Второй месяц зимы, устойчиво морозной, а батареи в квартире едва теплятся. Согреваясь, часами лежу на диване; сбегаю в магазин, приготовлю обед, что-то вытру – и опять в лежку, к телевизору…
Идет передача на тему восстановления поблекшей с возрастом женской красоты. Рекомендации щедро сыплются на мою голову в пуховом платке, из-под которого торчит посиневший нос. Только для лица – уйма народных рецептов: яйца с медом, овсяные хлопья на кефире, настои трав, тертые яблочки-морковки-огурчики…
Есть «блюда» экзотические или с мистическим оттенком: к примеру, омолаживающая маска из сирени, растертой в кашицу пальчиками, да на утренней зорьке и обязательно с чувством любви в сердце. Интересно, а что получится, разомни эту сирень толкушей и без должной нежности?
Что касается промышленной косметической продукции, то её уже целое море, отраженное и в передачах, и в рекламах, где двадцатилетние красотки с восторгом сообщают, что их, без единой морщинки, гладкая нежная кожа – результат воздействия чудодейственных кремов – утренних, дневных и ночных. А крема ещё делятся на «подвиды»: для лица, рук, ног, для интимных…
Словом, наше тело с подачи знатоков от косметики – несовершенный, собранный неумёхой механизм, отдельные детали которого требуют специфических смазочных веществ.
С ваннами – проще: можно погружаться в них полностью. С сенной трухой, цветками роз и отрубями они омолаживают женщину лет на десять. Воистину чудеса с её бренным телом совершает купание в шампанском, молоке или размягченном шоколаде. Дама (о возрасте которой вслух говорить неприлично) выходит из такой ванны перламутрово-розовой юной дивой.
Подобные процедуры мне не по карману, а быть красивой хочется. Готовлю горячую ванну с отваром трав, ныряю в неё, а когда выхожу – на меня, тёпленькую, волком набрасывается холод. Быстренько одевшись, с головой прячусь под одеялом. Эффекта, как и удовольствия, – никакого. Мечтаю о лете – настоящем, знойном. И оно приходит …прохладное, дождливое.
Потихоньку мои зябкие денечки складываются в месяцы, копеечки – в рублики. Года за два набирается сумма, нужная для короткого экскурса в южные края.
Еду в поезде, нутром чуя приближение благодатного тепла. Свежий ветерок, влетающий в открытое окно купе не вызывает прежнего неприятия. И вот, как откровение, чудесный сон – жаркое солнце и морской берег.
Боже ж ты мой! Какое счастье почти нагишом раскинуться под сияющим небосводом на желтом, мелком-мелком горячем песочке! Ворочаюсь с боку на бок, с живота на спину…Озноб, давно заполонивший все мои клеточки, тысячами мурашек выскакивает на кожу. Чуя свою погибель, они в панике мечутся взад-вперед и пропадают.
Впервые становится жарко; я вхожу в огромный прохладный водоем и плыву за буи. Подо мной упруго колышется густо- синяя глубина. Поблизости – никого. Один на один с морем и небом, не чувствуя своего веса, ныряю, верчусь, как на пуховой перине, лежу на боку, рукой подгребая под себя воду.
Приходит чувство единения с морской стихией. Наверно, как у чайки или дельфина. На спине, закинув руки за голову, смотрю в лазурь неба и во всю глотку ору:
– «О, море, море, преданным скалам ты ненадолго подаришь прибой. Море, возьми меня в дальние дали, парусом алым…», – тут меня накрывает мощный вал. Захлебнувшись, подпрыгиваю в воде, фыркаю и кричу:
– У, зловредина!
А коварной волны и след уже простыл. За секунды распластавшись на мелководье пляжа, она вернулась в родную стихию, чтобы дать жизнь другой волне или бесследно раствориться в черной бездне.
Плыву к берегу, потом ступаю на песчаное дно. Длинные и пологие на глубине волны здесь поднимаются на дыбы. Быстрые, напористые, дерзко потряхивая пенистыми гребнями, они толкают меня в спину, в бока, а, откатывая назад, подрезают ноги, бьют в грудь огромными опалово-зелеными кулаками. От непрерывных атак я качаюсь, оступаюсь, падаю в воду, поднимаюсь и с азартом прыгаю на спины морским скакунам. Но они оседают, расползаются, растекаются и шипят, как шампанское, плеснувшее из бутылки на скатерть. В этой игре я всегда в проигрыше, чем и счастлива.
Замечательно, что есть в мире эта подвижная притягательная стихия. И ненавязчивая. Вот захочу и уйду из-под её власти. И ухожу.
Вблизи берега меня нагоняет шальная волна и дает напоследок хорошего пинка. Я падаю в воду на четвереньки и, от смеха не сразу поднимаясь, замечаю на дне намытые прибоем ракушки: белые, серые, матово-черные, зеленоватые, голубые, в крапинку… Я ещё доберусь до них и поиграю с удовольствием малыша в песочнице.
А сейчас, приятно утомленная, опьянённая, неверной походкой ступаю на берег и опять раскидываюсь на горячем песке. Плоть моя жадно впитывает тепло, воздух и торжествующий солнечный свет. Нежась, закрываю глаза и вслушиваюсь в звуки моря. В них я различаю могучий многоголосый хор, и рев оваций, и звонкое хлопанье тысяч детских ладошек, и одинокий всплеск в неожиданно наступившей тишине на спаде волн.
А солнце неутомимо тискает меня в своих объятиях, целует жаркими лучами. Не заботясь о загаре, загораю за каких-то дней десять. И пусть облезла кожа с плеча, зато каждая моя клеточка освободилась от вечной мерзлоты и застарелой сердечной мозоли из моих забот, суетности, тревоги о детях, пусть самостоятельных и взрослых.
Сейчас я вне времени и возраста, просто творение природы, как море, небо, скала. Матушка-природа меня ласкает и лечит своими силами. Мне дышится уже легко, и спится крепко; глаза блестят, смех свободный, голос – звонкий. Кожа становится свежей и упругой. Окрепшая телом и духом, без единой искусственной маски я становлюсь красивой настолько, насколько могу быть красивой…
Такой и приезжаю домой, прихватив пакет простеньких ракушечек, собранных на морском берегу…
А от кремов, масок, припарок и ванн мало толку, если сидеть в четырёх стенах и зябнуть. Уж я-то знаю, как восстановить свою красоту и здоровье: дал бы только Бог скорой встречи с южными врачевателями и косметологами –Солнцем и Морем!