Петр вышел на лоджию. Привычно закурил дорогую сигарету. На площадке перед домом какой-то бомж склонился возле урны и выбирал окурки, аккуратно складывая их в небольшой поэтилленовый мешочек. Он равнодушно посмотрел на бомжа. Тот не вызвал у него никаких мыслей, мало ли как складывается у человека жизнь.
Вернувшись в комнату, Петр сел снова за компьютер и углубился в историю, которую пытался закончить уже несколько месяцев. Сюжет не «закольцовывался». Неточные, неглубокие мысли, он все время пытался выразить их более емко, зримо, самобытно. Но они как были банальными, так и оставались банальными.
Устав от бесплодных усилий, Петр снова вышел на лоджию и снова закурил. На площадке перед домом слегка пошатываясь, ходил какой-то другой мужик в красно-черной куртке и спортивной красной шапочке. Он также тщательно осматривал асфальт. Наконец, он что-то нашел и также осторожно положил в карман. Вероятно, это тоже был окурок
.
И тут неожиданно для самого себя Петр вдруг вспомнил, как много, много лет назад тоже искал окурки. Курить он начал давно лет в пятнадцать. Первая неудачная любовь. Петр никак не мог пережить. Жизнь, казалась конченной и, чтобы уйти от отчаяния, он впервые закурил. Тогда у него часто не было денег, а курить хотелось, потому что, начав курить, он уже не мог обходиться без сигарет.
Часто в его жизни случались события, которые было трудно пережить. И, выбежав из дома, Петр либо бежал в садик перед больницей, где торопливо курил одну за другой сигареты, чтобы подумать, придти в себя, вернуться домой, и продолжить, как ни в чем не бывало день, ночь, неделю, месяц, год...
Если же сигарет не было и денег тоже, он бродил по улицам, выискивая окурки, чтобы потом придти в садик перед больницей и хоть чуть, чуть покурить и придти в себя от этих невыносимых событий, которые наваливались на него то скопом, то по одиночке.
Петр никак не мог, принять эти события. Они были разными эти события: ссоры с матерью, неудачный брак, неприятности на работе. Потом смерть матери, и брата, развод с первой женой, предательство друга, неприятности в редакции... Петр вдруг с ужасом осознал, что за всю свою взрослую сознательную жизнь так и не сумел принять ее. Хотя, на поверхности событий он делал все, чтобы исправить или смягчить последствия неблагоприятных событий.
Теперь Петр курил на роскошной лоджии, прекрасно обставленной под летнюю комнату отдыха. У него были деньги и на сигареты, и на машину, и на Багамы, и на капризы его молодой любимой жены. Но жизнь подсовывала все новые и новые события, и их так же трудно было переварить, как и много лет назад. Теперь эта была устаревшая иномарка, нежелание внука учиться в Штатах, присуждение Буккера его старейшему сопернику.
Петр открыл шкафчик и достал коньяк. Хлебнул глоток и поставил аккуратно обратно, закрыв шкафчик. Сигареты уже не возвращали его к нормальному состоянию. Может быть, он устал. Устал от этого непрекращающегося потока событий, которые он так и не научился принимать.
И еще Петр осознал, что сам он тоже много лет был бомжом. У него никогда не было собственного дома. В детстве он всегда чувствовал себя чужим в квартире отчима. В семнадцать лет сбежал из дома и много лет скитался, снимая угол на окраинах, в бараках с клопами и тараканами.
Потом женился и жил с родителями жены - главным редактором известного литературного журнала и его жены, высокомерной красавицей и бездарной актрисой. Там ему было жутко неуютно от их манерности и ощущения, что он взят в их дом из милости. Петр выдержал десять лет, пока его не стали печатать. Да и тесть к тому времени умер. И снова он жил на съемной квартире.
Потом вроде все наладилось. И есть уже пятикомнатная квартира в центре города. Есть прелестная молодая жена. Но почему-то и это собственное жилье не стало для него родным. Бомж, вечный бомж. Может это просто ощущение?
Глянув на очередного бомжа, который тоже искал окурки перед его окном, Петр вдруг, непонятно почему, понял, что теперь он дома, что это его родной дом, что уже в состоянии принять все, что дарует ему жизнь.
Какая разница - устаревшая иномарка или нет. Исправная же. Какая разница, в Штатах будет учиться внук или не в Штатах, была бы голова на плечах. Дали Буккера или не дали. Время покажет, будут ли его читать, спустя.? Спустя сколько лет? Вопрос показался смешным.
Петр потушил сигарету. Достал коньяк. Убедился, что жена в гостиной смотрит телевизор, быстро прошел в кухню. Вылил коньяк в раковину и убрал бутылку в мусорный бачок. Снова вернулся к своему ноутбуку, чтобы выразить эти самые банальные мысли емко, глубоко и самобытно. На удивление мысли так и легли емко, глубоко и самобытно.
Он довольный закрыл ноутбук. Снова вышел на лоджию и не закурил. Выпить тоже не хотелась. Мир во всей своей необозримости, величии, неповторимости, очаровании и необходимости каждого прожитого мгновения, в неразрывном единстве добра и зла, во всей красоте и трагизме предстал перед ним.
Петр восхитился, ужаснулся и, впервые за долгие годы вздохнул свободно. Сердце бешено колотилось, в глазах потемнело. Он, шатаясь, вернулся в комнату. Без сил прилег на диван и закрыл глаза. Навсегда.