Стоишь один возле окна городской больницы. Медсёстры снуют туда-сюда, врачи важно прохаживаются по отделению. Ко мне никто не подходит. Знаете, я даже счастлив этому. Кажется, тут все забыли о том, что я существую, да и существую ли я?
Вид из окна мне надоедает. В нём что-то не так. В нём что-то притворно. Окна этого коридора выходят во двор больницы. Маленький парк со скамеечками и фонтанчиками. Как мило, как фальшиво. Туда редко кто выходит, от того места веет жалкой свободой. Оно как будто говорит нам: «Хэй, это единственный клочок свежего воздуха и свободы, который вам остался». Я решаю переместиться в искусственный сад (да, у нас есть такой). Знаете, там хотя бы природа не пытается выдать себя за живую. Она честно выдаёт себя за обман.
Я делаю пару шагов и вот я в пристанище честного обмана. Если честно, я вообще не помню, как оказался здесь. Не помню, как ждал лифт, спускался по лестнице, обходил коридоры. Да я даже не помню, как дверь открывал. Это странно. Может, из-за препаратов у меня начались провалы в памяти?
Я вижу молодую девушку с красивыми рыжими волосами. Её зовут Мелиса. Я на самом деле часто с ней вижусь, но всё не решаюсь заговорить. Она иногда смотрит на меня, а иногда смотрит и сквозь меня. Но сегодня в её взгляде горит решимость, это даже пугает немного. Карие глаза посмотрели точно на моё лицо. Моё дыхание участилось, губы слегка задрожали. Впервые вижу её в таком состоянии.
- Может, уже представишься? Или ты так и будешь стоять и смотреть на меня?
Я дёргаюсь от неожиданности. Впервые она заговорила со мной. Да, действительно, я ведь вёл себя совершенно не по-джентльменски. Стоял тут и смотрел на неё во все глаза, пока она читала книги, рисовала или смотрела на фонтанчик. Иногда к ней приходили знакомые, или, может быть, это были друзья. На меня они не обращали внимания, она же иногда оглядывалась. Почему я не уходил? Сам не знаю, пожалуй, я слишком любопытен. Вот и стоял рядышком, нагло их подслушивая.
- Я не помню своего имени, прости. А ты Мелиса, верно?
Девушка кивает.
- Почему ты постоянно приходишь ко мне? – задаёт она разумный вопрос, на который я не имею ответа. Почему? Да чёрт меня знает.
- Ты мне понравилась. – единственное, что приходит на ум.
Девушка фыркает, а я понимаю, как же жалко звучала моя фраза.
- Ты выглядишь немного несчастной, - начинаю я. – Что-то произошло?
Я вам говорил, что я мастер начинать беседы? Правильно, вы от меня это и не услышите. Мелиса смотрит на меня, слегка наклонив голову. Она прячет руки в длинные рукава свитера. Он ей идёт. Бежевый цвет с её рыжими волосами так гармонично выглядит.
- Знаешь что, уйди. – говорит она, отворачиваясь.
Почему то я не отступаю, а наоборот, сажусь рядом. Может, я ещё пожалею об этом, но сейчас моя интуиция настойчиво говорит, чтоб я сделал именно то, что сделал.
- Да я же вижу, что тебя что-то гложит. Тебе станет легче, если ты выскажешься, правда.
- Да я тебя даже не знаю. С чего я должна говорить?
Она закрыла глаза и положила голову на спинку скамейки. Со стороны казалось, что она спала, но на самом деле в ней бушевало чувство неопределённости. Она явно хотела выговориться, но боялась меня, не доверяла мне. Я прекрасно её понимаю.
Прошло около десяти минут. Не открывая глаз, она произнесла:
- Ты и так постоянно находился рядом, так что, будем считаться знакомыми. Думаю, есть то, что я могу тебе сказать.
Я приосанился. Почему же я так интересовался её душевным состоянием?
- Понимаешь, люди вокруг меня мне не верят, не доверяют. Они не верят моим словам. Медсёстры приходят ко мне в палату, спрашивают про моё самочувствие, и я говорю, что со мной всё хорошо. Вот только я вижу по их жеманным улыбкам, что они не верят мне. Они отрицают мои слова. Я же лучше знаю, хорошо мне или нет, а они так кивают, что сразу становиться понятно, что мои слова не воспринимаются ими всерьёз. Это очень обидно. Даже самые близкие мне люди пропускают мои слова мимо ушей. Я для них просто объект наблюдения и жалости. «Ах, моя кузина больна. Пожалейте меня и её». Именно так это и выглядит, и я устала от такого. Я словно не живая. Представляешь, они даже на мои эмоции реагируют отрицательно. Я весела? Они предполагают, что стащила наркоту или спирт у врачей. Мне грустно? Значит болезнь обостряется. Я не выражаю эмоций? О нет, это определённо значит, что лекарства действуют неправильно. А я уже устала от всех пилюль, препаратов, уколов и осмотров. Мне надоели их взгляды, их недоверие. Любое моё действие или фраза вызывает у них раздражении, которое они скрывают за улыбкой и милым личиком. Но глаза их выдают. Прекрасно научилась считывать информацию с глаз людей. Кажется, если ещё раз увижу их улыбки, я просто закричу.
А я сидел молча после её тирады, пытаясь переварить ту информацию, которую она мне сказала. А ведь правда, я часто видел приторно-садкое выражение лица на лицах тех, кто её окружал. Бедная Мелиса. Мне кажется, что я тут один, кто хоть как-то её воспринимает. Неожиданно в моей голове завертелся вопрос, и мне пришлось его задать, что бы удовлетворить своё любопытство:
- А что ты видишь в моих глазах?
Она посмотрела на меня пристально. Впервые видел её лицо так близко. Оказывается, у неё были веснушки. Милые маленькие веснушки, редкие ресницы и блёклые брови.
- Ты меня прости, но я вижу в них ничего.
Ответ меня немного озадачил. Она поняла это и пояснила:
- В твоих глазах пустота. Там есть только ничего. Абсолютное ничего.
Я усмехнулся. Просто отлично.
- Ты знаешь, я хочу уйти отсюда. Да, наверное, и ты хочешь это сделать. – прошептала Мелиса.
- Я не знаю. Очень многие мои действия стираются из памяти. Я не помню, как я перемещаюсь, не помню лицо лечащего врача.
- А что ты помнишь?
- Я помню, как смотрел в окно, которое выходит на улицу, и при этом я чувствовал дикую скуку. Мир за оконцем казался фальшивым. Это я помню отлично.
- А я чувствую скуку от пребывания в этом месте. Я хочу увидеть солнце с площади какого-нибудь города, а не с маленькой больничной площадки. Знание того, что ты никак не можешь вырваться из этой белой клетки, угнетает и пугает. Я…
Пока она всё это говорила к нам вошла медсестра. Она подбежала к Мелисе.
- Мелиса. С кем ты говоришь?
Мы оба очень сильно удивились и непонимающие уставились на неё.
- Как это с кем? Он, к сожалению, не помнит своего имени, но я уверена, что это из-за того, что вы пичкаете его таблетками. – произнесла она с вызовом.
- Хорошо Мелиса, хорошо. Тебе пора в палату, на осмотр к доктору.
Да, а вот и жеманная улыбка, состоящая из напамаденных губ и желтоватых зубов. Медсестра неуверенна посмотрела на «то место, с которым говорил Мелиса». Тобишь на меня. Вот только смотрела на немного левее моего настоящего местоположения. Она меня не видит?
- Но вы не дали мне договорить. – возмутилось девушка и посмотрела на меня, как бы показывая, как к ней тут относятся.
- Мелиса, пойдём. Молодой человек ещё… вернётся.
Она не видела меня. Сейчас этот факт очень насторожил меня. Почему я раньше этого не замечал? Кажется, созерцая жизнь вокруг, я упустил что-то важное из виду.
- Мелиса, иди. Поговорим позже. – сказал я.
Она ушла, а я побрёл к скучному окну. И вот опять я не помню, как оказался возле него. Я решил окликнуть старичка, который сидел рядом. Он не отреагировал. Может быть, он глухой. Я обратился к медсестре, которая прошагала рядом, но увы, реакции не было совершенно. Тогда я принял отчаянные меры. Я начал орать и мне даже пришлось упасть. Никто не отреагировал. Совершенно. Что же это? Меня что, нет? А как тогда меня видела Мелиса? Я решил ещё раз слегка потерроризировать старичка. Почему бы не прикоснуться к нему? Моя рука прошлась сквозь него.
Меня поглотил ужас. Что это, что происходит? У меня начался приступ, я упал на пол, и стал в буквальном смысле кататься по нему. По всем законам я должен был сшибать людей, как кегли, вот только они проходили сквозь меня. От этого моё состояние только ухудшалось. Представьте, что творилось со мной! В голове полная каша, в душе смятение, да и была ли у меня душа, раз я стал бестелесным? Или моя форма и есть душа?
Я метался по больнице, пытаясь отыскать Мелису. Я кричал, звал её. Да чёрт возьми, это жёлтое здание такое огромное! Лишь вечером я нашёл её палату. Она сидела в полной тишине. Свет в палате был выключен, но темно не было, так как напротив окна был фонарь, который бил в окно ярким светом, хоть как-то освещая место заточения.
- Ты как? – спросил я, начиная издалека.
- Почему тебя вижу только я? – наехала она на меня, игнорируя мой вопрос.
Я пожал плечами. Что я мог ответить? Был ли я плодом её воображения или призраком, нам неизвестно. Но с того дня мы больше не говорили. Я всё так же наблюдал за ней, она изредка кидала на меня взгляды, полные злобы, отчаянья, и даже какой-то надежды, но слов она не произносила.