Вначале Корин показалось, что она ослышалась. Непременно ослышалась, ибо о какой «королеве» могла идти речь? Спустя несколько мгновений девушке пришла в голову другая мысль: нет, она не ослышалась, это сам Девур оговорился. Наверное, хотел что-то другое сказать, но вырвалось слово «королева». Но затем взор её скользнул по склонившим головы людям, встретился со взглядом Девура, преисполненным надежды…и тогда Корин поняла, что слово «королева» было сказано не случайно.
Десятки маленьких молоточков застучали в висках, и мгновенно пересохло во рту. А вслед за этим подступило такое волнение, какое не охватывало девушку с той самой поры, когда её провозгласили принцессой. И надо сказать, нынешнее волнение было гораздо сильнее, чем тогда, в Вайне перед свадьбой. Королева! Такого Корин не могло присниться даже в самом сказочном сне!
- Что ты говоришь, мастер Девур? – чуть слышно прошептала непослушными губами девушка. – Какая королева, ты что?
- Ты привела доблестных воинов, которые выгнали прочь ненавистных чужеземцев. Ты не дала пролиться крови невинных младенцев. Ты без всякого колебания избавила нас от власти бургомистра, вот уже десять лет обирающего население Эстелана. О тебе слагают сказания и передают друг другу люди, и в сказаниях тех говорится, что принцесса вернётся и освободит страну от захватчиков. И люди живут надеждой на то, что вновь придут светлые добрые времена. И вот ты вернулась, принцесса Корин! Кто, кроме тебя, сможет сплотить народ Элейи, дать ему защиту и справедливость! Будь нашей королевой, мы просим…нет, мы умоляем тебя!
Девур опустился на одно колено, и тотчас его примеру последовали все, кто стоял за спиной мастера: целая площадь, несколько сотен человек стояли на коленях перед Корин, и от этого её волнение возросло ещё больше. Теперь она и слова вымолвить не могла, к тому же внезапно закружилась голова, да так сильно, что девушка даже покачнулась.
- Корин, скажи: «Я согласна»! – тихо, в самое ухо девушке прошептала Танниэн.
- Но, Танниэн… я не могу! – едва смогла вымолвить Корин. – Какая из меня королева?
- Корин, эти люди – твой народ, и они очень ждали, когда придёт тот, кто вернёт мир в страну. Не надо рушить их надежды! К тому же в предсказании Ленекура тоже об этом говорится, вспомни!
- Ты всё знала, Танниэн?
- Да! – ответила фея. – Помнишь, однажды вы с Кэйлой попросили меня рассказать о вашем будущем? Кэйле я открыла, что она будет принцессой, а вот ты испугалась и не стала слушать. Но, изречённое или нет, предначертание всё равно сбылось!
Девушка повернула голову и вновь посмотрела на эстеланцев, на их склонённые головы: они стояли и смиренно ждали её решения, боясь даже глянуть на ту, которая принесла им избавление. И, изо всех сил превозмогая волнение, Корин произнесла срывающимся голосом:
- Я выполняю вашу просьбу! Я…согласна!
И тотчас площадь взорвалась ликующими криками. Люди вскочили, кинулись обнимать друг друга, в воздух взлетели головные уборы и ещё какие-то мелкие предметы. Несколько юношей со всех ног бросились в разные стороны, ибо им не терпелось оповестить всех жителей города, что отныне в Элейе есть своя королева. А Тиэрд ошарашено смотрел на Корин и не верил происходящему…
Тувен, напротив, радостно улыбался, и как показалось Корин, в его глазах промелькнуло некое лукавство. От взора девушки это не скрылось, и вызвало вполне определённые подозрения:
- Дядя Тувен! – Корин решительно шагнула к своему односельчанину. – Ну-ка, признавайся, о чём ты беседовал с эстеланцами? Уж не ты ли предложил им избрать меня королевой?
- Ну, как тебе сказать… - Тувен смутился и отвёл взгляд в сторону. – Не совсем так…я не предложил, а всего лишь намекнул. Подкинул мысль, так сказать. Но решали они сами!
- Никогда тебе этого не прощу! – Корин старалась выглядеть грозной, но у неё это плохо получилось, и только вызвало новую улыбку у Тувена.
- Ну, а почему бы не пристроить племянницу лучшего друга к делу? Быть королевой – это всё же лучше, чем быть просто супругой принца! – весело ответил Тувен.
- И что я теперь должна делать, по-твоему?
- Наводить порядок в стране!
- А как? И к тому же, кто будет слушать молодую девушку, которая ничего не знает и ничего не умеет?
- Корин, ты знаешь, сколько тебе лет? – неожиданно вмешалась Танниэн.
- Нет, не знаю… - растерялась Корин.
Она и в самом деле не знала. В её селении почти никто не был обучен грамоте, никто не знал дат рождений и не запоминал их. Да и ни к чему это было простым людям, у них и без того забот хватало.
- Через пять дней тебе исполнится восемнадцать, Корин. – сказала Танниэн. – Ты стала взрослой, многое пережила и через многое прошла. Восемнадцать лет – это достаточно серьёзный возраст для того, чтобы взяться за ответственное дело. В иных странах короли восходят на престол и в пятнадцать, и в тринадцать лет, если того требуют обстоятельства. К тому же рядом с тобой будет Хервуд, вдвоём у вас наверняка всё получится! Да у тебя и так хорошо получается: ты без всяких колебаний расставила всё по своим местам, отправила негодяя в тюрьму, помогла бывшим узникам найти кров, пусть даже временный, и распорядилась обо всём остальном. Разве этого мало для начала? Твой характер стал твёрдым и решительным, я тебе не раз уже говорила об этом. И ты уже не та пугливая девочка, какой была год назад.
- Это всё благодаря твоему волшебству, Танниэн! Я хорошо помню твои слова: « Вы теперь обладаете такой силой, о которой даже не подозреваете!». Ведь так?
- Не забывай, что ты была хранительницей меча Хервуда, и частичка его души передалась тебе, а вместе с ней – его смелость и отвага. Они проявлялись не сразу, постепенно… и вот показали себя в полной мере!
- Но что дальше? Что мне делать дальше?
- Будем ждать Рангверда! – промолвила фея.
Со стороны той улицы, что выходила прямо на ратушу, показался Луок: Корин увидела его сразу, а вот горцу пришлось изрядно покрутить головой, чтобы разглядеть девушку. В недоумении поглядывая на веселящихся людей, Луок направился к яблоне странной покачивающейся походкой, и когда он приблизился, Корин ахнула: левая сторона лица парня представляла собой огромный багровый кровоподтёк, один глаз заплыл и превратился в крохотную щёлочку.
- Что с тобой приключилось, Луок? Ты ранен? – заботливо спросила Танниэн и тотчас полезла в свою сумку за целебными снадобьями. – Ну-ка, садись вот сюда, под дерево, я тебя сейчас полечу!
- Да, пожалуй, что ранен! – Луок тяжело опустился на траву и привалился спиной к дереву точно так же, как ещё совсем недавно сидела Корин. – Один из моих противников крепко угостил меня булавой, и не будь на моей голове доброго шлема, подаренного кузнецами Вайны, она раскололась бы, как орех. Перед моими глазами разом вспыхнули все звёзды, что высыпают в вечернюю пору на небе. И если бы не подоспел Эбервед, этот день стал бы последним в моей жизни, ибо тот южанин уже занёс надо мной булаву для второго удара… а я упал наземь и не мог даже пошевелиться. Но Эбервед остановил врага своей глефой, помог мне встать, а затем отправил меня назад, к вам.
- Не горюй, Луок! Это всего лишь сильный ушиб, через несколько дней от него и следа не останется! – фея своими чуткими пальцами пробежалась по опухшей стороне лица горца, чуть слышно прошептала какое-то заклинание, а потом смазала ушибленное место бальзамом. Луок с облегчением вздохнул, ибо боль немного унялась, да и в голове значительно прояснилось.
- Луок, что там сейчас происходит, враг по-прежнему отступает? – Корин не терпелось узнать, как обстоят дела у вайнингов.
- Там, где я был, его здорово теснили. Однако в этом городе так много улиц, что я не могу сказать про другие места. А почему эти люди так радуются? Ведь битва с чужаками ещё не закончена!
- Они радуются не победе, Луок! – с улыбкой ответила Танниэн. – У них теперь есть королева, королева Элейи. И эта королева – Корин!
*****
Утро началось как обычно: заголосили первые петухи, своим пронзительным кукареканьем вторгаясь в сон и извещая о том, что пора вставать и приниматься за работу. Итна с трудом открыла глаза и села: за окном ранее утро, едва начало светать. И почему эти петухи просыпаются так рано? Помолчали бы ещё чуть-чуть, и заодно дали бы поспать и ей, ибо в доме в доме бургомистра заведено так: прислуга должна вставать с петухами и приступать к своим обязанностям. И коль уж беспокойные пернатые крикуны завели свои песни, ничего не поделаешь…
Сначала предстояло самое тяжёлое – натаскать воды на кухню и поставить её греться: к пробуждению семейства градоначальника горячей воды должно быть в избытке, дабы все домочадцы не испытывали в ней нужды при утреннем омовении. После этого следовало начинать готовить трапезу, еда обязательно должна была быть только что приготовленной и обязательно отличаться от той, что подавалась накануне вечером на ужин. В противном случае Итну ждало неминуемое наказание: несколько плетей от бургомистра или его супруги, злой и неприятной женщины. А если сын бургомистра начинал капризничать и хныкать, что всё невкусно, тогда уж точно хорошей порки не миновать.
Итна разожгла огонь в печи, взяла ведро и отправилась во двор к колодцу. Ведро это само по себе было тяжёлым, сработанным из дубовых дощечек, и потому Итна всякий раз наполняла его лишь до половины, чтобы не устать слишком быстро. Затем вода выливалась в большой котёл, стоявший на плите, и снова к колодцу…
В конце концов котёл наполнился почти до верха; девушка, уже изрядно уставшая, отставила ведро к стене. Теперь нужно решить, что приготовить на завтрак; «Наберу-ка я в саду клубники с малиной, и приготовлю сладкую кашу! Авось этот противный мальчишка не будет капризничать, он сладкое любит!» подумала Итна и направилась к выходу.
Однако до клубничных грядок девушке не суждено было дойти: едва он вышла во двор, как услышала доносящийся с площади странный шум. Шум этот более всего походил на топот множества ног, к нему добавилось ещё бряцание железа, но как ни странно, обычного в таких случаях многоголосого людского гомона не было вообще. «Что это, чужаки куда-то с утра пораньше в поход собрались? Но почему не слышно команд, почему все молчат?» удивилась Итна.
Она быстро метнулась к воротам, сняла засов и приоткрыла одну створку; выглянула в образовавшуюся щёлку и ахнула, ибо перед ратушей выстраивались в линию незнакомые воины в блестящих доспехах. Другая часть воинов, гораздо больше числом, устремилась внутрь ратуши, а потом Итна увидела, что в крыше здания стали появляться дыры. Выбитая черепица полетела вниз, а в образовавшихся бойницах показались кончики стрел.
« Неужели пришли смельчаки, которые решили дать бой иноземцам?» с замиранием сердца подумала Итна. И она не ошиблась: спустя некоторое время началось такое, что заставило девушку забыть обо всём на свете, даже о своих обязанностях.
На площадь вывалила армия южан; воины у ратуши сначала стояли молча, не шевелясь, а потом один из них воздел вверх своё оружие. Тотчас с крыши полетели стрелы, били они без всякой остановки, словно дождь, только был этот дождь смертоносным, и валил врага десятками, если не сотнями. А затем воины в блестящих доспехах ринулись в бой, и сразу же, разламывая вдребезги крышу, сверху стали спрыгивать те, что стреляли с чердака ратуши. Сражение, развернувшееся перед глазами Итны, привело её в ужас, она ещё никогда не видела такого кровавого зрелища. Но вместе с тем в глубине души зародились слабые росточки радости и надежды…
Потом бой откатился с площади, оставив после себя горы мертвецов: ни одного воина из пришедших смельчаков среди них не было, и это несказанно обрадовало Итну. Но вместе с этим она вспомнила, что давным-давно должна была приготовить завтрак и ожидать на кухне, пока её не позовут хозяева.
«Ох, и влетит мне! Выпорют так, что ни сидеть, ни лежать не смогу!». Итна тяжело вздохнула и вернулась в дом; дрова в печи уже догорали, а вся кухня была наполнена клубами пара, словно в бане. «Вот, и за водой не усмотрела, её половина уж выкипела, наверное!» вновь с тоской подумала девушка. Теперь наказание казалось ей таким суровым, что даже представить трудно.
Однако прошло довольно много времени, а Итну никто не звал, хотя она с замиранием сердца прислушивалась к каждому звуку и ждала, что вот-вот раздастся противный голос хозяйки: «Итна! Иди сюда, мерзкое отродье, куда запропастилась?». Странно, очень странно… может, они все вдруг внезапно умерли?
Превозмогая страх, Итна на цыпочках прокралась в большую комнату-гостиную, заглянула через приоткрытую дверь: всё семейство, живые и невредимые, стояли у окон. Стояли и молча взирали на то, что происходит, ибо окна этой половины дома смотрели прямо на площадь. Итна удивилась ещё больше, но вместе с тем догадалась, что хозяева безмерно напуганы; девушка так же бесшумно подалась назад и вернулась назад, на кухню.
А ещё спустя некоторое время двери парадного содрогнулись от сильных ударов, и чей-то решительный голос громко воззвал:
- Бургомистр, открывай! Открывай, пока мы двери не выломали!
Никто и никогда не позволял себе такого обращения с градоначальником, и совершенно неожиданным было то, что бургомистр не стал звать Итну, чтобы она открыла двери, а сам поспешил к ним.
- Иду, иду! – дрожащим голосом проблеял некогда грозный хозяин города. – Не ломайте двери, милостивые господа, уже открываю!
Итна не удержалась и выглянула в коридор: едва только бургомистр откинул засов и приоткрыл дверь, как сильная рука тут же схватила его и выволокла наружу.
- Пошли с нами, господин градоначальник! И попробуй только упираться, вмиг тумака получишь!
Итне с трудом верилось, что всё это происходит на самом деле. Неужели и вправду в городе появились неизвестные могущественные люди, и власти чужаков пришёл конец? И конечно, власти бургомистра тоже? И что теперь будет дальше?
Итна, уже не таясь и не опасаясь, вышла через парадный вход, и встав у ступеней дома, во все глаза стала смотреть на разворачивающиеся пред ней дальнейшие события. Она видела, как бургомистра провели через всю площадь к противоположной стороне; там, под сенью яблони, находился ещё какой-то человек в доспехах, и Итне даже показалось, что это девушка. Потом бургомистра повели к ратуше: удивительное дело, но несколько человек даже дали ему хороших пинков под зад! А затем на площади стали появляться телеги, люди с радостью и небывалым воодушевлением забрасывали в них тела поверженных чужаков и при этом весело смеялись.
Потом люди зачем-то собрались в одну кучу, о чём-то стали совещаться; и посовещавшись, все вместе окружили яблоню. Стало очень тихо, и вдруг все кто там находился (а народу собралось очень даже много), опустились на одно колено. Итна опять сильно удивилась и немного испугалась: «Что же там такое происходит? Почему они на колени встали?». Однако любопытство было гораздо сильнее страха, и потому девушка потихоньку двинулась к месту собрания людей, стараясь прижиматься к домам и не бросаться в глаза.
И тут люди вдруг вскочили, и дружно вскричали: сквозь гул голосов отчётливо слышались ликующие возгласы «Королева! Да здравствует королева!». Это ещё больше усилило любопытство Итны, ведь она никогда в жизни не видела настоящей королевы! И уж теперь непременно на неё посмотрит!
« Должно быть, королева какой-нибудь могущественной страны прибыла со своим войском, чтобы изгнать из Элейи захватчиков! Вот здорово!» думала девушка, невольно ускоряя шаг. Она достигла скопища людей, осторожно вошла в него: пришлось с трудом пробираться между радующимися эстеланцами, потому что они плясали и толкались, совершенно не обращая внимания на того, кто находится рядом. А один из горожан даже обнял Итну и поцеловал в макушку:
- Девушка, что же ты не радуешься? У нас теперь есть королева!
- У нас? То есть в Элейе? – ошеломлённо пробормотала девушка. Неожиданный поцелуй сильно смутил её и заставил покраснеть.
- Да, королева Элейи! Наконец-то это свершилось!
А когда Итне всё же удалось пробраться сквозь тесную толпу, она оказалось прямо у той самой яблони, которую заприметила ещё от дома бургомистра. В нескольких шагах от яблони стояла стройная и необыкновенно красивая девушка в доспехах, и её лицо показалось Итне знакомым. Рядом с девушкой стояли ещё двое воинов, тоже облачённых в доспехи, и ещё один сидел под яблоней, привалившись к стволу спиной. Похоже, что воин был ранен, потому что перед ним на коленях стояла то ли девочка, то ли девушка, и старательно смазывала лицо воина какой-то мазью.
- Вот и твоя Итна, Луок! – вдруг произнесла целительница. Причём находилась она в данный момент спиной к Итне, и девушка готова была поклясться, что целительница никак не могла её видеть.
- Луок! – Итна остолбенела и впилась взором в лицо раненого воина. И узнала его, хотя здоровенный кровоподтёк изрядно исказил лик старого знакомого.
- Итна… - Луок с трудом поднялся. – Итна…
- Здравствуй, Луок, очень рада тебя видеть! – прошептала Итна.
Горец помедлил несколько мгновений, затем порывисто шагнул к девушке, подхватил её и усадил, словно маленького ребёнка, на согнутую в локте левую руку. А люди кругом, глядя на столь пылкие чувства, проявленные суровым воином, вначале удивлялись, потом улыбались, а кое-кто даже захлопал в ладоши.
- Луок, ты что? Люди смотрят, отпусти, пожалуйста! – взмолилась Итна.
- Отпущу, если дашь согласие выйти замуж за Луока! – громко, во весь голос, ответил горец.
Глава 91: http://www.proza.ru/2016/12/28/44