- под таким условным заголовком за последние тридцать с хреном лет наворочены гигабайты мемуаров. Самое удивительное в них то, что большая их часть - это правда. Я никогда не пил водку с Владимиром Семёновичем Высоцким и встречался то с ним на поверхности Земли всего раз, но вот мои две копейки.
Фигура эта стала запредельной не для меня одного. Но масштаб этой личности я ясно сознавал ещё при его жизни. Осознание это приходило не столько через головной мозг, сколь из сфер ему недоступных.. Поток энергии… От него исходящий… Сомнений не вызывал и аналогов не имел. Было понятно, что подобно предшествующим пророкам, по московским улицам как посуху, ходит, орёт с магнитных лент, изображает датского принца на Таганской площади, ведёт весьма раздолбайский и предосудительный образ жизни человек из того самого, не особо то и длинного, ряда. По стечению исторических обстоятельств нам выпало жить с ним в одно время. У него нет выбора, он обречён. Жечь себя сатанинским огнём. Для нас. Чтобы некоторым стало чуть светлей. Кого ещё можно спасти.
И пару раз в году о нём доходит достоверная информация, что во-первых он умер… Во вторых – женился на француженке… А в третьих - уехал в Америку. На белом Мерседесе. Сразу же… Как только откинулся с зоны после очередного срока.
***
Проезжая черезТаганскую кольцевую, всегда боролся с желанием вылезти на поверхность часов в пол-двенадцатого вечера, свернуть вправо, в проулок за рестораном "Кама", дождаться его у выхода после спектакля. Это реальней, чем попасть в театр. Увидеть его один раз живьём и понимать всю оставшуюся жизнь, что она прошла не напрасно... Сам он весьма убедительно передал это чувство в монологе из Есенина – «Проведите! Проведите меня к нему! Я хочу видеть этого человека!»
Останавливало от этого только осознание того, что такие полудурки его наверняка сильно достали, желающие его узреть.
***
Как то в мае восьмидесятого пили портвейн в мастерской моего старшего товарища. В качестве фона крутился виниловый диск Окуджавы. Ни с того, ни с сего Олег спросил:
- Слушай... А как ты относишься к Высоцкому?
- ... сказать "положительно", что ли… Это значит - ничего не сказать. Но на его фоне так смешны все прочие. Кого показывают по телевизору... Несоразмерность величин обеспечивает комический эффект. Особенно уморительны члены Союза советских писателей....
- Дык, они действительно члены...
- В самом высоком поэтическом значении этого слова.
***
Небезынтересно проследить… Каким образом это явление, сформатировавшее сознание целого поколения, заняло там своё место. Характерно здесь то, что входил в мозги и души Высоцкий совершенно несанкционированно. Не спрашивая позволения. Лично я его услышал в начале 70-х. С той же дешёвой магнитофонной приставки «Нота», что и Битлз. Даже не помню – что было первым.
- Кто это?
- Высоцкий.
- Кто такой?
- Ну… Сам пишет свои песни… Сам поёт чё хочет. Люди его слушают. Переписывают. Слышно только не всё… От того что много раз переписано.
Это было как минимум интересно… Вштыривало и не отпускало. Заставляло переслушивать по многу раз и потихоньку продираться к смыслам сквозь энергетику. Формировало образ мысли и систему координат восприятия окружающей реальности.
Спасите Наши Души!
Мы бредим от удушья…
По магнитным каналам циркулировало много эпигонского хлама – закосов под Высоцкого. Да ещё и всполошившаяся советская власть принималась лихорадочно чесаться и проводить комсомольско-педагогическую деятельность «по борьбе с чуждыми явлениями». Нам в школе периодически доводилось до сведения… Про «низкопробных магнитофонных певцов»… «Получивших в последнее время некоторое распространение в молодёжной среде». Это добавляло очарования.
Ну и кино, конечно же… Легко здесь задать ехидный и справедливый вопрос – «Стряпуха»… «Штрафной удар»… В каком месте это гениально? Да ни в каком. Тут то всё дело в том и заключается… Что всполохи Божьего огня имеют манеру вспыхивать там, где их совсем не ждали. Тем ярче на фоне этой бордымаги светился поручик Брусенцов из крутейшего советского фильма 1968 года. Про Гражданскую войну и отплывающую в направлении Босфора часть России. Эту часть России, в удивительном чёрно-белом фильме, невозможно было не сравнивать с той, которая осталась. На этом берегу.
Или негодяйская роль второго плана… Отчасти – издёвка над самим собой… Там где он изображает дамского любимца с гитарой. Йобаря-перехватчика… Полуспившегося поэта в коричневом замшевом пиджаке и грязных штиблетах. Только стоит герою рвануть струны… И все эти кривые штиблеты уплывают в полное небытие вместе с прочими несущественными подробностями:
Во хмелю слегка лесом правил я,
Не устал пока, пел за здравие.
А умел я петь песни вздорные.
Как любил я вас, очи черные!
То неслись, то плелись,
То трусили рысцой,
И болотную слизь
Конь швырял мне в лицо.
Только я проглочу
Вместе с грязью слюну,
Штоф у горла скручу
И опять затяну:
Очи черные, как любил я вас...
Но прикончил я то, что впрок припас…
Как то так получилось…Что лет в 15 до меня дошло… Если понятие Гениальности имеет хоть какой то смысл… То, что им обозначают… Выглядит оно именно вот так вот, а не иначе. Это я как то так сам для себя решил.
***
В Москве оказался 19 июля. Как я туда попал - не вполне понимаю до сих пор. Город был закрыт на Олимиаду-80 и об этом население было официально информировано. Поезда в Москву шли по расписанию, но пустыми. Билеты на них не продавали. Но к моему большому удивлению в авиакассе мне билет продали... Оставалось только предполагать - где тормознут? Перед посадкой на рейс? После приземления в Домодедово? На МКАДе при въезде в город?
Почему то запомнилось - как стояли перед трапом самолёта в Омске. Нас держали пока мордатый генерал в лампасах с флигель-адьютантом-водилой, подкативший к трапу на чёрной Волге мимо досмотра с накопителем, загрузит на борт ТУ-154 толстую супругу с многочисленными чемоданами. Почему то, без видимых на то оснований, это шоу вызвало в памяти строчку Блока: "Россия...Нищая Россия!.."
Но в Москве никто не тормознул. И там всё было роскошно - пусто, чисто, пепси-кола и Олипиада-80. Бывая в Москве все последующие разы - даже малость удивлялся, что какая то она какая то слегка не такая... Что город быстро пришёл в норму после олимпийского исключения.
О том, что умер Высоцкий - стало известно 25-го днём. Узнал о том от пожилого родственника. О нём необходимо сказать особо. Каждый визит в Москву был интересен ещё и общением с этим человеком. Он входил в узкий круг Посвящённых и Причастных к Вершинам власти. Живьём лицезрел Усатого бога и общался с его приближёнными. Демонами второго порядка. Всякими там Молотовыми ( не помню за Риббентропа), Кагановичами, Маленковыми и примкнувшими к ним Шепиловыми . Не говоря уже о куче последующих мелких чертенят, циркулировавших по Москве на чёрных членовозах типа «Чайка». Его фамилию я иногда встречал в институтской библиотеке во всяких научных талмудах и в качестве утверждающей подписи на первой странице ГОСТов. Их утверждение входило в круг его обязанностей, заместителя министра то ли чёрной, то ли цветной ( то ли обеих сразу) металлургии. Но к 1980-му году он был уже на персональной пенсии. И бывая в Москве, я останавливался на жительство в его домашнем кабинете. Среди металлургических монографий, моделей прокатных станов и разнообразных артефактов со всех стран мира, где практикуется выплавка металлов с последующим производством проката. Хозяин кабинета совершенно не соответствовал стереотипному представлению о высшей советской номенклатуре, многие по чину положенные привилегии ему были почему то по барабану. Человек был на редкость интеллигентного обличия и не жлобского характера. По городу перемещался на метро. И что самое удивительное - разговаривал на равных с каким то девятнадцатилетним тинейджером, наделённым бредовыми амбициями. Ему на полном серьёзе было интересно моё мнение по различным аспектам бытия. И сам очень много мог рассказать такого, о чём не прочитаешь в журнале "Огонёк".
Пару дней я провёл возле театра. Среди таких же людей, которые были потрясены новостью и не имели понятия - куда прийти, кроме как к Театру на Таганке. Их было довольно много. Тех, кому не был известен адрес Малая Грузинская-28. Тех, кто так же как и я ничего не мог другого делать, кроме как два дня околачиваться возле театра. Всё прочее временно потеряло значение. Некролог на стекле, гитара, афиши на асфальте, на них цветы. Их раскладывала женщина с отрешённым взглядом, Люся Абрамова, вторая жена главного героя.
27 июля, вечером.
- Серёжа....То, что я тебе скажу, видимо тебе покажется дурацким.... И вообще бестолку... Но ты меня выслушаешь. Ты завтра собрался на похороны Высоцкого... Это самое.... НЕ ХОДИЛ БЫ ТЫ ТУДА.. Сложно объяснить, но завтрашний день может стать последним... И не только для тебя.
- ???!
- Вам плохо преподают историю... Но про Ходынку то ты слышал?
- Историю я изучаю не по учебникам. И про Ходынку читал в разных источниках.
- Так вот завтра у тебя есть реальный шанс на неё нарваться. Ты слабо представляешь - что происходит... Я такого не помню... ( кивок головой в сторону журнального столика с телефоном). Такая волна идёт по Москве... РЕЗОНАНС. Наделал им Высоцкий шухера...Такое на моей памяти было только в марте пятьдесят третьего. Чувствую позвоночником вибрацию. Она - ТА САМАЯ. Помер Великий Вождь ( гори он в аду синим пламенем )... Я тогда вылез на трибуну в министерстве речь толкать на траурном митинге... Стою как пьяный дурак, рыдаю, язык заплетается - двух слов связать не могу. И всё это ничуть не кривя душой... А потом была Трубная площадь... И толпы желающих поучаствовать в историческом событии. Был там… Видел как всё раскручивалось…А потом грузовики с трупами... Я почему то не хочу, что бы ты завтра вечером оказался в одном из них. Ты не спорь со мной, а молча подумай о том, что я тебе сказал... Но что толку... Всё равно ведь пойдёшь?
- Пойду.
- Не сомневался... Проснуться тебе придётся в 5 утра. Метро они закроют. Но не сразу... Часов в 7 - 8.. По обстоятельствам. Проскочишь...
- Там никто ничего не говорил про то, что метро закроют...
- Можешь мне верить... Ещё бы они отчитывались о своих намерениях…Закроют все три станции на площади, на выход.
- Ну… На крайняк уеду на Павелецкую. Или на Курскую. Оттуда пешком.
На Таганскую площадь прибыл в начале седьмого. Присоединился к группе людей, которые этой ночью никуда отсюда не уходили. Они были увлечены перематыванием плёнки на большом магнитофоне. Пятисотметровая бобина вращалась медленно... Но постепенно лента доползла до своего начала. Синхронно с кнопкой "Пуск" отлетела жёлтая жестяная пробка с водочной бутылки. Ёмкость пошла по кругу. То, что не забуду эти минуты никогда, понял сразу и бесповоротно. Вштырило как от стакана водки. От голоса Высоцкого, который ( дополнительное потрясение ) пел по-французски свою знаменитую вещь про Жёлтые огни. Такова была особенность распространения сигнала в магнитофонную эпоху – иногда информация доходила до адресата с катастрофическим опозданием. До этого момента я не подозревал о существовании французской версии песни.
Sommeillant… je vois la nuit
Des crimes lourds ou l,on saigne
Pauvre moi, pauvre de moi
L,outr; est plaigne a crequer
Au matin comme il est acre
Le gout du vin maudit va,
depense tout mon credit
Car jaurai soif aujourd,hui…
Оставаясь на месте, куда то уплыл над площадью… Периферийным остатком сознания понимая степень излучения. В которое угодил. Его мощность не с чем было сопоставлять. По модулю. То ли Хиросима, то ли Голгофа... Мелькнула странная мысль, что Христос на Голгофе никому ничего не пел. Не сообразил, видимо… Что голосом Высоцкого он мог бы донести до человечества свои истины более доходчиво, не сваливая эту миссию на апостолов и прочих евангелистов. А с поэта какой спрос… Он вроде бы и не нанимался… Ни оставлять потомству Вероучение о том как надлежит жить, ни спасать чьи то души. Делая это просто так. Бескорыстно. По факту. Вот этой вот лихой песенкой на собственных похоронах. С надсадной иронией констатируя факт того что:
И ни церковь, ни кабак
Ничего не свято!
Нет, ребята, всё не так…
Всё не так, ребята!
Успел подумать о том, что возможно проживу долго… Возможно, эта жизнь будет насыщена разнообразными событиями… Только вот хрен ещё когда услышу… Вот эту вот нереальную ноту, которая длится в настоящее мгновение. Зависшее над отчётливой линией разлома... После которого мир никуда не денется, но только вот прежним не будет никогда. Это будет Мир без Высоцкого. И после Высокого.
Странным образом отстоял всю очередь, хвост которой терялся в Верхнем Радищевском переулке, близ Котельнического билдинга. Видимо был среди крайних, кого запустили в театр. Потом доступ пришлось перекрыть, пройти всем было просто нереально. Поток людей через театр тянулся крайне медленно. Разумеется, была мысль затеряться там внутри, и поприсутствовать на панихиде. Послушать заупокойные речи московского пандемониума. Должностных лиц и представителей творческой общественности. Собравшихся по случаю. Вот только от таких желающих там было не протолкнуться. И процесс транзита народа с улицы контролировался ментами в парадной белой форме. Они стояли коридором в два ряда. Да в общем то… Не Михалковых я сюда слушать пришёл. Вхожу в зал. Под взвинченные аккорды увертюры Прокофьева в транскрипции Эмерсона – сильная тема… И в масть. Вот так вот. Человек, которого я так хотел видеть – вот он. И ему как то совершенно неинтересен… Ни я, ни весь бомонд в зале. Вот только сцену эту герой торжества много раз представлял и отвязно веселился над пришедшими. Почтить его память…
Сон я вижу – вот те на!
Гроб среди квартиры…
На мои похорона съехались вампиры.
Стали речи говорить… Всё про долголетие…
Кровь сосать решили погодить – вкусное на третье.
И мне ничего и не остаётся, как взойти на сцену и пройти мимо. Слева, в метре от гроба. Останавливаюсь на миг, чтобы оглянуться и бросить последний взгляд…Ну же! Сейчас самый момент! Представляешь, как деформируются физиономии уважаемой публики …Ты можешь… Ты единственный, кто может… Поступить в соответствии с написанным:
Почему же я лежу, дурака валяю?
И к примеру не заржу, их не напугаю?
- - - - - - - - - - - - - - -
Что сказать?.. Чего боюсь?.. А сновиденья тянутся.
Да того, что я проснусь – а они останутся.
Но меня вежливо берут за локоть:
- Проходите… Не останавливайтесь… Вы видели – сколько народу стоит на улице…
Согласно киваю и почти мгновенно, через пожарный выход за сценой, оказываюсь на Садовом кольце.
С этого ракурса происходящее смотрится ещё выразительнее, чем из переулка. Народу более чем много. Все, кому это интересно, видели эти кадры в хронике, в конце 80-х. Это при том, что о дате похорон нигде не было извещено, кроме как рукописном плакатике слева от входа в театр. И о смерти главного героя кроме «Голоса Америки» сообщили в пару строчек полторы советские газеты. В правом нижнем углу на последней странице. И Москва была закрыта для свободного доступа в её пределы. Вот только, вспоминая эту самую Таганскую площадь… Немножко лучше думаю о человечестве вообще и России в частности. Какая там Ходынка… Трубная площадь… Шанса не было туда угодить. Никто не пёрся, склонив рога,… Ни за халявными бонус-побрякушками с портретом Государя-императора… Ни на последний поклон к усатой гадине. Люди пришли на похороны поэта… И ещё издалека им стало понятно, что попасть внутрь – не получится. И многотысячные толпы спокойно стояли на месте. Это были те самые советские люди… Покорно и единогласно голосовавшие на собрании за любую дурь, даже её не читая и не вникая в смысл. Их сейчас типа стало аж на 10% процентов меньше… Таких единогласных. Одобряющих политику типа президента. Официально признано.
И если что то и спасает Россию… То только вот это самое… Непредсказуемое. Иррациональное чудо. Когда п*здец представляется неминуемым… Вдруг случается Нечто... Откуда не ждали… Как в случае с Высоцким. Коего часто невозможно понять при помощи обыденного сознания. Как, впрочем, и любое настоящее художество. Вспоминаю письмо ему… От человека, который передумал умирать, после того как случайно услышал песню про подводную лодку. «Спасите Наши Души!». Это притом, что автор никогда не претендовал на роль Спасителя. Лишняя иллюстрация… О неисповедимости путей Господних. Могу сколь угодно ржать над попами и ехидствовать над самим Всевышним творцом, который их не уполномочивал себя представлять … И над широкими быдломассами, этого не разумеющими… Но вот то что Мистика в мире присутствует… Убеждался много раз. Без этого элемента конструкция мироздания несостоятельна.
А закончилось для меня это событие на Чистых прудах. К делу не относится… Но не помню, как там оказался. У станции метро Кировско-Тургеневская, как она в то время именовалась. Впервые взбрело тогда: «Собственно вот он… Мир без Высоцкого. Начинаем привыкать». Даже не знаю… Добралась ли в этот момент времени процессия до Ваганькова… Или публика уже рассредоточилась по многочисленным поминкам. Водку пьянствовать… Не чокаясь.