Это рассказывала мне бабушка в полной темноте и оттого, что в темноте, и оттого, что горела буржуйка, распространяя страшные тени по стенам, простой рассказ превращался в нечто ужасное. В этой истории в действительности есть кое, что ужасное, но оно быстро гасится простой фабулой рассказа.
Мой прадед и моя прабабушка жили в прекрасном месте – Средней Ахтубе. Это место славилось торговлей и рыболовством. Прадед (Иван Гуреевич) занимался и тем и другим. А прабабушка (Ненила Степановна) вела хозяйство. Жили дружно и прижили двух дочерей – Евдокию и Екатерину. Если первая была красавица, то вторая – похожа на летучую мышь, но последняя имела шелковый характер, а первая – строптива.
Расположились ко сну – взрослые в горнице – вести на одной широкой кровати, а молодежь – на сеновале. Сеновал устроен так, что он сообщается по воздуху с горницей и можно слышать всё, что делается в обеих помещениях.
Улеглись. Екатерина, как обычно, уснула первой, Евдокия – последней. Взрослые родители засыпали последними, как и Евдокия, Иван перед сном решил выкурить папиросу. Выкурив её, но не затушив, он положил (для безопасности) окурок на край пепельницы и отвернулся к стенке. Евдокия на последнем «дыхании» успела заметить в зеркало, как что-то утянуло горящий окурок под кровать. Помедлив, несколько минут, она спустилась в горницу и громко тревожным голосом сказала отцу: «Мне кажется, что у нас в овине завелась змея – нет не уж, вся черная», «Папа, возьми лампу и пойдём в овин».
Отец согласился, и они с лампой вышли в овин. Тут Евдокия поднесла два пальца к его рту и одновременно приглушила лампу и вывела отца в дальний тёмный угол. Здесь она шепотом рассказала отцу всё, что знала о «госте». Отец, тут ж взял топор и велел «гостю» вылезать из-под кровати.
К удивлению Евдокии все сели за стол и, в приглушенном свете повели мирный разговор, но топор был положен на скамейке у отца. Видимо дедушка слушал рассказы гостя, но не совсем им доверял.
Другое дело Ненила, верившая всему, что говорил «гость» – и тому, что он сидит в тюрьме за политику и тому, как легко он бежал. Она поддакивала «гостю», подкладывая пироги-растегаи и пироги с клюквой, которые мы-то видели редко. Она всё время поддакивала разговор, будто бы боялась его.
Наконец договорились – Иван пойдёт показывать дорогу, вооруженный двустволкой, а Евдокия будет поодаль, но скрытно сопровождать их, причем Евдокия будет кричать в случае нападения «гостя».
Вышли в абсолютную темноту. Но постепенно глаз стал привыкать к этой темноте и даже выделять отдельные предметы. Когда мы прошли четверть пути, глаз стал различать мелкие предметы на расстоянии 50 метров. Стало совершенно не страшно. А на половине пути стало возможно различать на земле даже мелкие предметы. И в это время дед сказал: «Хорош. Теперь ты пойдёшь сам. Держись, как держались мы, приблизились на таком же расстоянии от сараев и овинов. И будешь спасен».
Попрощавшись, мы оставили его одного, в надежде, что наши советы сыграют
положительную роль.
В.Т.