Совсем недавно, сидя на даче у окна с чашкой кофе в руке, я наблюдал за танцем комаров-толкунов в затишке, освещаемом ярким осенним солнцем. Казалось, зима еще далеко, но вот, солнышко спряталось, резко потемнело, подул ледяной ветер и хлынул косой осенний дождь, перемежающийся зарядами снежной крупы, в секунду разметав комариную стайку и прервав их осенний бал. Через пару минут тучка ушла, посветлело, но нарушенная идиллия не восстановилась: солнце не вышло и комары не собрались вновь, а штормовой северо-западный ветер только чуть притих, намекая, что снежно-дождевой заряд сегодня далеко не последний – скоро зима.
И вот она пришла.
Выпавшего снега оказалось достаточно, чтобы совершить первую лыжную прогулку в этом сезоне. Прежде, чем стать на лыжи, повесил на шею бинокль. Ставшие после окончания листопада прозрачными леса, позволяют с его помощью наблюдать за повадками зверей и птиц и, порою, увидеть много интересного.
По пороше хорошо читались следы обитателей леса. Особенно много было следов косуль: возникла уверенность, что встречу их в лесу, что и случилось на одной из свежих вырубок. Животных было около десятка и, как я не маскировался, наблюдать их долго не удалось – ветер был в их сторону и вскоре, почуяв меня, все стадо грациозными прыжками скрылось в ближайшем подлеске. Хватало лисьих и заячьих следов, беличьих и ласки. Реже, чем в прошлые годы встречались следы кабанов – результат их депопуляции в связи с африканской чумой свиней. Жаль их…
На опушке зрелого соснового леса удалось наблюдать токовые полеты воронов – пришло время формирования их пар и размножения. О том, что летят вОроны, узнаешь намного раньше, чем их увидишь, по свисту маховых перьев крыльев этих крупных птиц. Задираешь голову в сторону звука и ждешь, когда из-за деревьев покажутся черные силуэты. Брачный полет их мощный, стремительный, изобилующий фигурами высшего пилотажа, резкими поворотами, пикированиями. Одна из фигур – полет «спиной», когда птицы касаются в падении друг друга лапами. Все это напоминает воздушный бой, но это, скорее, оригинальный танец – вреда они друг другу не наносят. Ни одно перышко не падает с них во время токового полета. Периодически громкое «крум» оглашает окрестности. Не зря ворон по белорусски – «крумкач».
В этом году был отменный урожай яблок и, как ни старались дачники их собрать и переработать, большое количество осталось краснеть на деревьях на фоне белого снега. Уходя утром в лес, я обратил внимание на огромные, под сотню особей, стаи дроздов-рябинников, порхающих по нашим садам и сопровождающих перелеты характерным писком.
Наблюдал я такие стаи в начале зимы и раньше. Пару лет назад, соседка по даче запоздала с уборкой урожая «белорусской поздней» груши и приехала с сыном снимать плоды после выпадения первого снега. К сожалению, снимать ей было уже нечего. Накануне огромная стая дроздов облепила дерево и, за каких-то двадцать минут, очистила его от груш. Вели себя птицы по принципу: «не съем, так понадкусываю» - ни одной целой груши после их налета не осталось.
- Посмотрим, что останется от яблок на деревьях к моему возвращению с лыжной прогулки, - подумал я.
И действительно, к моему приходу вместо красных яблок на деревьях висели желтые огрызки и большинство их было сброшено на снег. Прожорливость птиц поражала: они одновременно клевали плоды и опорожнялись, клевали и опорожнялись, будто вся эта яблочная мякоть проходила через них транзитом. Интересно, что дрозды четко реагировали на красный цвет. Желтые яблоки на соседних деревьях остались почти нетронутыми.
В последние десятилетия, практически каждые три года я наблюдаю эти огромные стаи дроздов на дачах и, независимо от морозов, они остаются в садах до тех пор, пока не склюют последние яблоки, груши, аронию и виноград, не снятые хозяевами, не оставляя ничего своим конкурентам - свиристелям и снегирям, заставляя их клевать цветочные почки плодовых деревьев и ягодных кустов, чем они наносят существенный ущерб садоводам. В Европе дрозд считается охотничьим трофеем и на него там охотятся, но, на мой взгляд, недостаточно. Эта птица превратилась в настоящий бич садов.