Чистенький Ёжик попадает в зубы Волчицы
Случилось это так. Долговязая, отметив, что мальчик Ежик слишком испачкался, и, не имея времени с ним возиться, вышла за шалаш и крикнула рыжих волчат. Обрадованные таким к себе вниманием, рыжие волчата с тявканьем и громким визгом бросились за Долговязой на точок, вокруг которого стояли неуклюжие лиственные шалаши людей из рода Рыжих Волков, и завозились с малышом.
Среди волчат, которых позвала Долговязая, бегала Волосатая. Она приходилась дочерью Одноглазой Волчицы, которую в лагере называли просто Слепой.
У Слепой, еще как лежал снег, родилось шестеро красивых, золотого цвета волчат, но тогда же эту счастливую мать постигло большое несчастье в лице страшного полосатого тигра.
Из шести золотистых волчат он съел пять; съел бы и шестого, если бы на него не наткнулись Голомозый и толстый Кендюх. Они убили тварь. С тех пор Волосатая осталась у своей мамы одиночкой, кудрявой, упитанной, веселой и ловкой. Она была самая крупная, лучше всех своих подруг, которые уже почти со второй недели должны были добывать сами себе пищу, потому что было их у каждой волчицы по четыре, по пять, тогда как Волосатая, одиночка, могла вволю есть молоко у своей одноглазой матери.
На точку Волосатая первая подскочила к Ежику, лизнула его теплым язычком в рот, в нос, опрокинула, защекотала лапками его тугое, ребристое, совершенно загрязненное тельце.
Ежик, хотя и имел всего два года, однако тоже был лихой парень. Он, сколько было сил, вцепился Волосатой в уши так, что она завизжала. Но тем временем подбежали другие волчата и за одну минуту из грязного мальчишки сделали розовенького белоголового чистунчика, как будто он прошел пять купелей подряд. Увидев на точку волчат, к ним бросилась вся детвора лагеря, и быстро звонкий смех и веселые возгласы заполнили совершенно весь точек. Веселая возня долетела и в кусты, где лежала Одноглазая Волчица. Она болела после злополучной встречи с диким кабаном. Хорошо, что лютый зверь успел только распороть ей полбока и нисколько не задел живота.
Однако и после этого она отлеживалась уже пятый день. Поэтому к ее болезни присоединился еще и сильный голод. А тут еще визг в лагере. Не повезло ли двуногим где-то в звероловстве?
Слепая встала и кое-как потянулась к шалашам. Иногда в счастливые для охотников минуты ей перепадала не только какая-то необгрызенная кость, а даже целые куски вкусных, еще теплых потрохов.
Поручив Ежика волчатам, Долговязая вернулась назад к костру и взялась доминать козью шкуру.
Люди из рода Рыжих Волков вообще почти круглый год ходили голые. На дожди, ненастье, сильные ветры зимой они мало обращали внимания, спали запросто на голой земле, только подложив под себя шкуры. Иногда все тело покрывалось изморозью, белыми становились головы и бороды, а они спокойно храпели себе. Но у Рыжих Волков была дети: малышей же, пока они закалятся, надо укрывать теплым. Кроме того, Рыжие Волки очень любили украшать свое тело. Вот на такие нужды и шли шкуры убитых зверей.
В особом почете у мужчин были львиные и тигровые шкуры, особенно хвосты и лапы. Женщины довольствовались меньшим - украшались шкурами в основном мирных животных - коз, оленей, зайцев.
Но, чтобы как следует изготовить это украшение или сделать толком котомку для ребенка, шкуру надо как следует выделать. Кожевников же у этих людей еще не было, и они сами разминали шкуры с помощью только своих зубов и мощных челюстей. Эту работу в основном приходилось делать женщинам, тем, что уже имели детей. Все свободное время они только и знали, что жевали эти шкуры.
За эту работу взялась и Долговязая. Кроме нее, у костра, собственно у тлеющей старой дряхлой колоды, сидела Печеричка, полная девушка, и, как всегда, вылеживалась Костяная Иголка.
Печеричка пекла между раскаленными докрасна камнями крапивные корешки для еды. Костяная Иголка ничего не делала, лежала на боку и безразлично наблюдала за пятнадцатилетним Оленьим Рогом, что возился с древком.
Крепкими пальцами Олений Рог раскрутил жилу, которой каменное острие было прикручено в расщепленный конец копья, и вытащил и выбросил вон те осколки, оставшиеся от наконечника, потому что он разбился, ударившись о крепкий дубовый пень. Жилу Олений Рог положил себе в рот, она отсырела и сделалась гибкой; дальше он начал среди сложенных у костра кремней выбирать себе подходящий на новое острие.
Такой обломок быстро нашелся. Тогда Олений Рог взял его левой рукой и, приложив концом к большому камню, стал оббивать легкими ударами, чтобы придать ему нужную форму. За молоток ему правил кремневый кругляк с ровно оббитым нижним краем. Справившись с этой работой, Олений Рог достал из-за плеча кожаную котомку и отцепил от нее олений рожок с продолбленным на конце углублением.
Заметив, что Печеричка заинтересованно смотрит на его работу, парень покраснел и еще горячее приступил к работе, гордясь перед ней своим умением.
Теперь он разослал на левой руке широкий лисий хвост, который как украшение, был прицеплен к котомке, положил на него только что обтесанный камень, крепко зажал его в ладони четвертым и мизинцем пальцами, наложил сверху рожок - острым концом в землю, а дальше неожиданно сильным движением правой руки нажал на рожок. Кремневый наконечник хрустнул, от него отскочила тоненькая острая скалочка.
Тогда Олений Рог быстро передвинул рожок дальше и, таким же способом оттесняя скалочку за скалочкой, обошел два края острия, после чего оно стало вроде большого грабового листа.
- Слушай, Олений Рог, - сказала, наконец, Печеричка, любуясь красивой стройной фигурой парня, - говорят, ты так ловко убегал от Медведей, что у тебя даже стучали зубы.
- Уже и стучали, - выплюнув жилу, покраснел Олений Рог. - А что мне делать одному против трех парней, и к тому же на ихней земле. Однако кремня я все же успел прихватить столько, что его хватит для всех охотничьих копий.
- А я вот никогда не видела еще парней из племени Медведей, - загрустила Печеричка и, сверкнув глазами, добавила: - Говорят, что наших парней те Горные Медведи могут одним пальцем бросить на землю.
- Ты дура, - лениво приподнялась на локте Костяная Иголка. - Одним пальцем! И ты бы только посмотрела на них. Животы поприжимало к спине и, как не роются в земле в поисках кремня, так носятся по обрывам за горными козами. А уж от тех коз пользы! Ха! Не парни, а сухоребрые, длинноногие журавли!
- Я бы не сказал так, - сказал Олений Рог - а если говорить правду, то те сухие ребра не слишком мешают Медведям в бою.
- А все же от них воняет ...
- Ничего, - ответил Олений Рог - то так только говорят, - и принялся вновь за свою работу.
Теперь он перевернул свой инструмент другой стороной, где рожок был обтесан вроде узкого долотца. Прижимая это долото к широким сторонам наконечника, он быстро выдолбил два боковые углубления для расщепы копья и сделал это так удачно, что когда после окончания работы над наконечником примерил его, - он сидел в расщепе, как влитый.
Итак, Оленьем Рогу осталось только крепко прикрутить его, что он и начал очень ловко делать. Не отрываясь от работы, он сказал Печеричке:
- Вот слышишь? Выходи замуж в племя Горных Медведей, сразу станешь похожа на сухую тростинку; а это идет молоденьким девушкам.
- Тьфу, какой ты глупый! - Плюнула Печеричка, бросив, однако, насмешливый взгляд на слишком костлявую Костяную Иголку. - А ты сам не такой? Вот затягивает, затягивает пояс, а он все спадает на ноги.
Это была чистая правда. Хотя теплая пора уже давно пришла в Оленью Долину, однако охотники питались почти самыми корешками. Олени где-то замешкались. На корешках же, как известно, сыт не будешь. Поэтому, вместо дальнейшего разговора, Олений Рог должен был прикусить язык и отдаться своему делу.
Крепко и живо работали его руки, обматывая раз за разом конец древка. Наконец, когда пришел конец жиле, а наконечник так зажало, как будто он врос в то расщепление, Олений Рог вскочил на ноги и быстро исчез в кустах. Копье вышло удивительно славное, и теперь ему не хватало только дичи.
Не успел еще Олений Рог и спрятаться в кустах, как над лагерем раздался крик маленького Ежика. Это не были какие-то игры. Так не кричат дети, разбив нос. Долговязая бросилась на крик. Вслед за ней пошла и Печеричка.
Не шелохнулась только Костяная Иголка. Не было хлопот еще и с детьми! И без того нет жизни через толстую Печеричку и злобную Долговязую. Жуй шкуру и жуй! Пусть и жует сама, если ей так хочется!
Тем временем с Ежиком было так: он, весь окровавленный, лежал на земле, а над ним стояла Слепая Волчица, и, припав к разорванному горлу ребенка, пила его теплую кровь.
Никогда еще такого не случалось в лагере Рыжих Волков. Четвероногие, их ежедневные, еженощные друзья, постоянные товарищи в охоте, охранники лагеря, - никогда не позволяли себе подобного даже зимой, в лютый голод. Женщины попадали на траву и так начали кричать, что их услышали охотники даже в глухих уголках Оленьей Долины.
Продолжение http://www.proza.ru/2016/12/07/2304