(Зарисовка на прибрежной гальке Неаполитанского Залива)
Зачем люди лезут на Эверест?
Или на Эльбрус. Тем более, что там давно уже побывали сумасшедшие первопроходцы.
Ну, на Эльбрус ещё можно объяснить. Он всё-таки на три с лишним километра ниже Эвереста.
Но всё равно – зачем?
Честно говоря, на этот вопрос нет ответа.
Это примерно то же самое, если спросить: Зачем ты живёшь?
Один лезет на Памир. Другой в яму. Долговую.
Третий – вон из кожи.
Четвёртый вообще никуда не лезет, а сидит на берегу Неаполитанской бухты и грызёт фисташки, попивая малыми глотками местное охлаждённое пиво…
Сидеть надо с пользой!
Наверное, и скалолазание приносит определённую пользу.
Закаляется характер, например.
У меня есть старый полярный друг. Мы вместе зимовали на одной небольшой южно-полярной станции. Он 18 лет директорствовал в Музее Арктики и Антарктики в Петрограде.
И каждый год ходил, и до сих пор ходит, на лыжах на Северный полюс – водит группы туристов-экстремалов.
Они там в шаговой доступности от полюса (примерно в 100 км.) устраивают на дрейфующих льдах базовый лагерь под названием «BARNEO», забрасывают на него самолётами всех желающих (путёвка стоит в пределах 36 - 45 тыс. евро) и Витя (моего друга зовут Витя) в среднем 5 раз за сезон водит на ось Земли небольшие компактные группы. В среднем – недельный переход.
Пять раз в году – на Северный полюс!!!
Пири всю жизнь свою положил, чтобы добраться до этой заветной точки.
А здесь назло врагам эдакая как бы обычная прогулка.
Зачем???
Работа у него такая.
Кстати за неё он ещё и деньги получает.
То есть, в данном случае подвиг оплачивается.
Но не это главное.
Просто – такой образ жизни.
И без этого он уже не может.
Кстати, в ритуал покорения полюса входит не только кругосветное путешествие по малому кругу, но и распитие шампанского, окунание в прорубь Ледовитого океана и заключительное вручение Свидетельства Покорителя Северного Полюса.
Конечно, можно прожить и без этого.
А можно вообще не жить, и даже не родиться.
Правда, не каждому так повезёт.
И тогда не надо никуда лезть, ничего покорять.
И даже пиво с фисташками не надо пить.
И параллельно любоваться закатом над Неаполитанским заливом и Везувием, который может в любую секунду извергнуться и похоронить под собою не только сам Неаполь, но и другие прибрежные города…
…Я бездумно сижу на тёплом, хорошо нагретом за день, тёмном бугристом камне, потягиваю из тонкой алюминиевой банки местное пиво «PERONI», грызу солёные фисташки из прозрачного шуршащего целлофаном пакета, подмигиваю сидящему напротив меня макароннику, похожему на прожжённого сицилийского мафиози. Макаронник сидит на корточках, полы чёрного пиджака с засаленными лацканами спускаются до самой гальки, подстилающей пляжную зону, в руках у него «LIBERAZIONE» – многостраничная ежедневная газета Партии коммунистического возрождения. В переводе на русский означает «ОСВОБОЖДЕНИЕ».
Мафиозник периодически покручивает пальцем свои чернявые усы и перелистывает газету. На каждом новом развороте, он произносит «molto bene», или «benissimo».
Иногда он роняет фразу: «comunismo s;, capitalismo non».
«Наверное, фанат какой-нибудь», – подумал я, делая очередной глоток из банки с «peroni».
Итальяшка широко улыбается мне, разводя усы по щекам, и трясёт победоносно развёрнутыми листами коммунистической газеты.
–Vinceremo!, – срывается у него с языка, – comunismo il nostro futuro!
– Да, конечно, – подтверждаю я, – за коммунизмом будущее. Только где оно, это будущее?
Итальянец делает вид, что понимает и, по примеру цезарей, выбрасывает вверх большой палец. Потом он задирает вверх полы своего пиджака, щедро подтирается сразу всей газетой, натягивает стянутые к коленям чёрные мятые брюки и, показывая на безобразие, прикрытое большим развёрнутым листом газеты «LIBERAZIONE», членораздельно произносит, улыбаясь до самых корешков зубов, пропитанных никотином:
– Non preoccuparti, tutto ci; che sar; lavare onda. Golfo di Napoli avr; tutto me stesso.
Да, Неаполитанский Залив всё смоет. Как большой унитазный бачок. К чему волноваться. Я и не волнуюсь. Волноваться вообще вредно. Особенно на берегу чудесного залива с видом на Везувий.
Мой визави пошёл вдоль берега залива, слегка подпрыгивая на левой ноге, то ли от радости и наполненности жизнью, то ли прихрамывая. Он пел густым тенором навстречу набегающему лёгкому вечернему бризу очень узнаваемую итальянскую песню. Она звучала примерно так: Феличита э тенерси пер мано андаре лонтано …
«Какой непосредственный и природный человек, – подумал я, – как у него всё просто и естественно. И я больше чем уверен, что он никогда не задумывался над «зачем мы пришли сюда, зачем покоряем горные вершины и полюса земли, зачем вообще задаёмся подобными вопросами и пытаемся на них ответить. Потому что это бессмысленно и бесполезно».
Я допил своё пиво, хрустнул последней фисташкой, взглянул на прекрасный неаполитанский пейзаж, и мне стало удивительно хорошо и благостно, будто в душу заглянул ангел, показавший мне нечто такое, что выше всех наших чаяний и надежд, где все беспокойные вопросы уходят за грань бытия. И Неаполитанский залив в итоге смоет все наши беды и несчастья, все наши впечатления и грехи, все горести и радости, печали и наветы. Лишь бы во время оказаться на берегу этого залива.