Операция '' Wahrheit Schnabel''
''Нос правды''
***
Архив IV Управления РСХА при поддержке
Дивизиона Паранормальных явлений
***
-Продолжим! – Штрумпль поочередно обжал кулаки ладонью хрустнув суставами пальцев. – Что мы имеем на данный момент?
Он внимательно поглядел на каждого из задержанных.
-Все из задержанных связаны с ранее неодушевленными... вернее обычно в реальной жизни неодушевленными предметами, которые они каким-то нам пока неизвестным способом оживили, в также пока неизвестной степени, предварительно придав им форму гуманоидных существ. Все они на стадии указанного ''оживления'' прибегли к помощи третьих лиц... Джузеппе – Антонио в случае ''сурьмиков'' – шарманщиков и, пока непойманной, особы, под именем, или кличкой, Афродита, в случае нашего голоногого и бесштанового мастера по резьбе из неизвестной кости также пока непонятной особи животного царства, предположительно очень крупного слона... скорее всего вымершего на данный момент.
-Упомянутая Афродита недоступна по причине непойманности и незнания сегодняшнего ее местонахождения, и только поэтому мы не имеем возможности узнать подробности ритуала, так называемого, ''оживления'' или, точнее, ''живительного вдутия''. Прискорбно! Весьма! Также вне поля возможностей допроса остается и упомянутый ранее Джузеппе – Антонио в связи с тем что в данный момент находится на излечении. Я ничего не упустил, уважаемый Мюллер?
Мюллер согласно кивнул.
-В принципе, пока последовательно и четко... и практически безнадежно... как вы упомянули - где находится Афродита мы не знаем, а того второго знаем и держим, так сказать, в руках, но допросить все равно не можем, в связи с его состоянием... патовая ситуация, если только эти мерзавцы ничего от нас не утаивают. Не может быть, чтобы они не знали деталей ритуала своих покровителей и их местонахождения. По всей видимости они все же были близки и даже очень... если бы у меня была такая мистическая возможность, я к примеру, малознакомому человеку по его просьбе ни кому не то чтобы ''вдул'', а даже не ''выдул'' бы, если следовать принятой вами терминологии. Я бы посоветовал на время передать их в руки опытных специалистов с хорошим набором инструментов.
Внимательно прислушивающиеся задержанные синхронно стали мотать головами, безмолвно отрицая, и пожимать плечами.
Штрумпль с почтением выслушал замечания группенфюрера и сделал несколько пометок в своем блокноте.
-Находящийся на излечении Джузеппе – Антонио... или предположительно один из названных... распорядитесь же, наконец, сделать снимки и представить его на опознание, чтобы узнать достоверно один все же это человек или несколько... двое... не менее двух... или велите принести его сюда. Невозможно же так...
Штрумпль раздраженно прорычал что-то неразборчивое.
Мюллер, помедлив и приказав завязать Хортену глаза и заткнуть рот, и набросить на него какое-нибудь покрывало, поднял трубку и позвонил в госпиталь.
Ганс, после безуспешных попыток найти сухую материю, набросил на провинившегося врача тряпки ранее использованные на нужды Пигмалиона. Из-под тряпок раздалось возмущенное мычание и стоны.
На удивление в этот раз требуемое было выполнено с максимальной возможной скоростью и уже через десяток минут в дверь камеры постучали и двое санитаров в сопровождении врача Цигельхирша внесли носилки с задержанным больным.
-Спасибо! – поблагодарил Мюллер. – Вы весьма обязательный и ответственный сотрудник!
-Пустое! – отмахнулся чем-то озабоченный Цигельхирш. – Вот ваш объект, но сразу предупреждаю – он вряд ли скажет вам что-либо полезное. Он в нынешнем состоянии способен лишь ругаться и мычать.
-Поет? – спросил Мюллер.
-Мммм, - замялся врач. – Вряд ли я назвал бы это пением... я знаете ли, в свое время выступал на благотворительных вечерах... возможно это и песни... не берусь опровергать... по мне так это просто бессвязные выкрики... некоторые отрезки, конечно, напоминают обрывки музыкальных фраз...
-Хорошо, - торопливо прервал его Мюллер. – Давайте приступим к опознанию. Пожалуйста, дождитесь окончания процедуры.
-К сожалению не могу! – извиняющимся тоном возразил Цигельхирш. – У нас ''чп'' – вы случайно не видели нашего врача Хортена?
-Нет! – быстро ответили Мюллер, Штрумпль, Ганс и Рольф.
Цигельхирш обвел взглядом всех высказавшихся и сняв очки стал протирать стекла.
-Жаль... остается надеяться что этот мерзавец с ним ничего не сделал перед своим предательством.
-Какой мерзавец?
-Вы понимаете... из генерального Штаба пришла настоятельная просьба прислать несколько литров спирта для протирки контактов каких-то и чистки личного оружия. Мы кинулись исполнять, но оказалось что спирт исчез... у нас и оставалась-то всего одна колба. Ответственный за сохранность – дежурный санитар как только его хотели немного попытать ножницами и клизмой тут же открыл стрельбу на поражение... мы так и не успели его допросить. А теперь вот и Хортен пропал. Возможно предатель убил его и спрятал тело.
Он вздохнул и взял со стола забытую всеми пустую колбу.
-Вот точно такая колба была! – сказал он, думая о чем-то своем. – Точно такая, но полная естественно. Где теперь найти спирт даже ума не приложу. Да... извините, но мне нужно идти... попробую найти.
-У меня что-то голова разболелась! – признался Мюллер. – У вас нет случайно аспирина?
-Увы! – Цигельхирш развел руками. – Последнюю пачку вот только что выпросил Штирлиц по дороге сюда.
-Скотина! – процедил Мюллер.
-Что? А, вы о головной боли! Да, действительно, неприятное ощущение. А Штирлиц спросил про то кто этот задержанный и куда его несут, и у него тут же разболелась голова... или зуб... не знаю уж точно. Бедняга! Наверное сегодня день неблагоприятный для здоровья... я и сам себя чувствую неважно, особенно после этой истории со спиртом. Ну, все – я пошел. Удачи вам.
Кивнув головой и вскинув руку он удалился.
Мюллер мысленно облегченно вздохнул – все обошлось как нельзя лучше... теперь Хортена никто здесь искать не будет.
-Давайте – предъявляйте! – приказал он. – Очная ставка так сказать.
Санитары, следуя указаниям Ганса, поднесли носилки с привязанным к ним задержанным столяром, и приподняли, чтобы Джеппетто первым мог опознать его. Джеппетто с сомнением вглядывался и жевал губы не торопясь признавать своего собутыльника.
-Что такое? – спросил Мюллер. – Он или не он?
Джеппетто пожал плечом.
- Я его как-то до сих пор особо и не разглядывал. Вроде он... нос такой же синий... глаза такие же красные... шишки незнакомые.
-Какие шишки? – удивился Мюллер и встав из-за стола подошел взглянуть.
-Нда! – только и сказал он. – Довдувался наш столяр! Вернее сдулся!
Лицо Джузеппе – Антонио было мрачного землистого цвета с как и было сказано носом ярко синего цвета, глаза... вернее один глаз, был красным от крови.
Кроме того голову и лоб украшали шишки и ссадины. Волшебный столяр в дополнение ко всему усложнил задачу опознания тем что вытащил фиолетовый, почти, язык и двигал теперь им из стороны в сторону словно гигантский ящер.
-Так он или не он? – Мюллер с усилием потер виски. – Давайте быстрее! Может у него есть какие-то особенные приметы?
-Да... точно! – обрадовался Джеппетто. – Посмотрите там у него на заднице справа должен быть след раны от стамески.
Санитары, перевернув, посмотрели... и согласно кивнули.
-Специальная у вас стамеска! – сказал одни из них. – Это клюкарза? Я раньше тоже увлекался резьбой по дереву.
-Да, клюкарза! – восхитился Джеппетто. – Очень рад встрече с истинным ценителем...
-Заткнитесь! – приказал Мюллер. – Значит это... значит, вы признаете, что это...
-Да он это! Антонио то есть... мастер Вишня!
Антонио вперив взгляд в Джеппетто спрятал на секунду язык, но, как оказалось, лишь для того чтобы плюнуть.
-Теперь второй! – приказал Мюллер.
Процедура повторилась, с той лишь разницей, что Папа Карло, не дожидаясь вмешательства Мюллера, сам попросил взглянуть на левую ногу больного. После осмотра оказалось что заявленный укус зубами там действительно имеется.
-Ну, наконец то! – не смог сдержать радостного восклицания Мюллер. – Уносите его... теперь уж точно известно, что Джузеппе – Антонио один и тот же человек и знаком с обоими шарманщиками, то есть фигурирует по обоим делам.
-Отлично! – согласился Штрумпль, наблюдая как санитары выносят Джузеппе – Антонио. – Теперь я могу вычленить одну из возможных версий произошедшего.
-Следовательно – мы имеем следующую ситуацию со всеми этими молодцами! – начал он. – Где-то в Италии человек называющий себя столяром Антонио зачем-то дарит говорящее полено своему другу Джеппетто... тот выпи... выре... короче тот трансформирует полено в мальчика... называет его Сосенка... в смысле Пиноккио и так далее... пока несущественно. Существенно единственно то, что Пиноккио отличает одна очень на мой взгляд интересная особенность...
-Какая же? – заинтересовался Мюллер забыв на миг о головной боли.
Штрумпль помедлил словно спрашивая себя не нарушает ли он секретности информации.
-Ну... в-общем вам я могу сообщить. – он чуть склонился к уху Мюллера. – У этого деревянного существа едва только он начинает врать – тут же удлиняется нос.
Мюллер озадаченно поглядел на представителя Дивизиона.
-Хм... я как-то... я не совсем наверное понимаю... причем тут такая конфиденциальность? Ну, удлиняется... какая-то необычная реакция... индивидуальная особенность. Неудобно при игре в карты... при блефе в покер, но в смысле применения в интересах Рейха? У одних уши краснеют... у вторых глаза бегают, у третьих веко дергается. Что тут особенного?
-Вы пока не понимаете! – помрачнел Штрумпль, но не по поводу недальновилдности и сообразительности Мюллера.
-Хорошо, - согласился Мюллер. – И насколько он удлиняется? Может так мне станет понятнее.
Штрумпль молча показал двумя руками. Из-за плеча группенфюрера выглянула заинтересовавшаяся фрау Герда на миг прекратив печатать.
-О, Господи! – воскликнул Мюллер. – А я-то думал куда уж больше?!!
Он взял со стола фотографию Пиноккио и взглянул еще раз. – Тут и так уж чересчур!
-Да! – качнул головой Штрумпль. – И это еще не все! Чем больше он врет, тем длиннее становится нос.
Мюллер раздумывал соображая.
-А как же тогда закон сохранения материи? – спросил он. – Нос длиннее – значит материя перетекает в нос, так сказать. Следовательно тело становится... ммм... тоньше... легче. Или нет?
-Не знаю! – признался Штрумпль. – Объект не пойман... показания свидетелей невнятные и даже противоречивые. Скорее всего тут какой-то механизм позволяющий провести линейное расширение без ущерба для массы тела. Возможно, что, удлиняясь, нос утоньшается... возможно. Проверить невозможно в отсутствие объекта.
-Чем это может пригодиться? – недоумевал Мюллер стараясь сквозь все усиливающуюся головную боль сообразить и выдать какую-нибудь оригинальную теорию.
-Потом вы и сами поймете! – загадочно сообщил Штрумпль. – А пока я продолжу повествование того как я все это вижу.
-Давайте!
-Итак... Антонио каким-то образом достает или лично оживляет полено и почему-то передает его своему коллеге Джеппетто в данном случае... возможно не способный ввиду своей узкой специализации по столам и стульям, то есть мебели, неспособный к вырезанию...хм... сотворению человекоподобных существ... кукол. По его мнению это гораздо лучше получится у Джеппетто и как мы видим у упомянутого Джеппетто все прекрасно получается.
-Неужели можно назвать это прекрасным? – озадаченно спросил Мюллер еще раз брезгливо оглядев изображение Пиноккио на снимке.
-У него свои критерии красоты! – парировал Штрумпль. – В принципе, скорее всего, ему нужен был именно комплект определенных деталей... руки, ноги, тело... нос наконец!
-Согласен! – сказал Мюллер. – Если исходить из аналогий с бронетехникой, то зачем танку быть красивым? Он должен в первую очередь быстро ездить и точно стрелять!
-Вот именно, дорогой Мюллер! – проворковал Штрумпль. – Вы совершенно правы!
-После того как инспирированная Антонио акция реализовалась и на свет появился деревянный механизм с заданной программой удлинения носа при попытке дачи дезинформации, что он делает?
-Что?
Штрумпль сделал страшные глаза и зашептал.
-Он перезжает в СССР!
-Боже мой! – в ужасе отдернулся от него Мюллер. – Зачем?
-Вот тут и кроется его преступный замысел! – продолжал теоретизировать Штрумпль. – Скорее всего после достижения первого успеха на него вышла большевистская разведка и предложила ему лучшие условия для работы в пределах своего государства и на благо своему режиму.
-Что именно?
-Ответ поразительно прост! – усмехнулся Штрумпль. – Как вы помните самым лакомым для него было спиртное... оно ему было нужно и как человеку как алкоголику и как алкоголику как волшебнику для проведения и совершенствования ритуала ''оживления-вдутия''.
-Ну и продолжал бы пить у себя в Италии.. или где он там функционировал? Хотя... хотя он ведь многого себе не мог позволить... трясущиеся руки, безработица... постепенное скатывание на самое дно.
-Да... и к тому же вспомните что за питье в той же Италии? Вина согласен прекрасные, но по силе воздействия уж очень слабые... а на ликеры и коньяки у него денег согласитесь вряд ли хватало. А в СССР спиртного много и оно сильное... вероятно не будучи уверен в том что он сумеет поддерживать свои магические силы в должном тонусе, он решил поправить это в стране где ему пообещали море водки той же самой.
-Логично! – согласился Мюллер.
-Но тут вышла промашка! – расхохотался Штрумпль. – Работая уже под колпаком советских органов и максимально соблюдая чистоту первого удачного эксперимента, то есть проживая в похожих условиях, продолжая столярное дело, являющееся скорее всего неудачной легендой, и заведя себе похожего на Джеппетто соседа – собутыльника, а именно Папу, он начинает потреблять с ним то что ему предоставили и опять ''оживляет'' полено и дарит его на этот раз уже этому самому Папе. Тот как и задумано трансформирует полено в куклу, причем Антонио, который теперь переименовался в Джузеппе, пытается вложить в него то же самое свойство... но!!!
Мюллер внимательно вслушивался. Штрумпль раскрывался перед ним в новых неожиданных гранях.
-Как вы помните – Папа называет полученное не долго размышляя, но почему-то на итальянский манер... и это имя Бураттино... то есть ''кукла'' попросту говоря. Потом правда имя начинает фигурировать в отчетах с одним ''т'', но это мелочь и не так уж важно... а важно то что получившийся Буратино лишен этого чудного искомого свойства и сколько ни врет – ничего у него не удлиняется!
-Совсем ничего? – вырвалось у фрау Герды и Мюллеру пришлось шикнуть, призывая ее к молчанию и дисциплине.
-То есть эксперимент окончился неудачей... возможно от изменения активатора, то есть от изменения градусности катализатора.
-Поразительно! – прошептал Мюллер.
-Да... и именно поэтому он стал метаться и по каким-то причинам не попытался провести третий опыт... возможно у него не получалось больше с ''оживлением'', а возможно и этот вариант я пока оставляю в стороне – он и не ''оживлял'' сам, а просто находясь в опьянении вызывал какого-нибудь ''оживлятеля'' посильнее или... и это еще один вариант – у него где-то есть место где эти поленья есть в значительных количествах. Сами подумайте – если есть одно говорящее полено... второе... значит где-то эти поленья раньше были составной частью какого-нибудь дерева!
Мюллер, прищурив глаз, стал смотреть в стену, пытаясь осмыслить все сообщенное Штрумплем.