Мне уже не за что ворчать на него. Возможно, она бы услыхала мой голос. Надо пробираться дальше. Оказывается, это Пират, негодник, вынюхивает норки грызунов. Вдруг мелькает мысль. Вот тебе и всё! Разве этот океан ароматов можно упрятать в один флакон и заткнуть пробкой! Ничего толкового не получается: не то писк, не то шепот. Ну, кукушечка, ну, милая! Дыхание захватывает. А кричать громче я боюсь. Еще вызовешь неизвестно кого на свою голову. Лучше так, потихоньку. Пират прижимается к моим ногам и мне уже не за что ворчать на него. А такой бор, что ни говори, куда лучше всяких одеколонов Алиды. Ах, если как следует вдохнуть полные, полные, полные легкие... Благоразумнее всего, конечно, покричать самой, позвать Дагле, возможно, она бы услыхала мой голос. Но у меня перехватило горло. Неподалеку кукует кукушка. Звенит и звенит, точно подвешенный на вершину дерева колокол. Интересно, из чего этот одеколон вообще изготовляют? Наверно, из какой-нибудь дряни, если дядя Карл говорил, что даже шнапс немцы делают из опилок и еще неизвестно чего. Вдруг мелькает мысль: если она прокукует, ну, скажем, еще пятнадцать раз, тогда всё будет хорошо. Ну, кукушечка, ну, милая! «Разве я тебя взяла с собой для того, пес ты этакий, чтобы ты ерундой занимался?» - тихонько пробираю я его. Дыхание захватывает. Вот тебе и всё! Попробуй разберись, было пятнадцать или не было. Ничего, обойдусь и так, по правде сказать, ребячество всё это. Надо пробираться дальше. Даже голова кружится. Ах, если как следует вдохнуть полные, полные легкие. Но у меня перехватило горло и ничего толкового не получается: не то писк, не то шепот. Оказывается, это Пират, негодник, вынюхивает норки грызунов. «Разве я тебя взяла с собой для того, пес ты этакий, чтобы ты ерундой занимался?» - тихонько пробираю я его. Лучше так, потихоньку. Неподалеку кукует кукушка, наверно, из какой-нибудь дряни, если дядя Карл говорил, что даже шнапс немцы делают из опилок. Ничего, обойдусь и так, по правде сказать, ребячество всё это. Разве этот океан ароматов можно упрятать в один флакон и заткнуть пробкой! А кричать громче я боюсь. Возможно, она бы услыхала мой голос. Надо пробираться дальше...
(Это из книжки, которую я расходовал в туалете. Она уже лишилась имени. Смысл тот, что глаза у читателя бегают, и мысли у автора тоже бегали, как пить дать. Это потом она стала такой правильной, что ее пришлось отправить в туалет... Нет, смысл в том, что каждая фраза как отпечаток пальцев. Человек всегда продуцирует только присущие ему парадигмы. И зачем выстраивать их в скучно-банальный порядок?! Ведь читать невозможно! Ни одной загадки! А ведь столько эмоций, опасений и страхов. Она побоялась кричать громче. У нее перехватило горло. Одеколоны не выходили у нее из головы. Эти ее дурацкие собаки, кукушки и дяди Карлы помешали ей вдохнуть полные, полные легкие. Вот почему она в туалете. Ей не за что ворчать на меня...)
...Нет, не так.
«Мне уже не за что ворчать на него. Мне уже не за что ворчать на него, слышишь? С моим-то голосом. Надо пробираться дальше и не ворчать на него. Вынюхивает, негодник, но мне не стоит ворчать на него. Зачем ворчать, когда ничего толкового не получается. «Разворчался». Ну, милая, не ворчи, мне не за что ворчать даже на него. И так дыхание захватывает. Лучше потихоньку только ворчать на него. Ну, скажем, еще пятнадцать раз поворчу, и всё будет хорошо. Интересно, из чего только эти ворчуны одеколон изготовляют. По такому поводу благоразумнее всего, конечно, поворчать. Тем более, что такой бор действительно лучше любых одеколонов. Я не ворчу, он действительно лучше. Но хорошо и поворчать в бору. Возможно, она бы услыхала мой голос, если бы я тогда поворчала. Но мне уже не за что было ворчать на него. А кричать свои ворчания громче сейчас я боюсь. К тому же, вдруг еще вызовешь неизвестно кого на свою голову. Ах, если бы вдохнуть полные, полные, полные легкие и как следует заворчать! А так ничего толкового не получается…»
«Возможно, она услыхала мой голос. Это очень возможно! Надо пробираться дальше. Вдруг мелькает мысль, что это Пират, негодник, вынюхивает норки грызунов. Она бы услыхала меня, если б он тут не рылся. Ничего толкового не получается, и даже голос мой она вряд ли услыхала. Дыхание захватывает, как горько. Но такой бор, что ни говори, куда лучше всяких одеколонов Алиды. В пятнадцать раз. Вот только почему в лесу серые заборы? Вероятно, из опилок, раз даже одеколон немцы делают из всякой дряни и вообще неизвестно чего. Вот тебе и всё! Она не услыхала мой голос! Только кукушка кукует неподалеку. Надо пробираться дальше, это благоразумнее всего, ведь кричать громче я боюсь. Разве этот океан проблем можно упрятать в один флакон и заткнуть пробкой! Хотя она все же могла услышать мой голос. Может быть, тоже пробирается дальше. Как я, потихоньку. А то еще вызовешь неизвестно кого на свою голову. И так ничего толкового не получается. Возможно, все, кроме нее, услыхали мой голос...»
(Ну и так далее - мне надоело. Боюсь, что на меня сейчас снова нападет тоска. Надо пробираться дальше! Немедленно…)