« — Дикие собаки опаснее волков. Потому что волки охотятся, чтобы утолить голод... А дикие собаки убивают для забавы.
— Совсем как люди.» © Ведьмак 3: Дикая Охота
«Вот про кого я забыла. Значит, не умер ещё», — подумала я, проходя мимо дремлющего у колонны Кукловода. Некоторые из Отряда решили спать под открытым небом — видимо, и этот туда же. Наверняка опасались, что какая-нибудь стена рухнет им на головы (что вполне возможно, учитывая возраст замка).
На всякий случай я потрогала — нет, пнула — ногой Кукловода. Тот пошевелился и вяло обсыпал меня ругательствами, почти даже не просыпаясь. Я вздохнула, пытаясь подавить невольную улыбку, и поплелась дальше. «Ночи всё холоднее», — с грустью отметила я, кашляя и вытирая нос рукавом.
Спать мне мешала сильная боль там, где раньше были ссадины и ранения. И в какие-то моменты мне начинало казаться, что я смутно вижу левым глазом.
От свежего воздуха, не пропитанного едкой многолетней пылью, мне стало лучше на какое-то время. Иногда в просветах туч мелькали знакомые звёзды, и при их виде сердце сжималось.
Харуло опять бормотал что-то неразборчиво, но настойчиво, какие-то частично знакомые слова. Раньше его речи звучали как колыбельные — иногда он даже напевал незамысловатые мелодии или читал обрывки стихов на эндесийском. Но сейчас его голос был не то взволнованным, не то озлобленным.
К периодическим красным вспышкам в глазу я уже привыкла и старалась не переживать из-за этого, но как бы я ни пыталась успокоиться, меня одолевала беспричинная паника. Для страха были причины, но они никуда не девались уже длительное время, и эти причины я упорно игнорировала. Поэтому место в разуме занял животный, инстинктивный страх. Я снова предчувствовала что-то не слишком приятное, если можно так выразиться.
Моё состояние всё ухудшалось, но всё-таки я привыкла к бессонным ночам и утешала себя тем, что я многое пережила совсем недавно, надо просто посидеть где-нибудь в тихом местечке и подумать. Только вот тихим местечком являлся весь замок, ужасающе беззвучным. Как будто всё вокруг умерло. Лишь приглушённые огоньки дежурных вдалеке выдавали присутствие здесь людей. Остальное превратилось в тень.
Ветер окутывал меня с ног до головы, но ни одно дерево не шелестело. Обхватив себя руками и стараясь унять стучащие зубы, я поднималась на стену. Чем выше я взбиралась, тем шире становился кругозор, не скованный стенами или обломками. Не обращая внимания на пятна крови и на прочие нелицеприятные вещи, я вдыхала эндесийскую ночь и вглядывалась в могучие деревья, тёмно-синие и фиолетовые, несмотря на отсутствие освещения. Рука машинально легла на первый попавшийся камень и сжала его мёртвой хваткой. Эндес ещё был где-то в глубине. Я чувствовала его, но слабо, едва уловимо.
Я улыбнулась и, к своему удивлению, заплакала. Уверяя себя, что нет причин разводить сопли, я продолжала беззвучно рыдать и по-идиотски улыбаться. Хотя этого никто не видел, мне было стыдно и противно от самой себя, но потоки слёз не прекращались. Когда боль сдавила голову так, что её нельзя было терпеть, я почувствовала, что засыпаю мятежным, тяжёлым сном.
«…Чтобы что-то разрушить, надо чувствовать то, что хочешь разрушить, видеть его и пытаться проникнуть в его суть. Нужно чувствовать буйство твоей крови, желание рвать на куски. Представить мир без того, что будет разрушено тобой, и захотеть, чтобы он был таким. …Направить всю твою силу на разрушение. Отдать себя созиданию первозданной пустоты через разрушение мира. Хаос был создан разрушением пустоты. Хаос — нечто большее, чем разрушение. А Эндес создан из пустоты, и его можно раскрошить, сломать, чтобы сделать из него Хаос. Эндес… Несовершенный, жалкий мирок, такой хрупкий, мнущийся, как пластилин, в умелых руках.
…Разрушить то, чего не существует — это создать самое идеальное, что когда-либо появлялось во Вселенной. Из чего слеплены миры. Разрушить Эндес до основания — это значит создать Хаос. Могучий и нерушимый. Больше Хаоса нет ничего.»
На этом моменте я поняла, что это снова одна из тех галлюцинаций, которые я ненавижу больше всего.
Я обнаружила себя сидящей в комнате, залитой кровью и исписанной иероглифами. А передо мной был Харуло, и это я не увидела, а почувствовала. От Харуло исходит запах гнили и металла, хриплое дыхание Алой Тени слышится издалека.
На этот раз Харуло предстал в образе пса, ярко-красного, с изрезанным, тощим телом, покрытым бардовыми полосами. Но мой взгляд остановился на глазах пса — чёрных, без белков. Это были не глаза... а зияющие чёрные дыры, поглощающие каждого, кто смотрел в них.
Запах металла усилился с приближением существа ко мне. Почуяв рядом страх, пёс издал неопределённый звук, отдалённо напоминающий усмешку.
— Чем ты заплатишь за свою силу? — «Разве ночные кошмары и боль в голове каждый день — это не достаточная цена за мою проклятую силу?» — хотела сказать я, но к горлу подступил ком, меня скрутило от приступа тошноты, поэтому я еле выдавила из себя только:
— У меня ничего нет.
— Кровь. — На меня как будто кинули разом несколько мешков с камнями; это липкое слово заполнило пространство и сковало меня, заставив задыхаться. Я не могла не смотреть в глаза пса, не могла закричать в предчувствии новой боли. Харуло скалился зубами-иглами, непреклонно подходил ближе, когти на неуклюжих ногах чуть слышно постукивали по полу.
— В твоей крови есть то, что ты подавляешь. Ненависть, злоба, желание убить, чтобы доказать свою силу. Там течёт ненависть к тем, кто не признаёт твою силу. И чем больше крови из тебя вытекает, тем сильнее ты укрепляешься в своих намерениях. Твоя любовь к этому миру порождает ненависть.
— Я никого не… — пробормотала я, но тут алый пёс засмеялся, прогавкав: «Хаглэс, Мекоар, Войль, Кукловод, Лазурный». И когда я содрогнулась, Харуло, с явным наслаждением заметив новую волну страха в моих глазах, вцепился мне в глотку.
Откуда-то в комнате взялась целая стая псов — меня обгладывали во всех частях тела, и эта острая боль не давала соображать нормально. Рассудок помутился, спустя несколько секунд дикого ужаса я перестала чувствовать вообще что-либо из-за шока. И потеряла бы сознание, но глаза пса, не размыкающего пасть около моего лица, возвращали в комнату, заставляли переживать все круги ада по новой. Боль, приходя в тело снова, стремительно поглощала меня. Я бы ревела и металась, если б только могла. Но вместо этого я лежала и только чувствовала, как меня сжирают псы. От изобилия красного и заливающей всё вокруг мерзкой, отчего-то тухлой крови в глазу потемнело. В конце концов я перестала дышать, но не умерла. В голову бил яркий свет, сочась через глаз; нос и рот были залиты вязкой багровой жидкостью, горячей, как кипящая смола.
Меня потрясли за плечи. Я очнулась, долго вглядывалась в темноту. Наконец различила перед собой силуэт Хаглэса и выдохнула. О только что пережитом кошмаре я усиленно пыталась забыть. Но отголоски галлюцинации ещё были со мной. И это проклятое «Ха-ру-ло» заглушало даже мои собственные мысли.
Да я сумасшедшая. Точно сумасшедшая, сказала себе я и засмеялась, а потом снова заплакала.
— Опять? — многозначительно спросил Ворон. Я кивнула, не зная, о чём именно он спрашивал.
— Ладно, пошли, — вздохнул Хаглэс, ухмыльнувшись и грубо потрепав меня по голове так, что я чуть не упала с ног.
Мы продвинулись на несколько шагов, затем мужчина осмотрелся по сторонам, удовлетворённо кивнув головой, и пробормотал что-то. Пространство перед ним исказилось. В нос ударил запах гари.
— Проходи аккуратно, не отпускай мою руку, — сухо произнёс Хагл и сжал мои пальцы так, что они захрустели. Затем он сделал шаг и исчез, дёрнув меня вперёд за собой. На долю секунды всё вокруг сжалось, съёжилось и тоже исчезло, сменившись мраком, в котором я расслышала нечто, похожее на рык, но не придала этому значения. «Ресторы обычно всегда ошиваются где-то поблизости, когда я пересекаю большие расстояния между мирами», — невозмутимо вспомнила я и успокоилась.
Перед глазом начала вырисовываться ночь над морем Эндеса. Звёзд почти не было, но облаков я не видела вообще. Кроме гигантских, чем-то внушающих трепет, скал, здесь были только намёки на блёклую, беспокойную воду вдалеке, и башня Феникса — я её сразу узнала.
— Что мы здесь делаем? — изумлённо спросила я.
— Забираем частичку Хаоса из глубин древнего города, — вкрадчиво прошелестел Ворон и, лукаво улыбнувшись, остановил взгляд на моём левом боку. Улыбка спала с его лица мгновенно.
— Ты… это, чувствуешь что-нибудь?
— В смысле? — не поняла я, пощупав свой левый бок. Лёгкое покалывание, ничего больше.
— Кажется, тебя поцарапал Рестор, — сквозь зубы пробормотал Хаглэс и, закусив губу, заключил: — Быстрым перемещением больше пользоваться нельзя.
— Но мы же не между мирами проходили?.. — неуверенно прошептала я. Ворон тоже понизил голос и ответил:
— Эндес трещит по швам. Если задержишься во время перемещения хоть на миг — Ресторы разорвут тебя на куски. Ресторы на изнанке какого-либо мира… признак того, что скоро этому миру придёт конец.
Моя последняя рубашка порвалась; нисколько не удивлённая тем, что только что произошло, я убедилась в относительной невредимости руки и сразу же забыла об этом, смело потопав вслед за Вороном и наслаждаясь мягким песком под ногами.
Когда мысли возвращались к видению, я сразу отбрасывала это всё — и чёрные глаза Харуло, и боль от десятков игл в теле. Но всё равно я вздрагивала и холодела.
«Чтобы что-то разрушить…» — я повторяла и повторяла слова, сказанные Харуло, несмотря на страх перед ними.
— Ну, показывай, куда ты его спрятала. — Я подняла голову. Перед взглядом был вход в лабиринт из камней и лиан. И теперь я убедилась, что зелёный свет, обволакивающий город, идёт изнутри, а не откуда-то сверху. Синие и голубые цепи из растений опутывали здания, находящиеся в ещё более плачевном состоянии, чем в тот раз, когда я была здесь одна.
Осмотрев руины, я пожала плечами и пробубнила:
— Понятия не имею, куда. — От раздражённого вздоха Хаглэса я густо покраснела.
— Хрен с тобой. Пойду поищу сам.
Я смотрела на то, как Ворон спускался вниз, цепляясь за выступы и съезжая по каменным глыбам. На секунду я задумалась, как он собирается подниматься наверх, но тут же забыла об этом, почувствовав лёгкий толчок в спину.
Ноги внезапно стали ватными. Не сказать, что я боялась высоты, но в тот момент, когда голова закружилась и тело парализовало, мне действительно стало страшно упасть вниз.
Тут до меня наконец дошло, что я нахожусь в теле Харуло. Значит, красный гад хочет, чтобы я прыгнула вниз. Набрав в лёгкие побольше воздуха и закрыв глаза, я расслабилась и позволила неизвестному толкнуть меня с обрыва. В полёте я попыталась увидеть то, что пихало меня в спину, но наверху ничего не было.
Абсолютно никакой боли. Как будто ты запрыгнул на кровать с разбегу, а не свалился с обрыва. «Интересно, хватит ли у меня крови, чтобы заплатить за всё это?» — усмехнулась я, вставая и отряхиваясь. Тело постепенно превращалось в моё собственное.
Я обвела взглядом нижнюю часть города, на которой не осталось ни одного места, не заваленного камнями. Хорошо ещё, что землетрясение не похоронило город окончательно.
Хаглэс продолжал самозабвенно бродить туда-сюда и скакать между камнями, как горный козёл. Он даже не повернулся, услышав грохот после моего падения. Эта Хаглэсова прогулка по руинам вряд ли могла назваться поисками, так что найти браслет я надеялась сама.
Силуэт Харуло показался вдали на одной из серых куч. Только прищурившись и внимательно всмотревшись, можно было заметить ярко-зелёную светящуюся точку около стены. Именно туда я направилась.
Я закрыла глаз, восстанавливая в памяти очертания браслета с изумрудами. «Чтобы что-то разрушить…»
Раздался грохот; на этот раз Хаглэс всё же обернулся на звук, а потом засмеялся.
— Ну ты даёшь! Разнести полгорода в пыль! Хотя… это всё явно не ты делаешь, так ведь? — Чистые, с кошачьими зрачками, глаза прищурились и мысленно просверлили дырку во мне.
— Кто знает, — протянула я задумчиво, отойдя от Хаглэса и наблюдая за пульсацией зелёной точки. Ворон посмотрел туда же, засунув когтистые пальцы в карманы.
Не знаю, почему мы молчали, но в этом пространстве лазурного тумана, холоде и голосах в моей голове было что-то торжественное и в то же время успокаивающее. Мы молчали, но это была лучшая беседа в моей жизни. Как будто бы мы прощались. А может, Хаглэс молчал просто так, потому что нечего было сказать и хотелось спать.
— Слишком много зелёного, — вдруг произнёс Хагл. Я встрепенулась и не спеша пошагала за браслетом.
— Это твой рай, — улыбнулась я.
— Не хочу быть погребённым в этом раю раньше времени. Давай быстрее, — немного нервно сказал Хаглэс. Впрочем, он всегда был нервным.
Как только я встала на краю последнего камня перед небольшой пустошью из пыли, то зелёный свет сразу ослепил меня. Зажмурившись, я спрыгнула вниз.
И тут меня едва не повалил с ног подземный толчок. Камень, на котором я стояла, готов был скатиться в воронку из пыли. Не медля ни секунды, я подхватила обжигающе холодный, но всё равно приятный на ощупь браслет и выбралась наверх.
— Как мы отсюда выйдем? — спохватилась я, увидев беспечного Хаглэса прямо перед собой.
— Только вперёд ногами. — Ворон достал из кармана сигару, но тут же убрал её, заметив мой пристальный взгляд, и посмотрел наверх.
— Нас завалит? — догадалась я.
— Умная девочка, — усмехнулся Хагл и сразу посерьёзнел: — Ага. Совершенно точно завалит. Если ты не уничтожишь все эти камни, конечно… — Он вопросительно посмотрел на меня, и я замялась:
— Попробовать стоит. — Вспомнив, как это делается, я напряглась и попыталась уничтожить всё, что было каменным, потому как не знала, что конкретно требовалось разрушить. Подумав, что если нас не накроет камнями, то накроет пылью, я решила уничтожить и пыль тоже.
Но Харуло так не решил. Меня будто током прошибло, и я увидела перед собой Харуло в его обычном облике. У него не было рта, но мне показалось, что существо улыбается. Как будто бы радуется, что я умру здесь после всего того, что со мной случилось.
— Нет, так не пойдёт, — вслух рыкнула я и побежала к ближайшему выступу в стене.
Когда я нащупала несколько камней, за которые можно было зацепиться, и ухватилась за прочную лиану, землю снова тряхнуло с ещё большей силой. Я не догадалась надеть на руку браслет, поэтому он выпал из моего кармана, когда я покрепче обхватила ногами несчастное растение. Благо, Хаглэс ещё стоял внизу и наблюдал за процессом, так что ему удалось поймать побрякушку.
— Взбирайся, — посоветовала я, видя, что Ворон не предпринимает никаких попыток спасения. Небольшие камни уже осыпались с потолка.
— Нас двоих эта штука не выдержит, а найти ещё одну я не успею. Так что поторапливайся, — крикнул в ответ Хаглэс. Я ускорилась. Затем, увидев, что добралась до второго уровня города, я чуть раскачала лиану и вцепилась руками в мост, который был рядом. Одна его половина уже летела в пропасть, поэтому я, сжав зубы и напрягшись, поспешно перелезла на более устойчивую поверхность. Выход уже был виден, мне оставалось пробежать несколько сотен шагов до спасительной лестницы. Хотя насчёт её сохранности я сомневалась.
— Ты как там? — стараясь заглушить шум падающих камней и рушащихся зданий, заорала я Хаглу.
— Беги, идиотина! Беги к ребятам! — рявкнул тот снизу. — Я клянусь своим ножом, что вовремя буду на месте с камнем! — После этого я рванула к лестнице что было силы, оббегая развалины и заодно следя, чтобы с потолка что-нибудь не свалилось. Неустойчивой походкой, крупно дрожа, я всё же добралась до лестницы.
И когда я оказалась на берегу, надо мной было всё ещё тёмное небо, но не было звёзд. Значит, утра не будет. Эту часть Эндеса слишком быстро поглотила тьма.
Я не знала, сколько ещё осталось времени, что будет дальше и что надо делать. Но я бежала от моря, прикидывая, в какой стороне замок.
— Так-так-так. — Голос Чернильника.
— Где Хаглэс? Где камень?! — Голос Крэгелин.
Я обернулась. Они были сзади, и это не было галлюцинацией.
— Знал же, что вы куда-нибудь смотаетесь перед самым важным моментом, — сокрушённо воскликнул Чернильник. — Где ты командира потеряла, адское создание? Не утопила ли?
— Он внизу, — промямлила я.
Звук рушащейся башни Феникса заставил меня замереть от ужаса.
— Он обещал, что…
— Ну, раз обещал — значит справится. Человеку тысяча лет, не пекись о нём так сильно. — Чернильник помог мне забраться на Крэгелин, а сам вскочил на своего сине-чёрного немого громилу Деседа.
— Нет времени ждать нашего старика. Сваливаем. — Когда я испуганно поглядела на мужчину, тот пожал плечами:
— Нужно доверять командиру. Он прекрасно знал, что может случиться, когда спускался в груду развалин под землёй. Не помрёт, не бойся.
Сверху я пыталась рассмотреть на порушенную башню, но не было ничего, что я могла разглядеть с такой высоты. Холод пробирал меня до мозга костей, снова болел левый глаз.
— Сейчас не наше время, эндесийцы могут справиться… — Сквозь дрёму я слушала отрывки из разговора Чернильника и Крэгелин.
— А наше дело — это остановить их командиров…
— Хаглэс успеет…
— Нэтлиен, не спать! Нэтлиен…
Лёгкий толчок в спину— и я окончательно проснулась. Чья-то рука сжала плечо.
Но сзади никого не было.