Мы возвратились в Харьков в период обретения Украиной «незалэжности». Я принял это как неизбежное, но за «самостийность» не голосовал. А настроения украинцев в то время можно выразить одной их фразой: «Хватит кормить Россию, сами мы так заживем, что вся Европа «обзавидуется».
Здесь верили бредовым обещаниям политиков, а некоторые вполне серьезно ждали причитающиеся 38 килограмм золота каждому «незалежному» украинцу из казны гетмана Полуботко, хранящиеся в британских банках. Меня просто «убивал» инфантилизм взрослых, казалось бы, солидных мужиков.
-Какое золото? От Британии? Бред сивой кобылы! А вот Сибирь с ее богатствами достанется одной России.
-Так Россия же первая заявила о суверенитете!
-Ну и что? А Украине нужно объявить себя субъектом Российской федерации, а ее гражданам подать заявление о выдаче российских паспортов. И никуда Россия не денется.
-Ну и езжай в свою Россию!
Спустя годы, когда украинцы не дождались «своего» золота, а в стране пошло что-то не так, как обещали политики, инфантилизм, вера в сказку все равно не оставила многих. В стране развернулось такое явление, как кладоискательство. По полям и лесам, по заброшенным усадьбам бродили люди с металлоискателями. Вполне солидные люди, мои знакомые, с дипломами о высшем образовании и даже научными степенями уже делили пока не найденное золото, так как они «владели уникальной технологией поиска золота». Они, оказывается, «объединили возможности современного дорогущего металлоискателя со своими экстрасенсорными способностями». О результатах догадаться не сложно.
О коррупции и говорить не хочется. Она и в Африке коррупция. Половина моих родственников и друзей живет в России, половина в Украине. И мне кажется, что в вопросах распространения такой беды как коррупция, все же Украина обогнала своего соседа. И на то есть свои причины.
Украина не Россия. Обывательский взгляд изнутри. 3. Селяне.
Жизнь в «незалэжной» постепенно толкала нас к натуральному хозяйству, и мы стали активно осваивать купленную заброшенную усадьбу в Харьковской области.
Так как я родился и вырос в селе, только русском, я невольно ко всему присматривался и сравнивал. Наше украинское село по численности населения вполне сопоставимо с моим родным российским.
Первое, что меня удивило – это размеры приусадебных участков. В нашем российском селе они были непростительно малы. Пятнадцать соток вместо положенных по закону двадцати пяти. А здесь на Украине, они были от пятидесяти до ста пятидесяти соток. Такова была политика КПСС. Русский мужик терпелив, а вот граждане с более южной кровью менее выдержаны и более непредсказуемы. Пусть у них и большие сады будут, и солидные огороды.
Удивило меня и то, что здесь в одном селе было два колхоза. А ведь посевных площадей у них в сумме было в разы меньше, чем в моем родном колхозе.
Постепенно я освоился в этом украинском селе, узнал соседей и часть односельчан, но близко ни с кем не сошелся. Все-таки они немножко другие. Украинские селяне не такие прямые и открытые, как в России, а «себе на уме».
Наиболее дружественные отношения у нас сложились с пожилой соседкой, дачницей-харьковчанкой. Ментальность более близкая. У нее и муж был русский, и работала она до пенсии в коллективах интернациональных.
По-другому здесь прошла и «распаевка» в колхозах. И моя мать, сельская учительница, и сестра, проживавшая в военном городке, но учившая детей в соседнем селе – в России все получили полноценный земельный пай. Здесь же, на Украине, сельские учителя, медицинские и культработники были вычеркнуты из списков.
По нашей улице и в этом селе, и у меня на Родине еще в советские времена была проложена асфальтированная дорога. Но по качеству они несравнимы. А ведь стандарты были одни. Просто в России меньше воровали.
Здесь, как и в моем родном селе, есть новая улица с домами, построенными колхозом. Дома однотипные, но улицы отличаются. Руководители российского колхоза не поскупились для своих односельчан. Улица широкая, с хорошей дорогой и двумя асфальтированными тротуарами. На украинской улице только дорога плохого асфальта и все. Узкие полоски земли перед домами и дорогой жители постарались засадить кустами и деревьями, перекрыли старыми скатами. Ходить можно только по раздолбанной проезжей части.
Наша улица старая. Она формировалась в семнадцатом веке, когда малороссы бежали от Руины (гражданская война на правобережье Днепра) под покровительство московского царя. Улица извилистая и местами довольно широкая. И здесь селяне любят выпасать свой скот и птицу. Формально это земля для общих коммуникаций. Тут бы цветы сажать и газоны стричь. Но здесь летом бродят коровы и лежат разбросанные ими «мины», часто у тебя под калиткой.
Удивило меня и расположение надворных построек у харьковских селян. В моем родном русском селе сараи для содержания скота были вынесены подальше к огороду, то есть подальше от жилья. Здесь даже на 15 сотках участка соблюдались санитарные нормы. У нас было два отдельных двора. Первый для людей и цветов. Второй для скотины и птицы, сена и навоза. Украинские селяне свою скотину, в том числе и свиней предпочитают держать рядом со своей хатой и под хатой у соседа. И тут невольно известная немецкая поговорка «подложить свинью» приобретает совсем иной смысл. Вот и пришлось мне в судебном порядке заставлять соседа переносить его свинарник подальше. Ведь он, имея участок в полтора гектара, держал свиней в двух метрах от моего жилого дома. Хорошо, что районный судья уже сама сталкивалась с такой проблемой.
Я невольно обратил внимание на то, что местные селяне часто имеют плохие отношения со своими родственниками и соседями, а то и вообще не общаются. Здесь же я услышал такую странную для меня поговорку: «Хуже соседа может быть только родственник».
Первыми строениями, которые я возвел рядом со старым домом были туалет, летний душ, а потом и баня с парилкой и бассейном. У соседей бань не было и нет. Любопытные приходили, смотрели. Им это в диковинку. Уже в наши годы многие из них поставили у себя и летний душ и ванну, но как они мылись до этого я не знаю. Некоторые историки утверждают, что большинство европейцев в средние века не мылись, а придумали духи. Может и венок цветов на головах украинок, как элемент национального костюма, выполнял роль духов?