Дуркин дом. Глава 38

               
               
 

         Наутро мысли о навязчивом соседе выветрились из головы ее. Лариса не выспалась, потому отправилась на работу в ужасном настроении. Вчерашнее ее бегство из дома имело целью не только избавиться, пусть лишь на время, от назойливых ухаживаний свалившегося неизвестно откуда «жениха», но и нового редакторского задания, которое, как выяснилось позже, могло вывести ее на след давнего приятеля. В самом деле, разве много в медицине практикующих врачей Виталиев Аносовых, к тому же, проживающих в районе станции метро «Молодежная». Хотя, возможно он уже переехал…
Тот, у кого ей нужно взять интервью, работал в психиатрической больнице, весьма специфическое поле деятельности оппонента не отпугнуло Ларису, в конце концов, у каждого человека есть выбор. Важнее, не где он работает, а как он исполняет свои служебные обязанности. Виталик, если это, конечно, он в детстве был ответственным и трудолюбивым, и даже иногда помогал им с Ларкой Корчагиной. Но хорошим товарищем он являлся лишь для своих, для остальных одноклассников он только числился в журнале начальной и средней школы. Не исключено, что ей не удалось до конца изучить своего приятеля, Лариса намеренно не назвала его «бывшим». Виталик был весьма скрытен. А вот каким он стал с того момента, как поступил в медицинское училище, Лариса могла лишь предполагать. Его малообщительный характер, некая стеснительность отваживали от него большинство ребят. Мальчишки не любят скоромников, девчонки не принимали его в свой круг общения из-за того, что он «не такой, как все». Вот и получался замкнутый круг, вырваться из которого было задачей непростой и для менее застенчивого подростка.
Любопытно, а какой он сейчас? Память нарисовала ей угловатого, неуверенного в себе паренька со слегка взъерошенными светлокаштановыми прядями. Из-за сутулости Виталий выглядел ниже, чем был на самом деле, а все потому, что он стеснялся своего высокого роста. Лариса очень хорошо его понимала. Ей также было неловко на фоне низкорослых одноклассников, особенно на уроке физкультуры. Людям свойственно меняться, и если Аносов уже не такой, как ранее, то пусть он измениться в лучшую сторону.
В редакции, несмотря на ранее утро, было полно народу. Сотрудники: корреспонденты, корректоры, редакторы, фотографы, верстальщики и иной редакторский люд сновали из отдела в отдел, делясь друг с другом идеями, споря, доказывая собственную правоту, но, не ущемляя других интересов. «Вы должны уважать коллег, поддерживать их в трудных ситуациях, естественно, рассчитывая на взаимность». Призыв нынешнего главного редактора остался без внимания. Как в любом коллективе, у них отыскались завистники и прочие недоброжелатели, уберечь себя от нападок которых, даже старожилам редакции было не просто. Казалось бы, зачем плести интриги, если цели у сотрудников общие? Позже выяснилось, что так считали не все. Были и такие, кто руководствовался карьерными интересами, стало быть, коллеги в этом случае, ассоциировались с соперниками, и ни о какой товарищеской взаимопомощи не могло быть и речи. Долго Лариса отказывалась верить в том, что в «дружном, сплоченном коллективе» плелись интриги, от которых, в первую очередь, страдали доверчивые, наивные сотрудники, вроде Ларисы. Но за восемь лет, отданных честному труду, поначалу на курьерской, после на корреспондентской ниве, она, вряд ли, могла перейти кому-нибудь дорогу. 
 У дверей своего отдела она встретила Рабичева, бормочущего себе под нос нечто невразумительное. Его рыскающий взгляд перескакивал с одного на другое, пока не остановился на комнате, с табличкой «отдел кадров».
- Кость, что с тобой?
Не ответив, Рабичев шел по коридору с опущенной головой, еле передвигая ноги. Ему оставалось совсем немного и он врежется в старый, опустевший шкаф, выставленный бухгалтерией на время недавней уборки, и позабытый после ее окончания.
- Костя, осторожней!
Но предупреждение все-таки запоздало. Потирая ушибленную голову, незадачливый писака, наконец, оглянулся и увидел Ларису. – Ты себе представить не можешь, Ларка, что сейчас было. Игнатьев раскритиковал меня в
пух и прах. Кричал, что «ошибки, которые я допустил, непростительны и для новичков, что я напрасно получаю зарплату». Как будто нам чего-то платят, - кривая ухмылка исказила простодушную физиономию, испортить которую не смогла даже озлобленность на непримиримое руководство.
- Не переживай, давно известно, что Василий Викторович – склочный человек, только ищет повода на кого-нибудь наворчать. Он без придирок просто жить не может. Знаешь, как я реагирую на его придирки? – дождавшись, когда Костя обратит на нее пострадавшие от возмущения, в красных сосудах потухшие очи, девушка продолжала, - Молча, не вступая в пререкания, терпеливо выслушиваю его, хотя это и нелегко, и делаю по-своему. Помогает, он стал придираться ко мне все реже и реже.
Рабичев насуплено молчал. Лариса недоумевала: в чем она виновата перед Костей, за что он на нее дуется? Впившиеся в нижнюю губу его крупные резцы, прокусили ее, но Костя, погруженный в мрачные размышления, казалось, не чувствовал боли.
Лариса пожала плечами и направилась к руководству. Костик, конечно же, хороший парень, и ему сейчас нелегко, но Игнатьев помешан на пунктуальности, а на часах уже двадцать минут десятого. Но все-таки она не смогла перешагнуть порог, за которыми всякие сантименты будут отброшены в сторону, и прежде оглянулась. Костя смотрел ей вслед. Его жалобный взгляд запал ей в душу. Ну и получит же сейчас Василий Викторович!
- Латушкина, где тебя носит?! Есть задание, как раз по тебе. Отправишься в район Люблино, Волжский, кажется это недалеко от твоего места жительства. Там проблемы с созданием парковой зоны. Разберешься, Латушкина, я в тебя верю. Координаты ответственных лиц получишь у Рабичева. Чего стоишь? Ступай, действуй! – хмурая физиономия Игнатьева лишь на несколько секунд оторвалась от бумаг, и вовсе не для того, чтобы подбодрить подчиненную. – Ты еще здесь?
Ее воля взяла вверх, и ноги Ларисы не было бы в этой обители тайных конфликтов и незаслуженных обид. Один внешний вид Василия Викторовича способен был отвратить от него даже самых доброжелательно настроенных из его коллег. Насупленные брови, нацеленные на жертву укоризненные очи, от одного взора которых любой ощущал бы себя «без вины виноватым», выпяченный подбородок, лишний раз подчеркивающий амбициозность его натуры. Над всем его злопыхающим существом частенько витал дух подозрительности, ввергающий посетителей в смятение.
Лариса вылетела пулей из кабинета второго заместителя главного редактора. Каково же было ее удивление, когда она увидела Рабичева на том же самом месте, где они и расстались.
- Уволюсь, с завтрашнего дня. Решено, - выпалил раскритикованный коллега.
- Подожди, в таком деле не стоит торопиться. С работой в настоящее время трудности. У правительства денег нет, не то, что журналистом, дворником не устроиться.
Костя считал себя незаслуженно обиженным и, потому был не намерен уступать своему недругу. – Понимаешь, Игнатьев дал мне задание, я в сжатые сроки его выполнил, а ему, видите ли, кажется, - Костя особо выделил последнее слово, упрекая, тем самым, большое начальство в поверхностном восприятии окружающего, нежелание вникать в человеческую суть. Подбородок его встал на защиту писательских интересов, брови сдвинулись к переносице, а ноздри мгновенно взлетевшего к неимоверным высотам носа и раздувались, как у ищейки, напавший на след. – Ему кажется, что я только коснулся данной темы, но «не раскрыл ее всесторонне».
- Костик – ты артист! Восхищаюсь тобой. Так умело изобразить дядю Васю. Если бы мне было дано подобное, непременно испробовала бы себя на театральном попроще. Запомни: я – твоя первая и самая преданная поклонница.
 Утешая коллегу, Лариса и не подозревала, что Костя смотрит на нее не из элементарной вежливости, а любуется ей. Миловидная улыбка осветила личико той, что считала себя неприглядной, серой мышкой, тем самым, заретушевывая недостатки Латушкиной.
Какие привлекательные у нее черты, а ее взгляд согревает. – Спасибо, Ларка. Я пока останусь в редакции, и в том твоя заслуга. Боюсь, что стану без тебя скучать, если уволюсь.
Направляясь с заданием, Лариса тихо улыбалась, но уже не Косте, а маленькой фее из ее детских фантазий, ведь именно она подсказала ей, как поступить с Рабичевым. Он правильно возмущался начальственной безаппеляционностью. Лариса сама ни раз выражала негодование тем, что Игнатьев отказывался учитывать специализацию пишущих авторов, перебрасывая журналистов с одной тематики на другую. Сегодня, вместо того, чтобы закончить материал по Боткинской больнице, она должна была спешить на «разведку» в будущую природоохранную зону. Район Люблино, куда лежал ее путь, был ей плохо известен. Странно, если учесть, что она проживает не так далеко от места ее интересов. Стыдно, порицала она саму себя. Ей, как журналисту, должно быть интересно все, что так или иначе попадает в ее поле зрения. Кого-то обманули, недовесили картофеля в магазине, злопыхатели оскорбили предпринимателя, открывшего собственное дело, абитуриента завалили на экзамене, инвалиду-льготнику не удалось приобрести жизненно необходимые лекарства – на что только не жаловались люди, обращавшиеся в редакцию. Ее задача состояла в том, чтобы провести собственное расследование и не просто найти виноватых, а содействовать установлению справедливости. Для любого знавшего ее или первого встречного она своя, умеющая слушать и слышать. Костя считает, что начальник к нему придирается, Игнатьев обвиняет его в некачественно исполненной работе, а разбираться в спорной ситуации придется ей.
В дороге Лариса сформулировала вопросы, ответы на которые помогут ей установить истину. В чем суть проблемы с созданием природоохранной зоны, кем воздвигнуты эти препятствия, и, вообще, существует ли необходимость в ее создании в районе Люблино. На последний вопрос она получит ответ от местных жителей. Добираясь до цели, Лариса посетовала на дорожные неурядицы. Пока строительство метро в районах, окружающих Люблино не ведется, придется добираться на перекладных.
Дрожа на остановке в ожидании автобуса, Лариса начала сетовать на непреклонность Игнатьева. Почему, прежде, чем ставить перед журналистом конкретные цели, не проанализировать первоочередность поставленных задач? Открытие новых автобусных маршрутов, поддержка альтернативных видов транспорта – вот, что, в первую очередь, необходимо для жителей отдаленных районной столицы. Застряв на автобусной остановке, не теряла времени даром: опросила местных жителей. Эта часть журналисткой работы Ларисе нравилась более остальных. Надо же, середина дня, а на остановке скопилось полтора десятка пассажиров, и это не старички и старушки, а все более, люди в расцвете сил. Чем-то сильно озабоченная женщина монотонно движется туда-сюда. Пять шагов в одну сторону, шесть в другую, насчитала Лариса. Словно заведенная, женщина не находила себе места. На усталом лице ее лежала печать безысходности. А рядом стояли две разговорчивые кумушки, предмет обсуждения которых  в некоторой степени совпадал с сегодняшним рабочим заданием Ларисы.
- Третий год живу в этом районе, и никакой перспективы на улучшение жилищных условий, а ведь обещали: «поживете немного в однушке, все лучше, чем в общежитии, в ближайшие три - четыре года, учитывая вашу скученность на имеющейся площади, постараемся помочь вам», щебетала словоохотливая гражданка, посвящая незнакомую собеседницу, а заодно и всех, кто в силу обстоятельств находился поблизости. – В этом расхваливаемом властями районе не ведется никакого строительства. Одни обещания.
Одетая явно не по сезону ее соседка по несчастью, дрожа от холода, участливо кивала головой, пытаясь, время от времени вставлять словечко, однако рассказчица, самовольно взявшая инициативу на себя, болтала без умолку. Трое молодых ребят, скорее всего, незнакомых друг с другом, переглядывались, ища поддержки, но тот, кто должен был ее оказать, явно не торопился. Автобуса не было полчаса. Вот, о чем нужно трезвонить, возмущалась про себя Лариса. Пальцы на одной из ее ног совсем онемели, да и рук Латушкина почти не чувствовала. Еще немного, и она станет похожа на эскимо. – Когда же приедет этот чертов автобус! – сокрушалась Лариса.
- Сколько здесь живу, он никогда вовремя не является: то опаздывает, то спешит. Приходится выходить из дома за час до начала смены, хотя я работаю неподалеку отсюда, - жаловался пожилой мужчина, обращаясь ко всем пассажирам одновременно.
- Бардак! – поддержали его остальные.
Момент, когда Ларису, ухватив за рукав куртки, потрясли, она ощутила после пары встряхиваний.
- Слушай, подруга, у тебя сигаретки не найдется?
Около Ларисы стоял один из молодых парней. Открытое лицо, естественность поведения, ведь он не пытается познакомиться поближе с ее вещичками и карманами, располагала к доверию, - Прости, друг, не курю, - парировала Латушкина, и тут же взяла инициативу на себя, обратившись к нему со встречным вопросом. – У тебя, я чувствую, наболело. Поведай, чего у вас в районе не хватает? В смысле социальных объектов, - пояснила Лариса.
Парень смачно плюнул себе под ноги и с ругательствами отошел в сторону. Лариса смерила его презрительным взглядом, но отвечать не стала. Гадкий, такие, как он, не моргнув глазом, оскорбят ребенка, старушку, испугав малыша и обидев на всю оставшуюся жизнь пожилого человека. Еще стоит, ухмыляется, злилась про себя Лариса. Ради того, чтобы хоть немного успокоиться от возмущения, журналистка обратила внимание на стоявшего неподалеку молодого человека. На этот раз она не будет доверять первому впечатлению, каким бы оно не оказалось благоприятным. Парень выглядел уж очень зажатым, словно он чего-то опасался. Полуопущенная голова с нахлобученной на макушку клетчатой кепкой, поникшие плечи, само тело несколько подалось вперед, будто объект изучения готовился к старту. От такого небывалого холода невольно побежишь, посочувствовала ему, а заодно и себе Лариса. – Молодой человек, вы давно ожидаете автобуса?
Вместо ответа вопрошаемый кивнул головой и по-прежнему пребывал в напряженной позе.
- Кажется, едет, - безрадостно констатировал кто-то из пассажиров.   
Взгляды всех собравшихся на остановке были обращены назад, туда, где из-за поворота должен быть прибыть долгожданный автобус. Лариса призывала его всеми силами души. Ей давно нужно было быть в строительном управлении, затем еще визит к местным властям и встречи, встречи, встречи, бесконечные встречи с людьми – главная составляющая в работе журналиста, хотя, по мнению некоторых ответственных редакторских работников, основным является умение журналиста конкретно и последовательно излагать факты, так, чтобы «было читаемо». Однобокая точка зрения неприемлема, и так считала ни одна Лариса, но и Костя Рабичев и, вероятно, еще многие молодые журналисты из редакции «столичных  новостей».
- Автобус что-то долго стоит на переходе. Разрешительный сигнал светофора уже давно дан, - не то с грустью, не то с обидой промолвил все тот же пожилой пассажир.
- Безобразие! Часто езжу этим маршрутом, и каждый раз одно и тоже, полчаса дожидаюсь. Да за это время можно пешком до метро добраться. Безобразие!
Предыдущую вещающую поддержала еще одна пассажирка, - А новые маршруты открывать не собираются, так мне в Министерстве транспорта ответили.
- Что делать?
- Дороги строить и новые маршруты открывать.
Дело говорит старичок, отметила про себя Лариса, но вслух произнесла иное, - Извините, что вмешиваюсь, немного не по теме. Я с другого района и, проведя в ожидании транспорта полчаса, почувствовала некоторую загазованность, тяжело дышать, знаете ли. В моем районе есть природоохранная зона, целый парк, там мамы с детишками целыми днями гуляют и бабушки со старичками. Хорошо! Вам в районе обязательно нужен парк, - подытожила Латушкина.
Пока часть ожидающих обменивалась друг с другом мнением, молодежь отказалась от ожидания. Скорее всего, решили добираться до метро пешком, по совету выступающих. Хотя, в их возрасте, вряд ли, принято прислушиваться к чужим советам. А грубиян все-таки остался.
- Ну, как, товарищи …Ой, простите, господа! Где, у вас в районе, лучше всего разместить природоохранную зону? – взывала Лариса.
Без толку. С таким ж успехом она могла вопрошать у фонарных столбов, что разместились вдоль дороги. Тема для разговора была выбрана без ее участия, хотя повод нашелся подходящий. И все-таки Лариса решила не останавливаться, - Граждане, обычно около парков расположены станции метро, что очень удобно, вы согласны? – вторично завладев вниманием ожидающих автобуса, Лариса продолжала, - Вам обязательно нужно обзавестись собственной зоной отдыха. Как вы считаете, где ей лучше быть?
- За решеткой, пусть осужденные гуляют. Прошу, не надо больше о зоне. Я там пять лет от звонка до звонка отрубил, - выпалил, как на духу молчавший прежде мужчина, державший от других несколько обособленно.
- Хорошо, дорогие граждане … но, давайте …
- Хорошо?! – прогремел рядом глас возмущенной пассажирки. – Я на работу опаздываю, что досталась мне с таким трудом!
- Но мне хотелось бы узнать ваше мнение об открытии парка. Я – журналистка, - пояснила Латушкина.
- Вот и напишите о том, как нерегулярно ходит транспорт в нашем районе. Может, что-нибудь измениться… в лучшую сторону.
- А! – обреченно махнула рукой старушка с пустой сумкой.
Какая-то безысходность послышалась Ларисе в том жесте. Местных жителей в настоящий момент ничего не волнует, кроме долгожданного автобуса. Кажется, если он не явится в ближайшее время, собравшиеся на остановке сообща решат, куда пожаловаться на водителя транспортного средства. Не учитывают негодующие жители, что виновника происшедшего необходимо искать на более высоком уровне, но в спорных ситуациях обычно трудно здраво рассуждать.
- Слышь, а ты, правда, с газеты?
Уж кого она никак не желала видеть рядом с собой, так это того смачно плюющего субъекта. – Чего тебе надо?
Не напрасно она присматривалась к нему, сумела вовремя уловить грозящую ей опасность. Спустя считанные секунды Лариса лежала на припорошенном снежком асфальте, с трудом понимая, что произошло. Боль уступила место обиде. За что?! 
Бабки заголосили, - Батюшки! Что же это случилось? Людей швыряют, - ответили сами же на поставленный вопрос.   
Кто-то протянул ей руку. И на том спасибо. И вдруг, как избавление от былых неудач подошел нужный ей автобус.
Несмотря на предложенную помощь, Лариса с трудом втиснулась в заполненный до отказа салон, и уже крепко ухватившись за поручень, обнаружила, что у нее сильно кружится голова и на левую ногу она с трудом наступает. В сутолоке чувствительные толчки с разных сторон делали ей еще больнее. Вертя головой, Лариса следила за остановками. Выходящие и протискивающиеся к выходу толкали ее, она чувствовала себя без вины виноватой. В таком невыгодном положении футбольного мяча Лариса пребывала по причине травмы ноги и не исключено, из-за своей излишней скромности. «Дай пройти!», «Чего встала на проходе?», «Вперед двигай». Лица, что ее окружали, выражали ограниченную гамму чувств, в основном, озлобленность, возмущение, за редким исключением, равнодушие. Никто, из числа тех, кто находился в непосредственной с ней близости, не предложил Ларисе своей помощи. Но сейчас ее беспокоило совсем другое, как она в таком покалеченном виде предстанет перед глазами ответственных работников? А то, что они непременно будут названивать в редакцию и выяснять, почему «в столь уважаемой организации работают столь неопрятные люди?», Лариса почти не сомневалась. Тогда она им предъявит встречные вопросы об их готовности создать парк. И еще она им поведает, как страстно местные жители желают иметь в своем районе уголок для активного отдыха. Аргументы у Ларисы найдутся, уж, в чем, чем, а в них недостатка не будет.
- Девушка, вы сейчас выходите?- раздался позади отдаленно знакомый голос.
Когда на Ларису воззрилась пара проникновенных глаз чайного цвета, она онемела. Сколько раз она представляла себе эту встречу, но при иных обстоятельствах, не столь прозаических. Что происходит? Тормозит лишь она, а Виталик, рыцарь из ее девичьих фантазий быстро удаляется из ее поля зрения. Неужели она так сильно изменилась, что дружок из детства ее не признал?
Провожая вышедшего долгим взглядом, Лариса безмолвно умоляла его: «Обернись, ну, пожалуйста, я расскажу тебе все».
Желаемое исчезло ранее, чем она предполагала. Человеческая память – непрочный инструмент, связывающий прошлое и настоящее, только она вольна миловать либо призвать к ответу. Интересно, а он ее узнал бы? В хитросплетении улиц Лариса не без упорства удалось отыскать нужную инстанцию. Рядом с нужной дверью висела табличка «Управа района Люблино», это что-то новенькое. Растопыренная пятерня машинально потянулась к затылку. Вот она, невиданная местная власть. Готовая ко всему, Лариса решительно шагнула вперед.
Двухэтажное здание, куда она попала, ранее вполне могло принадлежать исполкому, в кабинетах которого заседало много всякого начальства, умело создающего видимость скрупулезной деятельности по решению текущих задач разного уровня. Что, что, а форму они себе постарались придать, отметила про себя Лариса. Многочисленные таблички на дверях помогали впервые оказавшимся в Управе верно сориентироваться в субординации. Ей нужен руководитель отдела благоустройства или его заместитель. Пока Лариса искала нужную дверь, мысленно выстраивала предстоящий разговор. «Хорошо, если действительность не обманет твоих ожиданий. Надеясь каждый раз на взаимопонимание, поддержку, чаще приходится довольствоваться меньшим»,       
 Напутствовал Ларису Игорь Иванович, «Мы, как представители четвертой ветви власти вправе рассчитывать на то, что с нашим мнением будут считаться. Помните, вашими журналистскими устами глаголет не только истина, но и, благодаря вам, утверждают свои права сильнейшие, ставшие таковыми, опираясь на собственную доблесть». 
В кабинет заместителя Главы Управы Лариса направлялась уже без боевого настроя, непонятно, что это за организация такая Управа, как далеко простираются ее полномочия?
Сомнения неслучайно закрались в ее душе на пороге чиновничьего кабинета. 
Похоже, что рад ей здесь был лишь Ильич, привычно устремивший взгляд в далекое, светлое будущее. Сидевший за большим столом начальник даже не оторвал головы от писанины в ответ на приветствие Ларисы. Ей следовало бы провести урок вежливости для бюрократа, которого элементарные рамки приличия обязывают соответственно реагировать появление пусть и незваной гостьи. Привлекая к себе внимание, девушка откашлялась. Ее кумир, юная и смелая Саманта не растерялась, обращаясь с посланием к Михаилу Горбачеву. Но двенадцатилетняя американка имела весьма пространственное представление о субординации в органах российской власти, а Лариса, наоборот, не знала, как подступиться к этой самой власти. – Извините, может, я не вовремя, - начала журналистка.
Рука сидевшего напротив неотвратимо приближалась к концу страницы, у Ларисы появилась надежда. Вероятно, вторжение незнакомого человека, наконец, привлечет внимание столь «занятого» чиновника. Неслышно отворилась дверь в смежную комнату, из нее ловко вынырнула секретарь, в данный момент походившая на работницу сферы обслуживания. Через секунду в зоне досягаемости «писателя» очутился стакан дымящегося чая в красивом подстаканнике, тарелка с бутербродами. Лариса завистливо облизнулась. Разглядывая угощение, гостья почувствовала на себе испытующий взгляд. Глаза Ларисы и заместителя Главы Управы встретились.
- Чем обязан?
Начало было совсем неприветливым, что побудило Латушкину еще больше напрячься. Ее не ждали, но … Саманта сейчас смотрит на нее, и Лариса не может, не должна спасовать. -  Меня позвали в дорогу письма читателей, большинство из них местные жители, - Лариса сделала паузу, ожидая ответной заинтересованности. Ей внимают, это главное, теперь все зависит от ее красноречия. – По их мнению, в вашем замечательном районе не хватает зоны отдыха, парка, куда можно прийти всей семьей развлекаться после трудовой недели. Там можно устроить небольшой живой уголок, где поселяться самые обычные звери, с которыми детишки могли бы тесно пообщаться, а взрослые, тем временем, займутся спортом на специально оборудованных площадках или послушают концертное выступление самодеятельных артистов. Не исключено, что у кого-нибудь из слушателей откроются дремавшие до того способности к искусствам, благодаря чему артистов станет больше. Парковая зона нужна всем, местные власти только выиграют от ее открытия. Расскажите читателям «Столичной газеты», где именно вы планируете ее открывать?
Прожевав последний кусок бутерброда, чиновник запил его чаем. Смахнув налипшие крошки, сидящий, не без сожаления отодвинул от себя опустевшую тарелку, - Скажите…
Многозначительная пауза была истолкована журналисткой верно, - Лариса Латушкина.    
- Скажите, Лариса, читателей вашей газеты волнуется только наличие парковой зоны отдыха на территории Люблино?
Замявшись, Лариса однако быстро нашлась, что ответить. – Нет, но … Сегодня большинство местных жителей желало бы иметь возможность отдыхать с пользой для других и выгодой для себя. Что местные власти могут им предложить?
Что-то не спешит начальник с ответом, время тянет. Но не уйти ему от откровенного разговора, не для того я в эту чиновничью нору забралась, чтобы на его сытую рожу пялиться. – Ну, так что мне людям передать?
Протяжный вздох предшествовал словам. Как выяснилось позже, ни о тихих летних вечерах на природе, ни о детских, праздничных увеселениях сокрушался заместитель Главы Управы. В его пристальном взгляде исподлобья проскальзывало опасение, как бы ему не лишиться тепленького местечка, обладая которым можно вкусно жрать и сладко спать. Лариса не отвела взгляда под перекрестным огнем, пусть знает, что не бояться его вовсе.
- Хочется порадовать читателей положительной перспективой, и планы на ближайшее будущее у нас грандиозные, так и напишите в вашем отчете. Наша задача – забота о здоровье людей, поэтому районные власти готовы обсудить в прессе все нюансы этого дела. Я ясно выражаюсь? – не дождавшись ответа, чиновник продолжал, - Территорию Люблино окружают парковые зоны: парк Люблинский, Кузьминский, Кузьминки.
Услышанное обескуражило Ларису. Она резко перебила говорившего. – По вашему выходит, что в районе достаточно зеленых зон отдыха, с развитой инфраструктурой?
И снова тот, к кому обращались, не спешил внести ясность в разговор с незваной гостьей. Бросая мимолетные взгляды на часы, представитель районных властей нашел для себя новое занятие. Он с энтузиазмом производил ревизию ящиков письменного стола, раскладывая перед собой стопки, в которых чего только не было: бумаги, папки, газеты, канцелярские принадлежности.
Желает побыстрее от меня отвязаться. Не выйдет, я и так уже потеряла немало времени. Лариса твердыми шагами отмеряла разделяющее их расстояние и очутилась у края стола. – Что вы посоветуете мне ответить читателям?
- Жители Люблино прекрасно осведомлены о расположении зон отдыха в районе. В парках есть пруды, скамеечки, беседки, где можно укрыться от непогоды, вдоль дорожек парка высажены клумбы – все предусмотрено для удобства прогуливающихся, -  извлекая из очередной бумажной стопки сложенные вдвое листы, чиновник предложил, - Можете ознакомиться с картой района, где обозначены все парки.
Лариса решила воспользоваться предложением, однако ее удержал достаточно претензионный возглас хозяина апартаментов, - Вы меня задерживаете. Можете взять карту района, изучите ее за дверью и затем вернете моему секретарю. Надеюсь, вы удовлетворены?
- Скажите, а строительство станций метро, запланированное в вашем районе, не нарушит экологии Люблино?
- А у жителей вы об этом не поинтересовались? – в свою очередь, полюбопытствовал чиновник, демонстративно показывая всем своим занятым видом, что ему некогда.
- Перед нашей встречей мне пришлось столкнуться с транспортной проблемой. Сорок минут по Тихорецкой улице не прошло ни одного автобуса, а что было до меня, неизвестно. Знаете, если ожидающие транспорта очутились бы сейчас в вашем кабинете, вам не поздоровилось.
- Всегда найдутся люди, которые чем-либо недовольны, и наша с вами задача вселить в них надежду на лучшее будущее, а не сеять в людях недоверие к властям. Запомните, власть и пресса должны действовать сообща …
Лариса перебила, - А вам не кажется, что вселять в людей ложные надежды – не меньшее преступление, чем бездействие? Если вы предлагаете мне вводить людей в заблуждение, мы привлечем к обсуждению этой проблемы вышестоящие структуры.
Припоминая происшедшее позже, Лариса анализировала, а правильно ли она повела себя, пригрозив чиновнику напоследок? Они расстались почти врагами, хотя чем она может напугать столь влиятельного человека?
Стоя под уличным фонарем, Латушкина рассматривала карту. Люблино было испещрено транспортными магистралями, вышеназванные зоны отдыха Лариса обнаружила с большим трудом, благодаря указке случайного прохожего.
- Это – Кузьминский парк, - пояснил уличный помощник. – Люблино соседствует с Капотней, а там расположен нефтеперегонный завод, деятельность которого отравляет воздух поблизости и в непосредственно расположенных рядом жилых зонах. Мое мнение, необходимо строить очистные сооружения и транспортные развязки. У людей, проживающих в Капотне, будет выбор, и они бросят работу на нефтеперегонке, таким образом, вредный завод закроют.
Любопытный комментарий. Оказывается все, о чем упоминал доброжелательный подсказчик, располагается неподалеку от ее места жительства, а она и не догадывалась. На часах почти шесть, пока она доедет, в редакции она мало, кого застанет. Почему бы ей не отправиться к парку, судя по карте, Люблинский находится почти рядом. Раздумывала Лариса недолго. Впечатлений ей должно хватить не только на передовицу, но и Костику будет, чем помочь.
Бегая по улицам, в поисках нужного поворота, Лариса согрелась и хорошо ознакомилась с обстановкой. Расспрашивая у прохожих, она получала разные ответы, которые порой вызывали ее недоумение. Кто-то из местных, покрутив пальцем у виска, накинулся на Ларису, как будто она была виновата. «Здесь, в этой резервации, не то, что парка, больницы днем с огнем не сыскать». «Девушка, карта – это одно, в действительности, самый ближайший парк – Кузьминский, но находится он в другом районе», заявил Латушкиной бодрый старичок.
Не до прогулок местным жителям, подытожила Лариса, передвигаясь быстрым шагом по полупустынным улочкам. Ее провожали опустевшие магазинные витрины, особо режущие глаз под вывесками «продукты». За прилавками стояли скучающие торговые работники, которым только и оставалось, что передвигать лотки со скудным ассортиментом и обсуждать не в меру требовательные покупательские запросы: «Рыбку ей подайте. Мойва непотрошеная ее, видите ли, не устраивает. Совсем зажрались», поддакивала продавщица из соседней бакалеи. «Плюшки им требуются. Брали бы, что есть в ассортименте: крупу, муку и пеки из них, какие хочешь плюшки».
От таких питательных высказываний, случайной свидетельницей которых ей довелось быть, у Ларисы засосало под ложечкой. А ведь она не обедала, и, судя по содержимому ее кошелька, перекусить у нее не получится. Согревшись, но, не утолив голода, Латушкина направилась к выходу из продуктового рая. В воображении ее витали источающие ароматы ванили сахарные пончики, благоухал корицей пирог с яблоками, а над всем этим кулинарным великолепием шкварчал зажаренный на открытом огне шашлык.   
- Извините, - машинально ответила Латушкина, оправдывая собственную неловкость. Уже в дверях она ощутила на себе притяжение чьего-то проникновенного взгляда. Обернувшись, Лариса увидела знакомое лицо. Тонкий, слегка длинный нос, большие миндалевидные глаза, полуоткрытый рот, из которого готовы были сорваться нужные слова, как долго ждала она их. Кто он, этот знакомый незнакомец, где и когда ранее пересекались их пути-дороги? Кажется, о ней тоже вспомнили. Ноги вели ее к автобусной остановке, а метущаяся душа стремилась к тому, кто ее любит. Визг автомобильных тормозов, просигналивших рядом, вернул ее с небес на землю.
- Куда прешь? Совсем ослепла?!
Когда блуждающий взгляд ее сосредоточился на происшедшем, Ларисе оставалось лишь сокрушаться, негодуя на свою беспечность. Темно зеленая «Хонда» неслась, не разбирая дороги. Спустя считанные секунды она скрылась за поворотом. Свидетелей наезда было предостаточно. Жители многоэтажки, выходящей окнами на проезжую часть, где едва не случилось несчастье, из любопытства выглядывали из окон, возможно, в поисках информации, которую тщательно утаивали в средствах массовой информации. Но сейчас их замечания касались «обнаглевших автомобилистов». «Штрафовать их надо, тысяч на пять с ходу!». Из-за полуопущенных штор сверху поправили: «Не штрафовать, а сразу же сажать и надолго». Редкие прохожие удостаивали мимолетным взглядом лишь мобильную виновницу, а на жертву наезда не обращали внимания. Никто из тех, кто волею судьбы оказался рядом, не удосужился поинтересоваться у Ларисы, как она себя чувствует?  Но до цинизма владельца автомобиля им было далеко. Кого-то из незадачливых пешеходов он все-таки сбил. Со слов очевидцев, водитель, вместо того, чтобы оказать пострадавшему первую помощь до приезда врачей, бросился разглядывать повреждения, полученные автомобилем.
- За наезд на человека ему предстоит серьезно ответить. Пострадавшего забрали в больницу в тяжелом состоянии.
Еще из рассказа Кости Рабичева Лариса узнала, что происшествием заинтересовались в районном управлении внутренних дел, и завели на нарушителя дело. Ларисе, несмотря на наполовину выполненное редакторское задание, неудача сошла с рук. Коллега же благодарил ее за «моральную поддержку», которая помогла Рабичеву избежать увольнения по собственному желанию. Лариса достаточно смутно помнила свой разговор с шефом, вероятно, сказывались последствия полученной в дорожном происшествии травмы. В районной поликлинике, куда Лариса была вынуждена обратиться, ей диагностировали сотрясение мозга и многочисленные ушибы мягких тканей. Свалившееся на нее благодаря выданному больничному свободное время, Лариса решила использовать с пользой для дела. Каждый в семье Латушкиных представлял ее по-своему. Галина Леонидовна хотела, чтобы неугомонная дочь, наконец, отдохнула и поправила свое порядком пошатнувшееся здоровье, сидя дома. «Заодно за Гришенькой присмотришь. Дай Бог, его отпустят, за ним глаз да глаз нужен будет. Я на работу устроилась, в киоск «Союзпечать». Папа, как выйдет из больницы, тоже будет работать в профессиональном училище, преподавателем. Отдохни, доченька».
У Ларисы же был свой взгляд на неожиданно свалившееся свободное время. Она должна попытаться исполнить задуманное. О своей цели девушка не говорила некому, да и зачем? Все равно не поймут, а стало быть, не одобрят, а, может, быть, даже станут критиковать. Скажут: «Нам самим хоть кто-нибудь помог бы, а то чужие люди. К чему?» Ранее она также рассуждала. Если учесть, что люди делятся на своих и чужих, то многие в помыслах и поступках таких, как она вызывают неприятие. Многие, нет, пожалуй, большинство обывателей считают, что незачем тратить собственные средства и время на помощь людям, которые не в состоянии оценить ее. Но в том не их вина, бедняги и так лишены многих радостей жизни, из-за того, что не такие, как все.
Перед глазами в минуты одиночества стояла жуткая картина полураздетых, голодных детей-инвалидов, жалобно протягивающих к ней руки за кусочком чего-нибудь съестного. Лариса встретила их в доме-интернате для детей с коррекционным развитием, три недели назад, куда она была командирована с целью проведения журналистского расследования по совсем недетским проблемам. Воспитанники дома-интерната не могли толково поведать Ларисе, чем их обделяют. Тощие заморыши испуганно восприняли визит незнакомой «тети» и попрятались при появлении Ларисы, кто под кроватями, кто за грязными, оборванными занавесками. На любые попытки познакомиться с детьми поближе, те отвечали протяжными воплями, напоминающими звериный вой. Самое ужасное, что на их жалостливые призывы никто не реагировал. Из обслуживающего персонала на пятьдесят с лишним воспитанников в возрасте от четырех до пятнадцати лет всего две нянечки, трое врачей, пара воспитателей и повариха с единственной помощницей на кухне. Поэтому дети в доме-интернате такие неухоженные, точнее брошенные дети. Один немытый и нечесаный мальчик с диковатым взглядом исподлобья ухватил Ларису за ногу и не желал отпускать, несмотря на уговоры. Невнятное бормотание мальчугана поначалу вызвало у Латушкиной естественное любопытство. Чего может желать это брошенное, некому ненужное грязное существо?
Со слов студентки медицинского училища, проходившей практику в интернате, «Толик не хотел, чтобы вы уходили. Он, кажется, говорил, что вы – его мама, которая отдала его сюда три года назад». Лариса терялась в догадках, как эта юная девочка понимала бессвязную речь нежданно свалившегося на голову Ларисы названного родственника? Найти ответ на этот вопрос – еще полдела, гораздо важнее попытаться сделать из интернатского звереныша человека целеустремленного и толкового строителя будущего.
Засыпая, Лариса долго ворочалась. Лицо парня из продуктового магазина не выходило у нее из головы. Виталик ли это был или похожий на него человек, девушке оставалось лишь гадать. Если, все-таки, бывший одноклассник, то почему он не предпринял попытку разговорить ее? Единственное оправдание, которое находила ему Лариса, возможно, он не признал в ней бывшую подружку. Но нечто в его взгляде наводило на мысль, что, скорее всего, ему помешала его природная застенчивость. Тихоня до сих пор неравнодушен к первой красавице в их классе, нашептывал Ларисе внутренний голос, удивительно походившей на визгливые вопли Корчагиной Лариски. Они с ней не ссорились, отчего бывшая подружка вызывала у Латушкиной неприязнь? Неужели … Нет, Лариса даже мысленно не давала ходу своему предположению, и вовсе не по причине его нелепости. Если бы провидение ниспослало им еще одну встречу.
Уткнувшись лицом в подушку, Лариса не могла сдержать вздоха. Тогда, в далекой юности, чувства только зарождались в ней, а кроме того, объект ее тайного благоволения был всегда рядом. Сейчас же ей нечего о нем неизвестно. Из-за чего ревность лишала ее покоя. Теперь уже девушка не знала, чего ей хотелось больше: осчастливить детдомовского Маугли или отыскать Виталия? За дверью долго были различимы шаги домочадцев, слышались громкие голоса. Кажется, мама разбиралась с ее непутевым братцем. Вот это настоящий сюрприз, жизнь с потенциальным уголовником под одной крышей. Мама, выхлопотав для Гришки досрочное освобождение, даже не удосужилась полюбопытствовать ее мнением, а каково ей постоянно испытывать опасения за сохранность своих вещей. Из-за Гришкиной непорядочности с Ларисой разругались все ее дворовые приятели, у которых предприимчивый братец регулярно занимал деньги от ее имени. Хуже всего было то, что родители продолжали верить юному негодяю. Для себя Лариса решила, если не удастся поступить на журфак, пойдет в юридический институт, на факультет правоведения и, может быть, когда-нибудь она продолжит дело незабвенного Жеглова, ведь кто-то должен очищать общество от всякой мрази и нечисти.