Дуркин дом. Глава 36

               
               

   
          Скрывшись ото всех домашних в ванне, Лариса дала волю слезам. По многоводности с ней мог соперничать только водопровод. Что с того, если слез у нее больше? Если бы ими можно было разжалобить нужного человека …
Не сдержав глубокого вздоха, Лариса опасливо обернулась, когда в закрытую ею дверь ванной комнаты постучали. Собрав все свое самообладание, затворница отозвалась кратким «да».
- Лариса, мне нужна губка с раковины.
 Мамин голос из-за двери звучал бодро, словно всего несколько минут назад между ними не было крупного разбирательства.  Плакать перед мамой ей не впервой, но разве подобная мера способна пробудить у мамы жалость? Нечего мечтать. В ушах до сих пор раздается ее возмущение: «Выскажи все вашему главному. Почему ты, не имеющая нареканий, должна ждать, пока тебе соизволят выплатить заработанное?!» Лариса устала объяснять домашним, что у редакции нет средств на печать, а Игорь Иванович просил подождать совсем немного, до весны и, что задержек более быть не должно. На маму эти объяснения не подействовали. Она категорично заявила: «Или неси деньги, или пиши заявление».
Но … я просто не представляю себя на другой работе, десятки раз
мысленно повторяла себе Лариса.
- Лариса! Ты оглохла?
Передавая из-за полуоткрытой двери губку, Лариса вновь была близка к тому, чтобы дать волю эмоциям. Из висящего над раковиной зеркала на нее смотрела неприглядная физиономия. Глаза опухли от слез, губы искусаны в кровь, от косметики остались одни лишь воспоминания. В таком виде она не то, чтобы кому-нибудь приглянется, напугает.
- Открой, наконец.
Уткнув лицо в полотенце, словно она только, что умывалась, дочь отворила дверь. Галина Леонидовна укоризненно покачала головой и сделала шаг навстречу дочери. – Может, поговорим без истерик?
Лариса слышала предложение, но голос из-за пережитого потрясения пока еще отказывался подчиняться девушке. Ради того, чтобы скрыть вынужденную заминку, Лариса пыталась откашляться.
- Мы с тобой не чужие. Пойдем, - уже не предлагая, а напирая, Галина Леонидовна повела дочь на кухню. Здесь обычно обсуждались житейские проблемы, разрешались споры, здесь, среди царства кастрюль и сковородок успешно отыскивались компромиссные пути, на что сейчас и надеялась старшая Латушкина.
Догадавшись, что на кухне кроме нее и мамы никого, Лариса отвела полотенце от лица.
- Даже в таком виде немного симпатичная. А если станешь, как следует следить за собой, мужчины будут оказывать тебе подобающие знаки внимания, - с убежденностью промолвила Галина Леонидовна.
Недоверие в серо-зеленых глазах дочери сменилось безразличием. – Все равно. Я хочу работать, а пока у меня получается только в нашей редакции.
- Деньги. Все упирается в материальное вознаграждение. Труд должен оплачиваться, иначе это – не работа, а рабство.
Лариса возразила, - Мама, Игорь Иванович предупредил нас еще в ноябре, что к новогодним праздникам зарплату получим не в полном объеме, а в конце зимы возможно более длительные задержки с выплатой денег.
- А в полупустых магазинах на кассах тоже согласны подождать или, может быть, в метро вместо проездного билета примут к оплате твои обещания?
Лариса, насупившись, молчала. В конце концов, матери наскучит ее терзать. Прислонившись головой к стене и прикрыв глаза, Лариса будто отрешилась от всего земного. Завтра нужно завершить материал о школе. Если бы ни ряд неосвещенных вопросов, она расквиталась бы с этим сегодня же. Пожалуй, в затронутой теме одним мнением школьной администрации  не обойдешься. Вопрос об обязательной школьной форме должен рассматриваться во властных структурах, в Министерстве образования, не исключено, что и в Думе. У депутатов найдутся отписки: «почему детский вопрос обсуждается на высшем уровне?» Кое-кто из народных избранников возмутиться: «Нам некогда заниматься подобной ерундой». С ними соглашались некоторые взрослые, а у детей вызывала растерянность отсутствие школьной формы в магазинах. «Не до нее в настоящее время. Нам бы нижнее белье завезли, а то в чем скоро люди ходить станут?», задавались вопросом продавцы.
- О чем ты грезишь, Лариса, когда дома скоро есть будет нечего?!
 - Придется поголодать.
- Ты так спокойно говоришь это, что … у меня просто нет слов, - возмущенная Галина Леонидовна развела руками.
Лариса смотрела на нее простодушно, будто вопрошая: «мама, как ты не можешь понять? Для меня журналистика важнее всего». Вслух, видя, что ее взгляд не достиг цели, девушка произнесла, - Как бы тебе доходчивее объяснить, - опустив глаза, Лариса беспокойно задвигала руками, стряхивая с кофточки несуществующие пылинки, поправляя слегка растрепанные волосы.
- Стыдно к вашему руководству обратится? А им не совестно давать тебе задания, заведомо зная, что заплатить за их выполнение, нечего? Пусть займут в вышестоящих организациях и расплатятся, - Галина Леонидовна была непреклонна и подытожила, - Жить надо по принципу: «ты – мне, я – тебе».
Ларисе оставалось лишь вздыхать и отыскивать для Саперского оправдания «на ходу». – Мам, Игорь Иванович не имеет богатых родственников и наследства ему никто не оставлял. Он просил подождать совсем немного, до весны. У меня два выходных. Вот, что я придумала, буду торговать цветами у метро. Я уже интересовалась у владельцев палатки, меня примут на подработку.
- Тебя обязательно обманут, - сокрушалась Галина Леонидовна, - Ты слишком доверчива. А потом, когда ты будешь отдыхать?
Дочь пожала плечами. Ей нечего было возразить маме, но соглашаться с ней не хотелось. Как быть?
Старшая Латушкина молчала, подперев рукой подбородок. Трудноразрешимая ситуация, но выход из нее должен существовать. – Ларочка, ты можешь предложить готовый материал в другую редакцию, туда, где его оценят.
- Мама, опомнись! Как ты себе это представляешь? Я бегаю по московским редакциям со стопкой бумаг, а вдруг повезет?!
- Ну и что. Я могу тебе подсобить. Буду обзванивать редакции, хочешь?
В ответном взгляде читалось сомнение, которое Галина Леонидовна расценила по-своему. – У меня есть сводное время, мне несложно тебе помочь. Может, и себе работу подыщу. Соседка с восьмого этажа обзванивала мебельные, и нашла работу продавца-консультанта …
- Мама! Редакция – не магазин, и функционирует по иным принципам. Не ей предлагают, а наоборот.
Старшая Латушкина возмутилась, - Предлагает, пускай оплачивают! И нечего вздыхать, Лариса. Это – жизнь, и одной нуждой сыт не будешь. Знаешь, что твой кот второй день голодный. Нечем его покормить. Может, в твою редакцию его отнести? Хоть угостят исхудавшее животное.
Весть о голодном любимце огорчила Ларису. Последнее время она переложила груз забот о Тимке на материнские плечи. Оказывается, напрасно. Уж она, сама нашла в холодильнике что-нибудь подходящее для котика.
- А холодильник пуст, ничего не осталось.
Мама ее запугивает. Распахнется заветная дверца, а там и молочко в пакете, яйца штуки четыре наберется, в морозилке рыба оставалась, кажется, хек. Костлявый он ужасно, но это лучше, чем …
Глаза Ларисы уткнулись в пустую морозильную камеру. Ничего, даже сосисок залежалых не осталось.
- Убедилась? А то, верно, думала, обманывают тебя, - Галина Леонидовна сокрушенно покачала головой, - На родную мать такое подумать. Эх, ты …
Материнская обида, отсутствие ужина – все это не так страшно, как пустая миска домашнего любимца. Кота обещаниями не прокормить. В кошельке, как назло, лишь на дорогу. Рука сама потянулась к телефону. Кому бы позвонить? Все ее знакомые на мели, а к тем, у кого могут быть деньги, ей самой неудобно обращаться. Но неугомонные пальцы уже вращали телефонный диск.
- Алле, Кость, у тебя нет … Поняла, извини. Очень нужны, не для себя. А у кого можно занять? У Звягинцевой? Нет, спасибо, как-нибудь без нее обойдусь.
Перебирая в памяти адреса и номера телефонов, Лариса почти отчаялась. Ну, где же раздобыть денег?!
- Не о том сейчас нужно переживать. Отец в больнице, завтра к нему идти, а нести нечего.
Папа вторую неделю лежал в больнице с неутешительным диагнозом: «предынфарктное состояние», но за десять дней, по словам врачей, его состояние не улучшилось. Лечащий врач поручил маме найти лекарства, но без денег их не дадут. – Мам, может, отнесем в ломбард драгоценности?
Горькая усмешка предшествовала ответу Галины Леонидовны, - Опомнилась. Их уже Гришка давно потаскал. Нечего заложить.
Обе посмотрели друг на друга, не произнося ни слова, и так же молчаливо отвели взгляды. Положение почти безвыходное. Осталось пройтись в подъезде по этажам, может, кто и одолжит.   
- Скорее всего, ничего не дадут, Ларка. Но ради очистки совести стоит рискнуть.
Можно пройтись, согласилась Лариса. Соседскую квартиру они пропустили. Она съемная, у жильцов вечно нет денег на оплату жилья, так, что не до излишеств. Напротив жила семья, где квартиросъемщиками являлись люди предпенсионного  возраста. С ними проживали дочь и сын. К ним-то и собирались обратиться Латушкины.
- Ой, соседи дорогие, - ответил за детей их пожилой отец, - Сами на мели, не обессудьте.
Пройдясь еще по трем этажам, Лариса и ее мать пришли к выводу, что их замысел потерпел крах. В большинстве квартир им или не открывали или вежливо отказывали в помощи. Нашлись и такие квартиры, где им пригрозили обращением к участковому: «Посадят вас на пятнадцать суток, будете знать, как попрошайничать».
- Нет, мам, прошу тебя, давай больше не будем не у кого, ничего просить, - взмолилась Лариса, выслушав нешуточные угрозы.
Галина Леонидовна была иного мнения, - А об отце ты помнишь? Или он твоей гордостью закусит?
- Должен же существовать выход из безденежья, - то ли вопрошая, то ли утверждая, промолвила Лариса. Напрасно она ждала ответа на извечный вопрос: «как быть?». Его не было.
Протяжные вздохи сменились тихой барабанной дробью, часто меняющей ритм. Костяшки пальцев мелькали с нерегулярной частотой и постоянством, внося обидный диссонанс в мелодичность родственного дуэта.
- Да прекрати ты барабанить! И без того тошно, - в сердцах воскликнула Галина Леонидовна.
Погруженная в переживания Лариса не отреагировала на мамино замечание. Что же делать? Деньги … где же взять деньги? Великий комбинатор знал множество относительно честных способов отъема денег у населения. Хотя бы один ей взять на вооружение. Не выйдет. Для этого она слишком честная. Где же взять деньги?
- Не стучи.
Наконец, слова старшей Латушкиной достигли цели. На кухне повисла напряженная тишина, изредка нарушаемая сопением простуженного носа.
- Лариса, пойди высморкайся, пожалуйста, прошу тебя.
В ванной из зеркала на нее уставилась малопривлекательная физиономия, про таких ее подруга Вера сказала бы «потрепанная». Под глазами круги, щеки осунулись. А она похудела, вроде, как нос удлинился. На голове-то волосы седые появились. Вот дела … Мам, слышишь?
Из комнаты прозвучало, - Ты еще на лестницу выйди и кричи. Что случилось?
Стоит ли говорить маме о ранней седине? Ее в настоящий момент беспокоит другое. Перебирая собственный пробор, Лариса изловчилась и вырвала несколько волосков. Однако в руке у нее, вопреки расчетам, очутились светло-русые прядки.
- Что звала-то?
- Мама, я попрошу денег у Веры. Помнишь ее? У милой Верочки, я уверена, деньги есть …
Галина Леонидовна перебила, - А чем отдавать будешь?
Через секунду недоумевающая Лариса стояла перед матерью, - Не пойму тебя. Предлагаю честный способ получения денег, а ты недовольна, - разводя руками, дочь призывала мать в свидетели.
- В отличие от тебя, я реально смотрю на жизнь. Считай, что мы обе без работы, а долг, обязательства, перед которыми все едины?
- Ты возражаешь?
Галина Леонидовна отметила, что дочь на взводе. В подобной ситуации правильнее обойтись без провокаций. Робкая улыбка мелькнула на ее в миг постаревшем лице. – Ларочка, я хочу, чтобы было, как лучше. Поступай, как считаешь нужным.
Позвонить или нагрянуть без предупреждения, гадала Лариса. У Веры, кажется, нет повода для того, чтобы отказывать ей в финансовой помощи. Попросит она немного, так, чтобы отцу на лекарства и Тимке на корм хватило, и им с мамой с голода не умереть. Поблагодарить хозяйку за грядущую заботу на кухню важно прошествовал рыжий котище. Обтираясь об ее лодыжки, мурлыка призывно мяукал, то ли гордясь своим окружением, то ли сетуя на пустые миски.
Решено. Она согласна сама голодать, но только не ее любимые питомцы. Они всегда будут обеспечены всем необходимым потому, что они – ангелы, и заслуживают поклонения. Рыжий кот, в знак согласия, замурлыкал. Душечка, с ангельским терпением, так умеют прощать только животные.
- Мой дорогой, ты – просто прелесть. Мы все должны учиться у тебя терпению. Пережить муки голода и не обозлиться, никого не осуждать и не обсуждать, смотреть на каждого встречного доброжелательно и с пониманием. Ангел, сущий ангел!
Позади раздался укоризненный комментарий, - Беседы с котом ведешь, а со мной и тремя словами не перебросишься!
- Ну, зачем ты так, мама? Разве мы с тобой не обсудили наши текущие дела?
Лаская кота, Лариса пыталась разглядеть в лице матери хоть немного сочувствия. Тщетно. Мать смотрела на нее с осуждением. Это она еще и виновата!
- Ты обвиняешь меня, мама? В чем?
Теперь они стояли друг против друга, не отводя глаз, испепеляя противника неприязнью.
- Нам не на что купить себе еды из-за твоей доброты в кавычках. Тебе всех жаль, только не собственных близких. Знаешь, как это называется? Эгоизм. Да, ты – эгоистка, а расплачиваемся за твое себялюбие мы, родные люди. Эх, ты …
- Почему ты своего драгоценного сынка не обвиняешь в несчастьях или, быть может, мне пока неизвестно о его бескорыстной вам помощи? Я кормила животных пока у меня были деньги, собственные, не украденные, - ее зрачки сконцентрировались в пульсирующей на материнском лбу жилке, так время отсчитывает ее век, призывая к смирению. – Мама, сейчас не время ругаться. Если я займу у Веры побольше, нам хватит, чтобы отправить Грише передачу.
Стоило матери услышать о посылке в следственный изолятор, как ее словно подменили. Ожесточенность отступила, проснулось женское начало.
- Мамочка, не плачь, я сейчас пойду к подруге.
Лариса не стала тянуть с выполнением обещания. Галине Леонидовне оставалось лишь терпеливо ждать возвращения дочери. Но сидеть без дела она не смогла, и принялась за уборку. Протерла пыль, более всего ее скопилось на книжных полках. Ох, не до чтения сейчас. А ведь, сколько сил и времени они с Михаилом потратили на то, чтобы приобрести все эти дефицитные, подписные издания. А кому они теперь нужны? Пробегая глазами по книжным полкам, Галина Леонидовна ощутила внутреннее беспокойство. Вроде, чего-то не хватает. Гончаров, Тургенев, Пушкин – на  месте, зарубежные: Дюма, Дрюон, Коллинз – есть, а большого, светло-коричневого тома Бальзака не видать. Он над Дюма лежал. Может, переложили куда?
И вновь захлопали туда-сюда дверцы, настырные глаза рыскали по полкам. Не доверяя им полностью, руки передвигали книги. Прежде, чем разбирать, надо самой для начала прояснить ситуацию. Материнское сердце отказывалось верить в сыновнее вероломство. И не Гришкиных то рук дело. Суетно-то книгу огромную из дома вынести. Гришка скорее у отца монеты или марки стащит.
У дочери в комнате привычный уже беспорядок: разбросанные по столу отпечатанные на машинке листы, ученические тетради. Заглянув в одну, Галина Леонидовна прочла: « …Глядя в иллюминатор, она видела огромную толпу, собравшуюся на летном поле. Неужели все они пришли, ради того, чтобы напутствовать ее? Сможет ли она оправдать их доверие? Впервые она роль посла играет. Нет… не игра это, а ее предназначение в жизни. То ее миссия и исполнить ее нужно так, чтобы не стыдно было людям в глаза смотреть …»
Серьезно, как Ларка пишет, словно писатель настоящий. До всего ей дело есть. Молодец!
Быстро Галина Леонидовна навела в комнате дочери порядок. Бумажки легли по своим местам, в шкафу кофточки перебрала: какие постирать, в каких еще ходить можно. Ларочка у нее такая не практичная, в грязном может ходить, пока уже в глаза бросаться не будет. Джинсы у нее совсем пообносились, а новые денег купить нет. Юбки Лара не уважает: «в брюках удобнее, где присесть, где подхватить, что». На то ей Галя ответила: «Можно подумать, ты грузчиком работаешь. Чего тебе подхватывать? Глупышка. Это тебя поклонники должны подхватывать. Ты у меня красавица». Не зря Миша ей советовал почаще дочери комплементы говорить. «Это повышает ее самооценку. Я так считаю: публичный человек должен себя уважать, что поможет избежать ошибок».
С фотографии из книжной полки на нее, улыбаясь, смотрел мистер Рейган. Невольный вздох вырвался в ответ у Галины Леонидовны. Если бы Ларочке встретился свой Рейган, с ювелирной точностью сумевший разглядеть, что это за бриллиант…
Внезапный звонок в дверь прервал поток ее размышлений. Как скоренько Ларочка возвратилась. Покидая комнату дочери, Галина Леонидовна еще раз окинула ее внимательным взглядом. Кажется, все на местах, как привыкла Ларочка. Отворив дверь, старшая Латушкина обомлела. За огромным букетом алых роз она видела только ноги стоявшего с ним человека.
- Здравствуйте, Галина Леонидовна. А где же наша ненаглядная Лариса Михайловна?
Пропуская вперед незваного гостя, Галина Леонидовна не спускала с него любопытного взгляда. Его презентабельный вид не вызвал у нее догадок: кто это? Новая дубленка, ухоженная обувь, соответствующий костюм, на руках кожаные перчатки. А вот кольцо, интересно, имеется на безымянном пальце?
- С кем имею честь говорить?
Букет очутился у нее в руках, - Божественной Ларисе это, - слегка склонив голову, в чем проскальзывала небольшая наигранность, Петр представился, - Петр Седельников, предприниматель из Липецка.
И тут Латушкину осенило. А не тот ли это аферист, которого Ларка ранее приводила? Нет, быть того не может, чтобы такой представительный мужчина воровал монеты. – Прошу прощения, а мы с вами уже когда-нибудь встречались?
- Возможно. Мне о вас Лариса говорила. Кстати, где она?
В выдумывании «на ходу» у Галины Леонидовны был достаточный опыт и сноровка. – Она получила ответственное задание. Материал срочно нужен в номер, но …- говорившая замялась, переводя взгляд на гостя.
- Петр Степанович, - еще раз представился гость.
Какой догадливый, подумала Галина Леонидовны. Неловко такого представительного мужчину называть просто по имени. – Ларочка скоро будет.  А вы … с определенными намерениями? – скосив смущенный взгляд на цветы, говорящая умолкла.
Соображает тетка. С такой интуицией не пропадешь. Вслух Петр изрек, - У меня к Ларисе Михайловне определенное предложение. От ее решения зависит очень многое, - мужчина замолчал, предоставляя собеседнице закончить фразу по-своему усмотрению.
Галина Леонидовна расплылась в улыбке. Наконец, ее девочке повезло, и Парень-то какой, настоящий орел, букет, небось, больших денег стоит, терялась в догадках любящая мать. Еще больше ей хотелось выяснить: чем, кроме цветов, собирается прельщать предприниматель свою невесту?
Проницательные глаза словно читали в ее душе, как по книге. Расстегивая дубленку, ее владелец, будто невзначай, распахнул ее так, чтобы зрительнице было хорошо заметно внутреннее содержимое ее карманов. 
Неужели, целая пачку тысячных банкнот? Визитер намеренно испытывал ее терпение: то, как бы вскользь распахнет полы, даст полюбоваться денежным великолепием, то повернется к любопытной задом.
- Надо же, какая жалость …
В уклончивой реплике проскальзывала двусмысленность, которой произнесшая ее прикрывалась, словно ширмой. Пока ей не будет доподлинно известно о намерениях пришельца, так сказать, из первых уст, и в деталях, можно позабыть о стыдливости. В самом деле, почему ей должно быть неловко за чужое упущение?
- Вы хотели сказать, что Лариса, возможно, задержится?
Галина Леонидовна замялась, ерзая на стуле. – И да и нет. Видите ли, мы очутились с ней в такой неловкой ситуации.
Зоркий глаз незваного гостя уловил вспыхнувший на несколько мгновений алчный огонек в глазах собеседницы. Вот оно, в чем дело. Извечный вопрос: где взять денег…
Хозяйка галантно перебила. – Понимаете, Ларочка одолжила, а денег ей не возвращают. Такие, знаете ли, непорядочные люди попались. Самой спросить ей неловко, а папа наш лежит в больнице. Я временно без работы, вот такие незавидные обстоятельства, - Галина Леонидовна развела руками.
Нет, все-таки, не подвело ее зрение. Какие-то секунды, и вожделенные банкноты перекочевали в ее руки. – Бизнес требует постоянных вложений, так, что более дать не могу, - теперь уже руками разводил Петр.
- Ну, что вы, - поспешила заверить Латушкина. – Это – подмога, пока Ларочке не вернут долги. Мы вам очень благодарны, Петр Степанович.
Тут ее осенило. Сократовский лоб, будто нимбом очерченный редкими русыми волосами, ей ранее встречался в совсем непрезентабельном ракурсе. Небольшая, много повидавшая на своем веку ладонь, прикрыла Латушкиной рот. Пообщаешься с болтуном, и сама несдержанной на язык станешь. 
Телефонный звонок отвлек ее от подозрений. На счастье свое, либо на беду, Галина Леонидовна не обратила внимания на то, как среагировал гость на неожиданную помеху. Смятение его было кратковременным, очень быстро Петр мобилизовался, и как ни в чем не бывало, полюбопытствовал, - Ларочка звонила?
И все-таки его волнение не осталось незамеченным. Чего это он так струхнул, заинтересовалась Галина Леонидовна. Петр бродил по квартире, хозяйка не оставляла его одного, а ради того, чтобы оправдать свое присутствие рядом, нашла себе подходящее занятие: вытирала пыль с мебели.
Раздался звонок в дверь, и все былые подозрения были отложены в сторону.
- Ларочка, как хорошо! – радостно встретила дочь старшая Латушкина. Внимательный взгляд насторожил Галину Леонидовну. – Что случилось?
Поникший взор, навернувшиеся на глаза дочери слезы, испугали мать. – Лара, говори, не молчи.
- Вера не дала мне денег, - едва слышно промолвила Лариса.
- А у нас гости, - многозначительно произнесла старшая Латушкина.
Однако, на ее сообщение дочь отреагировала иначе, чем на то рассчитывала Галина Леонидовна. Наскоро раздевшись, Лариса скрылась в своей комнате. Старшая Латушкина направилась на кухню, где она оставила гостя. К ее изумлению, кухня оказалась пуста.
- Петр! – обеспокоенно позвала хозяйка дома.
Ответ пришел с незваной стороны. Из своей комнаты выглянула Лариса, позади которой стоял Петр. Губы Галины Леонидовны исказила натянутая улыбка, в то время, когда в глазах запрятался страх. А вдруг они с Ларочкой так и не пришли к соглашению?
Все трое молчали по разным причинам. Но, если проницательные глаза Петра буквально гипнотизировали Ларису, то девушка не знала, на ком ей задержать взгляд. О чем тут без нее разговаривали мать и этот пришелец?
Первой не выдержала Галина Леонидовна, - Лариса… к нам обратился знакомый, мой знакомый. Он хочет снять у нас комнату. У нас ведь есть свободная комната. Ты … не возражаешь?
 Лариса еле заметно покачала головой.
– Выходит, вы без меня обо всем договорились? – усмехнулся Петр. – Без меня, меня женили.
- Разве я вас неверно поняла? – Галина Леонидовна без особых усилий изобразила изумление. Гость все еще не торопился с посвящением их в свои планы. Надо ему подсобить. – Поправьте меня, сделайте милость, разве у вас в планах не значилось изменение семейного положения?
Гость как-то замялся, затоптался словно жеребец перед наковальней. – Я собственно только «за», но как на это посмотрит Лариса Михайловна?
И вновь Ларочка невольно очутилась в центре внимания. Но нужна ли ей подобная популярность, вот, в чем вопрос. – Что вы все на меня уставились? Я хочу побыть одна. Поговорите без меня.
- Но … Лара, но разговор касается тебя конкретно. Вот товарищ … господин из…
- Липецка, - подсказал Петр.
- Именно. Петр хотел переговорить с тобой с глазу на глаз. Ради такого случая, я могу выйти.
- Зачем? Мне не о чем с ним разговаривать, - категорично заявила Лариса.
- Подожди, Ларочка, не стоит спешить с выводами. Поговори с человеком, может, у тебя изменится мнение о нем, а?
- Нет уж. Если говорить, то при всех. И потом, мамочка, мне нечего от тебя скрывать. Денег у меня ни копейки, попросить в долг не у кого, а …
- А я для чего? – распахнув дубленку, Петр еще раз продемонстрировал собственные материальные возможности.
- Как хорошо, Ларочка, правда?
Она смотрела на мать, теряясь в догадках. Что это все серьезно, или спектакль ради развлечения? И «гость», так называемый, тоже хорош. Решил поиздеваться. Ладно, самое подходящее, выступить с ним в доле. – И сколько нам твое покровительство будет стоить, Петруша?
- Что ты, Лара! – Галина Леонидовна отмахнулась от дочери рукой, - Чего ты надумала? Петр …
- Степанович, - добавил гость.
- Петр Степанович предложил нам помощь, а мы ему …
- Меня пристроить хочешь? Только куда, поинтересовалась? На вокзал или на рынок, гнильем торговать?
Вмешался Петр, - Лариса, я открою пред тобой карты. Мне нужна прописка, штамп в паспорте, а я …
- Заплатишь нам пять тысяч, и в тот же день, день регистрации отвалишь на все четыре стороны. Идет?
- Какая регистрация? Никого на своей жилой площади я прописывать не позволю. Ишь, чего удумали!
Возмущение Галины Леонидовны расставило все на свои места. При сложившейся ситуации невозможно было притворяться. Каждому пришлось обозначить собственную позицию.
- Что же вы мне посоветуете? Не без опаски полюбопытствовал Петр.
Прежде, чем прозвучал ответ, Лариса демонстративно удалилась в дальнюю комнату. Оба оставшихся поняли, что ее уход – не обычная случайность.
- Лариса! – позвала старшая Латушкина. – Это и тебя касается.
Шикарный букет роз упал на пол. В голове Петра зародились определенные подозрения. Неужели он просчитался?
- Не мусорьте, гражданин. Разбираться придется без Ларочки, хоть ваше предложение касается и ее. Вас устраивает поселиться у нас в качестве жильца?
- Нет, не устраивает. Хотелось бы выяснить у Ларисы Михайловны ее мнение на вопросы взаимовыгодного сотрудничества.
- Пройдите. Она в спальне.    
Когда гость проследовал в указанном направлении, Галина Леонидовна поспешила припрятать полученные три тысячи рублей в укромном месте. Не хотелось бы с ними расставаться.
Петр едва не впервые почувствовал неуверенность. По недавней реакции Ларисы получалось, что … он ей совсем безразличен. Честно говоря, и он в ней не особенно нуждался. Не дай бог, чтобы о том догадалась пишущая курица. В спальню Петр вошел с боевым настроем. Он будет бороться за свою будущность. – Ларочка, давай поговорим спокойно, без эмоций. Будь рассудительна. Посмотри на меня. Я тебе нравлюсь?
Улыбка его была также фальшива, как и уловки, которыми он пытался ее купить. Лариса сильно переживала из-за отказа подруги. Вера – самая близкая у нее, казалось, что на ее преданность вполне можно было положиться, но …
Слезы застыли у нее в глазах. Бедный папочка, ему нужна не только передача, но и лекарства. В больницах не хватает самого необходимого, а медперсонал без подарков лишний раз к больному не приблизиться. Что же делать?
Она уставилась в одну точку, то была одиноко бредущая дворняга, не разбирающая дороги. Превозмогая голод и погодные неурядицы, пес двигался вдоль противоположно стоящего дома. Ветер щедро швырял навстречу ему хлопья снега, вынуждая бедолагу увертываться. Опущенный нос улавливал запахи, но ни один из них не обещал четвероногому бомжу хотя бы короткую передышку от жизненных трудностей.
Ее судьба чем-то похожа на судьбу бездомной дворняги, с тем лишь преимуществом, что у нее пока еще есть, где укрыться от непогоды. На ее поникшие плечи легла чужая рука. Поначалу Лариса хотела сбросить ее, но ласкающие движения податливых пальцев оказались успокаивающими и даже слегка приятными.
- Давай обсудим наши с тобой отношения.
Прозвучавшее предложение Лариса восприняла молча, что послужило сигналом к продолжению для говорившего.
- В жизни человека бывают, как удачи, так и поражения. Мне повезло. Хотелось поделиться успехом с хорошими людьми. От тебя лично требуется немного терпения и понимания. Разве я о многом прошу?
Взгляд, направленный на нее вопрошал и втолковывал одновременно. Ее успокоило больше, если бы он обратился к ней за советом. – Понимаешь, Петя … можно так тебя называть…
Он перебил, - Это – мое настоящее имя. Я тебя не обманываю, а прошу заключить взаимовыгодное соглашение. Тебе нужны деньги, мне необходимо закрепиться в Москве. Даже, если ты меня не любишь, надеюсь, я тебе не противен …
Теперь Лариса перебила говорящего, - Не могу. Соглашение может касаться поставок топлива, древесины, продуктов, но не любви. Она не поддается указам, распоряжениям, соглашениям. Я не люблю тебя и, вряд ли, когда-нибудь полюблю.
- А папу ты любишь?
Лариса не скрывала удивления, - А при чем тут папа?
- Я согласился одолжить денег вам только при условии, что получу прописку в Москве. Сейчас я пойду и заберу  у твоей мамы три тысячи. Ты не против?
- У тебя нет сочувствия. Человек в больнице, я несколько месяцев не получаю зарплаты, мама без работы. Лекарств в больнице нет. Чтобы ты делал в подобной ситуации?
Она разговаривала с ним, но мысли ее были далеки от материальных проблем. Хотелось чуда: путешествий, новых приятных знакомств и, чтобы она, наконец, поступила на журфак. Из всего, чего она желала, не было ничего неосуществимого. И еще хотелось счастья, личного счастья.
- Спустилась с небес на землю?
Очнувшись от мечтаний, Лариса переспросила, - Что ты сказал?
- Ты – неисправимая фантазерка. На твоем месте всякий разумный человек согласился с предлагаемым. Я не просто пристаю к тебе, без прописки я, даже со своим образованием и способностями в археологии не могу найти себе подходящую работу. Ну что тебе стоит расписаться со мной и потом получать дивиденды?
- Чего?
Озадаченное лицо собеседницы рассмешило Петра. Ведь она его не только не понимает, но и боится. – Существует такой термин в банковском деле. Означает он выплаты за предыдущие вложения. Это же выгодно.
- А я в любви не ищу выгоды.
- Я тоже, лишь хочу встретить понимание с вашей стороны. Мне в данный момент тяжело, вам тоже трудно. Так давайте поможем друг другу.
Петр прав. Люди должны помогать тем, кто нуждается в их поддержке, но помощь обычно бывает бескорыстной. Предложение Петра взаимовыгодно, но, что в том плохого, задавалась вопросом Лариса.
Чужая рука переместилась на ее талию. Лариса не отстранилась. Нерешительные, осторожные прикосновения напоминали ей нежные ласки воздушной феи из Ларисиных снов, о которых она некому не рассказывала. Фея приходила к Ларисе чаще всего в те минуты отдыха, когда спящей было особенно грустно и одиноко, благодаря чему настроение последней менялось на жизнерадостное. Она скоро полетит в Америку и встретится с президентом Рейганом. Ради разговора с ним Лариса специально учит английский язык. Ох, и трудно он ей дается, но журналисту без знания иностранных языков нельзя.
- О чем задумалась?
- Так, о личном, - Лариса перевела взгляд с унылой картины зимней непогоды на улыбчивого гостя.- Знаешь, что, Петя…. Я согласна, только вот, как к нашему соглашению отнесется мама?
- Положительно, только вот …
Небольшая заминка пошла на пользу обоим. Лариса привела себя в порядок: поправила прическу, затянула покрепче ремешок на юбке и улыбнулась своему отражению в окошке. Петр же, благодаря паузе, собрался духом и теперь был готов убеждать кого угодно и в чем угодно.
- Мама, по всей видимости, ушла в магазин, - сделала вывод Лариса, обойдя все помещения в квартире.
- Хорошо, потому, что очень хочется кушать.
- Могу приготовить тебе омлет, - предложила Лариса.
У Петра загорелись глаза от предвкушения обещанного угощения. – Если честно признаться, я еще толком не завтракал.
- Омлет из яичного порошка, - Лариса потрясла целлофановым пакетом с порошком перед лицом гостя.
- Нет, из этой гадости мне ничего не надо, - поникшим голосом протянул Петр.
Проверив содержимое всех шкафчиков на кухне, молодая хозяйка с грустью констатировала, - А мне больше и угостить-то тебя нечем.
- Сейчас найдется. Я скоро буду, Ларка, - и, прежде, чем, Лариса успела полюбопытствовать, куда Петр направляется, молодого человека и след простыл.
Оставшись в одиночестве, Лариса бродила из комнаты в комнату, изнывая от безделья. Что-то она должна будет объяснить маме, скорее, всего, характер своих отношений с потенциальным мужем. Слово-то какое патриархальное, и себя она в роли супруги не представляет. Не смогла она подавить вздох сожаления, но не себя ей было жаль. Придется обманывать близких людей, вот, что ей претит. С письменного стола на нее дружелюбно смотрела фотография Саманты, ее юной подружки. Она, вероятно, не одобрила бы подобного приспособленчества. «Жить нужно так, чтобы потом не было стыдно за бесцельно прожитые годы», - вот призыв, который постоянно звучит во мне. Почему он не перекликается с устремлениями родных и близких?
Зазвонил телефон. Костик, ее верный друг, просил приехать, помочь ему с «очень запутанным и ответственным делом».
- Костик, у меня масса домашних забот, а нельзя обойтись без меня?
- Я-то могу, а вот наш уважаемый Игорь Иванович, вряд ли. Он сказал, я цитирую: «что, медицина – твой профиль». Чего молчишь? Там случай наполовину криминальный, наполовину анекдотический. Подумай, какую ты упускаешь возможность.   
И, несмотря на то, что Рабичев говорил так убедительно, Лариса отказалась. Вернулся Петр с полной сумкой. Колбаса, домашние котлеты из кулинарии, апельсины, яблоки, бородинский хлеб и милый сердцу вафельный тортик.
- Какая прелесть! Спасибо, Петя. А чай ты купить не догадался?
- Имеется лучший вариант, - из-за полы Петр извлек бутылку портвейна.
- Здорово, - но пачка чая нам не помешала бы. Мама куда-то запропастилась.
- Она, наверное, к папе отправилась.
- Как? Сразу же… Ну я не знаю. Я бы тоже хотела проведать папу.
- На днях пойдем к нему все вместе. Любимая, скажи, когда мы подадим заявление?
Блуждающий взгляд Ларочки плавно скользил по принесенным Петром дарам. Хотелось их попробовать, тем более, что она сегодня завтракала на скорую руку. – Давай перекусим.
Сказано – сделано. Пока на сковороде шипели домашние котлеты, молодые люди налегли на бутерброды с колбасой и вафельный торт. Лариса не могла оторваться от кондитерского угощения. Как давно она его не ела. Портвейн на вкус оказался отвратительным, но этого и стоило ожидать. Что хорошего сейчас можно приобрести в винном отделе?
- Не нравится? Извини, лапуля. Кроме «Коктебеля» и «Столичной» брать было нечего. Знаешь, что, давай поцелуемся.
Вкус покупной сладости все еще ощущался на языке, как не хотелось с ним расставаться. Третий кусочек из коробки очутился на ее тарелке, но не успела Лариса поднести угощение ко рту, как ее опередили.
- Я хочу тебя поцеловать.
- С какой стати?
Ответ обескуражил Ларису. – По праву твоего будущего супруга, я могу целовать тебя, сколько пожелаю.
Вожделенный кусочек вернулся на место, и Лариса догадалась, что будет далее. – Вспомнила, - вскочив, произнесла она, - Мне нужно кое-куда съездить. Понимаешь, Петя, отказываться нельзя, иначе Саперский, это наш замглавного редактора станет давать бесперспективные задания, и мне никакое повышение не светит.
В прощальном взгляде, которым Петр наградил ее напоследок, читалось сомнение: искренна ли она с ним? Ей неприятны его ласки, хуже того, они Ларисе противны. Сможет ли она со временем перебороть себя?
Быстро бегут минуты в чужом доме. Здесь он долго не задержится. Видно участь у него такая – быть странником по жизни, лишая себя житейских благ. Но разве потеря материальных ценностей вправе сравниться с утратой душевного комфорта? Душа – это тот тайник, куда нет хода случайным людям. Жаль, что он поздно осознал, а ведь между другом и врагом слишком узкая грань, и часто сотрудничество соседствует с предательством. А кто он сам, Петр так и не понял.