Не сон

Лариса Морозова Цырлина 2
Без всякой художественной цели, для себя, записала когда-то загадочную историю, связанную с моим первым воспоминанием и имевшую странное продолжение.
Возраст  можно примерно определить так: я в тот момент лежала в кроватке с сеткой - как потом сказала мама, спала я в ней почти до двух лет. Значит, чуть меньше двух.

 Итак, меня уложили, и бабушка с мамой ушли. Я в комнате одна; светлый вечер, за окном шевелятся зелёные ветки. Дверь в комнату за моим плечом, слева - чтобы увидеть её, надо повернуть голову. Я и верчу головой, и пищу, призывая бабушку.
 Дверь наконец открывается, и она появляется, но не подходит ко мне, а идёт мимо кровати. В сумерках еще слабо различим цвет её знакомого платья, облегающего округлые плечи - тёмно-розовый в мелкую чёрную точку. Точно такое платье и на  моей кукле.
И вдруг я понимаю, что с бабушкой что-то не так: переводя взгляд на её голову, вижу, что она слишком большая, и как будто закутана в  платок со складками, но лица - нет, а видно в профиль то, что (по малости зрительного опыта) сравнить я могу с сачком для  бабочек, кончик которого слегка вытянут вперед и свисает.
 Бесшумно фигура эта проходит к окну, стоит минуту или больше - и исчезает.
Тут я начинаю снова вопить, очевидно -  уже по-другому, поскольку мама с бабушкой прибегают немедленно. Через много лет мать сказала, что помнит, как я напугала их когда-то и этим  истошным криком, и  тем, что довольно  связно что-то спрашивала, а до тех пор говорила только отдельные слова. И как раз с того времени начала лопотать уже неплохо.

А продолжение через 25 лет было такое.
Я очень любила Музей Народов Востока, поскольку он находился тогда в чудесном особнячке Н.Рериха, и экспонаты  фактически состояли из его коллекций и картин. Бегала туда при всяком удобном случае и чуть не каждую вещь знала наизусть. Исключение, впрочем, составлял индийский зал, куда только однажды и заглянула ненадолго. Не люблю индийских пышных дев, сладких лиц  Будд, костяной резьбы. Моё - это Китай и Япония.
А тут надо было убить время до какой-то встречи, я и зашла туда.
Дерево люблю  во всех видах, поэтому первым делом подошла к ажурной резной ширме. Этакая многостворчатая роскошная штуковина: сквозные вьющиеся гирлянды, а посередине каждой секции - овальный медальон с изображением. На одном танцующий Шива, на другом пышная красавица.
А на третьем - аж волосы зашевелились - во всей красе небольшая фигура с округлыми  плечами, в платьице, на котором тщательно нанесены точки-крапинки, и с головой... слона с коротким хоботом.
Пулей я оттуда вылетела, допросила служительницу, рассмотрела по её совету на  стенах цветные гравюры, изображающие его же, моего знакомца - а там он и вовсе в розовом платье в  чёрную крапинку!
Зовут его, как выяснилось, ГАНЕША, это один из почитаемых богов индуистского пантеона, с телом женщины или ребенка, с головой слона - бог мудрости (по другим версиям - радости, богатства).
 ---
А ещё одно поразительное продолжение истории - стихотворение Константина  Кикоина (обо всём этом не ведавшего), присланное им мне в мае 2011 года:

ЗА ШИРМОЙ

На ширме китайской танцующий слон
Размножен в танцующий кордебалет,
За ширмой китайской – предутренний сон,
В котором концов убедительных нет,
В котором вообще не отыщешь концов,
В котором слоняются толпы теней
Из мира людей, из страны мертвецов.
Но здесь мы о ширме. И только о ней.

На ширме китайской танцующий слон,
На нем китайчонок сидит под зонтом.
Зачем китайчонок? Предутренний сон
Он не растолкует. Забудем о том,
Что этот китайский танцующий слон
Ветшает на ширме в предутреннем сне.
За ширмой – живых и покойников сонм
То ль видит меня, то ль мерещится мне.

май 2011