Рассказ опубликован в сборнике-антологии «Право на жизнь, право на смерть», 2015 г.
Страница рассказа - https://fantlab.ru/work674014
Отмена
Сергей проснулся абсолютно разбитым, с больной головой и пылающим от боли животом. У него всегда болел живот, с самой могилы, но сейчас он даже был рад этой боли. Ему казалось, что именно сегодня эта боль была вполне им заслужена.
«Июнь, - подумал он. – Вот уже и июнь».
За окном было жарко, свежие деревья пахли приближающейся весной и дождями. Сергей привычно открыл окно и несколько раз глубоко и вкусно вдохнул. Затем закашлялся. Поискав сигареты, обнаружил их на полу, рядом с кроватью, вытянул одну и с наслаждением закурил. На пачке красовалась надпись «ОСТОРОЖНО! КУРЕНИЕ ВЫЗЫВАЕТ ПРЕЖДЕВРЕМЕННУЮ МОЛОДОСТЬ!»
- Тридцатое, - сказал Сергей вслух и выпустил изо рта синий дым. – Казалось бы, ещё ждать и ждать, а уже тридцатое.
Услышав, как открылась входная дверь, Сергей посмотрел вниз и увидел выходящего из дома Егора. Тот уже был пьян, хотя, возможно, принял и что-нибудь покрепче. Подойдя к растущей во дворе яблоне, Егор стянул с себя штаны и помочился, держась рукой за дерево, которое Сергей помнил, когда оно было в полтора раза выше. Затем Егор застегнулся, и, покачнувшись, направился к дому. Он что-то напевал себе под нос, но Сергей не стал прислушиваться. Музыка молодых была ему скучна, да и вообще он не был меломаном. Внизу хлопнула дверь, и тут же раздался грохот – Егор, не удержавшись, свалил на пол вешалку.
«Господи, - подумал Сергей, - какой же он стал молодой».
В голове, уже в который раз, мелькнула мысль о яслях, но Сергей снова отбросил её прочь. В прошлом месяце эта мысль давила на него гораздо сильнее, и он даже съездил в ближайшие ясли, тайком от жены. Ясли назывались «Спокойный Рассвет», но ничего спокойного там не было, лишь свора кричащих, плачущих и ходящих под себя существ, которые когда-то были людьми. Большая часть из них, как казалось, вообще не понимала, где они находятся, а между чумазых маленьких идиотиков сновали молодые женщины в халатах, с вечным застывшим участием на лице. Сергей смог продержаться минут десять, а после выскочил на улицу, залез в машину и оставил «Спокойный Рассвет» за собой, с твёрдым намерением никогда туда не возвращаться. Но в глубине него всё ещё беспокойно вертелась мысль, а сколько пройдёт времени, пока Егор не станет невыносимым? Действительно невыносимым?
Затушив сигарету в банке из-под кофе, Сергей, покашливая, оделся и вышел в коридор. Там гуляла мама Света. В руках у неё были два цветных маркера.
- Светочка, - ласково спросил Сергей, - ты чего здесь делаешь?
Старушка перевела на него взгляд и, глупо растянув морщинистые губы, засмеялась.
- Ну-ну, - Сергей с улыбкой потрепал её по голове. – Беги кушать.
- Кушать, - повторила мама Света неожиданно чётко.
Сергей вздрогнул.
- Да ты, никак, говорить начинаешь? – удивился он и, повернувшись к лестнице, закричал. – Даша, ты слышала? Мама Света сказала «кушать»! Прямо так, со смыслом!
Даша не откликнулась. Сергей посмотрел, как мама Света осторожно спускается по лестнице и, вновь улыбнувшись, пошёл за ней.
«Где мои семьдесят, - подумал он, - Господи, я бы всё отдал за то, чтобы мне вновь стало семьдесят».
Часы на кухни прозвонили девять.
***
Егор начал чудить ещё за ужином. Вначале он отказался есть кашу, а затем и вовсе зашвырнул свою тарелку в стену. Даша, как всегда, сделала вид, что ничего не происходит, но Сергей вдруг вышел из себя.
- Знаешь что, сын, если не хочешь есть – можешь просто не садиться за стол! – Сергей отодвинул от себя тарелку. – Ты стал хуже древнего старика, честное слово!
- Да пошёл ты, - Егор отвернулся и стал смотреть на стену. – Чем дальше, тем сильнее ты меня раздражаешь. Чёртов лицемер. Никакого уважения, никакого понимания. Да ты и не пытаешься…
- Я попрошу…
- Да проси, что хочешь, - Егор с ненавистью посмотрел на родителей. – То, что вы задумали – мерзость. Я не помню, что я вас так воспитывал.
Даша застыла над своей тарелкой. Егор вновь отвернулся к стене и, запустив руку в погустевшие за последние годы волосы, замер.
- Это говоришь не ты, - Сергей поднялся на ноги и подошёл к сыну. – Это говорят твои гормоны. Ты уже очень молод и не можешь следить за своей речью.
Егор вскочил на ноги.
- Так отдай меня в ясли, в чём проблема? Я же знаю, вы только об этом и думаете, и говорите, и даже… - он поперхнулся, и некоторое время восстанавливал дыхание, а затем, прикусив губу, посмотрел на Дашу. – Я же видел буклеты. Вы оба – лицемеры, поняли?
- Поменьше бы ты пил, - спокойно сказал ему Сергей.
- Да что ты знаешь! Поживи с моё сначала, а потом говори! Посмотрю я на тебя, когда на баб потянет!
Даша охнула и закрыла рот рукой. Сергей, потерявшись, смотрел на сына и не знал, что сказать. Внезапно, без предупреждения, широко раскрыв беззубый старческий рот, заплакала мама Света.
- Посмотри, что ты сделал, - Сергей кивнул на плачущую старушку. – Не стыдно тебе? Это же твоя бабушка.
Егор, смутившись, посмотрел на маму Свету, открыл рот, но затем, сжав зубы, вновь повернулся к Сергею.
- Не смей меня пристыживать, старпёр, не врос ещё! Посмотрим, как она заплачет, когда узнает, что вы сделали!
- Мы, - сказал Сергей, из последних сил стараясь сдерживаться, - не сделали ещё ничего.
Егор вдруг скривился, и Сергей с ужасом понял, что сын готов расплакаться.
«Нет, - подумал он. – Пожалуйста, не надо».
Егор, всхлипнув, закрыл глаза и выбежал из комнаты. Сергей устало опустился на стул.
«Семьдесят, - подумал он, - где же мои семьдесят».
Мама Света перестала плакать и с интересом разглядывала вилку. Сергей показал ей язык, и старуха счастливо рассмеялась.
- Щенок, - сказал Сергей. – Выживший из ума щенок. Всё-таки, пора уже подумать о яслях.
Произнесённая вслух, эта идея вдруг перестала быть такой пугающей. Сергею стало просто грустно и жалко так быстро и на глазах замолодевшего сына.
- Он же наш сын, - Даша покачала головой. – Так нельзя. Это гадко.
- А что ты предлагаешь? Слушать его истерики? А когда он совсем дурной станет, что ты тогда делать будешь, а? – он отодвинул от себя тарелку. – Господи, она опять!
Мама Света, действительно, вновь начала плакать. Даша протянула руку и погладила её по голове.
- Серёжа, а может, всё-таки…
- И ты туда же! – Сергей махнул рукой и засмеялся. – Наслушалась Егора и туда же. Да пойми же ты, мы просто не в состоянии! Мы не сможем, даже если захотим, чёрт побери, ты же знаешь, во сколько нам обходится содержание мамы Светы!
- Но я…
- Никаких «но я», всё уже решено! Сегодня идём на кладбище!
- Это же мой отец, Серёжа…
- Да ну? Это и мой тесть, если ты не забыла! Успокой её, - кивнул он на маму Свету. – А потом уложи спать.
- Серёжа…
- Сегодня, - Сергей направился к двери. – Сегодня мы сделаем то, что должны, и даже не смей об этом заикаться.
Сергей, под аккомпанемент плачущей мамы Светы, вышел во двор и с силой закрыл дверь.
«Женщины, - подумал он. – То-то ли будет дальше…»
Часы показывали восемь.
***
В семь они, всё-таки, выехали. Егор смотрел на них из окна своей комнаты, злой, сердитый, всколоченный. Перед тем, как выйти из дома, Сергей поднялся к нему и даже постучал в дверь, желая как-то загладить их ссору, но Егор не открыл ему. Сергею всегда было тяжело осознавать, что сын больше уже не такой, как был раньше, - седой, толстый, одышливый и очень заботливый, волосатым пальцем переворачивающий страницы азбуки с картинками и обучающий его, Сергея, читать, когда тот был совсем ещё старичком…
- Ты когда-нибудь видел… ну, как они уходят?
Сергей посмотрел на Дашу. Та, отвернувшись, смотрела в окно, на идущего по тротуару ребёнка в грязной, изорванной обуви. Ребёнок, заметив её взгляд, показал ей неприличный жест и счастливо рассмеялся, показывая мелкие молочные зубы.
- Да, - кивнул Сергей. – Однажды я видел, ещё в старчестве. Моя внучка… она разложилась прямо на моих глазах.
- Говорят, когда они… уходят, - Даша избегала говорить неприятные ей слова. –Их родители… что-то чувствуют, понимаешь?
- Врут всё. Они просто разлагаются на клетки, и только. Никакой магии, никакой религии.
- Неужели ты думаешь, что там ничего нет? – Даша повернулась к нему. – Не может быть, чтобы там ничего не было. Внук Сергий говорил нам в то воскресенье, что когда-то люди сами делали других людей, представляешь?
- Глупости. Как, по-твоему, один человек может сделать другого? Из чего?
- Не знаю… - Даша протянула руку, коснулась пальцами радио, но затем одёрнула ладонь и вновь стала смотреть в окно. – Внук Сергий говорил нам, что мы ждём, пока он не вернётся.
- Кто он?
- Тот, кто пришёл во второй раз. Так он говорит. Он пришёл однажды, и пришёл ещё раз. Он дал нам ещё один шанс. Люди сильно расстроили его, и тогда он повернул обратно… Я ещё не всё понимаю, но, кажется, так и есть, мы просто ждём, пока вновь его не встретим, пока…
- Хватит, - Сергей приоткрыл окно и закурил. – Ты говоришь глупости. Люди – просто куски мяса, и ничего больше. А все эти теории… Больше смотри каналы всякие, там ещё и про йети расскажут.
Их обогнал серебристый джип с сидящими в нём подростками. На светофоре дети не стали дожидаться зелёного, и, хохоча, отправили свою помятую бандуру на красный. Сергей выругался.
- Вот что нас ждёт, - сказал он, ткнув пальцем в удаляющийся джип. – Превратимся в прыщавых идиотов, только и способных, что спариваться, пить и материться. А потом – всё. И ничего больше.
- Иногда, - сказала Даша, не смотря на него, - у меня бывают такие моменты… Знаешь, будто я это уже видела. Будто это всё уже происходило, только не так, а по-другому… Иногда я как будто вспоминаю, что с нами будет дальше. Как будто мы с тобой совсем молодые, учимся где-то, а ты играешь на гитаре…
- Чему в молодости учиться? – Сергей выкинул бычок в окошко и поднял стекло. – Молодые забывают даже то, что знали до этого. Это просто дежа вю, ничего особенного.
- Да, я знаю… - Даша улыбнулась, - Но вот что странно… Когда я об этом вспоминаю, мне кажется, что мы с тобой были тогда счастливы, понимаешь?
- Приехали, - Сергей свернул к кладбищу. – Постарайся не заплакать, хорошо?
***
У кладбища, как всегда, было множество попрошаек, нелепых в своих одеждах, которые были им явно велики, цуть дальше, у лотка с вялыми, загнившими цветами, торопившимися распуститься на летнем солнце, предлагали услуги несколько плакальщиц. Три уже совсем молодых девочки в потёртых платьицах несинхронно, но как-то приятно всхлипывали, утирая носы.
«Кто-то и правда их заказывает? – вновь удивился Сергей. – кто-то и правда хочет, чтобы во время процесса эти… эти существа подвывали сверху?»
Когда они входили в ворота, им на встречу прошла процессия, держащая на плечах гроб с розовой ленточкой. Сергей с Дашей посторонились, давая им пройти. Бросились в глаза счастливые морщинистые лица, слезящиеся глаза, заворожено наблюдающие за гробом, желающие вскрыть его прямо сейчас, не донеся до дома, и слегка расстроенные от того, что придётся ждать ещё три дня, до того, как новый член семьи разлепит свои глазки…
- Сергей, - Даша всхлипнула. – Может, всё-таки…
- Нет, - Сергей зашагал вглубь кладбища. – Мы уже всё решили. Не отставай.
Гробовщики в чёрных халатах встретили их уже у могилы. Рядом с ними стоял ящик с инструментами, но Сергей, лишь раз взглянув на него, больше уже не смотрел.
- Здравствуйте, - сказал он. – Мы хотим сделать отмену.
- Отмену? – один из гробовщиков, помоложе, подошёл к могильному камню. – Священник будет присутствовать?
- Нет, не будет. Мы не верующие.
Даша глубоко и печально вздохнула и сделала какой-то странный жест, вроде перевёрнутого креста. Сергей подумал, что больше не пустит её к внуку Сергию. Нечего ей мозги засорять.
- Хорошо, - гробовщик достал несколько листов. – Тогда распишитесь, пожалуйста, здесь.
Сергей расписался.
«Вот и всё, - подумал он, когда выводил последние буквы своего имени. – Теперь дороги назад уже нет».
- Достаточно только моей подписи? – спросил он, отдавая документы обратно.
Гробовщик пробежался взглядом по строчкам и покачал головой.
- К сожалению, нет. Необходима подпись кровного родственника. Тут сказано, что у него есть живая дочь. Она пришла?
Даша, скривив губы, заплакала.
- Да, это она. – Сергей взял её под локоть и подвёл к гробовщику. – Она сейчас распишется.
- Вы не переживайте так, - сказал гробовщик, протягивая ей ручку. – Говорят, они в таком возрасте и не чувствуют ещё ничего, и уж точно ничего не понимают. Вот здесь, - указал он пальцем, где надо подписать Даше. – Они просто задыхаются, даже не приходя в сознание. Безболезненно и быстро, понимаете?
Сергей, наконец, смог посмотреть на ящик с инструментами. Сглотнул.
Гробовщик убрал подписанные документы в файлик, высморкался, посмотрел на плачущую Дашу.
- Может быть, желаете попрощаться? – спросил он.
Сергей покачал головой.
- Нет, - сказал он. – Вы же говорили, что он ничего не понимает. Делайте уже, что должны.
Гробовщик кивнул своим помощникам, и те, наклонившись, взяли в руки небольшие кувалды, тускло блестевшие на солнце. Даша, отвернувшись, продолжала плакать. Сергей заставил себя не отворачиваться, когда гробовщики стали разбивать могильный камень с выбитой на нём датой, и продолжал смотреть, когда они ломали оградку, и тогда, когда они лопатами изрыли газон и даже когда они засыпали песком всё, что осталось от свежей уже могилы.
- Вот и всё, - сказал, выпрямляясь, гробовщик. – Вот и вся отмена. Я же говорил, что это не страшно?
- Да, - Сергей повернулся и взял Дашу за локоть. – Спасибо вам.
- Сергей, - Дашин голос вдруг стал детским, как у девочки, и Сергей вздрогнул. – Как же он там, а? Под землёй?
- Никак, - ответил Сергей, ведя её к выходу. – Это просто тело. И ничего больше. Будут ещё у нас родители, осталось ещё двое, - он вдруг увидел, как вдалеке супружеская пара в чёрном подходит к ещё одной такой же бригаде гробовщиков, и торопливо отвернулся. – Пойдём уже, там мама Света, наверное, заждалась… Ну пойдём, пойдём, милая. Всё у нас будет хорошо.
Даша, кивнув, обхватила руку мужа и они зашагали к выходу.
Над ними солнце всё так же двигалось к своему рассвету.