«Крым не возьмешь ни бомбами, ни ракетами. Зато такие женщины, которые продают неизвестные лекарства, могут погубить Крым!» Это были первые слова, что услышали Владимир Позарез и Валерий Незамайкин из уст этой удивительной женщины, племянницы лидера севастопольского подполья в годы немецкой оккупации.
Они договорились встретиться на улице, названной именем ее героического дяди. На автобусной остановке. Когда подходили к назначенной точке, увидели трех женщин глубокого пенсионного возраста, оживленно размахивавших руками и громко обсуждавших трепещущий на ветру вопрос.
- Откуда она, кто знает? Таких нужно вешать на первом же суку! – протянула руку вверх с указательным пальцем наголо высокая худая женщина в сером пальто и в комбинации из красного шарфа и берета.
- Из Луцка, по-моему… - это уже отозвалась женщина небольшого роста, пухленькая, одетая в нейлоновую синюю куртку с накладными карманами, розовую шапочку, и с палочкой в руке.
- Тварь такая. Кто ж ее к нам в Крым пустил? – возмущению красного берета не было предела.
- А щас здесь такой кавардак, что и не разберешь, где правые, а где виноватые. В каждом может враг сидеть, – сделала промежуточное заключение третья дама – в фиолетовой шляпке с вздернутыми в районе правого уха полями, так что тень от слегка опущенных полей противоположных слегка ниспадала на ее левый глаз. Она была среднего роста и веса, основную часть ее тела покрывал нежно-коричневый плащ с темно-коричневыми перламутровыми пуговицами.
- Ой, и не говорите… Никому верить нельзя. Кругом контра одна.
В принципе, со стороны казалось, что любая из этих красноречивых женщин может быть племянницей героя-подпольщика. Пока Позарез и Незамайкин размышляли, как вмешаться в их горячий разговор, подошел автобус и расставил все по местам. Двери захлопнулись, и на остановке можно было видеть только ее. Она сделала три энергичных шага по тротуару вдоль дороги сначала в одну сторону, потом – в обратную. Заметив двух мужчин, заметно оживилась, одарила их внимательным взглядом психолога.
- Простите, Вы – Нина Харитоновна Шептун? – обратился к ней Позарез. – Мы договорились с Вами о встрече сегодня.
- Да, это я, – улыбнулась женщина и протянула руку.
Позарез и Незамайкин пожали немного сухощавую, с видимыми венами руку, холодную на ощупь и твердую внутри. Видно, что эта бледнолицая остроносая седовласая энергичная женщина борется против окружающих ее со всех сторон прожитых лет, отбивается от старости, однако все меньше остается ресурсов, чтобы противостоять неизбежности. После обмена традиционными любезностями было решено сесть за столик в кафе, чтобы запустить разговор.
- Вы из Москвы, правда? – Нина Харитоновна передала плащ Незамайкину, который аккуратно водрузил его на вешалку.
- Из Подмосковья, – ответил Позарез.
- И как у вас там, все хорошо?
- Да разве так бывает? Везде есть свои проблемы.
- А хотите правду скажу? – вдруг произнесла Нина Харитоновна, сделав первый глоток из белой чашки с черным кофе без сахара, которую поставил перед ней на стол официант.
Она взглянула на гостей Севастополя так пристально, насколько было в ее силах. Позарез и Незамайкин не могли не заметить холодный блеск в ее прищуренных зеленых глазах.
- Три года назад в Севастополе решили установить памятник Бандере. Говорят, за основу взяли разрушенный монумент Ленину. И что вы думаете? Люди вылили на него литров десять валерьянки, так что потом у памятника этому бандиту собрались коты со всего города и обоссали его со всех сторон.
- Тогда еще кто-то повесил на городском кладбище портрет Путина, - продолжила Нина Харитоновна. – К слову, там одно место, чтобы похоронить человека, стоит 9 тысяч рублей. Представляете, прямо на воротах – портрет Путина. Висел недолго, украинские власти убрали его с глаз долой.
Черный без сахара кофе определенно развязал язык Нине Харитоновне. Она рассказала о том, что была на первом майдане с надеждой на справедливость и перемены к лучшему. Однако новая власть обманула ее, как и миллионы других жителей Украины, поверивших в Ющенко и Тимошенко. С тех пор ее жизнь превратилась в борьбу с неизвестным противником – невидимым, оттого и более страшным и менее уязвимым.
- Что мы сейчас имеем в Крыму? – подняла подбородок Нина Харитоновна. – Меняются власти, а жизнь становится только хуже. Я уже и не знаю, кому можно верить. Ушли одни олигархи, пришли другие. Посмотрите, была молодая прокурорша, теперь министром назначают какую-то девчонку-проститутку… Власть теряет совесть, плюет на простых людей.
Позарез и Незамайкин переглянулись. Нина Харитоновна перехватила этот обмен взглядами, чтобы всплеснуть руками.
- Хотите, скажу, как я существую? Хреново и хреновее день ото дня. Мы, жители Севастополя, уже не знаем, что будет дальше. Люди живут, как на пороховой бочке, ожидая только худшего. В магазинах – голяк, продукты все привозные да еще и сомнительного качества. Цены поднялись на все. Питаемся лишь обещаниями лучшей жизни. Где она, эта жизнь? Сколько здесь, все жду ее. Где ты, ау!
Позарез и Незамайкин явно не ожидали такого поворота событий, как-то по-другому должна говорить племянница легендарного подпольщика… Нина Харитоновна Шептун рубила свою правду-матку, все более и более распаляясь. Она перешла от общественных проблем к личным. Рассказала о том, как погиб единственный сын, который был майором угрозыска. Наконец, поведала о слежке, о странных людях в штатском, преследующих ее по пятам.
- Надеюсь, вы не из компетентных органов? – внимательно посмотрела на Позареза и добавила. – Нет, вроде. Лицо слишком доброе. Крым – регион, где пробуется тотальная слежка за гражданами, начиная с момента прибытия. Я уверена, что мой телефон прослушивается, они видят каждый мой шаг…
- Кто - они?
- Ах, если бы я знала… ФСБ, наверное.
Нина Харитоновна не церемонилась с собеседниками и поворачивала разговор то в одну, то в другую сторону. Вдруг, она вспомнила о своей подруге, матушка которой партизанила в годы Великой Отечественной.
- Тогда крымские татары помогали немцам. Вот и отца моей подруги убили без причины и следствия. Ее мать осталась с тремя детьми на руках, вынуждена была уйти в лес, там жила. Она твердо помнила имя убийцы – Ибрагим. И вот однажды, Ибрагим с такими же, как и он сам, головорезами, нашел несчастную семью в лесу. Этот фашистский пес возжелал вдову и повел ее в укромное местечко. Но разве мог он предполагать, что из охотника превратится в жертву? Смелая женщина спрятала под курткой пистолет и всадила в этого гада несколько пуль. Вот это месть за мужа!
Беседа петляла и уводила куда-то не туда. Наконец, терпению Позареза наступил конец, и он перешел к делу.
- У нас есть идея… Скорее, проект, который мы хотели бы реализовать с Вашей и любой другой помощью. Суть его – познакомить детей из спортивных школ Московской области, которые приедут на отдых в Крым будущим летом, с потомками – с внуками и правнуками – героев, кто воевал за Севастополь.
- А почему вышли на меня?
- Ваш контакт нам дали в администрации города Севастополя… Сказали, что Вы – племянница Героя Советского Союза Василия Ревякина, - утвердительно улыбнулся Позарез.
Однако в ответ в воздухе повисла тишина… Было заметно, что женщине немного нелоко, она поправила прошитую словно синими нитками седую челку.
- Вы ошибаетесь. Я не имею к Ревякину никакого отношения… Впрочем, понимаю, здесь такой бардак, что никто ничего не знает.
Позарез и Незамайкин синхронно подняли брови. Нина Харитоновна застучала по столу пальцами. Ситуацию выправил молодой официант, который предложил еще кофе.
- Мне чашку черного без сахара, пожалуйста, - молвила Нина Харитоновна.
Официант удалился, и три пары глаз начали свою беззвучную игру, как в немом кино. Нина Харитоновна с живым интересом наблюдала за слегка смутившимися собеседниками, которые не знали, как продолжить общение. Меньше всего им хотелось пить кофе этим теплым ноябрьским утром с пожилой женщиной без каких-либо героических корней.
- Я представляю ваше разочарование, молодые люди. Быть может, я могу чем-то помочь вам? Стараюсь принимать активное участие в общественной жизни Севастополя, была помощником депутата Верховной Рады…
Позарез и Незамайкин только пожали плечами в ответ.
- Вот вы про героев Великой Отечественной спрашиваете, про людей, которые жизнь отдали за Севастополь и Крым. Увидели бы они, что сейчас творится… Как ловят украинских диверсантов… Как два братских народа стравили друг с другом… А вы о детях, о патриотизме рассуждаете. Хорошо, я помогу вам. Есть у меня подруга, у которой отец воевал, награжден орденами и медалями. Поезжайте к ней и посмотрите, как живут потомки героев.
На том и порешили. Вечером – контрольный звонок, а на следующий день состоится встреча.
Вечером созвонились, Нина Харитоновна назвала дом на Советской улице, к которому надо подойти к 10.30 утра. Потом Позарез и Незамайкин должны были позвонить ей, чтобы ее подруга их встретила.
- Какой-то шпионский сюжет, могла бы сообщить точный адрес и номер телефона подруги, что в этом такого? – недоумевал Позарез.
На следующее утро капризная севастопольская погода подарила солнце и тепло. Позарез даже снял куртку и понес ее в руке. Незамайкин напевал смешную песню Михаила Рыбы из кинофильма «Последний дюйм». В условное время они подошли к нужному дому, который расположен недалеко от военного суда Севастопольского гарнизона. Набрали телефонный номер Нины Харитоновны.
- Вы не те, за кого себя выдаете, - без каких-либо церемоний заявила она. – Сейчас у моей подруги оперативники работают. Так что валите подобру-поздорову туда, откуда приехали. А то и вас возьмут за одно место, предатели! И забудьте мой номер телефона, сотрите звонки, иначе я напишу заявление на вас, куда следует…
После этой тирады Нина Харитоновна положила трубку.
Позарез и Незамайкин неспешно направились к бухте, к Графской пристани. По дороге они не промолвили ни слова.
- Валера, ты слежку за нами не замечаешь? – вырвалось, наконец, у Позареза.
Бросили взгляды налево-направо, назад. Засекли, как подозрительный молодой человек в синей куртке слегка смутился под их взорами и перешел на другую сторону улицы.
Решили свернуть направо, пройти сквозь переулок… Этот тип повернул за ними. Позарез и Незамайкин прибавили шагу. Синяя куртка не отставала. Краем глаза Незамайкин увидел, как тип достал телефон и сделал звонок. В то же время Позарез встретил долгий и пронзительный взгляд прохожего в кепке...
- Как бы эта старая дура не наделала глупостей и не позвонила, куда не надо, - молвил Позарез.
- Нам-то чего бояться, что мы сделали не так?
- Чуешь, какая здесь обстановка… Потом докажи, что ты не осел.
- Нина Харитоновна постоянно говорила о неразберихе. Пожалуй, в этом хаосе может случиться все, - процедил сквозь зубы Незамайкин.
Друзья оглянулись, синяя куртка пропала из виду. Остановились, чтобы осмотреться лучше. Парочка целуется у пешеходного перехода. Привязанный линейный тролль с пассажирами распахнул свои двери на остановке. Голуби клянчат что-нибудь погрызть или поклевать. Солнце из последних осенних сил обнимает теплыми лучами.
Прошли еще метров двести по направлению к Графской пристани. Снова повертели головами вокруг. Обычная суета, ничего подозрительного.
Они сели в кафе и заказали себе пиво.