Снежная баба - монумент

   

       Приключения   Тани  Кукушкиной.
              Рассказ  одиннадцатый.


     После  новогоднего  праздника  в  школе   дети  поужинали,  и,  устроившись  на  своей  любимой  лежанке,  начали  считать,  сколько  в    кульках   от  Деда  Мороза   шоколадок  и  шоколадных  конфет,  сколько  карамелек,  ирисок    и  мандаринов.
 
   Содержимое подарков  им  понравилось.    Потом  они  долго  не  могли  заснуть, и,  уже  лёжа  в  постелях,   смеялись  и  переговаривались,  обсуждая  события  дня.  Наконец  усталость  волшебной  палочкой  коснулась  век,  провела  по  волосам.  Голоса  затихли.  Дети  спали.
 
    Скрипнула  дверь,  и  в  комнату  вошла  мама.    Она  поцеловала  каждого  на  ночь,  постояла  немного  и  тихо  сказала:

— Ах,  вы  мои  разбойники!  Набегались,  наигрались!  Спите без  задних  ног!
 
  Таньке  снилось,  как  она  прилетела  на   планету  Янытсуп  и  начала  её  лечить.   Она сажала  в  пустыне деревья  и  цветы,  привезённые с  планеты  Земля,  поливала  их  земной  водой,  и  у   неё  прямо  на  глазах,  от  саженцев,  бежали  корни  в  разные  стороны,  и  росли,  росли  новые  деревья.  Измученная  планета  приняла  лечение  и  начала  возрождаться.
          Скоро  Танька  с  друзьями,    а  они  взялись  во  сне  неизвестно  откуда,   уже  стояли   на  лужайке  посреди    зелёного   леса. 
     Вдруг  из  густого  кустарника  выскочил  Серый  волк  и  Витькиным  голосом  крикнул:

  — Танька,  слышь,  Танька!    Вставай,  пойдём  в  войнушку  играть!

  Девочка  открыла  глаза  и  увидела  одетого  в  пальто  брата,  стоявшего  около  её  подушки.   Танька  села  на  кровати  и  взлохматила  руками,  коротко  стриженые,   волосы

—  Что  за  дела,  Карась!  Не  даёшь  народу  поспать
.
—  Весь  народ  уже  давно  проснулся!  Ты  одна   дрыхнешь,  хотя  к  нам,  между  прочим,  гости  пришли.

  —  Гости?  Зачем  так  рано?  — Удивилась  Танька  и  посмотрела  в  окошко.

  Во  дворе  стоял  папа  и разговаривал  с  дядей  Пашей  Кривцовым.   Его  сын  Сашка,  Витькин  друг,  играл  с  Жуком,  пытаясь  закопать  его  в  снег.
 
 — Фу-у-у! — Протянула   девочка.   —  Я  думала  это  кто—то чужой,  а  это  Кривцовы.

   — Они  пришли  помочь  нам  дрова  напилить.  Давай,  вставай  по—быстрому.  Нам  с  тобой  папа  тоже  пилу  наточил.
 
       Сказав  это,  Витька  вдруг  вытащил  из  кармана  пальто   несколько маленьких  льдинок,   сыпанул  их   Таньке  за  ворот  ночной  сорочки  и,  быстро  накрыв  сестру  одеялом,  выбежал  из  комнаты.

  Танька  задохнулась  от  негодования.

— Ну,  Карась,  я  тебе  припомню.

******************************************************

     Зимнее  утро  было  тихим  и  спокойным.  Сад,  кусты,  провода,  крыши  домов,  заборы  были  украшены  за ночь  пушистым   игольчатым  инеем.   Когда  солнце  вдруг  выглянуло  из-за  верхушек  деревьев  хуторского  парка  и  наполнило  каждую  иголочку  инея  светом,  этот  чудный  зимний  наряд  заиграл,  заискрился,   и  всё  вокруг  стало сразу   радостным  и  праздничным.

 — Здравствуйте,  дядя  Паша! — звонко  крикнула  Танька,  выбежав  во  двор.
 
  — А,  помошница    главная     появились.  Доброе  здрассте!  Доброе  здрассте,  барышня!

    Весёлый  черноволосый  дядя  Паша  всегда  так  здоровывался,  говоря,  не  просто  «здравствуйте»,  а  своё  знаменитое  «доброе  здрассте».

    Они  с  папой  уже  обмели  от  снега  дубовые  брёвна,  заготовленные  с  осени,  расчистили  площадку  около  дровяного  навеса  и  поставили  на  эту  площадку  небольшие  козлы,  на  которые  уложили  первое  бревно.

  Весело  зазвенела  пила,  и  на  снег   один  за  другим  начали  падать  швырки.*   Мальчишки  растаскивали  их  в  разные  кучки.    Ровные  папа  колол  топором,  а  сучковатые - специальным  колуном.    В  дело  шло  всё,  и  толстые  швырки,  и  тонкие  ветки.
          И  так  ловко,  споро  работали  мужчины — вжик,  вжик,  и  швырок  готов,  что  Таньке  ужасно  захотелось  испытать  в  деле,  подготовленную  для  них  с  Витькой    пилу. Она  подскочила  к  отцу  и  дёрнула  его  за  рукав:

 — Па!  Дай  нам  с  Витькой  попилить!  Мы  тоже  хотим  пилить  дрова!

  —  Ладно!— согласился  папа,  — только  учтите,  это  не  так  просто,  как  кажется.
 — Хорошо,  хорошо! — согласился  Витька,  — учтём  обязательно

  Он  уже  притащил   пилу и   водрузил  её  на  бревно. Схватившись  каждый  за  свою  ручку,  дети приступили  к  делу.

   Танька  начала  тянуть  пилу  к  себе,  а  Витька  к  себе.   Пила  стояла  на  месте.  Затем  Танька  начала  толкать  свою   часть  полотна,  Витька — свою.   Пила  взвизгнула,  как  живая,  и  выгнулась  дугой.

 — Нет,  друзья,  так  дело  не  пойдёт!  Так  и  полотно  сломать  недолго, — сказал  папа, —  Пал  Григорич,  давай!

     Мужчины  подошли  к  козлам  и,  взявшись  за  ручки  пилы  вместе  с  детьми,  помогли  им  почувствовать  закономерность   её   движения

  С  горем  пополам  брат  и  сестра  смогли  пропилить бревно  сантиметра на  два  и   остановились.  Витька  потыкал  пальцем  отпиленный  папой  швырок,  потом  недопиленный  свой.

  — Папа,  по-моему,  бревно  к  нашей  стороне  гораздо  крепче,  чем  с  вашей,    поэтому   оно   пилится  тяжело!   Не  веришь,  сравни  сам, — сказал   Витька  и  устало  сел  прямо  на  снег.
 
  Таньке  тоже  почему-то  расхотелось  пилить.   Папа    хитро  улыбнулся  и  предложил  детворе  таскать  к  дому  уже  готовые,  колотые  дрова.

   — А  мы  с  Леной  будем  их  возить  на  санках, — сказала  Глаша.

  Младшие  сестрёнки  тоже  вышли  « помогать»,  но  пока  щурясь  от  солнышка  и  сверкающего  инея,  стояли  и  наблюдали  за  мучениями  старших.   
 
    Так  как  готовых  дров  ещё  не  было,    дети  побежали  играть  к  большой  снежной  бабе.   Эту  знаменитую  снежную  бабу  лепили  всей  семьёй,  во  время  «тёплого»  снегопада.
       Снега  тогда  выпало  очень  много.  Он  был   чуть  влажный,  и  снежные  шары    скатались   такими  большими,  что  укладывали  их  друг  на  друга  при  помощи  досок.
    А  чтобы  приделать  бабе  нос - моркову  и  глаза - угольки,  Витьке  пришлось  залезать  на  небольшую  лесенку.   Широкого  ведра  для  шапки  не  нашлось  и  на  голову  снеговику  надели   большую  старую  чашку. 
    Теперь  всё  у  бабы  было  на  месте.  И  метла  в  правой  руке,  и  снежные  пуговицы,  и    пояс  вокруг  «талии» и  модная  шляпа  на  голове.  Получилось  здорово!

 На  следующий  день  ударил  крепкий  мороз,  баба  сверху заледенела  и  превратилась  в  настоящий  монумент.
   Так,  с  начала  зимы  она  и  возвышалась   посреди  сада.
 
      Что  только  ни  делал  Витька  с  друзьями,  чтобы  свалить  этот  монумент!  Они  расстреливали  его  снежками,  толкали,  на  счёт  «раз,  два,   взяли»,  ещё  что-то  там  придумывали.   
   Танька    ругалась  с  братом,  каждый  раз  защищала  своё  детище, поэтому  обледеневшая  снежная  баба    упрямо  улыбалась  веточкой-  ртом   в  ответ  на  все   козни  мальчишек

*********************************************************

     Танька  решила  покатать  сестрёнок  на  санках,  а  Сашка  с  Витькой  пошли  измерять  глубину  снега  по  саду.  Оказалось,  что  самый  глубокий  снег  около   Сиротинского  става.*  Сашке — по пояс,  а  Витьке —по грудь.

  — Там  так  глубоко, —  восхищался  Витька,  —   что  можно  рыть  снежные  пещеры.
 
    Танька  сначала  рванулась   рыть  эти  самые  пещеры,  но  потом  вспомнила  про  папины  задания  и  остановилась:
    —  Нет,  Карась,  сегодня  не  получится.  Нам  ещё  дрова  таскать.   И   Славка  с  Шуреем  обещали  придти.  Завтра  попробуем,  а  сейчас  давайте  лучше  поиграем  в  снежные  человечки.
 
    Все  знали  эту  игру  и  приступили  незамедлительно.
    Дети  подбегали  к  деревьям,  становились  под  ними и начинали  дружно  трясти  кто ветку,  кто  ствол.  Пушистый  иней  щедро  сыпался  вниз  и  под  весёлый  дружный  визг  и  смех   обдавал    всю  компанию  холодным  белым    душем.  Скоро    каждый   действительно  превращался  в  настоящего  снежного   человечка.

    — Бабушка!  Посмотри,  какие  мы   стали  снеговички!  — Побежали  хвалиться  бабушке  Лена  с  Глашей.  Их  розовые  мордочки,  мокрые  от  растаявшего  снега,  сияли  радостью  и  восторгом.

    Бабушка,  кормившая  кур  около сарая,  сокрушённо покачала  головой:

  — Ну  и  Танька!  Никак  нельзя  ей  доверять  детей!

   Потом  она  взяла  веник  и,  не  принимая никаких  возражений,  быстро  превратила  всех  снежных  человечков  опять  в  людей.


      Танька  даже  не  ожидала,  что  целую  гору  наколотых  папой  дров,   они   перетаскают   так  быстро.  Танька,   Витька  и  Сашка   носили  их  охапками,  Лена  с  Глашей  возили  на  санках,  а  мама  с  бабушкой  складывали  дрова   в  коридор  и   ровными  рядами  по  бокам  широкого  крыльца.

  — Всем  объявляю  благодарность, — громко  сказал  довольный  папа, —  работали    сегодня  просто  отлично!

  — Недели  на  две  хватит,  а  потом  опять  субботник  устроим, — засмеялся  тоже  довольный  дядя  Паша  и  закурил  большую  душистую  папиросу.

     Мама  ушла  накрывать  на  стол,  папа  начал  убирать  инструменты,  бабушка  повела  Лену  и    Глашу  раздеваться,  а  Танька  отправилась  к  калитке  посмотреть,  не  идут  ли  играть  Славка  с  Шуреем.    Около  угла  дома  она  обернулась  и  увидела, что  Витька  и   Сашка  о  чём-то  договариваются.

 — Не  подслушивай  мужские  разговоры! — крикнул  ей  брат  и  показал  язык.

  Танька  фыркнула,   вспомнила  утреннюю  Витькину  шалость и  подумала:

   —Ну,  Витёк!  Не  сносить тебе  головы.  Всё  равно  накормлю    снегом!

    На  улице  никого  не  было,  только    Жук   бегал  с  какими-  то  другими  собаками.  Заметив  Таньку,   пёс    остановился,  тявкнул  пару  раз  в  её  сторону,  а   потом  опять   умчался   к  своим  друзьям.

    —  Да,  Жук!   Тебе  хорошо,  а   мои  друзья  почему-то  задерживаются,  — сказала  девочка.

   Она  потопталась  около  калитки  и   ещё  раз  посмотрела  в  конец  улицы.  Руки  в  намокших  варежках  совсем  замёрзли  и  начали  нестерпимо  ломить.  Бабушка  в  этих  случаях  всегда  говорила:

    — С  пару  разошлись,  потри  снежком,  скоро  пройдут.

   Танька  потёрла  ладошки  снегом,  но  ничего  не  прошло,    и    она  побежала  домой  греться.  Правда,  надо    было  ещё  посмотреть,  о  чём   это    накануне  договаривались  мальчишки.  Они  точно  затевали  что-то  втайне  от  неё!

    Все  взрослые уже   ушли  в  дом,  во   дворе  было  тихо,  только  со  стороны  сада,  там,   где  стояла  снежная  баба,   доносилась  какая-то  возня  и  приглушённые  голоса Витьки  и  Сашки.

    Осторожно  ступая,  чтобы  не  скрипеть  валенками  и  раньше  времени  не  спугнуть  мальчишек,    Танька  направилась  в  их  сторону.   И  вот,  её  глазам  открылась  просто  ужасная  картина.

    Витька  и  Сашка,  пристроив    пилу  к  основанию  снежной  бабы,  пытались  подпилить  её  снизу.

   — Эх,  пила  коротковатая,  надо  было   большую,  папину  брать, — пыхтел  Витька.

   —  Давай,   сбегаем,  возьмём  другую,  — предложил  Сашка

     —Нет!  Пока  мы  бегать  будем,  Танька  вернётся.  Ты,  знаешь,  что   тут  тогда  начнётся!  Допилим  как  нибудь  до  середины  и  попробуем  столкнуть.  Когда  монумент  упадёт,  мы  его  на  швырочки,  на  швырочки!

         Несмотря  на  то,  что  пила  то  и  дело  гнулась  или  буксовала  на  месте,   дело   у  злоумышленников  потихоньку  продвигалось  вперёд.  Снег  пилить  оказалось  легче,  чем  дерево.

       Тут  на  Таньку  навалилось  всё, и  обида  за    противные,  холодные  льдинки  за   шиворотом,  и    невыполненное  обещание  друзей,  и  варварство   по  отношению  к  снежной  бабе….

   — Ах,  вы,  гады!  Да  вы  сами  сейчас  покатитесь  швырочками! — закричала  она  каким-то  диким  голосом  и,   словно  коршун,   налетела  на  мальчишек.
  Первым   под  руку  попался  Сашка.   Танька  толкнула  его  с  такой  силой,  что  Сашка  отлетел  в  сугроб и  почти  полностью  погрузился  в  снег.
  Витька,  понявший,  что    ему  уж  точно  не  сдобровать,  бросил  пилу  и  попытался  удрать  в  сторону  дома.  Но  Танька  настигла  его,   ловко  подсекла  подножкой,  а  когда  он  упал,  села  на  него  верхом.
    Она набирала  горстями  снег  и  натирала  им   Витьке  щёки,  приговаривая:

  —  На,    Карась,   поешь  снежной  кашки,  поешь  снежной  кашки!

  Бедный  Витька  извивался,  как  мог,  но  отбиться  от  разъярённой  сестры  было  трудно.

   Надо  сказать,  что  Витька  всегда  был  слаб  на  нос.  Чуть  где  ударится,  сразу  кровь.  Вот  и  в  этот  раз,  мотнув  головой,  он  столкнулся  с  Танькиной  рукой,  и  на  снег  упали  ярко  красные  капли.
   Увидев  кровь,  Танька  как-то  сразу  остыла  и  попыталась  помочь  брату  подняться.   Обиженный   Витька  оттолкнул  её,  поднял  шапку  и  понуро  побрёл  к  дому.  По  дороге  он  набирал  горстью  снег,  прикладывал  его  к  носу,  а  потом  бросал.  Так  почти  до  крыльца,  за  ним  протянулась  зловещая  красная  дорожка.

   Сашка,  выбравшийся  к  тому  времени  из  сугроба,  посмотрел  на  эту  дорожку  и  осуждающе  произнёс:
 
   — Дура,  ты,  Танька!  Ну,   сказала  бы.  Зачем  сразу  драться.
 Танька  молчала.  На  душе  стало  тоскливо.


       В  доме  было  тепло.   Жарко  горели  обе  печки.   Мама  с  бабушкой  гремели  посудой,  собирая  обед.   На  кухне  вкусно   пахло   свежими  щами,    жареной  картошкой,  а  на  столе  уже   стояли  блюдо  с   румяными   пирожками,   миска  с  квашеной  капустой,  по  краям  которой  красиво  лежали  солёные  огурчики  и  ярко  красные   маленькие  помидоры.
   
    Папа  с  дядей  Пашей  в  ожидании  обеда  играли  в  шахматы  в  большой  комнате.  Лена,  как  обычно,   сидела  у  папы  на  коленях  и  даже   иногда   пыталась  ему  подсказывать.

  — Что-то  наши  проказники,   задерживаются.   Как  бы  чего  не  натворили,  —  сказала  мама,  расставляя  тарелки.

  —  Ничего!  Голод—не  тётка,  скоро   заявятся, — ответила  ей  бабушка.
 
 Она  резала  крупными  ломтями   хлеб  и   укладывала  его  на  широкое  блюдо.

  —  Я  сейчас  посмотрю,  что  они  там  делают, — сказала   Глаша,  помогавшая  на  кухне.
 
        Девочка  положила  ложки  с  вилками    на  стол,   взобралась  на  стул  и    стала  смотреть   через  кухонное  окно  в  сад.    Вдруг   Глаша вскочила  и закричала  на  весь  дом:

  — Там  кровь!  Кровь!  Танька  Витьку  убила!

     Мама  испуганно   повернула  голову  к  окну  и,  конечно  же,  сразу  увидела  кровавую  дорожку.     Она  ничего  не  сказала,  только  как-то  странно  охнула  и  медленно  сползла  по  стене  на  пол.  При  этом  лицо  у  неё  стало  бледным,  как  тесто  для  блинов.

  Услышав  Глашкины  крики,    да  бабушкины  причитанья,  папа  и   дядя  Паша   выбежали   во  двор.

    Через  минуту   папа  вернулся,    побрызгал  на  маму  холодной  водой,  и  лицо  у  неё  стало  нормальным.

   — Что  случилось? — спросила   она,  вцепившись   папе  в  рукав

  — Тише,  тише!   Ничего  не  случилось.   Просто  Танька  с  Витькой  подрались.  Обычное  дело.  Сейчас  их  Павел  приведёт.  Будем  разбираться,   —   и,   хотя   папа  говорил  спокойно,  глаза  у  него  были  напряжёнными  и  сердитыми.

      Он    помог  маме  дойти  до  кровати  и  накапал  ей  в  стаканчик  каких-то  противных  капель,  потом  подумал  и  накапал  себе  тоже.

      Тут  дверь  открылась  и  в  прихожую  молча   ввалилась   живописная  компания.    Весь  в  снегу  Сашка,   хмурая,  растрёпанная  Танька   и     Витька  в  шапке,  надетой  задом  наперёд.   Нос  у   него  распух,  а  щёки  были  ярко  малиновыми  от  «снежной  кашки».
 
      Дядя  Паша,  очутившийся   во  дворе   прямо  в  домашних  тапочках,    теперь  обтряхивал  их  от  снега  и  смеялся:

    —  Принимайте  героев!    Помяты  немного,  но  живы  и  здоровы.   И,  по-моему,   жутко  хотят  есть.

    Витька  снял  валенки   и  подбежал  к  маме.

    — Ма!  Мне  Танька  нос  разбила, —  сказал  он  плаксиво.  Потом,   скосив  глаза,   посмотрел  на  нос  и   потрогал  его  пальцем.

    — Но  ты  не  волнуйся,  мне   совсем    не  больно!  —  добавил  он  уже  весело.
   
     Мама  поднялась,  проверила  Витькин  нос и  посмотрела  в  Танькину  сторону:

  —  А  ты  что  скажешь,  чадо  моё!  —  спросила   она   свою  отчаянную    дочь.

   Танька  обречённо присела  на  уголок   маминой  кровати,  злясь и  на  себя,  и  на  мальчишек.  Ей  было  жалко  маму  и  стыдно  перед  всеми.  Девочка  наклонила  голову,  и крупные  горячие  слезинки    сами  по  себе  покатились  из  глаз:

    — Прости  меня,  мама!  Но,   что   же  мне  оставалось  делать,  если  они  хотели  нашу  снежную  бабу  спилить.

 — Зачем? — удивлённо  и  одновременно  спросили  мама  с  папой  и  повернулись  к  Витьке.

 — Зачем,  зачем?   Затем! —  надулся  Витька,  — надоела  потому  что.   Стоит  и  стоит.  И  ничего  её  не  берёт,  да  ещё  Танька  мешает.

   — Мы  хотели  на  снеговике  потренироваться  дрова  пилить, —  добавил  Сашка.

  —  Ты  бы  лучше   помалкивал,   обормот!  —  прикрикнул  его  отец, — как  соберётесь  вместе,  так  обязательно  какая  нибудь   история   приключается.   Хоть  не  ходи  с  тобой  никуда.

  —  Значит  так!   Слушайте  меня  внимательно!  —  сурово  и  твёрдо  сказал  папа,  —  сейчас   раздеваться,  умываться  и  за  стол.   Сегодня  до  вечера  сидите  дома  и  пишете  объяснительные.    С  тобой,  Татьяна  у  меня  ещё  будет  серьёзный  разговор.   А  вы,  мОлодцы,    впредь   чтобы  на  пушечный  выстрел  к  этой  Бабе  Яге  не  подходили!   Ясно?

   —  Какая  Баба  Яга?  —  удивился   Витька.   Он   посмотрел   на отца   и  ещё  раз  повторил, —    Какая   Баба  Яга?

   —  Тьфу,  ты,  безобразие! — смутился  папа.   От  его  суровости  не  осталось  и  следа,  — с  вами  точно  можно  голову  потерять!  Ну,  конечно  же   снежная  баба,  —  поправился    он    и  засмеялся.

    За  ним  засмеялся  Витька,  потом  Сашка,  а  потом    все  начали  смеяться,  и  мама  тоже.

  А  Ленка  с  Глашкой,  взявшись  за  руки,   побежали   кружиться  в  большой  комнате  около  ёлки.    Так  кружились,  что  даже  упали.

      На  следующий  день  Танька  «починила»  снежную  бабу,  забив  распил   мокрым  снегом.   
     В   очередную  оттепель  снежная  баба  немного  оплыла,  но  ударили  опять  морозы,    она  стала   ледяной  насквозь   и  простояла  до  весны.   Уже  трава  зелёная  появилась,  а  ледышки  от  неё  всё  ещё  таяли  в  середине  сада,  напоминая   детворе  о  зимних  забавах.


Швырок —  короткая  отпиленная  часть  бревна.

Став — рукотворный    маленький   водоём —  накоптель     талых  и  дождевых  вод,  которые  использовались  потом  для  полива.