продолжение
начало -
1 часть - http://www.proza.ru/2016/11/26/1753
2 часть - http://www.proza.ru/2016/12/08/1338
3 часть - http://www.proza.ru/2016/12/08/1349
4 часть - http://www.proza.ru/2016/12/08/1354
*
Краткое содержание четырёх предыдущих частей:
к директору частного адвокатского бюро Андрею Ронину, человеку, который решает проблемы, обращает народная артистка СССР Головина с нелепой просьбой – у неё пропал старый попугай по кличке Арнольд.
Не в силах отказать пожилой женщине, Ронин оправляет к Головиной свою сотрудницу, которая в случайном разговоре с рабочим во дворе дома узнаёт, что каждое утро, когда Головина отсутствовала, к дому подъезжал белый джип, из которого неизвестные выносили самку попугая и выманивали Арнольда. Давали ему небольшой шарик и Арнольд улетал с ним домой. Так продолжалось почти месяц, пока однажды, Арнольд не задохнулся с шариком в клюве.
Ронин и его сотрудники предполагают, что шарики, скорее всего, радиоактивные.
Головина приглашает Ронина и его команду к себе на ужин.
Не желая обидеть пожилую женщину, Ронин заказал в ресторане роскошный ужин
и, купив на всякий случай, дозиметр, они едут к ней в гости….
*
*
Застолье только началось…
*
.. и тут вернулась Мотто.
И все почему-то замолчали и посмотрели на неё.
Она остановилась в проёме двери с мрачным лицом и вдруг сказала, громко, резко, приказным тоном:
- Так! Подъём! Все - быстро, бегом отсюда!
- Это ещё что за штучки! – сделала вид, что подивилась, но вскочила Броня.
- Попугая поймала? – спросил Палыч.
- Вы неважно себя чувствуете, голубушка? – вежливо поинтересовалась хозяйка.
- Да я-то как раз ничего. А вот вы!... Ронин… - Мотто показала ему счётчик, – В спальне - дозиметр - зашкаливает.
- Давайте - все сейчас выйдем, - встал и попросил Головину Ронин.
- А что случилось? – совершенно спокойно спросила Голованова.
- Сейчас… мы выйдем все на улицу – а там я всё объясню. Здесь оставаться опасно.
Головина и это восприняла спокойно – видимо, самообладания она не теряла никогда.
- Пьём, курим, уходим, - согласился Палыч, - Со счётчиком Гейгера не шутят, - быстро налил себе полный фужер водки, - Извиняюсь – я без очереди.
- Как боевая бегемотина, - несколько раздражённо восхитилась Мотто, глядя, как он закинул в пасть фужер.
- Смерть радиации! – объяснил Палыч, пальцами набил себе полный рот закуски, тут же стал суровым, вскочил и, жуя, скомандовал, - Бабы! Отход!
*
За столиком в полупустом кафе сидели - старик в чёрных очках, его водитель
и возбуждённый Геннадий.
На столе лежит тонкая папка.
- А чего поругались? - не глядя на Гену, спросил старик.
- Да она… тупая! - ответил Гена.
- И ты ей так прямо это и сказал, - предположил старик.
- Ну, - признался Гена.
- А она что?
- Выгнала.
- А я тебе разрешал ругаться? – тихо спросил старик.
- Нет, - виновато признал Гена.
- А зачем же ты с невестой ругаешься?
- Иди, мирись, баклан, - угрожающе сказал водитель.
- Да всё – она меня видеть уже не может.
- Вчера любила - сегодня видеть не может, - удивился старик.
- Потому что - долго всё, - оправдывался Гена, - Надо было сразу всё делать.
- То есть - я виноват? – спросил старик, - Затянул.
- Нет… - стал выкручиваться Гена, - Просто - она тупая.
- Тупой – это ты, - сказал ему водитель.
- Подожди, – остановил его старик и снова обратился к Геннадию, - Она тупая – и ты ей за это… по морде.
- Да, - признался Гена.
- Сильно? – спросил старик.
- Ну… так.
- А она в ментовку не побежит? – спросил водитель.
Гена пожал плечами.
- А давай её напугаем, - предложил старик.
- Как? – виновато спросил Гена.
- А возьми бумажку, - показал старик на папку.
Гена достал из папки ручку и листок, какой-то оборванный и мятый.
- Пиши… - старик задумался.
Гена приготовился писать на столе.
- Нет, ты на коленке пиши, - велел ему старик.
Гена удивился, но положил листок себе на коленку.
- Я не могу без тебя… – начал диктовать старик.
Гена начал писать, но ручка не писала:
- Не пишет.
- Распиши, - сказал старик.
Гена нервно стал расписывать ручку и порвал листок. Виновато глянул на старика.
- Нормально, - успокоил его старик и снова стал диктовать, - Я не могу без тебя жить… Я запутался… Я ухожу.
Гена написал.
- Прошу никого не винить. Я сам, – продиктовал старик.
Гена посмотрел на старика, помедлил, но написал.
- Число и подпись, - сказал старик, - Напугаешь её - она тебя и простит.
Гена поставил число и кривую подпись.
- Дай! - протянул руку водитель.
Гена с большими сомнениями, но отдал ему этот листок.
Старик поднялся и пошёл на выход.
Водитель перегнулся через стол к Гене и тихо процедил сквозь зубы:
- Исчезни, баклан… Сгинь. Чтоб тебя больше никто никогда не видел.
*
Квартира Ронина.
На кухне, у стойки на высоких стульях сидели – Ронин в трусах, Друид в трусах, и Палыч в чёрных армейских трусах.
И молчали.
*
Мотто стояла в ванной тоже в одних трусиках, перед грудой одежды на полу, которую она по очереди поднимала и замеряла дозиметром.
Дверь в ванную была полуоткрыта и Мотто было не видно, как она отражалась через зеркало в ванной, в зеркале в прихожей, и как Ронин смотрел на неё – стройную, тоненькую, ладную, с небольшой аккуратной грудью.
*
И Ронин поймал себя на мысли, что он ей любуется.
*
Мотто почувствовала, обернулась, увидела в зеркале Ронина
и, пнув ногой, захлопнула дверь.
*
Всё сидели в трусах и всё молчали.
- Палыч, а ты где такие трусы достаёшь? – наконец, спросил Друид, разглядывая его чёрные армейские трусы.
- Выдают, - хмуро ответил Палыч.
- А где? – поинтересовался Друид.
- В ЦРУ, - ответил Палыч.
Опять помолчали.
*
- Продвинутые там пацаны, - вынужден был признать Друид, имея в виду ЦРУ.
- А кто их продвинул? - хмуро, но многозначительно ответил Палыч, имея в виду ту же организацию и кое-что ещё.
Опять помолчали.
Палыч:
- Друид, дружище… а сгонял бы ты за дезактивирующим раствором. А то мы тут сидим, как эти…
- В трусах я тебе что ли я сбегаю, – обиделся Друид.
- Ронин, дай ему какие-нибудь кальсоны, - попросил Палыч.
- Где я тебе кальсоны возьму? - рассеянно ответил Ронин.
- Ну… дохУ какую-нибудь дай, - предложил Палыч.
- Да водки полно, – наконец, сообразил Ронин.
- А что ж ты молчал! - аж возмутился Палыч.
- А что мне – кричать?
- Зачем кричать – просто сказал бы: белого столового вина – полно. А то сидим тут, как эти… так где?
- В морозилке… Слушай, Палыч, что-то не пойму я эту историю… - начал Ронин, - … шарики какие-то, радиация…
- А что тут понимать? Радиоактивный попугай. Насрал и улетел. Я этих тварей знаю, - исчерпывающе объяснил Палыч, роясь в морозилке..
*
В закрытой комнате сидят Броня и Головина - обе в ронинских халатах. Головина а домашнем, Броня в банном.
- Пойдёмте к мужчинам, - предложила Броня.
- Даже землетрясение в девять баллов не сможет меня заставить выйти к мужчинам в халате - я всё равно успею одеться и сделать макияж, - наотрез отказалась Головина,
- Ну не сидеть же нам здесь. Как пленницы, - возразила Броня, - Форс мажор – сойдут и халаты.
- А для форсу - выпьем морсу, как говорила моя бабушка, - непонятно о чём сказала Головина, разглядывая комнату и что-то соображая.
- А не много ли им чести, нашим мужикам, прихорашиваться для них, - возмутилась Броня, - Тоже мне – баре, - и решительно предложила, - Выйдем - в халатах.
- Мужики – на конюшне, - напомнила Головина, глядя на окно, - Бронислава Артемьевна, голубушка, вы не потрудитесь снять вон ту штору. Ну, или хотя бы попробуйте. Вы, всё же, помоложе.
- Да сейчас оборвём, да и делов-то, - бесцеремонно пообещала Броня, - А зачем?
*
Белый джип.
Старик и водитель.
- Что будем делать? – спросил водитель.
- Жениться будем, - через паузу ответил старик.
- Так уж одного женили, - напомнил водитель.
- Вообще-то двух.
- А кого ещё? – не понял водитель.
- Попугая.
- А сейчас кого?
- Теперь – тебя будем.
- Да я как-то… не планировал.
- А кто тебя спрашивает, - ответил старик.
- Опять на внучке?
- Невесту увидишь на свадьбе.
- Я бы даже потянул… до брачной ночи, - усмехнулся водитель, - Что-то в этом есть - невесту в койке только увидеть.
*
Мотто вышла из ванной, одетая в свой чёрный комбинезон, с ворохом одежды в руках.
Положила одежду на диван:
- Я ничего не понимаю, но всё чисто. Фонит только одежда Ирины Николаевны. И то чуть–чуть. Можно одеваться, - и посмотрела на Ронина, - А подглядывать было необязательно. Тем более, что и смотреть-то особо не на что.
- Ну почему, - не согласился Ронин, - Ты б одела халат.
- Коровами воняет, - ответила ему Мотто. С намёком на грудастых девушек Ронина
- Может, закроем тему, - попросил её Ронин.
- В коровнике был? - спросил Ронина уже закусывающий Палыч, - Только не скажи, что завтра коровку будем искать?
- Коровы сами бегают за Рониным, - ответила Палычу Мотто, - Он у нас - фермер, - опять же с намёком на грудастых девушек Ронина и обилие оных.
Палыч ничего не понял, почему Ронин фермер, поэтому налил себе ещё водки.
Пить вторую ему одному было неудобно, да и скучно, - Что я один, что ли? – и велел Мотто, - Зови дам. Радиацию глушить будем.
*
Но тут дверь комнаты открылась и вышли Броня в банном халате и Головина, кутаясь в штору.
- Я сегодня, как Айседора Дункан, - величественно объяснила Головина и чуть извинилась, - Пришлось снять вашу штору.
- А тебе, Николавна, идёт! - восхищённо объявил Палыч с полным ртом.
- Прекрасный комплимент, - поблагодарила его Головина.
- Ты думай, когда говоришь, - зашипела Броня на Палыча.
Палыч, напрочь, не понял, почему не был принят его комплимент:
- Мы в парижах-то не жили, приседаниям не научены. Говорим - что думаем.
- А ты не говори, что думаешь. Ты думай, что говоришь, - раздражено посоветовала Броня.
- Если дуть на искру - она разгорится, - стала гасить конфликт Головина, - Если плюнуть – то погаснет.
- Верно говоришь, Николавна, - согласился Палыч и тут же попросил Броню,- Только ты не плюйся.
- А вам удобно в этом скафандре? – спросила Головина Мотто про её мотокомбинезон и предложила Ронину, - Может быть, вы дадите ей во что переодеться. Какую-нибудь штору, например. Только не как у меня! - и снова обратилась к Мотто, поправляя штору на себе, - Не одной же мне тут в скатерти сидеть.
- Пойдём, - предложил Ронин и Мотто из деликатности согласилась.
А Головина, как-то странно глянула им вслед.
*
В комнате Ронин рылся в шкафу и не мог сообразить, что дать одеть Мотто, которая стояла рядом. Дверь на кухню была раскрыта.
Наконец, нашёл рубашку.
- Даже цунами с десятиэтажный дом не заставит меня одеть шмотьё ваших коров, - предупредила Мотто уже без намёка на грудастых девушек Ронина.
- Да нет тут, никакого коровьего шмотья – это моя рубашка! - рассердился Ронин.
Из комнаты видна была кухня…
*
- А хотите - анекдот расскажу? – предложил Палыч.
- Хотим, - согласилась Головина, не очень понимая, на что соглашается.
- Это вы - опрометчиво, - тихо предупредила её Броня, хорошо знающая репертуар Палыча.
- Но, предупреждаю – анекдот срамной, - честно признался Палыч, - Можно даже сказать – дерзкий.
- Я ж говорила – тяжёлый репертуар, - снова тихо сказала Броня Головиной, прекрасно знающая репертуар Палыча.
- У каждой птички своя песня, - уклончиво ответила ей Головина,
- Ну, давай, птиц - вываливай свою анекдотину, - разрешила Палычу Броня, подняв палец к потолку, - Но помни: президент - мат запретил.
- А как без мата? Как без рук, - возмутился Палыч и попросил Головину, - Можно я, Николавна?... чуть-чуть.
- Только чуть-чуть. И один разок, - разрешила Головина…
*
Ронин закрыл дверь.
Мотто не поняла – она думала он выйдет и даст ей переодеться.
Ронин встал у двери.
- Ну, выйдите, Ронин, – удивлённо попросила Мотто.
- Не выйду, - шутливо, но и серьёзно отказался Ронин.
Постояли.
- Что – так и будете стоять? – удивилась Мотто.
- А что мне осталось? – сказал Ронин. И в шутку, и серьёзно, - Только подглядывать, - но это уже только в шутку.
- Вы ж уже подглядывали, - напомнила Мотто.
- Это издалека. Это не считается, - выкрутился Ронин.
Постояли. Посмотрели друг на друга.
Мотто поняла, что он не собирается уходить.
- Ну ладно, стойте, - согласилась она, - Только я буду считать, что вас нет. Пустое место.
Мотто протянула руку за рубашкой.
Ронин не отдал.
- А давай – я тебе помогу.
- А давайте - я сама.
Опять постояли.
- Да зачем вам это?.. Я же… страшненькая.
- А мне – нравишься, - искренне, да как-то неуклюже ответил ей Ронин.
- С каких это пор? - недоверчиво усмехнулась Мотто.
- Не знаю, сейчас, кажется - всегда нравилась.
- А завтра, что покажется?.. с утра…
- А выходи за меня замуж, - вдруг сказал Ронин.
За дверью раздался женский хохот – видать, сработал дерзкий и страшный анекдот Палыча.
Мотто глянула на закрытую дверь, потом сказала:
- Замуж?... На ночь?... А идите вы, Ронин… проблемы решать… - и стала снимать комбинезон.
- А чтобы ты сделала, если бы я тебе сейчас ударил? – вдруг спросил Ронин.
- А вы попробуйте, - с мальчишеским вызовом ответила Мотто.
- А если - он? – показал Ронин головой куда-то вдаль, имея в виду её жениха, которого никто и никогда не видел. И про которого неохотно и скупо отвечала Мотто на все расспросы о личной жизни. Жениха, конечно, мифического - ибо это был единственный для неё способ скрыть её тайную девичью любовь к Ронину.
О призрачности жениха многие догадывались, особенно ушлая Броня, но вряд ли Ронин. Хотя ему и хотелось думать, чтобы жених оказался выдумкой. И, видимо, сейчас Ронин решил воспользоваться моментом и проверить жениха на мифичность.
Мотто помолчала и ответила нехотя:
- Я бы взяла его руку и поцеловала.
- Это сейчас ты так говоришь. А получишь – я посмотрю, как ты ему руки будешь целовать, - усмехнулся Ронин.
- Я догадываюсь - это непросто. Но я бы сделала всё, чтоб так и было.
И Ронин наотмашь ударил Мотто.
Не сильно ударил – слегка, лёгкая пощёчина – но ударил.
Это была проверка. Не более того.
резкая и спортивная Мотто могла бы и увернуться. Но она этого не сделала.
Она постояла с закрытыми глазами в полуснятом комбинезоне, прикрывая рукой грудь, и медленно повернула к нему лицо.
Посмотрела в глаза.
Одела комбинезон обратно.
Ронин пожалел о своей дурацкой проверке.
Мотто вдруг взяла его руку… поднесла к своим губам и поцеловала.
Потом резко повернулась и, доодевая комбинезон, пошла на кухню…
*
… пришла и села за стол.
- А чего у тебя щёчка горит? – сразу заметил Палыч, уже прилично разгорячённый.
- Аллергия, - объяснила Мотто. И уточнила, - На блудливых мужиков и водку, - и налила себе простой воды в бокал.
- Так ты ж не пьёшь? – удивился Палыч.
- А я как увижу – у меня аллергия.
- Да что ж за распущенность такая! – возмутился Палыч, - Надо над собой работать, - и посоветовал, - Сначала - привыкай смотреть, - он налил рюмку, поставил перед Мотто, - Поставь - и смотри.
*
Ронин вышел из комнаты, но за стол со всеми не сел, а встал в стороне, какой-то весь задумчивый и затаённый.
Никто на это внимания не обратил, только Мотто вся как-то напряглась, как струна.
- Потом - налей и смотри, - продолжал поучать Мотто Палыч, - Потом - первый полтинничек.
- Сэнсэй, - поклонилась ему по-японски Мотто.
- Алкосэнсэй, - поправила Броня.
- Сакэсэнсей, - подправил её Друид и они с Мотто засмеялись.
- Ты чего сейчас сказал? – не понял Палыч.
- Он сказал – учитель, - объяснила Мотто.
- Ну а почему нет? - согласился Палыч, - И мы, учителя – народ доступный и отзывчивый. И несём мудрость в массы, - и обратился к Головиной, - Мудрость – в массы. Да, Николавна? Правильно я говорю? – и непонятно было – дурака он валяет, или нет.
- Да, гражданин начальник, - ответила Головина.
- Ну… так-то не надо… - смутился Палыч, - Мне тут одна мудрая старушка сказала – если б ты, Палыч, только знал - как бесы боятся нашей простой русской водки.
- Ага. Обосрались все, - подтвердила Броня, - Прошу прощенья.
- Я в парижах-то не жил... – подколол её Палыч.
- Ты и лондонах не жил, - ответила ему Броня..
*.
- Странный сегодня день… - вдруг сказал Ронин и все посмотрели на него, - И я хочу воспользоваться, что все собрались, все вместе… все мои уважаемые и незаменимые сотрудники. И вы, Ирина Николаевна… так получилось - у Мо нет родителей…
- Вот только об этом - не надо, - тихо, но резко оборвала его Мотто.
- Это я к тому, что мне не к кому пойти… и попросить твоей руки.
*
Никто ничего не понял.
А Ронин продолжил:
- Поэтому я прошу всех вас - быть свидетелями… я хочу при вас попросить её руки… - и он обратился к Мотто, - Мотто, будь моей женой.
*
Воцарилась тишина.
Особенно тиха стала Броня.
Да и Палыч не отставал. Даже рюмку поставил.
Только Головина - как будто ждала это услышать.
*
- Вот - сказал – и так легко стало, - улыбнулся Ронин.
*
- Быы-ыстро ты как замуж-то там выскочила! - кивнув на дверь, похвалил Палыч Мотто, но на него никто не обратил внимания.
Броня замерла с папиросой, решив, что это злая шутка Ронина.
В предвкушении ответа Мотто, народная артистка Головина изящно закуталась в свою штору.
А Палыч решил воспользоваться паузой и втихаря и махнул рюмочку.
Но больше всех тайно заволновался Друид.
- Надеюсь, это была неуместная… но не злая ирония, - игриво сказала мало что понимающая Броня, переводя настороженные взгляды с Ронина на Мотто и обратно.
- Нет, - ответил Ронин, - Это было и есть абсолютно серьёзно. Мотто, выходи за меня замуж.
*
Опять воцарилась тишина.
Молчали и ждали.
И Мотто надо было что-то отвечать.
Она сидела с бокалом воды, словно окаменевшая и смотрела в стол перед собой.
Наконец, подняла голову:
- Даже если господин Ронин, надумал посмеяться надо мной, я отвечу так… - она поставила бокал, поднялась, подошла к Ронину, встала напротив и, глядя ему в глаза, начала говорить:
- Я влюбилась, как только первый раз увидела вас… оказывается – это удивительное чувство… но и очень грустное – понимать, что ты никогда не будешь с человеком, в которого влюблена – это больно… но это сладкая боль… я даже не мечтала услышать то, что я сейчас услышала… и я говорю – да, я согласна – это было бы счастьем для меня… - она опустилась на колени, согнулась и прижалась лбом к тапкам Ронина…
*
Ронин растерялся. Напрочь растерся…
*
Мотто выпрямилась, поднялась с колен.
Спокойная. Без тени надрыва, без тени унижений.
*
- Браво, детка! - вдруг мягко похвалила её Головина, - Браво! Даже если он посмеётся над тобой – ты всё равно уже победила.
- Это - достойно, - пришлось согласиться с ней Броне.
- А - горько! – гаркнул Палыч. Потому что пришла ему пора выпить.
И он, конечно, тут же и выпил. Один.
*
Ронин нежно взял её лицо руками.
Она закрыла глаза и прижалась губами к его ладони.
Ронин поцеловал её в губы, тёплые, нежные…
*
- Горь-ка! Горь-ка! – жуя, начал орать и хлопать в ладоши Палыч.
И всем невольно и потихоньку пришлось поддержать его.
И Друиду, которому было действительно, горько.
*
И тут Мотто сломалась.
Она вырвалась и, едва сдерживаясь, чтоб не разрыдаться, быстро ушла в ванную. Почти убежала. И закрылась там.
*
- Молодец, - вслед похвалила её Броня, - Ушла - когда надо, в самый нужный момент. Уйти вовремя – это искусство. Но я бы поступила немного иначе… но какой повод выпить!
- Колоссальный! - тут же схватился за бутылку и живо подтвердил Палыч.
Что все и сделали.
*
В вечернем садике, в беседке, горел огонь в уличной печи.
Старик, водитель и Варя.
Водитель жарил старику мясо на огне.
Ружьё лежало на столе.
- Я, конечно, женюсь – если надо, - переворачивая щипцами мясо на сетке, сказал водитель, - Только… обычно - тёлок подкладывают. А ты – меня решил подложить.
Старик ответил не сразу:
- Однажды – воры меня позвали. И говорят – идёшь служить хозяину. Я говорю – как! Я – отказник - иду на поклон к начальнику тюрьмы! Как же я людям после этого в глаза-то буду смотреть?.. Молодой был. Любил спорить со старшими… Воры говорят, – «Мы - твои глаза. Сходка решила. А чтоб в глаза мог смотреть – хозяина потом завалишь – он вора убил»… И я пошёл. Спину гнул. Сходняк решил – закон…
- Я не спорю … – мягко начал было возражать водитель.
- А давай – я за тебя думать буду. Даже когда я помру – ты у меня спрашивай – я отвечу. А пока не помер – делай, что тебе говорят.
*
Ванная комната.
Мотто сидела на краю ванной и беззвучно рыдала…
*
Палыч полез обниматься к Ронину. Прижался головой к голове и тихо спросил:
- Может это… от радиации?
- Что? – так же тихо не понял Ронин.
- Ну… жениться собрался, - пояснил Палыч.
- Знаешь, Палыч, я тебя очень ценю. Но сегодня особенно.
- А знаете, господин Ронин, - обратилась Головина, - Завтра с утра вам придётся снять мне новую штору. Два дня подряд я не могу ходить в одном и том же
- Все шторы к вашим услугам, - обвёл рукой квартиру Ронин.
*
Заплаканная Мотто стоит в ванной, смотрит на себя в зеркало, кусает губы
и пытается привести себя в порядок.
Раздался стук в дверь.
Мотто быстро вытерла глаза и открыла.
Ронин:
- Ну что ты тут забилась?
- Боюсь, - призналась Мотто.
- Чего?
- Боюсь выходить отсюда. Приду – а вы там все надо мной смеётесь.
Ронин обнял её и хотел поцеловать.
- Дайте мне слово… - остановила его Мотто и попросила, - Больше – никаких… коровьих пастбищ… если можете.
- Даю слово, - пообещал Ронин, - У меня ты теперь есть, - и Ронин поцеловал её.
Это был их первый поцелуй не на людях.
*
- Времена-а… – философски печально покачал Палыч, - Никаких тебе ухаживаний, - и он протянул руку за поддержкой к Головиной, - Вот в наше время – цветочки, кино, мороженное, да?
- Палыч… я гожусь тебе в бабушки, - напомнила Головина.
Тогда Палыч поменял направление руки на Броню.
- А я - в мамы, - в свою очередь напомнила Броня.
- Так бы сразу и сказали, - расстроился Палыч и было обратился к Друиду, как тот тут же напомнил:
- А я - в сыновья… Или ты за мной поухаживать хочешь?
Дамы засмеялись, а Палыч махнул рукой.
*
А Ронин с Мотто всё целовались.
- Что-то в этом есть, - сказала Мотто, когда поцелуй закончился, - Никогда не понимала зачем это надо.
- Ты что – и не целовалась никогда? - удивлённо спросил Ронин.
- А зачем? – пожала плечами Мотто, - Мне никто предложений не делал. Но целоваться лезли, - и предупредила, - А коров - я больше не потерплю.
- Я тебя прошу – забыли про… коров, – попросил Ронин, - Прости… Если можешь.
- Мои принципы просты - Бог на небе, муж на земле - остальное приложится. А что не приложится - того, значит, мне и не полагается.
- Нам, - поправил её Ронин,
- Простите - нам, - поправилась Мотто
- Привыкай, - он взял её за руку и хотел отвести на кухню.
- Подождите, - остановила его Мотто и поцеловала. Неловким, но нежным и горячим девичьим поцелуем, от которого у Ронин даже немного опьянел
и появилось непонятное чувство, что это он – никогда раньше не целовался.
*
Когда Ронин и Мотто вернулись на кухню, Палыч сидел уже поникший, но встрепенулся и решил сделать Мотто комплимент:
- Да не волнуйся ты так. Я б тоже на тебе женился.
- Спасибо, Палыч. Один ты меня понимаешь, - ответила ему Мотто.
*
Сели за стол.
Ронин сунул в рот сигарету. Мотто мягким, но настойчивым движением
достала у него сигарету изо рта и положила на стол.
- Начинается… - удивлённо посмотрел на неё Ронин.
- Ещё свадьбы не было, а она уже иголки свои распускает, - удивлённо восхитилась Броня.
- Рановато, - согласилась Головина.
- А давай - через раз? - предложил Ронин Мотто, - Раз – по–твоему, а раз – по-моему.
- Договорились, - согласилась Мотто.
Ронин снова взял сигарету:
- По-твоему уже было, сейчас – по-моему.
Мотто улыбнулась, прижалась к нему головой и шепнула ему на ухо:
- Детей здоровых не хочешь?
Ронин подумал, подумал, да и положил сигарету.
Броня только развела руками.
А Ронин вдруг спросил:
- А если я сейчас посажу свою невесту на колени – это пошло будет? – спросил всех, но больше Головину.
- Посади… – встрепенулся Палыч, - Мало сажали… вот и пожинаем… демократия, её мать...- и опять поник.
- Не знаю как все, а я – против, - вдруг сказала Головина и добавила, - И по этому поводу я хочу сказать тост… Палыч, можно я тост скажу?
- Давай, Николавна! – уже плохо слушающимися губами разрешил Палыч, не поднимая головы, - Говорят народные артисты!
*
Головина поправила на себе штору и начала тост.
- Если уж вы решили связать свои жизни, и если, конечно Бог не возражает, то я желаю вам – прожить всю жизнь – «на вы». Живите на вы, любите на вы. И это не просто форма вежливости - это вопрос аристократизма чувств, - и добавила, - Сказала артистка, завёрнутая в штору. Поверьте - я не всегда так одеваюсь.
- Не верю, - сказал Палыч, не поднимая, головы, - Контрразведчик… никому не должен верить. Даже жене. Иначе – он не контрразведчик, - и он поднял голову, - А тебе идёт, Николавна, эта… шторка.
- Прекрасный комплимент, - поблагодарила Головина,
- Ты уже говорил, - напомнил Друид.
- Помолчи, контрразведчик, - оборвала его Броня.
- А-а… разведка, - не сразу, но узнал Броню Палыч, - Морчу… морчу, - и опять поник.
*
И Головина продолжила тост:
- Обращение «на вы» - это очень древняя метафора могущества и власти. Римских императоров, обожествляя их, называли на «вы». Обожествляйте друг друга. В любви. Живите «на вы». Любите «на вы».Растите детей «на вы». Умирайте «на вы», - и подняла бокал, - И вы не пожалеете.
- Спасибо, Ирина Николаевна, - начала благодарить Головину Мотто, но была оборвана…
*
- Анекдот про выдру знаете? – вдруг опять проснулся Палыч, - Заяц, такой, в адрес упал… в нору смотрит, - А тыдра дома? … ну там охрана, консьержка… радиация - ну всё, как в Чернобыле… и выхухоль такой выходит… ну тут мы его и приняли… с поличным… Николавна, возьмём мы твоего дятла, даже не думай.
- Не сомневаюсь, голубчик. Но тебе лучше прилечь.
- А разве я не лежу? - подивился Палыч.
- Пойдём, Палыч, я тебя положу, - начал поднимать его Ронин.
- А давай по последней, - попросил его Палыч, - Как перед расстрелом.
- А кого стрелять-то будем? – ехидно спросила Броня.
- Не кого – а нас! - стиснул челюсти Палыч.
- Угу, - подтвердила Броня, - Плавлеными сырками.
Но Палыч её уже не слышал, - Мы своё – отстреляли. Теперь – нас будут стрелять. Изменники родины... предатели.. демократы и ворьё...
*
И пока он всё это мучительно излагал, Ронин незаметно налил ему в рюмку простой воды.
Палыч не заметил, взял рюмку, поднял, собрался с духом, выпил, сморщился, занюхал зажигалкой, и с трудом, но встал, и стиснул зубы, - Кговавая гэбня…пойду переночую.
*
Ночной садик. Угли прогорели и подёрнулись розовым пеплом.
Старик и водитель.
Варя дремала, прижавшись к старику, и он нежно гладил её по головке.
- Попугай сдох, женишок слился - что-то всё наперекосяк пошло, -
озабоченно сказал водитель.
Старик не ответил.
- Теперь эти объявились – искусствоведы, - сказал водитель.
- Тачку, кажись, спалили, - добавил старик.
- Тачку спалили? - удивился водитель, - А тачку-то когда?
- Возле дома нашей бабули.
- Да никто нас там, вроде, не просёк.
- Мелькнула там… одна... мотоциклистка, - объяснил старик, - Поэтому тачку эту белую ты с утра отдай. И верни мою.
- Ещё и тачку спалили, - совсем расстроился водитель.
- Это хорошо, - успокоил его старик.
- Ты ж сам сказал – там один - кум.
- И это хорошо.
- А что хорошего-то?
- Из всего надо извлекать выгоду.
- А какая с них выгода? - не понял водитель.
- Они сами всё и найдут. Найдут и нам принесут.
- А они знают, что искать?
- Вот мы им и подскажем.
- Это для этого – жениться.
Старик не ответил.
- А на ком? – снова спросил водитель.
Старик снова не ответил.
- Но… не на старушке? – улыбнулся водитель.
- Нет. На куме.
*
Ронин с Мотто лежали на неудобном диване – больше было негде.
Ронин обнял её сзади и она смотрела куда-то вдаль и едва касалась губами кончиков его пальцев.
- Пальцы кончатся - что будешь делать? - нежно спросил Ронин.
- Начну по новой, - ответила Мотто.
- А надоест?
- А это такая считалка – девичья, конечно, глупенькая. Но бесконечная. Как молитва.
- А давай делать маленьких мотоциклистиков, - предложил Ронин и поцеловал её в макушку.
- Конечно, давайте, - повернулась к нему Мотто, - Но после свадьбы.
- Во попал, - делано удивился Ронин. Но всё же, расстроился.
А Мотто ему объяснила, - Ну так же – правильно, – как повинилась.
*
продолжение следует...