусть меня ненавидят, но считаются со мной, как с личностью.
- А ненависть тебя не пугает? Лучше пусть жалеют, чем ненавидят.
- Жалость унизительна. Она опускает человека на ступень ниже. Надо стремиться к высокой цели, а трудности лишь закаляют.
- Вот и пицца готова.
Объявление Марины Николаевны было воспринято на «ура».
- Ромка, а ты заметил, что твоя мама улыбается? Она более не злится на меня.
- Она на тебя никогда не злилась. Ранее она тебя серьезно не воспринимала. Не обижайся на нее, пожалуйста. Ей нужно время, чтобы привыкнуть к тебе.
- Только у тебя его мало.
На столе уже стояла большое блюдо спицей, состряпанной Мариной Николаевной  из всего, что нашлось в холодильнике. Здесь были представлены все краски палитры: красно-бурый кетчуп соседствовал с бело-сливочным майонезом, прикрывающим дольки огурцов, помидоров, сосисок, стружку насыщенно-желтого сыра, украшенного веточками петрушки и укропа.
- Хотела положить ветчину, но думаю, с большим удовольствием вы съедите ее в свежем виде. Вот еще буженина.
- Мама, возможно, мы с Наташей распишемся.
- Наташа перебила, - Марина Николаевна, Роман шутит. Он не учитывал, что мы с ним брат и сестра.
Роман поправил, - Нет, я просто не учитывал, что мама тебя ненавидит. Именно в этом я ошибался. Скажи.
Марина Николаевна молча жевала. Не хотелось лгать, а правда убила бы.
- Мам, не молчи!
Две пары глаз контролировали каждое ее движение. Сейчас, возможно, решается их судьба. Неторопливо дожевав очередной кусок пиццы, Марина Николаевна потянулась за следующим, но Роман опередил ее, схватив в охапку остатки приготовленного.
Ожидая приговора, Наташа замерла. Судьба ее зависит от этой властной женщины. Как ей непросто понравиться. Наташа робко улыбнулась. Она явно здесь лишняя.
- Мама, я хочу лучше думать о людях, и начать собираюсь с тебя. Полюби Наташу.
- Я никого не буду любить сильнее, чем тебя.
- Согласен. Но любовь не выбирают. Ее принимают таковой, какая она есть.
- Точно так, как и родителей. И ты предлагаешь мне смириться со второстепенной ролью?
Вечерняя дискуссия о значимости любви закончилась прозаически. Каждый из троицы остался при своем мнении, хотя и не отрицал чужого. И как всегда во главе устремлений стояла любовь.