АВТОР АЛЕКСЕЙ МАЛЫШЕВ
ЗОЛОТЫЕ СКАЗЫ СИБИРИ
ВОССТАНИЕ ПАРТИЗАНА КНЯЗЮКА
Поведал нам о том сам очевидец, старожил деревни Шеломки Алексей Миронович Тарасов.
Расцветала в Усольском уезде смирная деревушка Рассол. Окружали ее места первозданные да чистые. Стеной поднималась вокруг душистая тайга, полная зверя и птицы, кедровых шишек, грибов и ягод. Счастливо и сытно жили в тайге работящие рассольцы и всего-то им хватало.
Интересовались они жизнью и когда начался в народе спор из за власти, захотелось многим рассольцам жить еще лучше. Чтобы править самим всей землею, без царей и старых властей. Было у них время слушать заездших бунтарей и быстро поверили они новым мыслям, которых в Сибири мало и всякая новь легко в них вызывала сочувствие...
А по своей удаленности от России сибиряки никакого опыта власти не имели. Были они простодушны и более всего нравилась им мысль бунтарская - жить в полной свободе, без полиции.
На словах вроде все получалось. Царей уже в столице прогнали, надо было только в Сибири прогнать Колчака. Да немного помочь Ленину и жизнь прямо таки снесет им золотые яйца. Не понимали они, что в той большой драке хлебопашцы лесные были как малые дети и ничего не решали, а только губили свою жизнь за чужую волю.
Но по началу игра такая нравилась. Старикам дерзить можно, брать у богатых можно. Да и промысел кровавый на сибирских дорогах до срока был нужен. Мешали красные разбойники - партизаны колчаковским отрядам держать строй против насевших уже красных московских полков.
Налетали партизаны на блестящих богатых офицеров и грабили их, не давая покоя даже могилами не брезговали и мародерством, а чего бояться? Бога им не было, совесть давно потеряли. Лишь бы тоску сибирскую развеять золотыми кольцами да часами с музыкой. Был такой грех.
Как убили в Иркутске белого вождя Колчака, так все мечты про вольную жизнь властии и позабыли. Оказалось, в красном войске и в городах покоренных народу есть нечего. Купцов сами расстреляли, лавки закрылись. Цены все повзвились выше некуда. На рынках каждый мешок зерна люди за золото покупали. Голод на пороге стоял. Вот Ленин и придумал хлебушек силой взять.
Начал красный вождь перелом сельской жизни. Сначала приказывал войску собирать пшеницу в селах у людей, да они скрывали ее больно много. Едва отряды подъедут, а в селах на версту уже хлеб попрятали. И бедняками все представлялись. Урожай свой говорить не хотели. Ожидала новую власть голодная смерть.
Подумал Ленин недолго и велел обирать великие церкви, чтобы купить себе хлеба. Но и те деньги быстро уплывали. Тогда поразил Господь неведомой болезнью Ленина за ограбление храмов и смерть многих добрых служителей церкви.
Встал вскоре на его место в десять раз сильнейший правитель - Иосиф Сталин, жестокий житель горного Кавказа. Донесли ему, что Сибирь хлеб не дает, и дешево не продает, мужики ничего не слушают. Тогда сам он сошел со своего красного трона и поехал на железном коне на поклон к сибирскому кулаку.
Встретили его старые хозяева усмешками. Грозно посмотрел на крестьян низкорослый и рыжий Сталин и долго звал их спасти новую власть, сдав хлеб за бесценок. А кулаки все смеялись ему, мол, ты, Коба, спляши нам лезгинку, а мы тогда еще подумаем, продавать ли тебе хлеб за казенные твои копейки.
Ничего не продали ему кулаки. Хлопнул дверью красный вождь и решил отомстить наглым мужикам страшно. Много выкурил он кривых трубок болгарского табаку, ночей не спал, пока выдумал кровавый передел сельской жизни. Страшный ответ нашел он.
Чтобы нельзя было хлеб утаить, надо свести все поля да закрома в общий котел. Да поставить самых верных людей над народом, чтобы, владея всем хлебом, отсылали они его за бесценок в Москву, а сами себе ничего не держали, разве только малость от голодной смерти.
Опустилась на Сибирь черная туча. Завыл над деревнями холодный ветер, подвывали ему голодные коровы в колхозных цепях.
В общем стаде быстро худели буренки и приходилось их, чтобы не сдохли, со стыдом возвращать хозяевам на время, для единоличного откорма.
Наконец докатилось красное колесо и до тихой деревушки Рассол.
Смотрели на все это рассольские патризаны с досадой. Не за то поднялись они против Колчака, чтобы теперь последним куском с государством делиться. Приучил их Ленин к гонору, да Сталин укротил. А они то же хлебнули свободушки, вольной воли. Хотели ели, хотели пили, а потом в свою сласть работали. «А нонче всему кирдык пришел».
Утром затемно в колхоз как рабов подымают, а вечером уже в потемках отпускают. А дома все тот же таракан на аркане. А Ленин то учил, что всего самому добиться можно, если смело кровь пустить кому следует. Вот и потянулись руки к обрезам.
Маялись бывшие партизаны в колхозной лямке до тридцать первого года, а потом все, устали. Сошлись на селький сход и решили проучить новую власть как народу служить. Встал во главе возмущенных видный человек, свой рассольский середняк. Сущий богатырь по фамилии Князюк. был он вольного и гордого нрава, прямо как Степан Разин на Волге.
Во многих дальних таежных деревнях ходили вольнодумцы по избам и оглашали народ примкнуть к своему отряду. Народ и в Рассоле, и в ближних Шеломках уже был как сухое сено, только кому спичку бросить. Стал таким поджигателем всеми уважаемый бывший партизан Князюк.
Выбрали его народным сходом и представили властям требования. Чтобы не смели трогать Рассол и Шеломки. Есть там своя власть, своя голова. Никто здесь не нужен. Будем жить и землю пахать в свое личное обогащение. Без колхозов и без чужого дурного глаза.
А не то - получат уездные красные мудрецы партизанского свинца рубленого. Обороняться Князюк решил простыми обрезами тяжелых в лесу винтовок и охотничьих ружей.
Прислали вскоре из Канска красный карательный отряд.
Ужаснулась вся округа - ехали красные на сытых богатырских конях гремя всяким железным оружием. И всего то у них было полно, и мрачных пулеметов на тачанках и наганов и разрывных гранат. Выросла на пустом месте новая власть, несравненно страшнее Колчака.
Вот так то со властью шутить - себе дороже. Одной власти он в спину стрелял - так другая пришла хуже всемеро, подкралась, да голову сорвала.
Приготовились партизаны к лесным перестрелкам, к дальним отходам на новые рубежи. А смерть-то их другой дорогой пошла.
Да страшнее стальных стволов стала подлость людская. Поразила трусливых людей новая зараза - измена самим себе. Предали Князюковских мужиков свои же. Признался кто-то грозному командиру особого отряда, что являются из лесу неуловимые князюковцы к нему в баню мыться по субботам. Лень им было в лесу баньку сложить. На том и погорели.
Устроила красная кавалерия страшную засаду. И место там подходило. На окраине деревни с одной стороны лес густой, с другой мелкая речка Рассолка. Здесь в просторной бане и решили убить Князюка.
Так видно наказал народ свой сам Господь. Дал возмущенным горький выбор. Либо живи во всем этом да терпи с благодарением, либо умри, как гордый Князюк. В огне брода нет.
Точно знали красные командиры и время, когда выйдут партизаны из леса.
Село солнце за горку, когда ворвалася в село, чернея воронеными стволами, красная сотня. Заехали они в Рассол с другой стороны, и проехав его весь, направили оружие на одинокую баню в дальнем огороде. Взяли они князюковцев в самый расплох, голыми да теплыми.
Дали войска ружейный залп в воздух. Перепугали тем лесных мужиков как говориться, до смерти. Словно белые птицы выпорхнули полуодетые партизаны из бани и рассыпались по огороду. Сдаваться они даже не подумали с перепугу.
Били их кавалеристы прицельно с плеча как белых птиц. Тут то многих ребят в спину и положили. Немногие успели достигнуть реки. Среди них был и знаменитый атаман Князюк. Как Ермак переплыл он Рассолку и ушел знакомой тропой далеко в родную тайгу. Схватили его позже.
А тот вечер опустилась темнота на залитый кровью черный берег реки...
Горе пришло. Закопали мертвых без отпевания в безымянной общей могиле, чтоб другим неповадно было. А раненных, кто еще остался в живых, свезли в отдельную избу. Утром отправили их на суд в ближайшее крупное село - Шеломки.
Всех мужиков, кто, как говорили власти, состоял в банде Князюка,
приговорили к разным срокам работы на каторге. Другого заключения тогда и не было. Это при царе можно было Ленину в тюрьмах книжки читать в одиночестве. При новой власти все день деньской работали.
Мой брат Корней получил срок и вернулся из тюрьмы через три года.
Приняли его обратно в деревню работать счетоводом. Грустили рассольские семьи и не знали, что еще легко отделались. Топором упал им на шею тридцать седьмой год.
В Москве решено было расправиться с партизанами. Отдал Сталин тайный приказ замести всех партизан, кто еще помнил, что им Ленин обещал. Сначала их оправили на Алтай, на стройку нового Чуйского тракта. Там много из них, лесных налетчиков, перетрудилось в голоде до смерти. Дорогу на костях построили.
А про оставшихся начальник решил Москву запросить. Сомневался еще в их вине. Вроде они за новую власть первыми встали, даже не зная, какая она будет для них. Верили они, выходит, больше всех и к ним такая благодарность. Отправила телеграфистка большое просительное послание в Кремль. Начальник приготовился ждать.
Вдруг быстрехонько и жутко так затрещала связная машинка и зловеще стихла, словно гадюка ужалила. Посмотрела связная девушка на бумажную полоску и вся побелела как полотно. Дрожащей ручкой отдала начальнику листок и глаза опустила. Тот сначала не поверил. Очки быстрее надел и охнул. Стояло на желтом листке одно только страшное слово:"Расстрелять".
Начальник в страхе велел девушке запросить у Москвы подтверждение приговора. Стихло все в связной избе.
Вдруг снова зашипела машинка гадюкой и стихла. Слово страшное из Москвы подтвердили.
Затемно выводили красных партизан на расстрелы. Легли они в ту землю, которой без царя владеть хотели. Положил их в нее новый красный царь. За что боролись, на то и напоролись. А уж так жалко, люди были молодые, работящие.
Забились, заплакали в деревнях вдовы. Осиротели ребятишки. Так закончился патризанский лесной поход. И некому стало правду рассказать.
Давно нет той тихой деревни Рассол. Но живет еще в народе память о бесстрашном Князюке. Хоть и был он сорвиголова, да память о себе сумел оставить. Значит не напрасно жил. Малым детям в научение.
Далеко в тайге среди нетронутого великого леса пролегает тропа, ведущая в самые дебри. Называют ее охотники Князюковской.