Я царь, я Крез, нет никого богаче.
В подлунном мире ничего не значу.
Нищ, старомоден, голоден, свободен.
Не знаю сам, кому мой труд угоден.
Никто не знает, в чём богатство это.
Мир обойди, увидишь все приметы:
Я царь, я Крез, я не могу иначе.
Доволен Богом, солнцем, жизнью зрячей.
Это мои стихи, написанные 6 декабря 2016 г. Я отправилась в интернет в поисках царя Креза.
Крёз — последний царь Лидии из рода Мермнадов, правивший в 560—546 гг. до н. э. По смерти отца — Алиатта II (правил в 600—560 гг. до н. э.) — стал царём. Крёз был эллинофилом, стремился приобщить Лидию к греческой культуре и посылал щедрые дары в греческие храмы. Так, общегреческому святилищу в Дельфах он преподнёс статую льва из чистого золота.
Богатство Крёза вошло в поговорку, о нём сложилось много легенд. Крёз вступил на престол около 560 г. до н. э.
Плутарх приводит разговор Солона и Крёза:
Крёз спросил его, знает ли он человека счастливее его. Солон отвечал, что знает такого человека: это его согражданин Телл. Затем он рассказал, что Телл был человек высокой нравственности, оставил по себе детей, пользующихся добрым именем, имущество, в котором есть всё необходимое, погиб со славой, храбро сражаясь за отечество. Солон показался Крёзу чудаком и деревенщиной, раз он не измеряет счастье обилием серебра и золота, а жизнь и смерть простого человека ставит выше его громадного могущества и власти.
Несмотря на это, он опять спросил Солона, знает ли он кого другого после Телла, более счастливого, чем он. Солон опять сказал, что знает: это Клеобис и Битон, два брата, весьма любившие друг друга и свою мать. Когда однажды волы долго не приходили с пастбища, они сами запряглись в повозку и повезли мать в храм Геры; все граждане называли её счастливой, и она радовалась; а они принесли жертву, напились воды, но на следующий день уже не встали; их нашли мёртвыми; они, стяжав такую славу, без боли и печали узрели смерть. «А нас, — воскликнул Крёз уже с гневом, — ты не ставишь совсем в число людей счастливых?».
Тогда Солон, не желая ему льстить, но и не желая раздражать ещё больше, сказал: «Царь Лидийский! Нам, эллинам, Бог дал способность соблюдать во всём меру; а вследствие такого чувства меры и ум нам свойствен какой-то робкий, по-видимому, простонародный, а не царский, блестящий. Такой ум, видя, что в жизни всегда бывают всякие превратности судьбы, не позволяет нам гордиться счастьем данной минуты и изумляться благоденствию человека, если ещё не прошло время, когда оно может перемениться. К каждому незаметно подходит будущее, полное всяких случайностей; кому Бог пошлёт счастье до конца жизни, того мы считаем счастливым. А называть счастливым человека при жизни, пока он ещё подвержен опасностям, — это всё равно, что провозглашать победителем и венчать венком атлета, ещё не кончившего состязания: это дело неверное, лишённое всякого значения».
мой рисунок.